Никто

Из гостей наша парочка вернулась домой ближе к двенадцати часам, когда луна на своем пике освещала и без того мрачный пустой район одного из сильнейших когда-то кланов. Совсем недавно всей семьей Учиха мы украсили главную улицу желтой яркой гирляндой, но почему-то именно сегодня она не горела, и показалось, Саске тоже о ней подумал. Мне все сложнее давалась дорога, да и в принципе любые путешествия, и каждый день я только и думала о том, как же надоело ходить вечно беременной. Сначала с двойняшками, теперь с сыном! Чувствовала себя инкубатором, но была уверена, что такие мысли посещают каждую беременную на пике усталости. -Мне завтра надо в больницу, — благодаря чакре со стороны казалось, что я двигаюсь как пушинка, словно впереди меня из расстегнутого плаща не торчал «арбуз». -Я пойду с тобой, — Саске не торопился, шел в моем темпе, и его иссиня черные в темноте ночи волосы прятали бледное, но такое потрясающе красивое лицо, и я невольно улыбнулась, засматриваясь на него, как в первый раз. Наша связь, раньше казавшаяся наказанием, сейчас была даром, посланием небес, пророчущее нам тяжелый конец и удручающие последствия. Улыбка сошла с лица, и Учиха сразу это заметил. Саске напрягся от моих мыслей. -Я в порядке, — ответила на его немой вопрос и уже увидела наш дом, заметив слабый мерцающий свет в комнате наверху, теплый, словно от свечи. Я надеялась, что двойняшки уже спали, и мысленно готовилась к завтрашнему разговору с ними. Мне, как тревожной матери, не нравились их секреты, которые все больше и больше приносили проблем, делая детей скрытными и совсем молчаливыми. Тянуть уже было некуда, и я решила во что бы то не стало, выяснить, в чем же дело. Хватит спихивать все это на сложный характер. Но не успела я об этом подумать, как издалека услышала шум наверху, и наши тела замерли от прилива сильной чакры. «Какого черта?» «Я проверю» Ворвавшись в дом и заметив спящую неестественным сном няню, мы переместились к двери детской мгновенно, и Саске открыл ее, с грохотом сдвигая сёдзе в сторону. Минато и Микото, сидевшие на полу возле криво нарисованной мелом пентаграммы, теряли сознание, падая на пол и роняя пальцы в сложенных печатях. От шока мои глаза расширились так, что ни одна сила или самоконтроль не могли их сдержать, и тело само в порыве кинулось к детям. Наши с Саске руки подхватили их, и моя нога резко перечеркнула печать, размазав контуры. -Комплементум! — заклинание завершения само слетело с губ и чакра в центре рисунка, смешанная из энергии моих детей, потухла, оставив лишь едкий след и напоминание о моей невнимательности. Дети были в порядке, но совсем обмякли, потеряли много сил. -Какого черта?! — злой взгляд Саске со светящимся риннеганом сверлил округу на предмет врага, но я уже знала, кто он, увидев книгу в чёрном кожаном переплете на полу. Эта была книга печатей и снадобий, и точно не моя. — Кира, в чем дело? Их няня… -Я знаю, это они ее усыпили, — наши глаза встретились, и на мгновение весь пыл угас, заполняя комнату едким разочарованием и болью. Запах зелья снов врезался в нос, и я увидела склянку, стоящую поодаль от книги. Мои травы, собранные в течении нескольких лет, лежали где попало, а тусклый свет от лампы на тумбе играл на наших мрачных лицах. Кто-то рассказал им, как пользоваться всем этим, и они достали мои травы, которые я особо и не скрывала. Печатями с пентаграммами, которыми усиливались снадобья, пользовались только опытные ведьмы, и они были отличными от техник шиноби, требующие много сил и таланта. Неопытным детям, пусть даже таким, как ПараМи, ни в коем случае нельзя пользоваться такими вещами. Мы оба подумали об одном и том же. «Верховная» -Ты! — я влетела в дверь, сияя рогами на голове и шипя как змея. Они так часто показывались на моей макушке, что стали уже частью моего образа. — Это ты дала им книгу! -Конечно я, кто же еще, — она сидела за столом