Не жадничай, хватая (Be not greedy in your clutch)

Этим вечером в гостиной было полно народу — взбудораженные ученики, только что сдавшие экзамены и курсовые, делились своими планами на рождественские каникулы и предвкушали завтрашнее путешествие в Хогвартс-экспрессе. Питер сидел у огня в удобном кресле и, бережно сжимая в обеих руках чашку чая, старался удержать на коленке тарелку с печеньем. Сириус и Ремус растянулись на полу возле камина; небольшая чаша бренди с изюмом, стоящая между ними, поблёскивала в свете пламени. Сириус, опираясь на локти, заливисто смеялся над Ремусом, который выловил из чаши горящую изюмину и бросил её в рот. По пальцам Люпина потёк голубой огонь, и по всей гостиной послышались одобрительные возгласы. Ремус по-королевски склонил голову и при этом элегантно помахал рукой, одновременно благодаря за похвалу и гася пламя. Джеймс и Эванс — Лили — почти переплетясь, сидели в одном кресле как раз напротив Питера, глядели на Ремуса и Сириуса, лежащих на полу, и сияли. — Слушайте все! — крикнул Джеймс и запел: Чаша, полная огня. Зверь идет, чтоб съесть меня. Хвать! Цап! Дракон! Будь разумным, меру зная, И не жадничай, хватая. Хвать! Цап! Дракон! Синим жалом языка Вас найдет наверняка. Хвать! Цап! Дракон! [1] Питер засмеялся тоже, в груди теснило от нахлынувшей любви и нежности, и щипало глаза: он смотрел на своих друзей, охваченных рождественским настроением и аурой прекрасной и вечной юности. Как же повезло, что они у него есть. Может быть, их дружба лишь результат случайного стечения обстоятельств, но Питер примет это, и с радостью. Разве они не поддерживали друг друга все эти годы, несмотря ни на что? Да и сейчас тоже. И Питер всегда был с ними наравне, ведь так? Он заслужил своё место под солнцем — рядом с друзьями. Мародёры и после школы останутся вместе. Окончат Хогвартс и снимут вчетвером квартиру в Лондоне. Они задумали это ещё на пятом курсе, а после шестого Сириус потратил неожиданно свалившееся на него наследство дядюшки Альфарда и в самом деле купил довольно большую квартиру с двумя спальнями, в приличном районе. В одной комнате будут жить, разумеется, Джеймс и Сириус, а в другой — Ремус и Питер. Таков был — и остаётся, напомнил себе Петтигрю, — план. Вот только… Он неловко поёрзал в кресле, и тарелка с печеньем едва не свалилась на пол. — Аккуратней, Пит! — Сириус поймал тарелку и снова водрузил её Питеру на колено. Тот улыбнулся и благодарно кивнул. Вот только… В этом году Эванс — Лили — наконец-то согласилась встречаться с Поттером, и, признаться, Джеймс ни о чём другом не мог ни думать, ни говорить. Даже Сириуса временами бесили нескончаемые душевные излияния Сохатого. Иногда — но только иногда — Питер размышлял: что, если бы Джеймс не спутался с ней? Тем не менее Питер не особенно тревожился: Эванс всё ещё считала Джеймса самонадеянным болваном и не разговаривала с ним часами, а то и днями. По-настоящему беспокоило Питера то, как Ремус начал следить взглядом за Сириусом, стоило им оказаться вместе в одной комнате (что случалось довольно часто). Питер подозревал: Джеймс — слишком увлечённый ею — этого не замечал, а Сириус временами был настолько погружён в собственные мысли, что не сразу обращал внимание на происходящее. Однако Питер полагал, что в один прекрасный день до Блэка дойдёт. И, судя по тем редким пристальным взглядам, которые он бросал на Люпина и которые Питеру удавалось перехватить (Сириус был умнее или осторожнее), осознание не будет неприятным — Питер почти не сомневался. Если Ремус и Сириус будут вместе, что же тогда станется с ним самим? Эта мысль его совсем не радовала. Решение подсказали уроки защиты от тёмных искусств, которые Питер посещал на первом курсе. Они изучали непростительные заклинания — разумеется, только теорию, но Питера это заинтересовало. Он понимал совершенно ясно, что Круциатус и убийственное заклятие запретны. При мысли о них Питера бросало в дрожь. А вот Империус, по правде говоря, казался ему полезным. Следовало соблюдать осторожность, но анимагическая форма Питера научила его при желании быть хитрым и незаметным. Однако навык этот стоил нескольких проб и ошибок. Первым, на ком Питер испытал своё умение, стал Мягколап. Как-то вечером, когда они были в спальне