Книжка Ханджи

16.03 Микаса прошла на кухню. Зоэ опять что-то готовит. И опять она убежала на несколько минут «за дополнительными ингредиентами». Аккерман тяжело вздохнула. Сейчас ей не так паршиво, как может показаться. Конечно Эрен рассказал то, чем с ним поделилась капитан Ханджи. Сколько бы Микаса не старалась сочувствовать и натягивать маску понимания, в душе она ликовала. Ривай и Петра больше не вместе. У Аккерман есть шанс и очень большой. Это превращение в ребёнка только сыграет ей на руку. За два месяца Леви привязался к Микасе, как и говорила Зоэ, отголоски чувств за этот период остались. Об этом можно сказать по крайней мере увидев, как смягчается взгляд капитана при виде азиатки. Надо действовать. Не прямо сейчас, но хотя бы намекнуть, поговорить, да хоть начать нормально общаться. Микаса налила творение Зоэ в стакан и залпом выпила его. Она не помыла кружку и просто отправилась в кабинет капитана Леви. Как и просил сам капитан ещё на тренировке. Странно то, что он и Петру заставил вместе со всеми тренироваться. Возможно она не сказала о своём положении, и это давит на Микасу. Ведь если Ривай узнает о ребёнке, то он возможно вернётся к этой рыжей бестии.  — Рядовая Микаса Аккерман по вашему приказу прибыла! — девушка отдала честь и встала посреди кабинета, который ей уже как родной. Она не морщится от сомнительного запаха чистящих средств и чая в этом помещении, как делала раньше. Сейчас ей этот запах даже нравиться. Леви разрешил девушке сесть. Он просто дал приказ разобрать бумаги. Дел, не смотря на старания Ханджи и Эрена много. Ему просто необходим помощник. Микаса стала старательно разбираться в документах. Она это два месяца не делала, хотя раньше время от времени помогала капитану разбираться в сотнях бумажек, в которых он просто утопал. Два часа Аккерманы разбирали самые важные документы, которые надо сдать Ирвину, иногда перебрасываясь парой фраз. Однофамильцы успешно закончили работу над документами и довольно потянувшись расслабились. Внезапно Ривай что-то вспомнил. Он стал копаться в ящике стола, кидая на Микасу странные взгляды. Он достал синюю коробочку из-под стола. Наконец-то он открыл коробочку и достал небольшой кулон на цепочке. Он поднялся на ноги. Несколько секунд мужчина копошился, раскрывая замок цепочки. Стянул красный шарф и нацепил кулон на цепочке.  — Это подарок тебе на день рождение. Прости что с задержкой. Ты хороший солдат и заслуживаешь подарок на совершеннолетие. Не многие до него доживают. — Леви застегнул цепочку на шее у девушки и скинул шарф на пол.  — Спасибо Вам, капитан, но это же так доро… — Ривай закрыл рот девушке, не желая слушать от неё отговоров.  — Не стоит. —  — Можно мне в Вашу ванну? — Ривай кивнул, Микаса зардевшись, прошла в ванну. Несколько минут она там оставалась, после чего раздался очень громкий звук падающих предметов. Леви быстро вбежал в ванную и остановился на месте. На белоснежном комоде сидела Микаса. На голове у неё шевелились чёрные кошачьи уши, сзади активно вилял распушившийся чёрный хвост, голубые глаза с вытянутым кошачьим зрачком и немного раздвоенная губа, более густые брови и немного шерсти на руках. Девушка-кошка пристально смотрела на раковину с водой и шипела, сжимая руками деревянную поверхность.  — Микаса? — Леви медленно подошёл к девушке. Она зашипела на воду и спряталась за Аккерманом, когда он подошёл. Девушка положила руки на плечи Ривая и сжала их. Острые ногти, что уже и ногтями назвать нельзя впивались в плечи и несколько струек крови стекло по спине, запачкав белоснежную рубашку.  — Микаса, иди сюда. — Ривай подхватил кошку под ягодицы и быстро прошмыгнул в кабинет. Он усадил нечто на стол и стал рассматривать. Девушка-кошка не проявляла агрессии и даже не пыталась как-то противиться. Ровно пять минут он смотрел на Микасу, после чего схватил за руку и потащил по направлению к кабинету Зоэ. Ривай резко влетел в кабинет давней подруги и на него уставились все сидящие в кабинете. Это весь отряд Леви, включая Петру, на которую он даже не посмотрел.  — Что ты с ней наделала? — Леви резко потянул Микасу на себя, и она прижалась спиной к мужчине. Девушка зашипела и её длинный язык чуть показался из зубастого рта. Ханджи уронила чайник и тот с дребезгом разбился о пол. Женщина подошла к кошке и протянула к ней руку. Микаса несколько секунд рассматривала протянутую руку, после чего подняла свою и резко опустила её. Когтями девушка задела руку учёной и на пол брызнула кровь. Когти, как на собственном опыте успела убедиться Ханджи, очень острые.  — Она наверно выпила моё зелье, которое я готовила на кухне. — Солдаты поднялись со своих мест и как завороженные стали подходить к товарищу с кошачьими ушами. Хвост девушки стал беспорядочно и сильно биться о ногу Ривая, так же он увидел, как она поудобнее растопырила пальцы, обнажая когти, это ни к чему хорошему не приведёт. Кони моментально получил царапину на руке, стоило ему подойти. Кровь не полилась фонтаном, но обжигающий след боли всё же проявился.  — Ты совсем охринела? Сначала я, теперь Аккерман! Кого следующим превратишь? Йегера у которого и так не все дома? Да что вы здесь столпились, уйдите, а то перестану её держать, и пуститься эта киса во все тяжкие! — Солдаты пошатнулись и отошли назад, пока Ривай надавил ей на плечи и заставил сесть на пол возле его ног. Девушка шипела и оставляла на дереве глубокие борозды от когтей. Она активно виляла хвостом, так, что, если прислушаться, можно услышать удары о деревянную поверхность.  — Мне стоит её осмотреть. — Женщина неуверенно подошла к кошке и опустилась возле неё на колени, но тут же ремешки от очков порвались, а на лице шатенки осталось несколько борозд от длинных когтей. Микаса шипела. Кажется, что она только это и умеет: царапаться и шипеть. Девушка обошла Леви и уселась прямо между его ног, что знатно смутило, как и самого Леви, так и Жана с Петрой. Да что тут говорить? Странное поведение девушки смутило всех. Раньше она ненавидела его, а сейчас ненавидит всех, но к Леви относится лучше остальных.  — Так осмотри и не стой столбом! Кирштайн! Это же твоя девушка! Так угомони её! — Жан подскочил на месте и кинулся к возлюбленной, правда тоже получил когтистой лапой по лицу. Ривай страдальчески вздохнул и, подняв девушку, прижал её к груди. Она не выказывала агрессии, но и излишней ласки не наблюдалось. Она всё так же шипела, всё так же барабанила хвостом.  — Леви, в осмотре мне понадобится твоя помощь. Пройдём в лазарет. — капитаны удалились. Микаса всё ещё не показывала признаков агрессии, хотя признаков раздражения было у очень много. В лазарете Риваю пришлось держать неугомонную кошку, пока Ханджи проводила осмотр, но даже несмотря на это, Зоэ пару раз влетело, как и Риваю, который держал её, пока Зоэ рассматривала ротовую полость и прощупывала шершавый язык. Осмотр продолжается, и сейчас Ханджи решила прощупать органы девушки, которая всё ещё брыкается и не даёт себя спокойно осмотреть. Ривай закрепил руки своей подопечной и ненароком вспомнил случай в лесу гигантских деревьев. Там она как сумасшедшая рвалась защищать брата, грозилась уничтожить женскую особь, разорвать её на части и забрать единственного члена семьи. Что тогда вдарило в голову капитану, но он решил, что она должна жить. Остановил