Неправильный омега

На протяжении двух недель Гэвин всячески пытался проявить знаки внимания, и даже поухаживать за Ричардом, но тот… не то, чтобы принимал… но и не отталкивал. С тех самых пор, как они внезапно и страстно засосались в коридоре его дома, омега будто бы испугался того, что может делать с ним его природная сущность. Поэтому не позволял ей вновь выбраться наружу. Самому было от себя тошно. Ему безумно хотелось снова. Да и Гэвин так обхаживал… обидно вот так все оставлять. Они даже телефонами обменялись и списывались. И однажды Ричард просто плюнул на всё. Надоело разрываться. Гэвина слишком сильно хотелось, даже без гребаной течки. Сущность играла значительную роль, но отнюдь не главную в проявлении желании видеть рядом с собой альфу — Гэвина Рида. Назначенная встреча для Рида стала неожиданностью. Он только-только начал жить самостоятельно, родители помогли с покупкой квартиры, небольшой, но уютной, однако обжить ее парень толком-то не успел. Коулу нисколько не помешало ни отсутствие многой мебели, ни срача. Он был одним из первых, кто узнал о личном жилье Гэвина и приехал скорее же отметить это дело. А вот его младшего брата Рид не звал, пока не был до конца уверен, что все у него в квартире нормально и впускать гостей можно. Но Ричард к ситуации подошёл с пониманием. Он стал ждать, когда Гэвин будет готов пригласить его к себе в гости. Да и ему самому требовалось подготовить себя морально ко всему. Особенно к ответственности за будущие последствия, решать свои проблемы самому — он умеет, должен и обязан. «Конфетка, привет», — пришло смс-сообщение от Гэвина в одиннадцать утра, в воскресенье. Ричарда уже не смущало прицепленное к нему прозвище. Как-то быстро привык. — «Если ты все еще хочешь прийти ко мне в гости — сегодня самое время». «Тогда заедь за мной через час, хорошо?» — отправил Ричард и вздохнул. Сегодня он повернёт свою жизнь в другое русло и будь, что будет. «Без проблем». Ричард спёр у родителей флакон смазки, презервативы и сразу положил их к себе в сумку. Пока Гэвин за ним приедет — он подготовит себя. И останется только ждать. Главное, не потерять голову от запаха альфы, который въелся туда, откуда не смоешь — мысли. Звонок в дверь хоть и не должен был стать неожиданностью… все равно таковым стал. Слишком быстро, по мнению Ричарда, прошел час. Он успел себя подготовить, но не успел понакрутить себя, сидя в ожидании. — Привет, — с улыбкой поздоровался с ним Гэвин, как только его впустили в дом. — Привет. Ну что, едем? — подмигнул Ричард, скрывая за этим свои переживания. В самом деле, альфу нет смысла бояться! — Да, поехали. К байку не так просто было привыкнуть, не говоря уж о том, чтобы спокойно мириться с высокой скоростью. Гэвин так и катал Ричарда, если возможность появлялась, со слабой скоростью, затыкая в себе желание разогнаться. Приятные ощущения во время поездки он все равно ощущал. Не ветер, так руки Ричарда приносили удовольствие. Приехав к Гэвину домой, они не успели толком зайти, как Ричард взялся за своё: оттеснил альфу к стене и прижался к нему губами, заводя руки под толстовку в попытке приласкать спину. Второй раз наступал на одни и те же грабли! А Гэвин вновь оказался в полнейшем шоке. Перед глазами словно кадры из воспоминаний возникли. Все повторялось, отличие лишь в обстановке. В первый раз у Ричарда дома. А сейчас у него, Гэвина. И, в отличии от того раза, Рид не стал отвечать на поцелуй, пусть и безумно хотелось. Он перехватил руки омеги, оторвался от стены и резко поменялся с Ричардом местами, так, что тот охнул от неожиданности разрывая поцелуй. Гэвин этим воспользовался, стукнувшись мягко лбом о его лоб: — Конфетка, прием? — невольно улыбнулся, начав с ласкательного. — Земля вызывает. Ты чего опять решил окунуться в страсть с головой, а потом об этом жалеть? Я ведь вижу, как ты болезненно все это воспринимаешь. Момент с прижатием понравился Ричарду, ужасно возбуждающе! Но и некое успокоение приносило. Ситуация не была похоже на: «Бежать некуда, ты в тупике!». Скорее уж: «Бежать не нужно, ты под защитой». Но вот объяснения… — Меня все достало. Достало разрываться между духом и телом. Я долго держал свою сущность омеги под контролем, но появился ты и всё пошло по пизде. Теперь прежние рамки не налезают. Не могу ничего с собой поделать. Сейчас я либо сломаю в себе омегу окончательно, или