«Появилось!»
Долгожданная дата — дата рождения и смерти его соулмейта. Сколько историй, сколько сказок он слышал про это.Нам повезло родиться в мире соулмейтов. Твоя судьба уже давно расписана — от рождения и до самой смерти. Истинный есть у каждого, ты не исключение. Просто нужно время.
Чимин пищит, никак не может угомонить нарастающее волнение, и, кажется, впервые улыбается за весь день.Раз
Он не всматривается в дату — задирает голову и смотрит в потолок, напряжённо ловит ртом воздух и поверить не может, что встретил своего соулмейта. Мир устроен так, что узнать своего истинного можно лишь по дате рождения и, чтобы облегчить людям поиск, судьба рисует аккуратные цифры на запястьях лишь тогда, когда истинные встречаются и вычислить своего соулмейта можно среди знакомых.Два
Чимин счастлив и благодарен, что родился в мире соулмейтов. Он с самого детства мечтал о своём истинном, представлял свою будущую семейную жизнь в деталях, искренне радовался за людей, на чьих руках красовались заветные цифры и верил, что у него будет также. Он взволнован, ему страшно. Чимин никогда не верил людям, которые говорили, что так называемые «соулмейты» — пустой вымысел, то же самое, что ждать всю жизнь принца на белом коне, а в итоге напиться дёгтя и жить с пьяницей всё оставшееся время. Пак не слушал, просто говорил «Если сильно поверить, то и принц появится».Три
Разочарование медленной и тягуче заполняет его, сдавливает изнутри и с размаху ударяет бедного парня о жестокую реальность. — Нет, нет, нет, — как в бреду шепчет Чимин, продолжая гипнотизировать появившиеся цифра на запястье. Он безнадёжно надеется, что ему просто кажется и всё вовсе не так. Мечты детства рушатся, как карточный домик. И люди, которые просили его перестать верить в эти сказки, сейчас кажутся ему самыми мудрыми.9 марта 1785 — 23 ноября 1824
Для Чимина сейчас всё останавливается. Всё скопившееся за день, начиная от неудачного утра и проблем в школе, заканчивая отключённой водой в доме и разочаровавшей датой, сейчас просто ломает его окончательно. Парень не замечает, как слёзы начинают скатываться по щекам и как сам оказывается на полу вместе с одеялом и подушками. Судьба не выбирала его в любимчики, даже несмотря на то, что он всегда верил в неё. Жить пустой надеждой и мечтами — лишь трата времени, как показывает ему сегодняшний день. Чимин никогда не обращал внимания на тех, кому действительно не повезло: в любой системе бывает сбой, так что было много случаев, когда истинными становились родственники, давно умершие люди или их самые заклятые враги. Парень не верил, что когда-то сам окажется в такой ситуации — судьбу это не волнует, она просто смешивает карты и наблюдает за несчастными. Бывали случаи, когда люди влюблялись по настоящему, но не в истинных — такое в мире осуждается даже больше, чем истинные среди родственников. Соулмейт Чимина умер двести лет назад — как они могли пересечься?! Почему человек, который верил судьбе больше всех, теперь несправедливо страдает? Почему он не заслуживает настоящей любви? Пак чувствует себя обманутым самим же собой, ведь это он кормил себя слащавыми мечтами и приторными историями о будущей счастливой жизни.Ты никогда не замечал этого, но твоим главным врагом всегда являлся ты сам.
Он забивает на огромное количество домашнего задания и прочие дела, потому просто долгое время лежит на полу, рассматривая сквозь пелену слёз долгожданные, но разочаровавшие цифры. Чимин сломан, сам себя под огонь подставил и сам в эту мечту поверил. Не сбылась, разбилась, и его за собой потащила. Пак обиду проглатывает, давится ей и чувствует, как ей же и режется. Больно, неприятно. Он верил в любовь, верил в надежду, а теперь сидит посреди комнаты и плачет из-за себя же. Ему страшно — что теперь делать? Провести всю жизнь в одиночестве, без поддержки? Есть множество цитат про надежду — каждая из них противоречит другой, так кому и чему в этом мире верить?!Кто живет надеждой, рискует умереть голодной смертью. Надежда на счастье, пусть даже обманчивая, никогда не причиняет человеку зла, потому что она облегчает жизнь.
