***
Отпускать всегда тяжело, и Санса за плечи Джона цепляется крепко, втягивает запах, запоминает тепло родного тела. Только Боги знают, когда она вновь увидит его. Может через год, может и больше. Любое время кажется несоизмеримо большим. Отпускать всегда тяжело. И Санса отстраняется быстро, будто отрывая от себя, оставляет часть своего сердца в руках Джона и старается сдерживать слезы. Он вновь отправляется в ночной дозор, как и годы назад. Покидает свой дом и семью, оставляя вместо себя лишь касание пальцев на спине и тепло губ на щеках. Он исчезает из их жизней, словно ветер, уносящийся вдаль. Прочь, прочь от того, что любил больше жизни и оберегал, как никого другого. Он дарит Сансе последний взгляд, отчего сердце в груди начинает биться чаще, и растворяется в своем безрадостном будущем брата ночного дозора. Отныне он снова бастард, для которого существует лишь долг, и никакой любви... Сансе тяжело, но она делает шаг вперед, и еще один следом. – Мне нужно сказать кое-что Джону, – оборачивается к брату и сестре лишь на секунду, – идите, я вас догоню. Слова в голове разбредаются, превращаясь в непрерывный шум, страх стискивает горло, но Санса идет вперед, не останавливаясь ни на секунду, чтобы перевести дух. Она делает последний шаг, лишь возле корабля, останавливаясь и вглядываясь наверх. – Джон, – негромко, но достаточно, чтобы ее услышали. Быстрый топот ног и Джон уже спускается по трапу вниз, удивленно рассматривая лицо сестры. – И снова здравствуй, – три шага вперед, и вот уже Санса вглядывается в карие радужки любимых взволнованных глаз. – Все в порядке? – Джон привычно хмурится и проводит рукой по плечу, крепко, но не больно обхватывая руку. От этого жеста Санса закрывает глаза и выдыхает медленно, собирая мысли вместе. Сказать гораздо тяжелее, чем просто об этом думать. Но открывая глаза и глядя на родное лицо, она чувствует, как страх испаряется, уступая место уверенности. – Самое героические, что мы можем сейчас сделать – посмотреть правде в глаза, – на ее губах появляется едва заметная легкая улыбка, а глаза вновь начинают блестеть от слез. – И моя правда такова, что я не могу отпустить тебя, ничего не сказав. Дыхание замирает, позволяя собраться с силами для признания, и Санса опускает взгляд, чувствуя себя потерянной, как никогда. Она, будто сквозь толщу воды чувствует прикосновение к своим пальцам и смотрит, как Джон сжимает в своей руке ее ладонь. – Все хорошо, – он смотрит заботливо и участливо, и от этого Санса наконец решается. – Мне следовало сказать это раньше, но ты уехал на юг так быстро, что я ничего не успела. Джон, – ее голос дрожит, а пальцы вцепляются в руку Джона, то ли ища поддержки, то ли боясь отпустить, – я люблю тебя. Своего чрезмерно защищающего старшего брата, который всегда со мной спорит обо всем вокруг, – губы невольно растягиваются в улыбке. – Люблю не так, как следовало бы. Ты всегда так старался меня уберечь от всего на свете. А от этих чувств не смог и... Санса не договаривает, сбивается с мысли, когда чувствует теплые объятия Джона и его губы, прижимающиеся к виску. Это, словно последняя капля в океане выдержки, и Санса отпускает себя, давая волю слезам. Она обхватывает брата, как можно крепче, утыкается носом в его плечо и чувствует лишь спокойствие и бесконечную благодарность. – Ты простишь меня? – она выдыхает еле слышно, сквозь всхлипы. – Нечего прощать, – отвечает он, как когда-то давно, и закрывает глаза, полные тоски и боли. Принять чьи-то чувства не значит ответить на них.Часть 1
21 мая 2019 г. в 11:01
– Самое героическое, что мы можем сейчас сделать – посмотреть правде в глаза, – Санса шепчет это едва слышно и, будто погружается полностью в себя: взгляд замирает и становится расфокусированным. Перед лицом смерти люди начинают оценивать свою жизнь, анализировать поступки, признавать желания, какими бы темными они ни были.
Посмотреть правде в глаза... У ее правды они карие, теплые, напоминающие о детстве, о безопасности, об отцовских объятьях и маминых поцелуях в макушку перед сном. У правды мозолистые от трения рукоятки меча пальцы, что касаются ее щеки со всей нежностью и аккуратностью, на которые только способны. Ее правда смотрит тоскливо, изнемогая от внутренних демонов, которыми делиться совсем не хочет, оберегая.
Санса глубоко вдыхает и вглядывается в темноту крипты. Посмотреть правде в глаза означает признать неизбежное, дикое, разрушающее. Но сейчас, когда от смерти ее отделяет лишь непрочная кирпичная стена, она наконец готова сделать то, что должна. Если они выживут... Когда они выживут, Санса посмотрит правде в глаза, утонет в темном лесу радужек, коснется теплых грубых пальцев и пусть не вслух, но мысленно ответит на все, что мучило ее долгое время. Почему признать правду было так тяжело? Наверно, потому что тяжело хотеть то, чего получить никогда не сможешь.