же приму себя им. Дело не в том, что мне нечего терять, а в том, что я хочу потерять. Девственность. Чтобы точно в себе разобраться. Понять, кто мне нужен. Серьёзный шаг парень решил сделать, путем лишения невинности. И хорошо, с одной стороны, и плохо. Однако в любом из вариантов можно пожалеть. Гэвину же главное постараться сохранить для себя, и для других, прежнего Ричарда. Чтобы тот не изменился кардинально. — Если ты в самом деле хочешь потерять девственность со мной, лучше делать это осознанно, а не сломя голову, поддавшись порыву. Не спорю, это возбуждает, но ты ведь хочешь все осознать, верно? Поэтому давай, раздевайся и чувствуй себя как дома. — Всё в порядке, я много думал над этим. Но если тебе самому надо подготовиться, я подожду. И… можем попить кофе? — Конечно, — согласился Гэвин и сразу же поставил чайник, — мне разве что ополоснуться, — признался после с небольшой неловкостью. — А так я, в принципе, готов. Хотя… — тут же себя тормознул и взглянул на омегу, — ты как хочешь лишиться девственности? В смысле, в какой роли? Пассив или актив? — А… я забыл, что ты в обе стороны можешь, — вспомнил Ричард пикантную (но для Гэвина неприятную) деталь. — Знаешь, в обе. В любой роли. Как тебе будет удобно. Хотя я… Я не смогу сделать всё хорошо, ты не сможешь получить удовольствие. Так что лучше веди меня. Я просто отвечу. — Хорошо, — Гэвин сел рядом и приобнял севшего на угловой диванчик омегу за плечи, — ты только не волнуйся сильно. И не думай о том, что что-то там может не получиться. Все получится. — Я тебе верю. И… доверяю, — признался Ричард, а после достал из сумки интимные предметы, краснея. — Возьми их в постель, пока помню… Я подготовился. — Бля, — после короткого характерного описания ситуации Гэвин просто начал смеяться, забирая вещи. — Хорошо, конфетка, давай. Ричарду представилась возможность внимательнее осмотреть кухню, пока хозяин квартиры пошел относить нужные им сегодня вещи. Видно, что ремонт очень свежий, совсем недавний. Кое-где на полу не отошедшие следы раствора для приклеивания кафеля. Мебель минимальная, но уютная. Приятно находиться, но миниатюрность помещений немного смущала. Он привык к объему, свой дом был большим, двухэтажным. Здесь же просто квартирка, купленная по минималке. А Гэвину ничего больше и не надо на первом этапе времени. Иметь большой дом — необходимость, когда хотят создать семью. А сейчас он еще может наслаждаться благостным одиночеством. Вернувшись, альфа разлил чай по кружкам и откопал на полках купленную два дня назад коробку овсяных печений с шоколадными ломтиками. В создавшейся домашней обстановке, за вкусным чаем, и не менее вкусными печеньями, приходило успокоение. Сумасшедшее желание сошло на нет. Пришел комфорт. А вскоре омега беззастенчиво положил голову на плечо альфы. Если и мелькнуло удивление, Рид его быстро заглушил и расслабился, свободной рукой приобнимая за плечи. И проходило это до тех пор, пока Ричард не решил взять его лицо в свои руки и не прижался к его губам. Легко, без того огня, который был в коридоре. Обычное нежное касание, которое быстро оборвалось. — Я, кажется, к такому все же не смогу привыкнуть, — смутился по-своему альфа, вновь потянувшись к своим волосам, чтобы потрепать их. — Ты такой непостоянный. Не близнец случаем? — М… я не помню, — Ричард смутился и даже покраснел. Его настолько редко спрашивали, кто он по знаку зодиака, что он и забыл кто есть. Пришлось вспоминать. — Я февральский… А, водолей. Тоже звездец в своём роде. Особой статичностью характера не отличаются. И бывает дохера проблем. — О, а я октябрьский, — делится своим Гэвин. — Весы. И у нас с тобой есть совместимость, если мне память не изменяет. Как-то я заморачивался на этот счёт. — Кажется, тебе было очень скучно, раз ты таким озадачивался, — рассмеялся Ричард, а после взял альфу за руку, ловя себя на чисто омежьем желании получить ласку. — Скажем так, я был подвержен романтической дурью в подростковом возрасте, мечтая, не хуже омеги, отыскать для себя идеальную пару, — признался Гэвин, а после, отставляя окончательно кружку с недопитым чаем, поднялся и потянул за собой Ричарда. — Пойдем в гостиную. Парень покорно пошел вслед. Страха не было. Разве что небольшая нервозность. Он не знает доподлинно, что будет происходить, и что он будет чувствовать — но это отправная точка. С