Прощание

      Они молчали.       Долго, очень долго – Феникс потерял счет времени – он шептал, умоляя его простить, крепко стиснув чужое тело, зная, что она может исчезнуть, раствориться в любой момент. Он плакал и просил до тех пор, пока не осип голос и не сорвало горло, но не переставал даже после этого. Его просили перестать, тем же сорванным от ужаса осознания голосом, глотая слезы, крепко сминая пиджак на спине, пропитывая рубашку слезами.       Теперь они оба молчали. Руки ослабли от крепких объятий, но все еще держались, из последних сил. Феникс не был уверен, что не сорвется вновь.       Он чувствовал себя слабым и беспомощным, как никогда до. Ведь раньше всегда получалось найти выход даже из, казалось бы, безвыходной ситуации, раньше в решающий момент всегда внеазпно, как гром среди ясного неба, появлялось нечто, что могло переломить ход заседания в его пользу. Феникс покинул зал суда после вынесенного Мэтту Энгарду обвинительного приговора с чувством непоправимого и совсем не ощущал, что поступил правильно. Он был уверен, что Мия смотрела ему в спину осуждающе, но не мог знать наверняка, почти вслепую добравшись до дивана в лобби.       Хрупкие плечи под одеждами Перл вздрагивали с все большим промежутком времени. Феникс не представлял, какими усилиями удалось этой девочке призвать ее дух. Кимоно почти впору сидело на вытянувшемся в хорошо знакомую Фениксу худую фигуру подростка теле. Это было нечестно, так нечестно!..       Майя, появившись перед ним, привычно и до боли знакомо улыбнулась, и лишь когда Феникс сгреб ее неуклюже и сильно, сгорбившись в бесполезной теперь попытке защитить и оградить, позволила себе спрятать лицо у него на груди и вжаться в его тело, разрыдавшись надрывно и напуганно.       Ее убили по его вине. Он мог предотвратить убийство, но не сделал этого. Вместо этого своими собственными руками он решил ее судьбу. Не смог плюнуть на ее угрозы о том, что она больше никогда с ним не заговорит. Не смог себе позволить поддаться на провокации киллера, с каждой минутой все больше терявшего терпение. Не смог лгать суду, глядя в глаза прокурора напротив, который молчал из последних сил, который тоже знал, что стоит на кону, и в котором он видел отражение собственных противоречивых чувств.       Майя ни капельки его не винила, наоборот – говорила, что он все сделал, как надо было, что так просто получилось, не надо… не надо вот так, Ник (а то я тоже сейчас…). А сама сипела, давя рыдания и крик ужаса в глотке, и не могла на него даже посмотреть, не могла позволить ему увидеть. В последний раз она так плакала в ночь, когда убили Мию, и Феникс тогда надеялся, что у нее больше никогда не будет повода.       Он знал, что никогда не сможет простить себя за то, что допустил это.       Феникс дышал у самых ее волос, надеясь поймать хотя бы тот маленький кусочек ее знакомого запаха. Специй, ладана, персикового шампуня, ветра и яркого солнца. Но ощущался только запах душистого мыла.       Феникс не знал ни одного человека, который бы любил жизнь так же сильно, как Майя. Который бы действительно умел ловить моменты, проживать их сполна, наслаждаясь, не думая о плохом. Она же совсем девчонка, господи, у нее впереди целая жизнь!       И в один миг не осталось ничего, кроме едва уловимого и осязаемого теплого тела и сбитого чужого дыхания.       Феникс готов был тогда придушить Энгарда своими же руками, не дрожи они так сильно.       Они почти перестали, теперь удерживая талию Майи, и сам он неосознанно покачивался туда-сюда, успокаивая то ли ее, то ли себя.       «Спасибо, Ник. За то, что меня послушал»       Феникс с горькой усмешкой подумал, что она теперь все равно не будет с ним говорить. Потому что ему просто совесть не позволит просить о подобном Перлс. Это было бы слишком жестоко.       «И за то, что боролся за меня. За то, что попытался. За то, что до последнего пытался»       Майя шмыгнула носом и вытащила из кармана его пиджака платок. Она сама его туда положила когда-то.       «Я всегда буду рядом. Так что когда в следующий раз почувствуешь, будто тебя что-то по темечку стукнуло, знай, что я говорю тебе перестать тупить»       Феникс почти физически ощутил, как Майя улыбнулась, и вздрогнул телом, когда она хихикнула, выдохнув в его шею, неосознанно сжал руку крепче.       «Обещай, что позаботишься о Перли, ладно? Это последнее о чем я…»       Он закивал ей неосознанно. Будто он мог отказать ей в такой просьбе.       Она неторопливо отстранилась и посмотрела на него. На губах ее была мягкая улыбка, призванная только для того, чтобы успокоить его. Майя взяла его за руки, гладила их влажными, вспотевшими ладонями и долго их разглядывала, прежде чем наконец посмотреть в глаза.       — Нет, — он перехватил ее ладони, ощутимо сжав, — еще чуть-чуть…       — Ник… — она ласково и почти умоляюще сощурила глаза. Они оба знали, что у Перл едва остались силы удерживать связь.       — Еще совсем чуть-чуть, Майя.       Майя посмотрела на него, внимательно разглядывая его лицо, и, убедившись, что он действительно в этом нуждается, ответила:       — Хорошо, — прислонившись лбом к его плечу устало и шумно вздохнув.       Они молчали снова.