wreckage of my life

«Хватит. Это конец. Исчезни. »

Он больше ничего не написал. Он игнорировал звонки. Мин Юнги просто ушел, испарился, словно какой ненужный никому дым, который только мешает окружающим и вызывает гнетущее раздражение. Принес в жизнь новые краски, научил жить и не держаться за прошлое, а потом просто бросил. Лишил смысла. « — Всем плевать, Минни, — Чимину страшно, но протянутая ему рука, которая обещает только счастливое продолжение и свободу, перекрывает все страхи. — Просто сделаем это». Они сделали. Сбежали. Вместе. Мин Юнги - главная звезда и гордость родителей. Сын семьи Мин. Пример для всего окружения. И Пак Чимин - черное пятно и главная ошибка Паков. Слабый неудачник, застрявший в своих страхах. Он - врач, который имеет безупречную репутацию и прекрасный ум. А Чимин просто слишком устал от унижений. « — Зачем ты это сделал? — взволнованное лицо брюнета смотрело на истерзанные шрамами запястья Чимина, большим пальцем оглаживая кожу. — Я так устал чувствовать это здесь, — одна из рук парня выскользнула из Миновых и болезненно худые пальцы указали на грудную клетку, — что я решил найти другой способ. » Слезы не кончаются. Кажется, их так много, что можно было бы утопиться в них. И эта мысль снова кажется Чимину отличной. Юнги ушел, забрав с собой все. Органы скручивает каждый раз, когда Пак делает вздох, потому что воздух больше не имеет смысла. Он отвратителен, если рядом нет брюнета в большой толстовке цвета хаки. И холодная земля под задницей Чимина не кажется таковой. Единственное, что чувствует блондин всем своим существом - это опустошение. Полное, бесповоротное, отдающее болью до тошноты. « — Что за дерьмо, — Юнги впервые так резко заговорил со своим пациентом. — Я разве стене распинался полтора часа о вреде алкоголя?! Мин держал в руках почти пустую бутылку ликера и был до безобразия взвешен. Может, Чимину пора бы испугаться или удивиться поведению врача? — Мне нравится это, — Пак не думает, а если и делает это, то опьяненным мозгом, уповая на то, что утром ничего не вспомнит. Но он все помнил и никогда не забудет. Поэтому пациент встает с кровати и ему даже не нужно делать шагов, потому что Юнги не отступает. Доктор не делает ничего, когда рука Чимина медленно проводит по шее мужчины перед ним, намереваясь ощутить все выступающие вены. Облизывая мокрые губы со вкусом мерзкого ликера, Чимин поднимает голову. Серые глаза смотрят в карие и оба, почти одновременно, тянутся друг к другу. Может, доли секунды отделяли Пака от его врача. И то, что Юнги первый начал этот поцелуй лишь добавило уверенности. Им не нужна нежность и трепетность - не сейчас. Языки сплетаются моментально, целуя мокро, грязно, смазано и глубоко. Ощущая собственное сердце везде, Чимину нравится это. Он берет лицо Юнги в свои руки и меняет ритм, неожиданно медленно проводя языком по нёбу Мина. И врач, кажется, перестал думать, принимая и отвечая так же страстно. И непонятно, кто из них псих. Лишь на ничтожные секунды Пак подумал, что жизнь не так уж и плоха, если в его рту этот язык так по-хозяйски вылизывает каждый уголок. И когда бутылка с громким стуком была поставлена на прикроватную тумбочку, теперь уже обе свободные руки оказались под белой больничной рубашкой Чимина. Сухая, но не грубая кожа пальцев чувствовалась Чимином в полной мере. Возможно, даже больше, чем должно. Каждое прикосновение разжигало и без того нахлынувшее возбуждение с новой волной, захлестывая и не давая дышать. — Стоп, — и расстояние между ними резко увеличилось, заставляя парня обессиленно упасть на кровать позади себя. » Пак Чимин ненавидит ликер уже второй день. Он пьет только коньяк или мартини и не оставляет бутылку не пустой. Пустота должна быть везде. В душе, в бутылке. И в голове тоже, но Мин Юнги упорно засел там и не оставляет места ничему другому. Даже первая капля дождя, упавшая на опухшее лицо Чимина не удостоилась чести быть замеченной. На скейт-площадке и так холодно сидеть в одиночку, так что ничего хуже разбитого сердца больше не случится. Звонкий гул телефона резал уши, поэтому Паку пришлось обратить внимание на громкое оповещение. «День рождения Пак Чимина. 23 года», а ниже, добавленное когда-то самим парнем напоминание: «Если будешь один в этот день - можешь сигануть в свою мечту». Горькая усмешка превратилась в истерический смех, смешанный со слезами. « — Какая у тебя мечта? — Пак сидел на третьей консультации и внимательно слушал врача пред ним. Ему не нравятся такие, как Мин Юнги - подделки. Его нелепая и тупая улыбка раздражает хотя бы потому, что у него нет повода для нее. Пациент перед ним смотрит с нескрываемой неприязнью. — Я как-то думал, что было бы круто прыгнуть с моста Банпо, — неудивительно, что доктор нахмурился. Но это то, что нужно парню - эмоции, — я люблю яркие цвета. И врач не думал долго, принял удобную позу, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди и закинул ногу на ногу. Тот действительно выглядит так, словно готов слушать и ему не важно, что именно. Вот только Чимин не первый год в этом дерьме и поза Юнги не выдает в нем уверенности. — Расскажи еще про мосты. — Во Франции есть мост Виадук Мийо, — Чимин любит рассказывать и не важно кому. — Его высота 1125 