I have no choice

      Перед глазами Лафейсона до сих пор стоял столб огня, снёсшего в считанные мгновения всё то, что было старательно создано его предками не за десяток, даже не за сотню веков. И виной этому был сам Локи. Да, это было с разрешения брата (хотя когда это разрешение вообще требовалось ему?!). Да, другого пути остановить Хелу не было. Отец даже при смерти умудрился испортить ему и его брату жизнь. Как жаль только, что сам Одинсон этого никогда не понимал и не поймёт. Продолжит боготворить отца и считать его величайшим мудрецом. Не иначе, «мудростью» старший братец пошёл в отца. — О чём ты думаешь? — громовержец буквально вытолкнул трикстера из раздумий обо всём случившемся мощным тычком по плечу. Грациозность никогда не была в числе его сильных сторон, он мог прибить кого-то и даже не понять, что прибил.       Раздражённо фыркнув, Лафейсон изобразил на тонких и потрескавшихся губах некоторое подобие улыбки, устремляя взгляд изумрудных глаз на сводного брата. — О том, что я в очередной раз остался без крыши над головой. И не один, а с толпой ненавидящих меня асгардцев, фиолетовой личинкой, камнем и своим братцем. На огромном корабле, летящем не пойми куда. Топлива у которого от этого не прибавляется. Достаточно поводов призадуматься, не так ли? — эта язвительность была уже привычна для Одинсона, поэтому тот лишь усмехнулся и похлопал брюнета по плечу. — Асгард — это не место, а люди, помнишь? — О да, этим ты можешь утешать их всех первые несколько дней. Пока они не поймут, что теперь их цель в жизни — скитаться по Вселенной в надежде, что топлива и припасов хватит еще на сутки бесполезного существования. Думаешь, Хела была самой большой угрозой? — маг отмахнулся от увесистой руки брата, прошагав к панорамному стеклу и уставившись куда-то вдаль, сам не замечая, как сжал руку в кулак, — Ты хоть знаешь, куда мы летим? — В Мидгард, конечно, к моим друзьям. Они помогут и дадут моему народу пищу и кров, — нетрудно было заметить, что Громовержец считал свой план гениальным и максимально продуманным. Но самому Лафейсону так почему-то не казалось. — Пусть так. Всё равно, другого ничего не остаётся, у тебя и твоего народа едва ли хватит припасов, чтобы добраться хотя бы до Земли, — развернувшись на пятках, Локи лишь фыркнул, качнув головой и направившись в свои импровизированные покои. Но мага остановил слегка неестественный голос, раздавшийся из динамиков над его головой и предупреждавший о корабле, следующем прямо к их кораблю явно не с благими намерениями.       Не нужно было быть гением, чтобы понять, кто пожаловал по их душу, и по чьей вине это случилось. Чувствовал ли Локи себя виноватым? Ничуть. Его долгом было забрать Тессеракт из хранилища, чтобы тот не сгинул или, ещё хуже, не попал в не те руки. Обернувшись и бросив короткий взгляд на панорамное стекло корабля, Лафейсон переглянулся с братом и направился к ближайшей двери, указав на неё Одинсону, но ни тот, ни другой не успели до неё добраться. Весь корабль тряхнуло от сразу нескольких взрывов, спровоцированных попавшими в отсек управления, топливный и жилой отсеки, снарядами. Послышались первые крики, после чего Одинсон все же сумел добраться до двери. — Нужен зверь. — успел произнести Лафейсон, пока его самого не отшвырнуло в стену второй ударной волной. Самое отвратительное для мужчины было услышать хруст сразу нескольких своих костей. А его информаторы времени зря не теряли, — пронеслось в голове Лафейсона перед тем, как он на некоторое время потерял сознание.       