её, не дал совершить наиглупейшую ошибку в её жизни. Он сам не знает, что с ним тогда произошло, ведь если бы это был какой-то другой солдат, он бы дал ему умереть, не стал рисковать и создавать себе помеху в борьбе с этой женщиной. Наверно он увидел её потенциал. То, как она использовала УПМ удивило его. Это не та техника, которой учат в кадетском корпусе. Такой техники вообще нет. Конечно, он рад, что спас её. Сейчас в его подчинении великолепный солдат. Он без преувеличений может сказать о том, что она второй сильнейший воин человечества и она одна из тех немногих, кто точно переживёт войну с титанами.  — Ну что? — Девочка-кошка умаялась за длительные процедуры, поэтому сейчас лежит под одной из кушеток и восстанавливает силы. Ривай недовольно поглаживал свою руку, которую трижды оцарапала Микаса.  — У неё повадки кошки, прибавилось позвонков, кости стали более гибкими, изменились некоторые части тела, такие как уши или язык. Но это скоро пройдёт. Как и с тобой. Это всё прошло со временем. Леви, пока она с интеллектом животного, с ней надо что-то делать. Она же всех нас поубивает. — Ханджи медленно поднялась с насиженного места и обошла Ривая, остановившись за его спиной. Она положила руки на плечи давнего друга.  — Нет, четырёхглазая, даже не думай! Я нянькой становиться не собираюсь. Если я не ошибаюсь, у этой идиотки парень есть. Они с ним уже три месяца, она к нему привыкла, хоть какие-то чувства после сыворотки остаться должны, так пусть он и приручает, киску долбанутую. У меня работа! — Ривай быстро поднялся на ноги и развернулся лицом к давней подруге, которая так же подскочила на ноги.  — Леви! Ты же видел! Она его первым разорвать пыталась, я, я могу забрать часть твоей работы. Это всего на пять дней. К ней вернётся разум, и ты будешь свободен! Пожалуйста!!! Да что мне сделать? — Ривай посмотрел на шатенку, на лице и руках которой было около трёх десятков царапин глубиной около пяти миллиметров от когтей кошко-девочки.  — С Йегером переспать блин, не мешай! Я же сказал, что в няньки не нанимался. — Леви пошёл к выходу из лазарета, но чёрт дёрнул его обернуться. Возле одной из кушеток сидела Микаса. Пушистые уши прижаты к голове, хвост прижат к животу, в голубых глазах стоят слёзы. Усугубляло ситуацию то, что на шее висел подаренный им же ранее кулон.  — Иди в жопу, Ханджи! — Ривай подошёл к черноволосой и закинул её на плечо. ***** 20.03  — Сэр! Разрешите доложить! — Жан Кирштайн стоял посреди комнаты и героически прижимал кулак к сердцу. Ривай устало вздохнул и махнул рукой, разрешая рассказать информацию. Мужчина потёр виски и мельком глянул на Микасу, которая развалилась на спинке дивана, сжимая в зубах белоснежное жабо. За эти четыре дня Аккерман чуть не отправился на тот свет, благодаря однофамилице, конечно же. Как оказалось, в молодых кошках очень много энергии и у них только четыре функции: Жрать, спать, играть и о последней все и так догадались. Микаса не давала Леви и минуты покоя. Бодрствовала девушка в основном ночью, следовательно, Риваю приходилось вставать в то же время и играть с ней, потому что, если он этого не делал, она начинала громить кабинет и развлекать себя самостоятельно, используя в качестве игрушек книги, одежду и документы. Спала Микаса так, словно в неё сам сатана вселился и изворачивалась во всевозможные позы. Она могла уместиться на подоконнике или подлокотнике дивана. Причём делала она это так, словно её вздёрнули на виселице, а потом скрутили в бараний рог. В последние три дня стала ходить на задних конечностях и это осложнило процесс игры, без которой девушка стала не рушить кабинет, а проводить экзекуции с любой тканью, которую только видела. Любимой игрушкой стало жабо Ривая, которое случайно попало несносному существу в рот и больше оттуда не вываливалось.  — Капитан Ханджи сообщает, что в скором времени к Микасе вернётся интеллект, поэтому вечером рядовую стоит привести в лазарет. — Жан с любовью в глазах, которая не укрылась от капитана, посмотрел на девушку. Которая уже проснулась и активно жевала жабо. Внезапно она перевернулась на спину и рухнула на подушки дивана. Кошку это совершенно не смутило, только раззадорило. Ногами она зажала один конец ткани, другой зацепила зубами и принялась активно избивать «лапками» не выпуская когти.  — Можешь быть свободен. — Несколько секунд Жан тупил и смотрел на девушку, которая снова перевернулась и оказалась на полу, продолжая издеваться над тканью, но после собрался, отдал честь и ушёл прочь из кабинета.  — Микаса, иди ко мне. — Аккерман на удивление быстро успокоилась и направилась к столу Леви, не выпуская полюбившееся жабо из зубов. Ривай усадил девушку на колени и достав и одного из ящичков салфетку, стал вытирать рот Микасы, измазанный слюной и молоком, которое она пила за несколько минут до прихода Жана. Девушка не противилась. Ривай уже давно заметил, что с того момента, как она встала на ноги, она стала понимать человеческую речь и более-менее слушалась. Ну по крайней мере при словах «по тише», «иди ко мне», «иди спать», она слушалась. Сейчас уже стала с интересом следить за диалогами солдат и с извращённым удовольствием рассматривала текст.  — Сколько можно насиловать этот чёртов платок? — Леви с недовольной моськой кинул грязноватую ткань на стол, поскольку знал, что, если кинет на пол, получит когтистой лапой, а потом и бойкот. Мужчина вытер лицо подопечной окончательно, погладил по голове, немного почесал за пушистыми ушами и перешёл на шейку, после чего услышал громкое мурчание.  — Левииии! Ой! Я наверно помешала? — Ханджи покраснела, когда увидела, что Ривай с лёгкой улыбкой чешет Микасу, что распласталась на его груди словно оладушек.  — Нет. Что ты хотела? — Зоэ странно улыбнулась.  — Я ошиблась с расчётами. Разум вернётся через десять минут. Её стоит отвести в лазарет. — Леви кивнул, поднялся с места и направился в лазарет с кошкой на руках, которая активно мурчала и закатывала глаза. *****  — Ты что-нибудь помнишь? —  — Я помню, как выпила какой-то отвар, пошла в кабинет к капитану, он мне подарил кулон, я пошла в ванну и стало ужасно страшно при виде воды, казалось, меня сейчас кто-то утопит. Потом было страшно, когда меня осматривал какой-то мужчина, — на этом моменте Ривай не выдержал и прыснул со смеха. Ханджи наоборот покрылась какой-то краской, а Йегер продолжил с удовольствием изучать хвостик сестры. — Что дальше? — Ханджи чихнула и отвернулась к окну. Она взяла в рот кончик карандаша и зубами прикусила дерево.  — Дальше было тепло. И весело. Я помню какую-то белую ткань. Она очень мягкая и невероятно приятно пахла, — теперь красной залился капитан. Ну как? Немного порозовели скулы. Ну не каждый же день говорят, что он «невероятно приятно пахнет». Ведь и правда. Этот платок он носил дольше остальных. Он как раз хотел его постирать, но в ванной какая-то рядовая стала кошкой.  — Я хочу эту ткань. — Смех заполнил комнату. Зоэ упала на пол и смахнула со скулы солёную капельку. Микаса до сих пор не особо контролирует свою речь, хоть она и почти полностью вернулась. Буква «р» у неё всё ещё звучит как мурчание, а странные фразы, которые она не может сформулировать, так и сыплются.  — Продолжай. — Ривай невозмутимо хотел знать продолжение.  — Помню красивые глаза. Как два кусочка льда. Они светло-серые, а иногда становятся немного темнее. Красивые глаза. А ещё помню, как меня чесали. Было приятно. А сейчас я здесь. Всё. —  — Так? — Эрен почесал сестру за ухом, и она прикусила губу. Это определённо очень приятно, но не так, как это было в её воспоминаниях.  — Что-то не то. —  — Микаса, ты себя контролируешь? Это точно? Если ты в себе не уверенна на все сто, то тебе лучше побыть в лазарете. У тебя очень, очень длинные и острые когти. Ты можешь разозлиться и причинить кому-то вред. — Ханджи села на корточки возле Микасы и погладила костяшки её пальцев.  — Я себя контролирую. Если что-то будет не так, я скажу Вам, или капитану Леви. — Ханджи кивнула и широко улыбнулась. ******  — Микаса, я так рад, что ты снова прежняя. Так приятно видеть тебя. Я невероятно скучал, любимая. — Жан стоял рядом с девушкой, хвост которой метался из стороны в сторону, что Жан, по глупости свей, принял за проявление радости и возбуждения от встречи с ним. Пара стояла возле мужских казарм. Сейчас все парни на задании или тренировке. Жан, как член команды Леви освобождён от задания «почистить конюшни» и назначен на задание «вылизать казармы до блеска, уёбки», которое дал сам капитан Леви. Парень любовно дотронулся до щеки своей девушки, как она отдёрнула голову.  — Я пришла сказать, что мы расстаёмся и больше не будем вместе. Прости меня, Жан. Я не люблю тебя. — Микаса развернулась и вышла из казарм бодрым шагом, двигаясь в сторону крыш, на которых она всегда сидела, когда ей было одиноко. Она ещё в первый год в легионе забрела на эти крыши и сидела там, когда Эрен кричал на неё. **** Микаса сидела на самом краю крыши. Буквально семь сантиметров её седалища было на крыше. Ноги девушка свесила с края, чтобы не упасть, она цеплялась когтями за шифер и рассматривала солдат, мелькающих в низу, даже не догадывающихся, о том, что сверху на них кто-то смотрит. Рассматривает и сравнивает с другими солдатами, некоторых с начальством. Девушка подставляла лицо под порывы ветра и с извращённым удовольствием разглядывала чёрные макушки, как будто старалась найти среди них капитана Леви. Микаса дотронулась рукой до кулона на шее. Она так и не надела шарф, хотя первое, что было перед ней, когда она проснулась — это шарф. Аккерман подняла глаза к небу. У неё уже стала кружиться голова от мельтешащих внизу солдат. Она чувствует вину. Очень явную вину. Как бы странно это не звучало, она чувствует вину перед Петрой, которой придётся растить ребёнка одной, так как капитан после превращения о ней совсем забыл. Чувствовала вину перед ребёнком Ривая и Петры. Она точно знала, что Леви не бросит собственного ребёнка, так же, как и то, что сейчас он для него окажется обузой. Она чувствовала вину перед Жаном, который её по-настоящему любит, который делает для неё всё, что может пожелать любая другая девушка, но не получает взаимности в ответ. Кажется, она запомнила его глаза на всю оставшуюся жизнь. Запомнила, как он смотрел на неё, а в глазах с каждым словом становилось всё больше боли. Ей кажется, что она разрушила сразу и отношения Леви, и Петры, и жизнь Жана. Сильные мужские руки обхватили талию Микасы и оттянули подальше от края крыши. По инерции девушка прижалась спиной к мужчине и вдохнула такой приятный и полюбившийся запах. Все дурные мысли пропали из головы, и она легко улыбнулась, хотя несколько секунд назад готова была рыдать. Леви молчал. Он не собирался отчитывать Аккерман за халатное отношение к жизни, за то, что она нагло не следует его приказу и отсиживается на крыше, хотя должна драить казармы. Он просто прижал её к себе и носом зарылся в чёрные волосы.