чего-то нужно ведь начинать. — Ты слишком громко думаешь, — сообщил альфа, приобнимая за талию. Таким образом они находились достаточно близко друг к другу, усевшись на более мягкий и большой диван, нежели на кухне. — И напряжён. Расслабься. Мы можем начать с обычных разговоров. — О чём? Я весь на поверхности, как ты понял. Вряд ли тебе будет интересно говорить со мной, — как собеседник Ричард талантом не отличался, и он это знал. — Разве что ты можешь мне рассказать, как управиться с альфой или с омегой. Такое Коул вряд ли мне расскажет. — Позволь тогда уточнить, что конкретно ты подразумеваешь под «управиться»? — Соблазнить, охмурить, удовлетворить, и что там ещё можно сделать? — Ну, первое, что ты должен знать, — серьезно начал Гэвин, прижав голову омеги к своему плечу и начав перебирать волосы, — не пытайся казаться лучше, чем ты есть сейчас, иначе будешь принимать последствия со словами: «Ты был другим, когда мы только познакомились». И все закончится разрывом. Парень не сразу понял о чём речь, дошло чуть позже. И нет, таким он не страдал. Да, притворялся альфой, но всегда вёл себя как обычно, ни перед кем не рисовался. — Понял. Что ещё? — Нужно быть хоть немного начитанным, чтоб у тебя было о чем поговорить с партнёром. Да, у вас может быть какая-то одна общая тема, которую вы можете бурно обсуждать хоть целый день, но со временем интерес скатится на нет, захочется обсудить что-нибудь еще. — Знаю. Но у меня часто бывает так, что я поднимаю темы, о которых другие ничего не знают. Потом сижу и думаю, то ли я дурак, то ли они не в курсе. — Да, такое бывает, — бесспорно ответил Гэвин, продолжив свою незатейливую ласку. — Но чтоб не попадать в такие ситуации, следует сначала задать вопрос, примерно: «А тебе известно», а дальше всё скажет реакция собеседника. Но вообще, по человеку сразу можно сказать, насколько высок его IQ. Заранее можно обходить тупых пробок. — Ну не знаю, нам как-то давали такой тест. У меня едва ли набралась норма баллов. Но я же не совсем тупой. Редко с первого раза можно понять. И вообще, может поцелуешь меня? Или тебе в принципе неохота ничего делать? Если нет, скажи сразу, и я отстану от тебя. Парень ждал честности, и получил ее по следующим действиям альфы, который и не думал, что омега так быстро захочет приступить к главному. Они могли постепенно к этому идти. Гэвин обхватил затылок, сжал руку на талии чуть сильнее, и захватил чужие губы в мягкий плен. Его ласки были осторожны, наполненные трепетом. И Ричард поддался. Пусть в поцелуе не было огня, но всё же он плавил рассудок. Руки сами пришли в действие и залезли под свитер Гэвина. А тот оторвался от губ и с нежностью одарил неспешными поцелуями лицо омеги, начиная с подбородка и плавно поднимаясь к левой стороне щеки. По коже поползли мурашки, когда Ричард почувствовал горячее дыхание на своем ушке, затем поцелуй и легкий укус за кончик. Элементарное касание, но даже от него дыхание перехватывало. Страшно хотелось ответить. И он тоже прижался губами к чужой шее, а после провёл по ней языком, ощущая терпкий вкус. А ощущать, даже не видеть, именно ощущать, ответную реакцию, не менее яркую, чем собственная — удовольствие двойное. Он не просто отдавал всего себя во власть Гэвина, но и сам принимал некое участие в происходящим. Не хотел, как многие омеги, только получать. Отдавать — не менее приятно. — Гэвин, сними, я хочу видеть, — попросил Ричард, отстранившись и посмотрев в глаза, что выдавали понемногу зарождающееся удовольствие. — Что конкретно снять? — уточнил тот и одна его рука, что недавно ласкала волосы на затылке, спустилась к лопаткам, а вторая, обнимающая талию, огладила линию бедра и остановилась на ляжке, осторожно сжимая. — Футболку, мешается, — громко выдохнул Ричард и сам взялся за предмет одежды, что обрамлял сильный торс. К черту лишние тряпки. Он чувствовал руками насколько силен Гэвин, каждый трицепс и бицепс ощущался под пальцами. Не хватало только наглядности. Рид не заставил его томиться и вскоре откинул прочь футболку. Удивлением для Ричарда оказалась немного волосатая грудь и дорожка темных волос от пупка, что точно вела к… В серых глазах читалось благоговение. Он и подумать не мог, насколько мощное и мужественное тело у альфы на самом деле. Рука сама легла на торс и приласкала. — У тебя красивое тело. От осознания, что у Гэвина