Все идеально

      Гермиона Грейнджер стояла у окна и наблюдала за хаосом, происходящим на заднем дворе её нового дома.       Тогда, много лет назад, все было по-другому. Ей было 19. Организацией её свадьбы занималась будущая свекровь, которая, как оказалось, была жесткой женщиной. Поразительно, за все то время, пока она, Гермиона, была в статусе девушки, будущая свекровь была ангелом во плоти. Да, она иногда чересчур опекала, но, тем не менее, старалась не лезть в отношения её сына и Гермионы. И только потом, после помолвки, Гермиона поняла, в какую семью она войдёт. Гермионе не доверили организацию собственной свадьбы. Что уж там говорить, Гермионе не позволили выбрать цветы. Тогда везде были лилии. Стоял жаркий июль, терпкий запах лилий удушал. На Гермионе было пышное платье с шифоновой юбкой, что она чувствовала себя пирожным с заварным кремом. Корсет был затянут настолько туго, что не позволял глубоко дышать; дыхание невесты было рваным, и она уже не могла дождаться, когда снимет этот ужасный наряд молочного цвета, выбранный тоже будущей свекровью. Нос закладывало от запаха цветов, вплетенных в волосы, накрученные и залитые лаком. Голова нестерпимо болела от всей сложившейся ситуации.       В тот момент, когда она появилась в конце прохода к алтарю, у неё в очередной раз промелькнула мысль, что все неправильно. Но, видя счастливые лица гостей, Гермиона Грейнджер прошла по проходу, сказала «Да» и стала несчастливой женой счастливого мужа. И первой их поздравила её свекровь — Молли Уизли. Не родители, которых не было на церемонии, ведь никто не хотел помогать искать их; не Гарри, которого не пригласили, потому что он не смог быть с маленькой копией Молли, а свекровь.       Именно тогда Гермиона поняла свою ошибку: она опять хотела угодить другими, но не себе.       Их с Роном семейная жизнь не задалась с самого начала. В свои 19 лет Гермиона хотела работать, строить карьеру, но никак не быть матерью. А свекровь требовала внуков. И каждый воскресный завтрак она причитала, что годы-то идут, и моложе Гермиона не становится. В какой-то момент она сдалась.       На свет появилась прекрасная Роза, её любимый цветочек. Свекровь была в восторге. Вот только потребность свекрови во внучке не означала потребность мужа в ребёнке. Рону просто было плевать. На первую улыбку, на первый зубик, на голопопое счастье, встречающее его с работы. Гермиона держалась, в основном ради ребёнка, и создавала видимость счастливой семьи.       А потом к их прекрасной семье присоединился ещё один человек.       Точнее одна женщина из прошлого: Лаванда Браун. Но Гермиона все ещё держалась. До того момента, пока на воскресном завтраке у свекрови не встретила любовницу мужа. И тогда все рухнуло. Жалость в глазах родственников, превосходство в глазах соперницы. Той же ночью она собрала вещи и с 3-летней Розой на руках ушла из дома. На столе одиноко лежало подписанное ею соглашение о расторжении брака. Надо отдать должное, бывший муж безоговорочно подписал бумаги.       Больше не было смысла притворяться. Гермиона вернулась на работу и воспитывала дочь, ненужную отцу. Бывшая свекровь больше не интересовалась их жизнью. И они никогда не были настолько свободны. Жизнь заиграла новыми красками. Роза потихоньку росла и не задавала вопросов об отце; ей хватало того, что папе она неинтересна. Но Гермиона видела, что дочери не хватает мужского влияния; Гарри, конечно, пытался помогать с воспитанием крестницы, но этого было недостаточно. И тогда Гермиона решила вернуть присутствие мужчины в своей жизни.       И как-то так получилось, что случайная встреча на отдыхе в Париже все изменила. Они встретились и больше не расставались.       Сейчас все совсем не так, как было много лет назад. Сейчас везде розы и фрезии; на Гермионе белое атласное платье, слегка пышная юбка подчеркивает точеную фигуру. Никакого тесного корсета, сейчас только аккуратный вырез, длинные атласные рукава и кружевная спина. Бесконечный ряд атласных пуговиц спускается от шеи, вдоль позвоночника, до конца шлейфа. В волосах ни одного цветка, ни капли лака; только идеально уложенные волосы с единственным украшением: фатой, державшейся на гребне с изумрудами. На безымянном пальце левой руки поблескивает тонкий ободок обручального кольца с небольшим, как она всегда хотела, бриллиантом. За окном солнечный сентябрь, желтеют листья, и витает запах уходящего лета.       В тот момент, когда она появилась в конце прохода к алтарю, в очередной раз промелькнула мысль, что все правильно. С одной стороны в первом ряду сидит Гарри с новоявленной миссис Поттер, в девичестве Паркинсон; с другой — её родители и свекровь со свекром. Проход усеян лепестками роз. У алтаря стоит дочь и Он. Её идеальный мужчина, которого Роза называет папой. Гермиона произносит громкое и уверенное «Да».       И когда её муж поднимает фату и нетерпеливо произносит «Ну, наконец-то», она закрывает глаза в ожидании их первого поцелуя.       И первое, что она видит- улыбающийся Драко Малфой. Она- счастливая жена счастливого мужа.       Ей 27. И все не просто правильно. Все идеально.