Точка. Точка кипения. Точка в отношениях. Точка в истории. Точка невозврата. Точка.
Наташа знала, понимала, что это конец. Когда Красный Череп озвучил настолько жестокое и неотвратимое условие получения Камня Души, она сразу поняла, что это совсем не блеф. Это жуткая до ноющей где-то под рёбрами боли правда. Испепеляющая и всепоглощающая, невыносимая. И хотя Клинт сомневался, мерил широкими шагами пристанище заклятого врага Роджерса и до крови кусал костяшки на пальцах, пытаясь найти в словах хранителя Камня Души самый ничтожный, самый маленький намёк на лживость так спокойно сказанных им слов, Наташа все поняла и приняла. «Душу за душу» – глухим эхом отзывалось в голове и больно билось в висках, словно вдалбливая в без того воспалённый и измученный разум такой жестокий смысл. Танос пришёл сюда с дочерью, вернулся без неё. Это громче любых слов, понятнее любого языка. Это реальность. Жертва – это наверное самое страшное, что вообще в принципе придумано в этом мире, но в то же время абсолютно, безотказно действующее. Каждый чем-то ради чего-то жертвует. Мечтой, интересами, надеждой. Жизнью, в конце концов. И последнее – самая высокая цена за товар, что могут предложить Боги. Когда Бартон наконец понял, что на этот раз им не отвертеться, и все это не будет снова напоминать тот самый Будапешт и вызывать улыбку на лицах, Наташа уже решила для себя, что это должна быть она, и больше никто. Семья – у Клинта был шанс вернуть её, жить счастливой и наполненной жизнью, двигаться дальше и вкладывать все в своих детей. И пускай тетя Нат больше не появится на пороге того славного домика, главное – они будут живы. Клинт будет жив. Она всегда думала, верила, что у неё нет и не было семьи, что она не любила никого и никогда. Но в тот момент, когда холодный, пробирающий до самых костей ветер облизывал побледневшую кожу, в её голове вдруг прояснилось все и сразу. Все те годы, которые, словно кардиограмма, скачками от самого хорошего до самого плохого, двигались вперёд, были самыми лучшими. Она не была для Мстителей очередной молчаливой и послушно действующей игрушкой, безупречным шпионом, безотказным убийцей. Она была частью. Частью команды. Семьи. И она чувствовала то самое тепло, даже когда Стив и Тони были по разные стороны баррикад, даже когда от Мстителей ничего не осталось. Они все равно были большой семьёй. Когда Танос щелкнул своими уродливыми пальцами в золотистой перчатке, и те немногие, кто до дрожи в коленках был дорог, исчезли, превратились в пыль, рассыпались, внутри как будто что-то переломилось. Как будто кто-то огромными плоскогубцами раздробил позвоночник на острые обломки, впивающиеся в кровоточащую плоть. Сжал бьющееся со скоростью света сердце в кулак и раздавил, выжимая из него жизнь. Убил. Уничтожил. Она тогда потеряла всякий смысл к жизни, потому что оказалось, что действительно любила. И теперь, сидя на валуне в пещере, под обрывом которой простирается бесконечность, а небо вокруг окрашено в оранжевый цвет и затянуто еле прозрачной дымкой, четкое осознание того, что в любовь совсем не играют, и точно не дети все яснее и яснее появлялось в слегка затуманенных мыслях. Она подняла глаза и увидела совершенно ничего не выражающее лицо, если череп, словно обтянутый красным блестящим латексом, можно было так назвать. Но вот глаза, посаженные глубоко во впадинах, будто кричали, рыдали и скорбели вместе с тем, кто приходил сюда оставить то, что ему дорого. И слезы не высыхали, не исчезали из пронзительных зелёных глаз Чёрной Вдовы ни тогда, когда она отчаянно боролась с Клинтом, пресекая каждую его попытку спрыгнуть вниз и встретиться с костлявой, ни тогда, когда она цепкими холодными пальцами в последний раз держала горячую ладонь Бартона, так отчаянно желающего принять удар на себя и втянуть её наверх. Она смотрела на его лицо и понимала, принимала, отпускала. Как и отпустила его руку, в последний раз вглядываясь в небо, вдыхая холодный воздух не своей планеты, быстро рассекая пустоту. И когда темнота уже ворвалась в жизнь, когда плата была осуществлена, она лишь с внутренней улыбкой оставила этот мир и ушла, выполнив свою миссию на все три тысячи процентов. Она любила, была в семье. И она умерла за неё. За Клинта. За Мстителей. За людей.Точка. Точка кипения. Точка в отношениях. Точка в истории. Точка невозврата. Точка. Наташа не ставила точек. И сейчас алая густая кровь, растекаясь по каменистой поверхности Вормира, поставила лишь многоточие.