После долгого гипнотизирования и рассматривания цифр, Чимин загорается. Он их уже видел, он их знает. Давно потухший костёр надежды снова начинает дымиться из-под тлеющих угольков, помогая Чимину подняться и снова начать верить хоть во что-то. Он выбирает второе. Он выбирает надеяться. Подушка, которая впитывала его боль и страдания на протяжение тех минут, что Чимин был в отчаянии, моментально отлетает в сторону вместе с комом одеяла и прочим хламом, до этой минуты мирно покоящемся вместе с ним на полу. Бардак в комнате становится ещё больше. Чимин быстро встаёт и, ещё раз взглянув на дату рождения и смерти его соулмейта, начинает искать школьный рюкзак, как обычно брошенный неизвестно куда. В минуту, когда пропажа всё же обнаруживается среди гор хлама, для Пака всё становится безразличным: и гроза за окном, в сопровождении с дождём, наровящимся выбить окна, и наближающиеся выпускные экзамены, и оставшиеся итоговые контрольные, и прочие важные дела в жизни обычного человека. Здесь и сейчас есть только он и учебник истории, хранящий хоть какую-то частицу того, кто стал его судьбой. Вот как пересеклись родственные души, которым довелость жить в разных эпохах, — через страницы обычного учебника Всемирной истории. Чимин без зазрения совести скидывает все школьные учебники со стола, даже не задумываясь о том, что потом придётся отчитываться перед библиотекаршей за испорченный внешний вид её драгоценных книг. Он быстро находит нужную страницу, на которой утром мельком видел заветные цыфры, тогда ещё толком не осознавая, что нудная лекция учителя о деятелях культуры Италии 18-19 веков и расплывчатый портрет некого Мин Юнги со страницы 236 и станут первой встречей с его родственной душой. Он несколько раз перечитывает маленький абзац, с каждым разом все больше и больше проникаясь каждым словом в нем. Он злится, что такому выдающемуся человеку посвящено лишь пару строк в этом огромном учебнике, забитом тонной бесполезной информации. Он в очередной раз не щадит книгу и отбрасывает её куда подальше, бормоча себе под нос проклятия её издательству, и лезет в интернет. — Да какого, мать вашу, хрена! — выругивается Пак, когда Гугл выдает ему лишь две доступные ссылки, которые могут содержать хоть какую-то информацию о неком итальянском композиторе-пианисте Мин Юнги. Чимин до этой минуты только уличных рэперов слушал, а теперь готов погрузиться в мир классики с головой, лишь бы к нему ближе быть. Но несмотря на всё это, как только Чимин изучил каждое слово на этих двух сайтах, злость на несправедливость судьбы по отношению к нему утихла. Чимина больше не расстраивает то, что из-за ошибки кого-то там сверху он не встретит свою судьбу здесь и сегодня. Чимин наоборот благодарит некого «сверху» за это. Ведь человек, чья жизнь от первого и до самого последнего вздоха навсегда сохранена в одиннадцати цифрах на его запястье, теперь является личной путеводной звездой для Чимина. Пока Пак вчитывается в его биографию, он проникается личностью Мин Юнги всё больше и больше. Впечатляется силой духа и упорством мальчика, выросшего в нищете, но так страстно желающего посвятить себя музыке. Вдохновляется его целеустремлённостью и любовью к своему делу, благодаря чему тот смог поступить в лучшую консерваторию Италии, а в последствие и стать членом известной музыкальной Академии святой Цецилии. Сердце бедного Пака трепещет. Однако, несмотря на свои заслуги, Мин Юнги не оставил после себя никакого творческого наследия — сохранилась лишь пара слов о его происхождении, поверхностная информация о «внесении вклада в развитие музыки» и прочие поверхностные формулировки, нагло разбавленные вводными фразами для увеличения текста, не содержащего в себе никакой по истине ценной информации. Такой расклад событий абсолютно не устраивает Чимина. Ну уж нет. Раз им не суждено быть рядом, то Пак постарается сохранить хотя бы память о нём. — Его жизненные обстоятельства не позволяли ему исполнить свою мечту и погрузиться в музыку с головой, но, тем не менее, он все равно это сделал, не