И трепещет свеча На осеннем ветру, фиолетовый вечер, Он сказал Ей: «Прощай!» — А Она отвечала: «Конечно… До встречи!.»
Ада, такая светлая и нежная, смотрит ему вслед, провожая грустным, полным надежды, взглядом. Из ясных, изумрудных глаз, льются чистые-чистые слёзы, и нет, Винсенту вовсе не хочется стереть их пальцами рук. Он уходит, и точно знает, больше не вернётся к ней никогда. Рыцарь навечно покидает свою королеву, к которой, увы, не испытывал никакой привязанности. Винсент не оглядывается, уходя вдаль. Далеко, в те края, откуда пути назад нет. С каждым последующим шагом он чувствует лишь облегчение, избавляясь от навязчивой обузы, которая до сей поры считалась его возлюбленной. Клятва в верности своей королеве… Она ничего не значит для уходящего на верную смерть рыцаря. — Прощай. — Небрежно брошенное одно слово, значащее так много. — До встречи! — слёзы капают на камни под ногами. Королева плачет. Королева будет молиться за то, что бы он вернулся.Она будет ждать.
Безнадёжно. Безнадёжно глупая девчонка! Винсенту хочется упасть от безысходности, но он лишь ускоряет шаг, постепенно скрываясь из поля зрения девушки. А Ада достаёт из сумочки платок, с вышитыми инициалами её дома, и вытирает слёзы, выступающие на глазах. Тихо всхлипывает, но улыбается, так ярко, так светло, что в одной только её улыбке сквозит пронизывающая её надежда. Она сильнее боли, отчаяния, глубже любых тёмных чувств. И Аде кажется, что в конце концов она сожжет её дотла, оставляя лишь пепел после себя. Королева каждый день выходит на ту дорогу. Ждёт своего рыцаря, в надежде увидеть вдалеке хоть тень его силуэта. Ада плачет каждый день, а Винсент убивает дракона. Или дракон убивает Винсента. Ада не знает, но верит. Самозабвенно верит в лучшее и знает, что никогда не забудет его глаз. Янтарь в одном, рубин в другом. Будто бы инкрустированная драгоценными камнями статуя. Инкрустированная её, Ады, руками. Может ей стоило бы сказать в ответ «прощай»? Не тешить себя надеждой, не сгорать с каждым днём, не чувствовать, как этот огонь в груди умирает к вечеру и словно птица-феникс восстаёт из пепла на утро. Королева бормочет, опуская глаза в пол. На черные камни капают кристальные капли слёз. «Конечно, до встречи. Конечно, до встречи. До встречи…» Аде кажется, что она сойдёт с ума от этого ожидания. Тепло согревающий сердце огонёк, превратился в сжигающее всё естество адское пламя. Ада глупая. Ада влюблённая. Ада слабость всего королевства. Но она будет ждать его, пока в изумрудных глазах не померкнет свет. Королева чувствует, что это убивает её. Он убивает её. Но в ней нет сил для того, что бы возненавидеть Винсента. Ада падает на кровать. Врачи поставили диагноз — чахотка. Слуги носятся вокруг, усиленно носят лекарства, пытаются спасти свою королеву, но они и сами понимают — она обречена. Ада прикована к постели, встать с неё — выше её сил. Она выглядывает в окно, огонь надежды всё ещё жжет где-то глубоко в груди, выжигая лёгкие. Когда у королевы не остаётся сил даже на то, что бы поднять голову с подушки, она, в бреду, расспрашивает слуг. Никто его не видел. Он не вернулся. Дни Ады сочтены. Она и сама понимает это. Сегодня или завтра, или через неделю. Для неё это уже не имеет значения. Она слышит голос Винсента, неразборчивое бормотание, а после громкий хлопок двери. Знакомый силуэт, светлые, золотистые волосы, которые так хотелось причесать гребнем. Прикосновение к руке. Тёплые ладони сжимают кисть, не сильно, едва-едва ощутимо. И мягкий, такой до боли знакомый голос, шепчет: — Глупая. Такая глупая. — Ни тени улыбки на бледном лице пришедшего, а ведь Аде так хотелось услышать его смех. — Спи спокойно. Из глаз хлынули слёзы. Она крепко сжала руку своего рыцаря, проваливаясь в сон. На утро Аду Безариус нашли мёртвой в своей постели. В руке покойница сжимала алую серьгу.