Чувство чёрного

*1 — Ал шизу поймал: D *2 — лол, я преувеличиваю Первые капли февральского дождя резко окрашивали бетонную поверхность. Река Хантер проходящая у самого Мейтленда отображала австралийский вечер, из-за чего у местных жителей приятно отливалось на душе. На причале, корабли с повозками то приходили, то убывали. У самого края находился небольшой моряцкий мостик, выложен из одних досок. Черные волосы развивались в направлении ветра, а капли дождя мало по малому укладывали пышную причёску парня. Альфред с улыбкой провожал прибывающие волны, будто бы надеясь на приближение цунами. Его глаза были чернее смолы, что придавало шарма и неизвестной утончённости. Юноша привлекал к себе внимание как и парней, так и девушек, однако только избранным осуществлялось познать плоды его любви. Он промок до нитки, не оставляя сухим даже самые малые участки его чёрных под стиль вещей. Австралия была холодна в этом пакостном году. Прогнозы и ещё большая чушь вызывала чувство сомнения о предстоящем году. Альфред мало по малому шагал к только ему известной стройке. Парень вмещал в себе загадочность благодаря чёрным как перо ворона глаз, и таким же тёмным волосам. Его взгляд всегда был туманным, однако в кругу близких ему друзей, Ал чётко обставлял границы доступного. Это история затрагивает как и любовь, так и предательство. Ненависть и доброту. Алчность и милосердие. Хрустальные слёзы незаметно смешались с дождем. Капли усиливались в пределах нормальной частоты для Австралии. В некоторых частях Мейтленда ветви покрылись росой, а запах был приятен. Альфред подходил к высокому зданию. Для него это был небоскрёб длинною в Великую Китайскую стену, не меньше. И сколько бы раз этот юноша не терялся в грустных и мрачных улочках, дорога всегда приводила его в одно место — стройка. Там, где чувство страха возрастало, словно гормоны в период пубертации. Альфред невольно оскалил улыбку школьного любимчика и прошёл сквозь невидимые прутья и листья. Сырость помещения опалила холодную одежду Ала, а изо рта автоматически стал выходить холодный пар. Парень прикрыл свои черные ресницы и облокотившись на стену, вздохнул. Он взобрался на самый последний этаж — восьмой, приоткрывши дверь на крышу. Морозный ветер пробирался в комнату к парню, заставляя его поджать ноги. Обе руки обхватили предплечья, а тело задрожало словно осиновый лист. Он попутно поднялся, подходя к обрыву. Холод постепенно менялся на страх. Ощущение забытого приносило еле ощутимую сердцу боль. Ехидная улыбка возвысилась над небом, но голова тут же была опущена, подставляя волосам новые капли дождя. Он достал монетку, а та с глухим звуком упала вниз — напоминание, что жизнь так легко подвластна эмоциям. Он шагнул вперёд. — Стой! Альфред вздрогнул, чуть не оступившись. Он с трудом удержал равновесие, а пока юноша восстанавливал дыхание, его сердце разрывалось от тревоги. Спустя несколько секунд Ал обернулся, поворачивая голову максимально медленно, давая нервам последний шанс на спокойствие. Его эмоции взяли контроль над телом, и то словно безжалостно ступило в пропасть небытия. Однако, нахмурив брови, Ал с тревогой и чувством невежества ступил на порог, отталкивая от себя воспоминания с почти удавшимся падением. В проеме двери, которая вела вниз по этажам, стоял маленький мальчишка. *1 Зрачки Альфреда стали значительно больше; он выставил перед собой руки, пугаясь. Но позже, приглядываясь, Ал подходил всё ближе и ближе. — Что ты здесь делаешь? -голос подростка дрожал. — Не поступай так. Альфред дёрнулся от писклявого, но столь знакомого голоса. Проморгав пару раз, он приподнялся, оглядывая лестницу. Однако нигде его не было. Ал осмотрел территорию, помещение, но без толку. Его сердце выпрыгивало из груди, а глаза переполняло удивление. Спустя пару минут скитаний, он всё ещё думал об этом. Кажется, его мозг играет с ним злую шутку. Прошло пару часов после его ухода из дома. Он возвращался своим знакомым путём, но дорога для него была столь незнакомой и забытой, что он на минуту он вернулся в реальность. Дождь всё утихал, а шаги становились короче и короче, пока Альфред и вовсе не остановился. Улица пропитанная запахом дождя навязывала воспоминания, которые так далеко были закопаны в памяти парня. Стало темнеть. Ал с удовольствием наблюдал за последними каплями дождя, покрывающими и без этого мокрый асфальт. Когда юноша вошёл в дом, его поджидала Линда — мать. Линда стояла облокотившись о панель, зыркая в