вдвоём — Сириус писал сочинение по древним рунам — Питер сжал лежащую под подушкой волшебную палочку и прошептал «Imperio», мысленно направив заклятие на Блэка. На секунду взгляд Сириуса стал отсутствующим, а потом он нахмурился, потряс головой и вернулся к своей работе. Питер решил, что это всего лишь первая попытка, определённый эффект был, но впоследствии, сколько бы он не старался, всё безрезультатно. А потом ему пришла в голову потрясающая мысль. Сириус сообразителен, наблюдателен и своенравен. Если нельзя справиться с ним напрямую, значит, стоит попробовать другой путь. Тем вечером Питер дождался, пока все отправятся спать. Джеймс сопел во сне, и Ремус, измученный полнолунием, глубоко заснул. Но от кровати Сириуса доносились тихие шорохи. Блэк дрочит, понял Питер: звуки были ему знакомы, и сколько времени потребуется Сириусу, он тоже знал. Когда Питеру показалось, что Сириус уже достаточно увлёкся процессом, он направил в сторону Блэка волшебную палочку и прошептал заклинание. Шум, издаваемый Сириусом, стих, и Питер, затаив дыхание, сосредоточился ещё сильнее. А потом звуки возобновились, темп ускорился, и Петтигрю услышал тихий стон за опущенным пологом блэковой постели. Питер чувствовал, что заклинание работает, чувствовал, как его мысли, его приказы словно густой туман заполняют разум Сириуса. Он знал, о чём думает Блэк, чем занят — потому что Питер захотел, чтобы он это сделал. Стараясь не шуметь, Хвост отпихнул одеяло, немного стянул пижаму, чтобы вытащить член, и стал медленно гладить себя. «Imperio», беззвучно произнёс он ещё раз, крепко сжимая волшебную палочку левой рукой. «Imperio…» и «Сириус…» Сириус ползёт по полу к Джеймсу, выгибаясь, будто его анимагическая форма — не собака, а кошка в течке. Он совершенно голый. Кожа светится в сиянии почти полной луны. Он в Хижине… На кровати, опираясь на локти, возлежит Джеймс: рубашка полурасстёгнута, в руке он небрежно сжимает бутылку огневиски. Это ты, говорит Сириус. Я хочу тебя. Всегда хотел. Он подползает к изножью кровати и медленно взбирается на неё, ожидая слова или знака. Джеймс разглядывает его, изучает взглядом каждый дюйм блэковского тела, а потом беспечно делает глоток из бутылки, отшвыривает её в сторону, и она разбивается на мерцающие осколки. Проползёшь по битому стеклу ради меня, спрашивает Джеймс. Ради меня, думает Питер. Сириус стонет, подбираясь к Джеймсу всё ближе, дюйм за дюймом. Медленно… медленно. Да, едва слышно шепчет он. Ради тебя. Джеймс улыбается. Ты бросишь всё ради меня? Ради меня. Да. Сириус кивает и проводит языком по нижней губе… она блестит в лунном свете — полная, соблазнительная. Брошу всё. Джеймс протягивает руку, большим пальцем касается влажного рта, вталкивает пальцы, Сириус сосёт их и стонет… непристойно двигает бёдрами. Что ты сделаешь ради меня, спрашивает Джеймс. Ради меня. Всё, что угодно, срывающимся голосом шепчет Сириус. Всё, что угодно, Джеймс. Только… Джеймс смеётся. Что — «только»? Трахни меня. Возьми меня. Сириус ползёт выше, липнет к Поттеру, словно подзаборная шлюха. Пожалуйста, умоляет он, пожалуйста, Джеймс. Питер кончил беззвучно, с такой силой прикусив кулак, что на нём остался ровный отпечаток зубов, и утром пришлось убирать его с помощью заклинания, пока никто не заметил. В этот раз Питер потерял контроль, но решил, что эксперимент удался, и продолжил свои тренировки. Следующим стал Джеймс, и Питер наполнил его ночи мыслями о Сириусе. Единственный раз, когда он занервничал, случился при попытке направить заклинание на Ремуса и внушить ему свой образ — просто для прикола. Всё шло как всегда, но на самом интересном месте Люпин прервался и сел на кровати, судорожно вдыхая холодный воздух спальни. Питер не посмел шевельнуться до тех пор, пока Лунатик наконец не заснул. Назавтра Ремус весь день бросал на него странные взгляды, и Питер оставил его в покое. Он не был вполне уверен, чего именно хочет добиться этими экспериментами. Наверное, ничего, думал Питер, снова глядя на друзей и тепло им улыбаясь. Он вовсе не хотел разлучать Джеймса и Эванс, Лили. Она и правда была милая. А Ремус и Сириус, скорее всего, будут счастливы вместе. Друзья никогда не выкинут его из своей жизни. Да. Питер был рад тому, как всё складывалось.