своего маленького гостевого домика, любезно предоставленного ей Конохой, и медленно пила чай. В комнате сильно пахло травами, ладаном и большим количеством огня от свечей. Две другие ведьмы уже бежали из комнаты к ней, и моя рука сама вытянулась вперед, расставляя ладонь. — Это не к чему, Кира, — Верховная, махнув пальцами, приказала девушкам остановиться, но те и так застыли, испуганно смотря на меня. Их страх меня приятно окутывал, злость от превосходства ликовала. — Ты убьешь их. -А потом тебя! Я не узнавала себя. Раньше подумать и не могла, что могу причинить кому-то сильную боль или тем более убить, а теперь так легко и спокойно готова лишить кого-то жизни. А мои эмоции! Они не поддавались контролю. Мое тело буквально захватило что-то нереально сильное и управляло мной, как марионеткой. И каждый раз во время чрезвычайных ситуаций мой разум отключался. Изо всех сил я пыталась бороться, глушить хотя бы эмоции на лице, но вряд ли мне это удавалось в полную силу. -Опусти руку, Киринари, и послушай меня, — она медленно встала, поправив подол своего длинного черного платья, но моя холодная ладонь даже не дрогнула, нацеленная на две испугавшиеся тушки в плащах. — Тебе нельзя убивать. Ты только напитаешь ее, и она выйдет раньше времени. -Что ты несешь? -Я объясню все, но для начала тебе нужно остыть. -Остыть? — тонкая бледная рука рассекла воздух в сторону верховной, и девушки, больше не под прицелом, попятились назад к лестнице, а потом вовсе скрылись наверху. — Ты дала моим детям книгу с печатями, которые им не под силу, — Верховная совсем не боялась меня, и это невозможно настораживало. Она смотрела на меня не так, как раньше, и ее взгляд, пронзительный, исподлобья, с черными ровными бровями, был настолько сумоверенным, что хотелось оторвать ей голову, а не покланяться, как раньше. — Они могли погибнуть. -Они бы не погибли, но… — она подошла чуть ближе к моей руке. — Лишились бы своей чакры на долгое время. А это хорошо, — ее губы изогнулись в усмешке. — Ведь твои дети шиноби. Отвращение, исходящее от нее к ниндзя, разлилось по комнате, буквально обволакивая из тонких губ тяжестью. В голове сразу заиграли картинки всех тех лет, что ведьмы унижали меня, каждую мою клеточку, стараясь переделать в такую, как они. Били плетью у всех на глазах. Постоянно наказывали. -И на этом все? Ты подвергла их опасности, потому что они не такие, каких бы ты хотела? — усмехнувшись, я опустила руку, шлепнув ей о свой плащ. — Да иди ты к черту. «Дети под присмотром Пятой, я доложу все Хатаке. Ее надо держать подальше от вас» — голос Саске, как разум в моей голове, чуть сбавил мой пыл. Сильные чувства к нему помогали мне себя контролировать. -Я вырастила тебя, вложила в тебя силы, время, свою жизнь, — ведьма явно злилась: ее губы стали все сильнее поджиматься, а на молодившемся лбу нарисовались морщины. После сделанного ею, мое уважение к ней испарилось, и я бы могла стерпеть от нее многое, но она подвергла опасности моих детей! Ненавидела их. Как и меня всегда. -Ты всю жизнь меня ненавидела. -Я делала то, что было велено, — я опешила на ее слова, и уставилась в холодное лицо, пытаясь считать хоть что-то, но Верховная была скупа на эмоции, если это не касалось злости или презрения. — И я действительно привязалась к тебе. Я любила тебя, — запнувшись, ведьма прерывисто вздохнула. — По своему. -Что значит «велено»? — прервала я, не желая слушать тирады о ее «не такой» любви ко мне. — Отвечай мне! -Когда ты снова научишься меня уважать, — процедила та, уперто стоя на своем. От ведьм я взяла самые вредные черты, и знала, что Верховная не отступит. — Ты неблагодарная. Я жила по завету, строго соблюдая все этапы. Все ведьмы из-за тебя мучались. Я страдала. Вела тебя к пророчеству! Но твоя мерзкая натура шиноби так и рвется наружу! -Что ты несешь? Что значит, вела к пророчеству? Кем тебе все это велено? -Кагуей Ооцуцуки. ~Годами