сторону сына. Её черные глаза сомкнулись в бесконечной борьбе с такими же, пепельно-черными. Альфред улыбнулся и отвёл голову в сторону. У него был довольно-таки высокий рост, около 5,6 футов для пятнадцатилетнего подростка из Австралии. Однако все равно, находились спортсмены которые превышали рост и 6 футов. Оглянув дом, Ал направился на второй этаж, проходя вдоль коридора, заходя в свою комнату. Снимая с себя мокрую куртку, парень кинул броский взгляд на дверь. За ним следовала Линда, которая была не в лучшем настроении. — Где Тео? -произнёс Ал, выжимая чёлку. — В ванной. Он уже собрал вещи. Что-то больно кольнуло в груди Альфреда. Он недовольно скорчил лицо. Сколько времени было потрачено, чтобы построить такие идеальные и доверительные отношения со своим отцом. Сколько чувств и эмоций они вложили в этот союз. Тео — отец Альфреда, был для подростка большой цитаделью, которая никогда в жизни не подпустит чужаков. Их отношения, казалось, были идеальными. С детства Тео прекрасно давал мудрость заложенную в корнях своему сыну, который вырос довольно смышленым. Линда всё испортила. Типичная ситуация: то ли измена с её стороны, то ли наркотики, а если не это, то ещё что-нибудь. Альфред зябко поджал губы, тяжело вздыхая, вспоминая то, как с ласковостью просил Тео не бросать мать, и остаться с ней. Он ещё раз убедился в том, что его отец действительно хороший человек, но довольно-таки эгоистичен. Или Альфреду так казалось. Время проходило плавно, почти незаметно. Тео улетает в Америку, а это значит, что они будут видеться по крайней мере один раз в год. Лицо Ала приобрело страдальческий вид. Ему было больно осознавать, что поддержки не будет, не будет общения, ведь у Тео будет новая жизнь. Без него. Без своего единственного сына. Линда истерически наблюдала за своим ребёнком. Её руки немного подрагивали, а сама женщина тряслась. Вскоре, она ушла мыть руки. Это было надолго. Как только Линда ушла, Альфред направился в ванную комнату. Включив горячую воду, вода коснулась его плеч, шеи, спины. Он оперся на стену, тяжело дыша. Слёзы высохли, но чувство боли в душе не проходило. Будто бы черная смола заполняющая его душу. Внезапно горячая вода, словно из котла ада, заставила парня дёрнуться. После душа, Альфред выпил пару таблеток с помощью которых можно было предотвратить реакцию на вирус. Ведь у юноши был слабый иммунитет, после некоторых событий в его жизни. Он оделся в домашнее, спустившись на первый этаж. Последние взгляды столкнулись. Альфред подошёл ближе, массируя шею, чтобы хотя бы куда-нибудь деть руки. Его тело расслабилось, а эмоции всё ещё держались за платиной. Тео знал своего сына, и прекрасно понимал, что если начнутся «сласти» то тот скорее будет раздражён. Мужчина положил руку на плечо Ала, сжав её. Его приятная улыбка заставила Альфреда расслабиться. — Ещё увидимся. -прошептал Тео. — Береги Линду, теперь ты здесь за главного. — Разве ты был когда-то за главного? -прошипела Линда. Её окинули два знакомых ей лица. Сын и отец. И оба испытывали если не неприязнь, то ненависть. Она хмыкнула, и с довольством ушла к себе. Тео и Альфред переглянулись, и обнявшись на прощание, разошлись. Ал зашторил окно, облокотившись о дверь, прислушиваясь к отъезжающей машине. Парень прикрыл рот так, словно его мог кто-то услышать, слёзы медленно скатывались, а лёгкие предательски сжимались. Скорчившись, Ал попытался взять волю своим чувствам. Он запрещает чувствовать, запрещает думать. Резко поднявшись, Ал направился в свою комнату, где его уже поджидала Линда. — Будешь меня слушаться, ты меня понял? -произнесла она спокойным голосом, что крайне взбесило Ала. Он подошёл к ней настолько близко, что та немного прогнула спину. Ал нахмурил брови и выпятил грудь вперёд, при этом произнеся: — Я не против иногда прислушиваться к тебе. Но отнюдь, запомни, мама, то, что было в детстве больше не повторится. Ясно? Уже нет над кем шантажировать, я прав? Линда скрестила руки, и диким взором посмотрела на сына, который уже собирался уходить. Она с раздражением и считай с ненавистью захлопнула дверь в его комнату, направляясь в свою. Чуть позже, её нервозность сыграла с ней злую шутку. Наедине с собой, Ал позволил себе чуть больше эмоций. Чуть больше грусти, но чуть меньше ясного ума. Объятия лжи не покидали его. И никогда не покинут. Мы вынуждены доверять тем людям, которые принесут в нашу жизнь боль, но Альфред довольно силён чтобы оттолкнуть эти чувства. Он слишком крепкий.