метров – выше этой башни в Париже. Он не просто высоко расположен, но и сконструирован превосходно и детально. Консультация затянулась, но никто не посмел прервать Пака, который рассказывал и рассказывал. Его разговор незаметно даже для него переходил к интересующим его городам, к планировкам домов в отдельных странах. И Юнги изначально понял, что это не бред суицидника, а мечты человека, которого лишили возможности жить. » Чимин не понимает, что именно сейчас болит, но почему-то думает, что там, в груди, очень сильно сжимаются все внутренности. Всхлипы превращаются в кашель, а с кашлем приходит приступ рвоты. Желудок пуст и, кажется, начинает выплевывать сердце. Ведь зачем оно надо, если дает только ненужные эмоции. Единственное, чего еще не делал Пак - не кричал. Срывая горло, выпуская всю обиду и разочарование. Истошно и жалобно - пусть. Вокруг дождь и пустота, так кому какое дело до крика какого-то сумасшедшего. И горло начинает гореть, слезы еще больше выступать на закрытых глазах, а руки сжиматься в кулаки сильнее. Одинокий парень, в мокрой большой толстовке, пропитанной родным запахом, в рваных на коленях джинсах и бесконечной пустотой на душе стоит тут. Сложно вспомнить, но, кажется, так и начиналась эта история сумасшествия. В этом самом месте. « — Ты похож на жирную свинью со огромными щеками, — это сказал не маленький ребенок, а выпускник последнего года школы. И почему обучение не дали ему мозгов? Чимин не думает о том, что это они глупые дети, а не с ним что-то не так. Единственное, что кажется правильным - самоуничтожения. Ежедневные унижения себя, согласие с теми, кто унижает и бьет. «Да, я урод», «Да, вы правы, я заслужил»... Чимин привык к унижениям и считает, что так все и должно быть, но институт ломает всё. Пак Чимин сломлен, унижен и болен анорексией, но все вокруг считают его красивым. Так значит, он все правильно делает? » — Сука, — вырвалось тихим, почти беззвучным хрипом. Сигареты Чимин тоже не любит, но то, как горло болит от их дыма сразу после крика - ему нравится. И то, что даже эта мерзость является напоминанием о том, кто убил - ненавидит, но так скучает. — Это так иронично, — кашель все же вырывается, долго не давая продолжить убивать себя словами, — что ты подарил мне не то, что обещал. « Ветер давал надежду. Ветер - это составляющая свободы и Пак свято верит в это. Он улыбается порывам, не боясь обветрить лицо или что-то типо того. Когда большая ладонь Юнги держит ладошку Чимина - все остальное - мелочи. И оба знают, что это взаимно. — Я бы хотел туда, где будет пахнуть морем и ветер, с каплями влаги, не был бы жарким, — Чимин ненавидит жару. — На твой день рождения рванем в Канаду. Они расслаблены и совершенно забыли о прошлом и даже будующем - только настоящее, только они. Море в Сеуле - не то. Даже песок - фигня. Но это неважно, когда они вместе, лежат на покрывале, а их пальцы переплетены. — Главное - не оставляй меня, — Юнги не ожидал услышать такого, потому что Чимин никогда не проявлял свои чувства словами, всегда ставил свои мечты на первое место. Но не потому ли, что новая мечта блондина - это Мин Юнги? — Обещаю. » Лгун. Обманщик. Предатель. Любимый. Незаменимый. Необходимый. Это разрывало голову. Пак, хоть и любит пасмурную погоду, но дождь явно не входит в категорию того, что приятно ощущать в больших количествах. Ноги не слушались и подняться получилось не сразу, но он смог, а это уже повод для гордости. Они трясутся и подкашиваются и парень идет медленно, просто не в силах поторопиться. Еще вчера утром он был счастлив, а начало этого дня - дня его рождения, уже встречает живой труп. Чимина трясет и он не понимает от холода или эмоций, но, честно, долго об этом не думает. Вокруг фонари, машины, люди. Почему-то жизнь вокруг продолжается, но чувство, будто так быть не должно. Как они могут улыбаться, когда Юнги не рядом с Чимином. — Мин Юнги, сын председателя корпорации «Oofy», снова вступает в права наследника бизнеса и, по словам самого господина Мина, Юнги полностью излечился от неизвестной болезни. Это било в самые ребра, ломало кости и ушные перепонки хотели бы лопнуть. Какой-то уличный телевизор, просто случайно услышанный Чимином, заставлял сердце в очередной раз пропустить удар. Кажется, инсульт в двадцать три - отличная идея. Блондин так слаб и так сильно устал чувствовать, что ноги перестают трястись и буквально на автомате ведут Пака в ближайший мотель. Может быть смысл в том, чтобы когда-нибудь его потерять. Может конец - это и есть потеря чего-то ценного. Того, что давало мотивацию просыпаться. Но сейчас Чимин уверен, что если уснет, то утро для него не наступит. Ему не страшно. Он ведь, по сути, уже все потерял, а тот, ради кого стоило жить, больше не заинтересован в его жизни. Дождь усиливается и капюшон уже не спасает, намокает полностью, как и остальная одежда парня. Скользко, неприятно. Похоже на душевное состояние Чимина. — Чимин. Знакомый до боли во всем теле, до сводящих в спазме зубов голос, вытаскивает из самоуничтожения и заставляет поднять голову на его источник. Пак знал кого увидит, но не был готов. Не готов увидеть ссадины на лице любимого. Не готов увидеть боль в глаза. Не хочет. Чимин больше не может бороться.