ранее~ -Итачи Учиха, ну наконец-то, — Верховная ставила очередную книгу с рецептами снадобий на полку в зале для собраний, спиной чувствуя вошедшего темного шиноби. Она знала эту энергетику, а чакру убийцы ненавидела всем сердцем, и не могла поверить, что ей придется связаться с этим проклятым шиноби. Снова. — Решил вернуть то, что украл? -Возможно, — его монотонный голос, наполненный той самой невозмутимостью Учиха, невероятно бесил ведьму. — Я пришел договориться. Повернувшись, Ооки без страха взглянула в его шаринган, гордо вскинув подбородок. Она знала, Итачи Учиха никогда ничего ей не сделает, ведь ему нужно то, что есть у нее. Один из самых молодых членов Акацки выглядел мрачно, и не казался тем, кто был на сражении или задании. Расстегнув верх плаща, он меланхолично положил руку в вырез, не дрогнув и мускулом. Даже Верховная ведьма могла позавидовать его холоду и контролю эмоций, но едва ли хотела бы судьбу, сделавшую его таким. -И в чем же? -Я уверен, вы изучили Книгу Перерождения Жизни еще до меня, и теперь, когда я тоже ее прочел, нам есть, что обсудить. -Ты думаешь, можешь приходить ко мне в деревню и выдвигать правила, Учиха? Твой отец — высокомерный ублюдок, как часто обращался к нам за помощью? Вы только все портите, рушите, убиваете, — ведьма выходила из себя всегда, стоило ей вспомнить, как жестоко ее еще в раннем детстве осиротили шиноби Огня, а она даже не смогла постоять за свою семью. — Я ненавижу каждого из вас, и ты доказательство тому, что ни одному из вас нельзя верить: украл Книгу Перерождения! Да как ты посмел?! -Я думаю, нам лучше стоит обсудить пророчество и Киринари Ооцуцуки. Услышав полное имя «дочери» женщина выпрямилась в спине еще сильней, словно струна. -Что ты знаешь? Итачи заметил, как испуганно изогнулась бровь женщины, и как ее ярость мгновенно сменилась на смятение, хотя лицо не выдало и малейшего намёка. Учиха тонко чувствовал, оценивал противников настолько, что раскусить вспыльчивую и высокомерную женщину для него не составляло труда. Она только выглядела устрашающей, на самом же деле пала бы ниц пред его Мангеке за считанные секунды. Верховная ему не соперник, но очень ценный информатор и основная помощь в реализации его плана. В защите младшего брата Саске. -Знаю, что девушка, живущая в вашей деревне, была передана тебе вместе с этим, — он достал из-под плаща алую, как кровь, книгу, и медленно опустил ее на край большого круглого стола, стоящего в центре зала. На мгновение челка скрыла от ведьмы его такие же алые глаза. — В ней много интересного, словно инструкция к Киринари, как к оружию массового поражения. -Это Кагуя, — начала Верховная, не желая больше ходить вокруг да около. — Ооцуцуки желает возродиться через свою внучку и уничтожить всех шиноби на этой земле. Стереть, — ведьма старалась не упускать из вида алую обложку книги, лежащую на деревянной поверхности так близко, но так далеко одновременно. — Киринари для нее план Б. -И в чем же заключается план А? -Я не знаю, и знать не хочу, меня абсолютно не касается то, каким образом вы все будете уничтожены. Убийцы. Учиха недолго молчал. Ооки догадалась: он точно что-то знал о плане А, либо подозревал. -В книге говорится о пророчестве, — Итачи игнорировал ее оскорбления. В глубине души, он был согласен с тем, что шиноби стали отвратительны, но на столько же сильно он любил и мир, каждого живущего, и собирался сделать все, чтобы спасти мирных жителей. На свете есть много хороших людей, которые не заслуживают смерти. — В главной роли Ооцуцуки и Учиха. Она знает? -Я решила не говорить Киринари о кланах, чтобы не навлекать беды. -Значит, нет. -Ей хватит пророчества в целом. Слегка мной обработанное. Не нужно забивать ей голову лишним, — Верховная любила Киринари, своей обезображенной любовью. Сначала воспринимала ее как послание небес, наконец-то, избавившее мир от шиноби, но потом девушка превратилась