***

Однако, тем не менее, спустя пару дней, сдерживать ручей эмоций было гораздо труднее. Каждый раз, его задевала даже обычная шутка его друга Оливера, либо подколки Крис, а то и замечания учителей. Когда потерялась его опора — Тео, Ал стал уязвим. И каждый раз, он терял контроль: срываясь на всё что движется. Проходя знакомые переулки, Альфред с удовольствием наблюдал за природой Мейтленда. Деревья были ядовитыми, яркими и пестрили глаза. Улыбаясь на чистый и приятный воздух в лёгких, Альфред оглянул дом напротив. Среднестатистический дом, ничем непримечательный, но личность живущая там, знала каждого подростка этого города. В нём жила Моника, которой от силы давали тридцать лет. И подростки со всех школ довольно-таки часто заходили к ней обговорить свои проблемы. Но не Альфред. Но не он. Боязнь родителей, или обычный страх перед осуждением заставляло парней и девушек довериться именно ей, а не своим родителям. Ведь она как никак, давала прекрасные советы, и дети выходили из её дома с облегчением, и ясным рассудком. Сейчас Альфред стоял прямо у неё дома, душой крича о помощи. Он наблюдал за лепестками роз во дворе, которые при порыве ветра пышно раскрывали розу. Он хотел зайти. Ему хотелось высказаться, но внутренняя борьба с сильной стороной шептала ему: «Не думай переступать порог этого дома. Ты и сам справишься.» И он не вошёл. Безусловно, он очень скучал по своему отцу, но никогда бы не поступил опрометчиво, ведь он — Моррис. Адальберт Моррис. Сын Тео, а как известно, Тео никогда не приучал своего сына сдаваться и пускаться в свои эмоции. Альфред воодушевился воспоминанием о своём отце и прошёл мимо дома. Пока из окна выглядывала улыбающаяся Моника. Школьный день подходил к концу, а друзья успешно ушли с последнего урока. Кристи не было в школе, поэтому первым делом Оливер и Альфред пошли к её дому. Поделившись о переменах в своей жизни, Альфред почувствовал облегчение, но тревога присущая его душе — не унималась. — Ну.. Ал, он хотя бы живой, знаешь ли. Думай о том, что тебе действительно выгодно: свобода. Разве Линда тебя будет контролировать? Можно пить алкоголь или курить. -произнёс голубоглазый что-то ковыряя под ногтём. Они сидели на ступеньках у входа дома Крис, поэтому половицы иногда скрипели, создавая лишний шум. — Как наивно… -Ал отвёл взгляд. Оливер был одним из тех самых друзей, которые есть у каждого. Веселый, наивный и даже иногда скромный. Это тот самый неудачник, которого никто не любит. Однако Альфред, будучи его другом, нашёл не только обычные и незначительные черты, не подвластны глазу. Его одноклассник имеет огромную смышленость и практичность. Оливер может определить ложь, что удивляло Ала. В дружеской компании его все любили, кроме Кристи. Она предпочитала смазливое лицо Альфреда, чем умственные качества Оливера. Она была типичной девушкой. — Отец многому меня учил, а я чувствовал себя под защитой. Это не так просто, как кажется на первый взгляд. -Ал закрыл руками лицо. — Ты всё усложняешь. Стоит посмотреть как у других обстоят дела, как сразу понимаешь, что твои проблемы — ничто. — Хах.. Например? -Альфред расставил ноги, расслабившись. — Крис. Её отец сегодня снова надругался над нею, и… -Оливер открыл глаза шире, резко посмотрев на Ала. — Ты… Снова подглядывал? -прошептал Альфред. — Нет! То есть да, но… Но нет, всё совсем не так! -блондин поднялся, а его волосы автоматически развеялись. Альфред продолжал смеяться над другом, но тем самым разглядывая его внешность. Блондинистые волосы цвета пшена всегда сияли на солнце, а голубые глаза — таили загадку. В них не читалось абсолютно ничего, будто бы подчистую стёртая плёнка. Три родинки красовалось на правой щеке Оливера, что иногда забавляло черноволосого. Они дружили довольно давно, но замечать привлекательность друг друга стали совсем недавно. — Альфред. -собственное имя прозвучало словно холодная вода со льдом по обнажённой коже. — Да? -произнёс подросток поднимая брови. — Я очень беспокоюсь за Крис. Это не шутки, мы должны что-то сделать. Я про её отца. -блондин облокотился о забор. — Я понимаю… Но не сделаем ли мы ещё хуже? Её могут отправить в приют Святой Анны, а