Очнувшись, Локи поморщился от дыма, окутавшего все вокруг, и ужасного запаха. Этот запах был ему хорошо знаком. Это был запах смерти. Раненой и сгоревшей плоти. Неподалёку еще раздавались крики тех, кому до этого момента каким-то чудом удалось выжить. Конечно, это недоразумение было тотчас же исправлено. Сфокусировавшись, трикстер направил свой взгляд на единственное освещаемое место в помещении. Послышались мощные шаги, а затем сам трикстер увидел, как тело его брата швырнула об пол рука в золотистой металлической перчатке. Раны от падения саднили, но Лафейсон поднялся, не выдавая ни единым движением или стоном то, насколько больно ему было (как физически, так и морально). На спокойную жизнь можно было не рассчитывать, но сам трикстер надеялся, что они хотя бы успеют долететь до Мидгарда. Сейчас же ситуация казалась плачевной. — Как вы глупы. И слабы. Всё продолжаете бороться, сами не понимая за что. За своё жалкое существование? За шанс иметь потомство и размножать свою и так бесполезную популяцию? — голос был знаком магу до боли, поэтому тот не сумел сдержать нервный смешок, смело подходя к титану, у ног которого, едва оставаясь в сознании, находился его сводный брат. На его виске уже красовалась кровавая рана, увидев которую, Лафейсон поспешно отвёл глаза. — Вам выпала честь быть спасённым великим титаном. Полагаете, это мучение? Это освобождение, — второй голос раздался откуда-то слева, а затем послышались шаги. Лафейсон оглянулся, пытаясь проанализировать обстановку и мельком замечая раненого Хеймдалля, что лежал около горы трупов асгардцев, сумевших пережить восстание Хелы, чтобы погибнуть здесь и сейчас. — И жертвуя вами, он уравновешивает чаши весов Мироздания, — Зоб сложил свои уродливые пальцы, сплетая их между собой, направляясь к титану, так и стоявшему на месте подле громовержца. Пересёкшись взглядом с трикстером, Зов отвёл глаза, продолжив, — Ликуйте. Пусть и посмертно. Вы пополнили сонм детей Таноса.       Локи не спускал взгляда с говорившего, оставаясь настороженным и поворачиваясь в ту же сторону, в которую сворачивал собеседник. Затем Лафейсон перевёл взгляд на брата, почувствовав, как его самого окружили приспешники Таноса, и чуть дёрнув уголком губ. — Проигрывать всегда горько, — звонкий бас титана эхом отскочил от стен корабля, заставив мага на миг вздрогнуть, теперь не сводя глаз с Тора, — Неистово верить в свою правоту. И всё равно проиграть, — титан с лёгкостью поднял Громовержца одной рукой за ворот его доспеха, направившись к замершему, словно вкопанный, Локи, продолжая свою импровизированную проповедь, от которой мага начинало порядком подташнивать, — Да, вам страшно. До дрожи в поджилках, — брат пытался дернуться, чтобы вырваться из захвата, но его попытки выглядели жалко и, очевидно, не приносили никаких плодов, — Но вот вопрос — чего ради?! — титан повысил голос, прожигая трикстера взглядом. Их многое связывало ещё до этой встречи, и меньше всего Лафейсону хотелось встретиться с ним при подобных обстоятельствах, — Трястись? Бежать от судьбы? Её всё равно не минуешь. И зовут её… Танос.       В перчатке на левой руке титана засветился один из камней бесконечности. Трикстер успел заметить в этой перчатке отверстия для остальных камней, что пока, слава Богам, пустовали. Танос намеревался собрать их все. И один из них прямо сейчас находился у трикстера, о чём, судя по всему, знали они оба. — Что-то…ты много болтаешь, — Тор сплюнул кровь, заставив напрягшегося Локи обратить внимание и взор на себя. — Тессеракт. Или голова брата? — голос титана снова пронзил минутную тишину, — Полагаю, ты уже выбрал. Руки трикстера слегка задрожали, но заметить это не представлялось возможным никому, потому что он тут же взял себя в руки, возвращая хладнокровное выражение лица и глядя прямо в глаза Таноса. — Безусловно, — голос трикстера звучал холодно и чётко, чтобы у титана не возникало никаких подозрений в том, что магу наплевать на Одинсона, — Убивай. Танос дернулся, а его прищуренные до этого глаза удивлённо распахнулись. Трикстер не сумел сдержать короткую усмешку, увидев реакцию оппонента. Маленькая и кратковременная победа.Он явно не ожидал.       Но тот, ни секунды не медля, приставил перчатку с камнем силы к виску громовержца, принимаясь выполнять сказанное ранее Лафейсоном. Крик Одинсона пронзил воцарившуюся на мгновение тишину и заставил сжаться внутренности Бога Обмана. Но тот продолжил смотреть на пытку, не шевелясь и, кажется, даже перестав дышать. Левый глаз мужчины предательски дёрнулся, а крик Бога Грома становился всё громче и протяжней. Взгляд самого титана был холоден и расчётлив, он сверлил им Лафейсона, продолжая едва ли не выбивать жизнь из Тора.       