Независимое исследование

«Ты же, кажется, говорил, — прошептал Хорст, его руки тряслись так сильно, что он чуть не выронил электрический фонарик, — что тебе нужна помощь с диссертацией». «Это и есть для диссертации, — ответил Йоханнес сухо. — Подай монтировку». «Тебя выгнали из университета три месяца назад, Йоханнес. Нет у тебя никакой диссертации». Хорст услышал какой-то звук вдалеке, немного похожий на шаги; он приподнял голову, пытаясь расслышать получше. «Ты всерьёз полагаешь, что такие жалкие бюрократические глупости остановят серьёзное научное исследование? Монтировку, пожалуйста. У нас мало времени». Так как это было, возможно, наименее странное требование Йоханнеса за всю сегодняшнюю ночь, Хорст решил, что продолжать спор бессмысленно. Он протянул монтировку; Йоханнес схватил её и принялся за работу над стоявшим перед ним саркофагом. Вскоре после того, как он начал приподнимать крышку, от саркофага во все стороны полетели кусочки чистого золота, украшенного узорами, и инкрустации, сделанной из бирюзы. Похоже, Йоханнесу показалось недостаточным, что он навлёк на себя гнев своих преподавателей и деканов, и вдобавок ещё и всех членов нескольких святых орденов, и теперь он решил во что бы то ни стало нажить заклятых врагов среди хранителей музеев и коллекционеров предметов старины. «Мы в хранилище Британского музея. Время за полночь. Ты портишь произведение искусства возрастом в семь тысяч лет», — сказал Хорст. В его голосе слышались умоляющие нотки. Йоханнес сделал вид, что не услышал его, и наконец-то вскрыл саркофаг, крышка которого съехала на пол с пугающе громким стуком. Внутри лежало тело, которое выглядело древним, и пахло от него соответствующе. «Нас поймают полицейские, и потом нас посадят в тюрьму. Навечно». «Не поймают. Не смогут», — ответил Йоханнес. «Это, конечно, очень любезно с твоей стороны, Йоханнес, но не тебе решать, что они могут и не могут сделать», сказал Хорст, но в голосе его брата чувствовалась жёсткость, которая была ему совсем не по душе. Взявшись руками за край саркофага, Йоханнес заглянул внутрь с неподдельной радостью — подобное выражение Хорст помнил из детства, оно появлялось на лице Йоханнеса всякий раз, когда им случалось пройти мимо книжного магазина, в витрине которого было выставлено много интересных книг. Видеть, как брат с таким же выражением лица смотрит на замотанный в бинты гниющий труп умершего много веков назад тирана, было именно тем, что вызывает желание остановиться и задуматься, где именно всё пошло настолько по-ужасному не так. В ту ночь подобное желание возникало у Хорста много раз. «Принцесса Асенат, — сказал Йоханнес с придыханием. — По легенде, её погребли заживо за преступления перед богами». «Не понимаю, что такого интересного в-», — начал Хорст, но Йоханнес прервал его, подняв руку в перчатке. «Интересно в ней то, что когда её откопали, она всё ещё была жива. И потребовалось шестнадцать серебряных пуль, чтобы ее в конце концов убить. Можешь как угодно относиться к методам пионеров археологии, Хорст, но стоит отдать им должное, они точно знали, как следует готовиться к разграблению гробниц», — желая рассмотреть содержимое саркофага получше, Йоханнес наклонился так сильно, что оставалось только удивляться, как он ещё туда не свалился. Он жадно выхватил электрический фонарик из рук Хорста, оставив того в темноте. Из коридора снова донёсся какой-то шум, Хорст подпрыгнул от неожиданности и, пригнувшись, спрятался за Йоханнесом. Его сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Йоханнес же, со своей стороны, сохранял полную невозмутимость — ещё никогда он не был так спокоен, как здесь и сейчас, в подземном хранилище, куда они проникли незаконно. «Посмотри вот сюда. Отверстия от пуль. Мы на верном пути». «Мы? Йоханнес, ты с ума сошёл», — сказал Хорст. Йоханнес отстранился от саркофага и, стремительно повернувшись, направил луч фонаря прямо в лицо брату. Хорст недовольно поморщился и поднял руку, чтобы заслонить бьющий в глаза свет. «Если ты так в этом уверен, — начал Йоханнес, его глаза за стёклами очков сузились, — тогда почему ты здесь?» Хорст не знал, как дать на этот вопрос такой ответ, который Йоханнес — этот Йоханнес, который проводил больше времени с мертвецами, чем с живыми людьми, и который стал первым человеком со времён Средневековья, исключённым из университета за «колдовство» и «преступления перед Богом и человечеством» — мог бы принять или хотя бы понять. «Кто-то же должен быть», — ответил Хорст. Йоханнес раздражённо фыркнул, поправил перчатки и вновь переключил всё внимание на почтенную принцессу Асенат.