Я за тобой вернусь

Снежинки, вальсируя на ветру, медленно опускались за замерзшую землю, накрывая ее белым саваном. Солнце светило тускло и безжизненно, его лучи старательно пытались прорваться сквозь белоснежную пелену метели. Им это не удавалось, а поэтому черный цвет одежды собравшихся резал глаза всем, кто обращал внимание на эту процессию. Правда «всех» было крайне мало, ведь это царство мертвых, а не живых. И живые редко захаживают в это место, лишь для того, чтобы навестить, когда-то потерянных, близких и знакомых. Мертвую тишину нарушал лишь громкий бас священника, что читал молитву над дубовым ящиком, медленно опускающимся на дно глубокой ямы. Все собравшиеся молчали, боясь нарушить покой мертвых. Люди всхлипывали, шмыгали носами, но не говорили ни слова. Кто-то, уткнувшись носом в грудь близкого человека, давился слезами. А некоторые неотрывно смотрели на юношу. Совсем молодого мальчишку, что улыбался им с фотографии на мраморной плите. Слегка растрепанные темные волосы, азартный блеск в серых глазах, который можно было разглядеть даже на безжизненном фото. А улыбка казалась настолько живой, что складывалось впечатление, что парень вот-вот сойдет с памятника, весело засмеется и скажет: «Чего носы повесили? Это ведь все шутка! Розыгрыш! Я же живой!». Но не рассмеется. Не заговорит. Не сойдет с фотографии. Никогда. Священник закончил свой трагичный монолог, а люди так и не смогли найти слов, которые бы звучали в этом царстве потерянных, так же искренне, как все чувства, что пронзают изнутри дикой болью. Они еще очень долго стояли около свежей могилы, до тех пор, пока крупные хлопья снега не скрыли под собой землю. А потом людей стало меньше. Они не спеша уходили, продолжая всхлипывать и все так же молчать. И вот. Тихо, пусто. И только один человек около могилы на коленях. Такой же темноволосый, только улыбки на губах нет. И того самого живого азартного блеска, заставляющего вздрагивать, глядя на фотографию. Потерян, разбит, уничтожен и подавлен. Холод не ощущался, сумерки, медленно завладевавшие этим миром, тоже остались незамеченными. И даже снег, пушистый, белый снег, остался без внимания человека, склонившего голову перед мрамором, словно еще один памятник. Не было сил ни плакать, ни кричать, ни просто подняться на ноги, чтобы уйти и никогда не возвращаться. Ведь он потерял старшего брата. Опору, поддержку, лучшего друга и просто замечательного человека. Того, кто с самого детства протягивал руку, если он падал. Хлопал по плечу в трудные моменты, говоря, что все это пустяки, что все пройдет, а он, брат, всегда будет рядом. Не бросит, не оставит и не уйдет. Иногда накажет, обругает, недовольно фыркнет и отвернется. Иногда крепко обнимет и, шутя, толкнет в плечо, подбадривая. В такие моменты верилось, что все и правда будет хорошо. А теперь? Кто теперь станет надежным фундаментом под твоими ногами? И кому теперь ты сможешь довериться, на кого сможешь опереться в трудную минуту? Ведь никого больше не осталось. Ведь всегда были только он и ты. Двое во всем этом беспечном и холодном мире, что каждый день испытывает своих обитателей на стойкость и прочность. Тебя сломали, как игрушку, лишь пара слов человека в белом халате: «Мы сделали все, что могли. Он не выжил». Ну как-так может быть? «Вернись!», молило сознание, отчаянно сопротивляясь пониманию, что теперь все бесполезно. Краски утратили глубину и яркость. Звуки перестали быть отчетливыми и живыми. Мир вокруг превратился в одну серую кляксу, что не имела больше никакого значения. Не холодно, даже не больно, уже не слышишь веселой трели мобильного телефона, что устал разрываться от звонков. Ничего вокруг. Лишь темная-темная ночь, стоящая за твоей спиной. И вдруг, как надежда, как мечта, будто все его мысли стали в один миг материальными, на занесенном снегом холмике, появились слова «Я за тобой вернусь». Будто кто-то осторожно вырисовал их пальцем, медленно, аккуратно, чтобы не потревожить покой спящих вокруг. Парень закрывает глаза. Минут десять витает в полном мраке, открывает, а слова все так же украшают холмик, не желая становиться призрачной верой. - Я буду ждать. – срывается с губ. Хриплое, полное боли и усталости. Он будет ждать. И он никуда теперь отсюда не уйдет. Стрелки на наручных часах приближаются к трем, все вокруг плывет, очертания теряют свою четкость, а парень, что улыбается с фотографии на памятнике, пожимает плечами, сходит с изображения и протягивает брату руку….