Ave...

Александра кружилась по комнате голышом, широко раскинув руки. И при их взмахе стена, пол, старый персидский ковер или же еще ГДРовский кофейный столик украшались рубиновыми мазками-каплями. -Господи, даруй мне свою милость. Очисти мое тело, разум и душу от греха. Заполни меня своей святостью. Каждый молится, как умеет, чувствует, любит. Чья вина, что Сашенька в своей жизни любила лишь три вещи: боль, Бога и свою маму? О, именно с матери и начнется наша история. -Александра, ты молилась по обедне? Высокая, худая, в платье до пят и собранными в тщательный пучок волосами, мама вызывала у семилетней Сашеньки благовейный трепет. Она была образцом для подражания, самой доброй, справедливой и любимой. Ведь мамочка не хочет, чтобы Сашенька попала в ад. Не хочет, чтобы ее дочка была нечистой. И всегда оберегает, наставляет. Даже, если это и требует неприятных вещей. Порка, беспристанные молитвы, домашнее обучение, жестокие посты и одиночество - девочке запрещалось даже гулять в обществе "нечистых" сверстников. Сашенька искренне жалела своих заблудших ровесников. - Запомни, Александра - Голос мамы всегда ровный, сухой, лишенный интонаций. Чуть надтреснутый после того, как папочку забрали бесы и он ушел к другой тете. - Это не плеть, это рупор, телефон, который доставит твои молитвы прямиком к Господу. Если постараешься. Flagellare! Ударь себя! Ты уже в состоянии сама наказать за грехи. Не грешила? Неужели не только тело твое чисто, но и разум? Ты не желала другой жизни, не думала о плохих вещах? Или ты забыла о грехе Адама и Евы, тяжким грузом лежащим и на наших плечах... Поверь, тебе есть, в чем раскаяться. Самодельная кожаная плеть, подаренная на семилетие, сменилась на трех-, а затем и семихвостку. В нижнем ящике старого комода у Сашеньки вместо игрушек и красивых одежд хранились инструменты для связи с Господом. Он ведь это любит, да? Когда Александре исполнилось пятнадцать, ей было позволено самостоятельно выходить на улицу за пределы двора. Она даже получила скромные, но, все же, личные средства, которые сразу же потратились на фимиамы, благовония и прочие необходимые порядочным людям вещи. Тратить деньги на себя мама не запрещала, здоровье ее было не то: часто лежала в кровати и хрипло кашляла, не до контроля рациональности трат дочери. Но у Саши и мысли не было усладить нечистое, глупое тело - не мама, но Господь все видел. Отпираться от редко позволенных слабостей было бесполезно. И тем жестче, злее пела в воздухе очередная плеть, купленная со стыдом и смущением в магазине для взрослых - само нахождение там, опошление мыслей и взгляда заслуживало сурового покаяния. Мамы не стало три года назад. Александра осталась одна в двадцать лет. Без образования, социальных навыков, средств к существованию. Но и тут Господь не оставил верную рабу- старые знакомые мамы, ее коллеги, устроили девушку в отдел религиозной литературы областной библиотеки. Работа, в прямом смысле слова, пыльная, но на жизнь хватало. Множество священных, мудрых книг, свободного времени - что еще можно желать? Александре открылся новый мир. Мир других точек зрения, идеологий и религий, в котором она постепенно находился ответы на давние вопросы, оттачивая, изменяя и завершая свою собственную. Единственно правильную. Александра кружилась по комнате, широко запрокинув голову и кровь с рассеченной и покрытой шрамами спины ручейками сбегала на руки, а затем, на окружающие предметы. -Господи, даруй мне свою милость. Очисти мое тело, разум и душу от греха. Заполни меня своей святостью. Славься трижды великий и могучий - Губы девушки расползлись в счастливой улыбке - Сатана!