оглядываясь ни на какие трудности и невзгоды. Разве я смею сдаваться, раз такой человек является моей судьбой? Разве я могу подвести его? — говорит себе Пак, впервые за последнее время почувствовав настоящий прилив сил жить дальше, ведь он должен жить. Пока жив Пак, будет жива и память о выдающемся человеке Мин Юнги. Чимин не сомневается, что он был выдающимся, и не нуждается в подтверждении своих убеждений поверхностными словами из Википедии. Он продолжает поиски хоть каких-то дополнительных данных о Мин Юнги или хотя бы упоминаний о нём. — Ну это бред. Как человек, который столько всего сделал для достижения своей мечты, мог не оставить после себя ни одного произведения?! Чимин искренне недоумевает, как такое могло произойти и почему о Юнги, чья страсть и любовь к музыке описывается современниками (на чьи записи в открытом доступе он случайно наткнулся) так душещипательно, мало что известно?! Где произведения, которые он сочинял на протяжении всей жизни? Почему такой человек заслужил место в учебнике по Всемирной истории только заметках, мол, «пианистов в Италии на тот момент было мало, да и малоизвестные они, так что подробно изучать этот раздел не будем»? Знакомство с исторической личностью под именем Мин Юнги затягивает Чимина с головой. Он тщательно рассматривает плохо сохранившийся портрет композитора, в очередной раз перечитывает и переваривает всю информацию, которую ему удалось нарыть, и обещает себе быть таким же сильным, не сдаваться и продолжать верить в лучшее. Даже если им так и не суждено встретиться, Чимин продолжит трепетно хранить память о нём. Среди каких-то странных звуков, так наголо отрывающих его от важного занятия, Чимин не сразу узнаёт дверной звонок. — Кого, блять, принесло в такую погоду? — бормочет он, нехотя открывая входную дверь. Черт. Он совсем забыл о том, что заказывал пиццу. — Добрый день, наша компания просит прощения за задержку доставки на целых… — парень, которому совершенно не идёт глупая и насквозь промокшая форма доставщика, нахмурившись, смотрит на время на наручных часах. —…на целый час. Ещё раз приношу извинения, — его голос немного тихий, уставший, с хрипотцой. Сам парень явно недоволен своей работой: задача развозить пиццу в такую погоду совсем не воодушевляет его. А Чимина в этот момент окатывает ледяной водой второй за день. Перед ним стоит человек с портрета, на который он любовался последние полтора часа. Да быть такого не может… У Чимина начинается тахикардия; он судорожно разглядывает протягивающего ему пиццу парня, захлебывается в чувствах и не может угомонить сердце, которое прямо сейчас заходится в бешеном ритме и грозится все рёбра ему переломать. А заметив бейдж с именем Мин Юнги, Пак чуть не теряет сознание прям на пороге своего дома. — Парень, забери уже эту чёртову пиццу, — глаз доставщика уже дергается, а Пак так и продолжает внутренне трястись и стоять, раскрыв рот. Юнги, обреченно вздохнув и поняв, что это надолго, нервно пихает коробку прям в руки заказчику, сразу же отойдя от него и начав сильно чесать левое запястье. — Нет, я не могу так больше, надо увольняться… Всегда хотел заниматься музыкой, читать рэп, а не плавать по лужам и приносить всяким олухам пиццу, — голос парня звучит то ли раздраженно, то ли обреченно. Он осматривает свою промокшую насквозь желтую форму, смотрит в подъездное окно и расстроенно вздыхает, понимая, что ливень начался повторно. Юнги в последний раз пересекается взглядом с заказчиком, снова нервно чешет запястье и уж было собирается уходить, как тоненький голосок Чимина его останавливает: — Я слушаю рэп ежедневно, — пожимает плечами Пак, смущенно опустив взгляд на коробку в своих руках. — В таком случае, раз у вас с работой на сегодня всё, то вы можете зайти ко мне на пиццу, — хихикает парень, продолжая прятать взгляд за разглядыванием эмблемы компании на картоне, даже не замечая, как до этой минуты суровый Мин Юнги не сдерживает мягкой улыбки в ответ. Разве кто-то виноват в том, что Пак просто встретил его раньше, чем планировала судьба?