это… — Это гораздо лучше, чем то, что она переживает сейчас! -перебил его Оливер. — Не чувства ли управляют тобой? Перестань быть таким наивным. Если её не устраивает что-то в своей жизни, пусть попросит нашей помощи. — Эгоист… -Оливер развернулся спиной к другу, тяжело вздыхая. — Тогда чего ты ноешь, Ал? Иди и меняй то, что в тебе не нравится и не проси помощи у других. Я и шагу не сделаю чтобы помочь тебе. — А я просил помощи? -Ал улыбнулся. — Признай что я прав. Это может и звучит очень жестоко, но это правда. Если бы она хотела что-то изменить, она бы это сделала. Ею как и тобой, движут лишь чувства, понимаешь? — Альфред, мы не роботы, мы — люди. Если ты пустышка, тогда я всё понял. Но если ты просто не хочешь помогать… Их перебила только что вышедшая Крис. На её лице под глазом красовался налитый кровью синяк, а губа была рассечена. Парни переглянулись, а девочка лучезарно продолжала улыбаться. Две косички каштанового цвета невинно потрепались, а зелёные глаза были не на месте: постоянно бегали с одного предмета на другой. — Как вы? -она продолжала улыбаться. Подойдя к Альфреду, она молча его обняла, а затем Оливера. Блондин обнял её в ответ, смотря прямо в глаза Альфреду. Голубые глаза оскалились сильнее нового лезвия. Он холодно посмотрел на черноволосого, зрачки стали меньше, а Ал отступил назад поддаваясь страху. Что-то в Оливере было помимо стёртой плёнки. Было что-то похожее на взгляд разъяренной Линды, которая в приступе могла убить. Альфред автоматически помахал головой из стороны в сторону. Мурашки по коже покрываются моментально, стоило только вспомнить о былой жестокости Линды. Которая держа на руках сына шептала ему: «Если ты продержишься до прихода Тео — дам шоколадку. А если нет, ты, наверное, умрёшь.» Линда принимала наркотики во время взросления Альфреда и это совсем не секрет. Она не оправдывала себя никогда, но и никогда не говорила из-за каких обстоятельств начала это дело. Ал быстро приходит в себя, когда слышит голос блондина. — Предлагаю пойти к реке Хантер, там можно посидеть. -произнёс Ал. — Тебя зовут. -произнёс с улыбкой Оливер, махая в сторону к стоящей девушке. Резко повернувшись, Альфред увидел знакомую всей школы — Стес. Рядом стояли её друзья, компания из флористического клуба. Руби, Бренда и Аира — одноклассники черноволосого. Стес же была на год старше и соответственно представляла клуб флористики как лидер. Лили была сверстницей Оливера и Ала, но находилась в параллельном классе. Девушки стояли и беседовали, когда Стес с уверенностью подзывала к себе черноглазого. — Стес! Чёрт возьми, давно не виделись! -произнёс Ал поднимаясь и расставляя руки в стороны для объятий. — Но это ведь их первая встреча… -прошептал Оливер Крис. — Сплетни разошлись уже по всему Мейтленду, и… Раз тебя больше не «контролирует» отец, ты приглашён на вечеринку. Сегодня в пять, ладно? — Это разве не вечеринка для старшеклассников? — Вообще-то да, но тебе там будут рады. Своих свиней тоже можешь взять. -Стес ехидно улыбнулась. — А ты своих свиней тоже берёшь? -Альфред указал на толпу девочек позади неё. Девушка с большим бюстом лениво поджала губы, поцеловала парня и попрощалась. Звук уходящих каблуков раздражал не менее, чем сидящие на пороге друзья, издевательски смеясь. Ал улыбнулся, а позже произнёс: — Идёте? «Свинки.» Пока Альфред прошёл вперёд своих друзей разглагольствуя о школе и о учителях, Оливер подметил рассеянную Крис. Она грустно улыбалась и смеялась на шуточки Альфреда. Видимо, ей однозначно подпортил настроение черноволосый тем, что так тепло обнимал и воспринимал Стес, когда на неё же, не обращают внимание. Оливер недовольно отвёл взгляд, закрывая открытые участки кожи своими ладонями. На сердце неприятно ныло тоской и одиночеством из-за безответной любви. «Что поделать.» Слова столь безразличные, но и столь наполненные сочувствия и невежеством первой любви. Блондин пытался, намного больше, чем предполагалось, но.. Крис эта типичная девушка которая даёт надежду, но всё идёт не так как стоило бы. Они прошли ещё немного, и остановились у реки. Каждый думал о своём, но леденящий взор Оливер преследовал главного героя ещё очень долго.