Тонкие бледные губы Локи предательски поджались, а затем, секундой позже, трикстер не выдержал и выкрикнул, сморгнув выступившие на глазах слёзы: — Ну всё! Стоп! — голос мужчины сорвался, полностью разрушая всё то показное равнодушие, в которое он стремился заставить титана поверить. Но Танос никогда не был глуп, нельзя было рассчитывать на этот шанс взять его «на слабо». Локи закрыл глаза, секунду помедлив, и затем снова их открыл. На виске Одинсона красовался обугленный шрам, а губы Таноса, казалось, дёрнулись в победной ухмылке. — Нет у нас Тессеракта, — Тор снова подал голос, тяжело дыша и едва оставаясь в сознании, — Сгинул в Асгарде, — Одинсон замолчал на полуслове, когда увидел чуть сверкнувшие на свету изумрудные глаза брата. А чего он ожидал?! Что я брошу один из камней бесконечности в адском пламени?! Локи вытянул вперёд правую руку, стараясь не встречаться взглядом с братом, материализуя в ней Тессеракт, который всего несколькими днями ранее забрал из асгардского хранилища. Был только 1 шанс выбраться отсюда живым и с Тессерактом. И Лафейсон надеялся именно на него. — Не повезло же мне с братом, — казалось, если бы титан не удерживал громовержца, тот бы набросился на Лафейсона с намерением набить ему морду. Возможно, в глубине души, Локи был рад, что брата удерживала мощная рука, не давая сдвинуться с места. — Даю тебе слово. Солнце вновь воссияет над нами, — речь Лафейсона была бестактно перебита Таносом, на лице которого расцвела победоносная ухмылка: — Твой оптимизм неуместен, асгардец. Отдёрнув руку с Тессерактом на себя, Локи хищно сверкнул глазами, широко улыбаясь: — Ну, во-первых, я не асгардец. А во-вторых… — маг на миг задумался, вспоминая, как в первый раз услышал фразу, которую сейчас собирался произнести сам. И от кого её услышал. Самовлюбленный мидгардец, возомнивший себя всемогущим и сыплющий сарказмом даже при угрозе смерти. Собственно, этим же сейчас и занимался сам трикстер. Усмехнувшись подобной аналогии, он продолжил, тряхнув головой и отгоняя неуместные воспоминания: — У нас есть Халк.       Неподалёку послышался злобный, словно звериный, рык, лицо Таноса исказилось до неузнаваемости от неожиданности, а сам Лафейсон бросился к брату, обняв того за плечи и откатываясь с ним в сторону, отталкивая от Таноса, на которого секундой позже набросился Халк. Казалось бы, что может пойти не так?       Тессеракт отлетел в сторону, Халк принялся избивать Титана, но тот тут же дал отпор, швырнув зелёного монстра об пол и избив до такой степени, что Халк был не в силах подняться. Следующим в бой кинулся Одинсон, который тут же отказался отшвырнут на несколько метров мощным ударом ноги титана. План провалился с треском, и от осознания этого Лафейсон хотел провалиться сквозь землю. Хеймдалль, лежащий все это время поодаль с сильнейшим ранением, переглянулся с Одинсоном, потянувшись к своему мечу: — Всеотцы… Пусть тёмная магия снизойдёт на меня в последний…раз, — Хранитель Асгарда протянул руку, вызывая радужный мост на Лафейсона, уже успевшего добраться до Тессеракта во время всей этой перепалки, отправляя его, вместе с камнем пространства, в Мидгард. — Роковая ошибка, — Танос не заставил себя ждать и лишил Хеймдалля жизни, проткнув его грудь скипетром одного их своих приспешников, а затем устремил взгляд на Тора. Спустя несколько секунд титан осознал, что произошло, и, оглянувшись на скованного Зобом Одинсона, произнёс: — На Земле остались ещё два камня. А теперь их там три. Найдите эти камни и доставьте ко мне на Титан, — скорчившись от разрывающей изнутри злобы, титан, с помощью камня силы, поджёг остатки корабля вместе с остававшимися до этого момента в живых Халком и Тором, а затем испарился со своими союзниками, оставив единственных двоих выживших погибать в космосе на рушащемся космическом корабле, мчащемся непонятно куда.