в проклятье, напоминая ей, что ее «дочь» такая же, как ее злейшие враги, а ее привязанность к ней граничит с предательством. — Благодаря тебе, Учиха, вас осталось всего двое, и о ком из вас говорится в пророчестве, я не знаю. -Будем считать, что обо мне. Ей свело челюсть от гнева: она должна отдать свои годы воспитания этому убийце? -Твой младший брат сгодится. -Мой брат должен следовать другой дорогой. Я не хочу, чтобы эта история как-то его затрагивала. -Ты что-то скрываешь, Итачи Учиха. Какой мне с этого прок? -Я ничего не расскажу ей, — он провел пальцем по книге, кинув хитрый взгляд на ее обреченное лицо, со злыми стянутыми губами. — Не предупрежу Коноху, — его рука плавно, как змея, скрылась в плаще, оставив лишь ладонь в разрезе на привычном месте. — Не уведомлю лидера Акацки. -И кто тебе поверит? Ты предатель своей родины. -У вас есть шаринган, Ооки-сан? — уголок его губ слегка приподнялся. — Могут ли ваши глаза видеть то, что видят мои? Я так не думаю. Я умею читать между строк. -Ты сопляк, — скрестив руки, ведьма вздернула подбородок. Он читал эту книгу на другом уровне, благодаря геному, и скорей всего знал даже больше, чем она. Неужели книга изначально предназначалась клану Учиха? Неужели Киринари должна была достаться им? — Твой шантаж не приведет ни к чему хорошему. Зачем тебе это? Ты хочешь умереть и оставить после себя наследника? Или ты так же ненавидишь шиноби, как и я? Что с тобой не так, Учиха Итачи? — она ударила ладонями по столу, оперевшись на них. — Ты безумен! -Это должен быть я, а не мой брат. -Если пророчество сбудется, то твой брат в любом случае умрет. Все умрут. -Это уже не ваши проблемы. Нависла тишина. Ооки не могла ничего сделать. Она знала, что если он разнесет планы Кагуи по всему миру, что-то точно пойдет не так. Кто-то заинтересуется, и Учиха все испортит. Даже если она согласится, он точно все испортит. ~Сейчас~ «Она поехавшая, Киринари. Я бы не верил ей» -Ты так на нее похожа, — горячая рука Верховной ведьмы легла на мою щеку, а я до сих пор не могла переварить то, что только что услышала. Итачи просто исполнял инструкцию? Как по учебнику? — Точно как в видениях. Идеальная копия Кагуи. Ты исправишь все, что наворотили эти идиоты, — она почти прошептала, с любовью глядя мне в глаза. Мне правда показалось, что там были какие-то чувства. — Она почти справилась, но Узумаки и Учиха запечатали ее. Ты все исправишь, Киринари… Ты ключ к ее измерению, в тебе течет ее кровь! Мне не хотелось слушать ее. Она буквально сеяла хаос в моей жизни, все, во что я верила, сыпалось сквозь пальцы, как самый сухой песок. -Ты хочешь сказать, что вы все спланировали? — Итачи же не мог так со мной поступить, верно? «Как я могу думать сейчас о предательстве Итачи, когда осознаю, что самая большая проблема этого мира — я» -Каждый твой шаг, — Верховная наконец расслабилась, и ее тело, которое раньше мне казалось таким статным, слегка сгорбилось и еще больше похудело. — Но вы с Саске, как магнит, притянулись, и пришлось рассказать обо всем лидеру Акацки, и конечно же он встал на нашу сторону. Он тоже хотел уничтожить мир, и был рад помочь мне сберечь тебя, — лицо женщины помрачнело. — Но и он в конце сдался, потому что у шиноби никогда не будет такой силы идти до конца, как у нас. Им нет веры! -Мама… — я специально ее так назвала, чтобы она была откровенной. Глаза женщины дернулись, а рука на моей щеке вздрогнула; прямолинейный взгляд уставился четко в мое лицо, растерянно, и так сочувствующе. — Неужели ты действительно этого хочешь? -Я ненавижу шиноби больше, чем люблю кого-либо, Киринари. Но меня волновало только одно: -Как на самом деле звучит пророчество? -Дитя, рожденное от сильнейших кланов Учиха и Ооцуцуки, вскоре покинувших этот свет, станет первым человеком с чакрой в новом мире, после гибели всего человечества. Она улыбнулась почти сумасшедше, а мой мир полностью рухнул.