***

— Линда, ты можешь помочь мне с выбором одежды? -спросил Ал. — Я похожа на твою служанку? -женщина продолжала скучно переключать каналы на стареньком телевизоре. — Если не будешь дома, мне же лучше. — Понял. -прошептал Ал уходя в свою комнату. Он надел черный свитер, пепельные джинсы лёгкой посадки, тёмный браслет. Добавил образ «чёрного рыцаря» серёжкой в правом ухе. Он собирался уже выходить, как встретился взглядом с матерью. Она пристально смотрела на него, изучая каждую знакомую и нет частичку его внешности. Линда задумалась также окунаясь в воспоминания, глядя на своего сына. Альфред же, в свою очередь пытался наоборот избавиться от них — забыть. Прошло немного времени и подросток не выдержав, спросил: — Так.. Чего ты так смотришь? — Да вот, -женщина вздохнула отстраняясь от дверного косяка. — думаю в кого ты такой ужасно-некрасивый. Твой отец не был таким. — Ты вообще-то тоже мой родитель, не забывай этого. Или хочешь сказать Тео не мой отец? Линда округлила глаза. Её очи остались на мокром месте, а пока злость не взяла над ней верх — она ушла. Её переполняло желание ударить сына, придушить или выгнать из дома. Заставить его страдать. Женщина вышла на задний двор, закурив очередной косяк. Альфред же, попутно извинился, уходя на вечеринку как можно скорее.

***

Шикарный дом встретил Альфреда громкой современной музыкой, которая по мере приближения — усиливалась. Проходя гостиную, парень увидел знакомые лица своих одноклассников. Как только черноволосый хотел приблизиться, как его окружили старшеклассницы с расспросами о личной жизни. Он недовольно хмыкнул, но совсем скоро позабыл о своих друзьях. Стоило ему увидеть пьяных школьников, как и сам удивился: почему он ещё трезв? Юноша подошёл к столику с алкоголем, и налил себе привычное для него вино. Вкус был странноват, но не успев распробовать, его потащили в середину танцпола. Встречаясь взглядами со знакомыми и друзьями, он попутно начал забываться. Следующие пять минут, Ал был довольно-таки пьян, заставляя свои руки не слушаться и лазить под юбки довольно открытых девушек, Альфред был доволен. Парню ничего не мешало сделать это раньше, однако барьер которому учил его Тео, всегда был выше доступных девушек. Он с уважением относился к каждой особе женского пола, заставляя её тем самым поклоняться ему, влюбляться, завидовать. У Альфреда был присущ самоконтроль. Однако сейчас мужские инстинкты брали верх. Это всё алкоголь. — Оливер, давай танцевать! -прокричала Крис из-за громкой музыки, тем самым прислоняясь к Оливеру. Оливер с беспокойством посмотрел на предмет воздыхания, спросив: — Но как же Ал? — Да плевать! Он сам выбрал себе компанию! Кристи выпила намного больше, чем Альфред либо Тейлор — новый знакомый Альфреда. Она чувствовала как её мысли плескаются в лужице собственных слов. Вскоре, её эмоции переросли в возбуждение и девушка стала искать глазами Ала. Попутно смешав разные типы алкоголя в стакане, зеленые глаза сощурились, а рецепторы отвечающие за вкус — удалились. В голове был дурман, стоящий запах пота усиливал прилив энергии. Зрачки стали больше, и Крис направилась в сторону черноволосого. Девушка остановилась, когда увидела рядом Стес. Её тело, фигура, внешность, всё… Было совершенно другое. Она была лучше. Она была красивее. Крис оступилась, но прильнула к первым объятиям. Её поймал Оливер, смотря на неё как на дикую лисицу. Крис еле стояла на ногах, а Оливер хотел было предложить выйти подышать свежим воздухом, но она перебила его. Поцеловав. Крис неловким движением руки притянула к себе блондина, оставляя неумелые поцелуи на его сухих губах. Парень с удивлением смотрел на девушку ещё несколько минут, пока сам не отдался объятиям лжи. Оливер обвил её талию подобно ядовитой кобре, сжимая открытые участки кожи. Она наклонила голову назад, подставляя шею для поцелуев. Пока она игралась с ним как хотела, Оливер продолжал верить, потому что она единственный человек, который полюбил его таким, какой он есть. Даже Оливер врёт сам себе. Когда страсть завязала глаза обоим, они переместились в ближайшую спальню. Простыни были алого цвета сделанные из шёлка. Только лунный свет освещал помещение, поэтому Оливер будучи опьяненным любовью, не обращал внимание на мелкие детали. Парень спустился ниже, целуя её бока и поглаживая бёдра. Она извивалась перед ним, словно лепесток в ветреный день. И это забавляло блондина. До тех пор, пока она не прошептала знакомое ему имя. — Альфред. Произнесённое заставило Оливера застыть на месте. Повязка страсти спала, дурман лжи развеялся, а губы предательски поджаты. Голубые глаза блеснули в просвете луны, заставляя Кристи сжаться. Он оскалил зубы, словно дикий зверь перед добычей. Альфред был последней тварью, но… Даже так, Оливер ничего не смог сделать. Блондин поднялся и сел на край кровати, сжимая шёлк так сильно, что ткань медленно начала расползаться на нитки. Парень тяжело вздохнул, прикрыв лицо ладонями. Его переполняла злость, а хныканье Кристи на заднем фоне придавало костру огня. — Заткнись. -прошипел он. Взгляд, который так пугался Альфред, совсем скоро станет ежедневным. Скоро все подростки Мейтленда снимут маски. Совсем скоро, всё изменится. Оливер поднялся, направляясь в уборную, оставляя девушку в слезах. Юноше было все равно. Блондин надеялся, нет, он думал, что Кристи прочитала его душу. Но он прекрасно знал, что она бы выбрала смазливую внешность, чем предпочтительный ум. Её жалость к Оливеру привела к тому, что его отчаяние породило ядовитый цветок — ненависть. Голубоглазый подошёл к бетонной стене, плотно прикасаясь кулаками. Подросток задержал дыхание на несколько секунд, прикрыв веки, но в следующую секунду всё рухнуло. Оливер вдохнул тяжкий воздух, который казался пеплом для лёгких. Он закашлял. Забылся. Попадая в пучину небытия. Ему больно не потому, что безответная любовь сделала из него слабого, а потому, что предательство и вранье близкого тебе человека, ранит намного-намного сильнее, чем обычное отрицание чьих-либо чувств. Его кулаки соприкасались с бетонной стеной всё чаще и чаще, оставляя ссадины и отеки на костяшках. Он не плакал, хотя очень хотел. Лучше пусть прольются слёзы, чем душа будет терзаться подобно рваным ранам. На его крик, который он не слышал, прибежал и Альфред. Пытаясь спросить своего друга о случившемся, Ал трезвел всё быстрее и быстрее. Пока Оливер совсем не сошёл с ума, Ал отвёл толпу от него и провёл в ближайший парк, вид из панорамных окон который был прекрасен. Прошло несколько минут, после того, как блондин стал говорить. Ал с трудом понимал речь друга, ведь тот задыхался всё больше и больше. В груди щемило, а в мыслях было лишь одно слово. — Шлюха! Ал округлил глаза, наклоняясь ближе к другу. Ему не нужно было повторять дважды. Всё было ясно. Чёрном по белому. Черноволосый немного смутился от понимания сказанного Оливером факта, но руку с плеча друга так и не убрал. — Может не стоит делать быстрых выводов? -прошептал Ал, оглядываясь. — Прости, но.. — Где она? -перебил Ал.  — В спальне возле гостиной, там.. Какая-то красная комната.. -прошептал сквозь зубы блондин, зарываясь руками в волосы. Спустя некоторое время, Альфред добрался до местонахождения Крис, которая лежала в обнимку с унитазом. Черноволосый выдохнул тяжелый воздух, вскинув челку назад, оголяя черные и густые брови. Поджав губы, парень помог подняться Крис, но та во всю отказывалась идти куда-либо. Она бормотала что-то невнятно, постоянно шаталась, а взгляд был туманным до непристойности. Чуть позже, подоспел и новый друг Тейлор, который спокойно повёл девушку к выходу. — Спасибо. -неловко произнёс Ал. Старший лишь довольно потрепал черноглазого по голове, получая в ответ милую улыбку. Времени на разговоры совсем не было. Вести Крис в больницу равносильно попасть под руку её отца. Потому решение было принято одно: поехать к Монике. Когда такси прибыло на место, Оливер и Альфред подхватили Кристи, и прямиком держали курс к дому. Таксист выругался на школьников из-за неоплаченной поездки, что немного раздражало Оливера. Если будет нужно, он запихнёт столько денег водителю в рот, сколько нужно. А пока, они жадно тащили Крис. Уже на месте, Моника помогла Крис прочистить желудок, предоставила нужные таблетки и сразу же бросилась к мальчикам с вопросами. Те лишь дымкой рассматривали квартиру тридцатипятилетней Моники. Альфред откровенно не понимал эту женщину. Помогать детям, и не иметь с этого выгоды — довольно редкое явление. Тем временем, Оливер с беспокойством осматривал сидящую в кресле девушку. — С ней всё будет хорошо. Может, останешься? -предложила женщина. — Конечно. -тихо произнёс блондин. — Ну и.. Что у вас произошло? Неужели последствия «уйти от проблемы способом алкоголя»? -Моника улыбнулась. — Перестань. Разберись поскорее с этим, а то невозможно смотреть на этих двоих. -произнёс Ал, смотря на время. — А мне пора, у меня дела. — Ты имеешь ввиду облегчить себе жизнь лезвиями? -прошептала Моника, прислоняясь о дверной косяк. Они смотрели друг на друга ещё некоторое время, пока первым не сдался Ал. Прошипев «бред» он принялся собираться. Захватив некоторые вещи голубоглазого, Ал прошёл следом за Моникой, которая уже ожидала его в коридоре. Альфред стоял у двери ещё несколько минут, обдумывая происходящее. Алкоголь не полностью выветрился, голова немного кружилась, а во рту словно Сахара. Альфред поднял взгляд полон сочувствия и тревоги за своих близких, но тут же отвёл голову в другую сторону. — Ты не хочешь поговорить со мной об этом? -произнесла сладким голосом женщина. — Нет. -отрезал черноволосый, захлопнув за собой дверь. — Что поделаешь. -сорвала с языка Моника и вернулась к подросткам.

***

Возвращаясь уже по знакомой улицей, Альфред набрёл на всё ту же стройку. Ноги его не слушались. Тоска к Тео превратилась в некое смятение и переживание, неподвластное объяснению. Как и пришёл, так и ушёл. Тишина казалась юноше громкой, а разговоры — колыбельной. Альфред быстро забежал в дом, помечая на кухне незнакомого молодого человека. Что же, скорее всего, развод был из-за измены. Альфред устало похлопал ресницами, начиная что-то рисовать. Не то, чтобы у него была тяга к художественным навыкам, он просто любил это. Сам этого не понимая, он становится похожим на своих родителей. Всё больше и больше. Внезапно голос в его голове прозвучал настолько громко, что Ал выпустил кисти, а руки стали невольно дрожать. — Если ты не видишь выхода, не значит ли это, что тебе следует поискать вход? Открывая глаза, Альфред снова напоминает себе о реальности, и что это существует. Парень тяжело вдохнув вязкий воздух, стал обдумывать всё. Какая же боль его мучает и что заставляет его легкие скручиваться, а душу рыдать? Но никто не знает, что дальше будет только хуже. Что пройти жизненный путь от пропажи детей, до пристрастиям полицейских будет настолько тяжело и больно, что у юноши даже нет выбора: жить или умереть. Выбор поставлен уже давно. Жить. И жить так больно, что умереть — сказка. *2 Альфред тяжело вздохнул. — Что поделаешь.