мурашки по телу от его, Ричарда, ласки, согревало всё внутри. Нависающий сверху альфа очаровывал и заставлял омежий рассудок таять, как мороженое в летний зной. Сущность, а значит и тело, желали принять этот жар на себя, поддаться полностью, и что уж там, впитать в себя. Пусть его мужественный альфа научит любви и одарит всей своей нежностью и страстью. Многогранность. Именно ее хотелось видеть в альфе. Идеальное чередование. И Гэвин будто прочел его тайные желания. До того прикасаясь, и в целом действуя, очень осторожно, он постепенно стал менять тактику и полностью перехватывать на себя роль доминанта, которой Ричард покорялся полностью и безраздельно. Хотя зная себя, он никому не давал брать над собой контроль. А сейчас отдавался на волю рук, которые легко подхватили и перенесли на кровать. В спальне провести свой первый раз гораздо лучше, нежели на диване. Конечно, тот был мягким, удобным, но не слишком широким. И если у них будут какие-то… игрища (Ричард много пересмотрел порнухи, да и много слышал от знакомых, как проходит, иной раз, секс), пространство понадобится. Вместо страха того, что будет, ощущалось лишь предвкушение. Как опытный мужчина, Гэвин мог сделать с ним много разных откровенных вещей. Его уже возбудила мысль о том, как альфа будет раздевать. — Перевернись на живот, — ласково попросил его Гэвин, коротко, словно этим успокоить хотел, целуя в щеку. И как же сильно Ричи ощутил возбуждение, когда поворачивался к нему спиной. Сейчас, в эту самую секунду, он был беззащитен, как никогда. Но не боялся. Доверял и ждал, когда чуть грубоватые сильные руки дотронутся до него. Теперь он даже не увидит, куда именно они лягут, от того предвкушение лишь возрастало. И конечно, прикосновения, что начинались так нежно и трепетно, в последствии приобретали настойчивость и некую неосторожность. Они показывали истинные чувства альфы к нему, показывали, как остро тот реагирует. Да и не только прикосновения. Гэвин, как оказалось, очень любил ласкать словами. Ричард, в процессе раздевания и последовавших ласк, руками и губами, услышал о себе так много приятного и… слегка пошловатого, что, кажется, весь запылал от смущения и желания. — Я хочу тебя, Гэвин… — прошептал, сам не узнав свой голос. Такой сбивчивый, опалённый возбуждением. — Только презервативы возьми. Прошу тебя… Новая порция ласки, в прикосновениях, поцелуях и словах, обрушилась на его голову, на его тело. В особенности, касательно физического контакта, на спину. Гэвин словно отыскал для себя любимое положение и спина омеги стала для него полотном, на котором он хотел создать шедевр. А после то, что находилось ниже. Мягкие, упругие булочки. Стоило обратить на них свое полное внимание, а не урывочное, и понеслась. Альфа, первым же делом, приласкал их губами, от чего парень тут же вздрогнул. Всё тело, и без того чувствительное, будто вспыхнуло. Он вздрагивал и сдавленно стонал от каждого касания губ. Тело само выгибалось навстречу каждому прикосновению, жарких рук и губ. Плохо в таком положении было только одно — он не мог ничего сделать в ответ. Альфа, точно читающий его, как открытую книгу — или просто имеющий способность мысли читать, другого объяснения трудно было найти — убедил, что реакции, яркой и такой сильной, достаточно для удовольствия. Есть позиции, при которых может ласкать лишь один. И только в последствии есть возможность поменяться местами. И ласкающий станет тем, кто начнет получать удовольствие от партнера, от его прикосновений и поцелуев. Мозги у парня окончательно взорвались. Такая массированная атака удовольствием на его тело, ещё никогда не знавшее это, свело с ума. Каждая клетка была опробована мужчиной по-своему. Ричард покрылся испариной, высвободившей из пор цветочный запах из-под всех преград, которые раньше возводил. По бёдрам начала сочиться смазка, которая предавала его полностью. Ему нравилось происходящее именно так, как оно есть, и он хотел альфу. Принять полностью, как делают все омеги, когда ощущают естественное для всех желание. — Как же ты пахнешь… — хрипел альфа, чувствуя себя настоящим безумцем, и продолжал нежно терзать кожу омеги. Вспотевший, сладко стонущий, горячий, как печь, он пробуждал волчьи инстинкты, от которых они и происходили. Именно поэтому Гэвин желал пометить СВОЕГО омегу. Он нашел его. Свой идеал, который, впервые за всю его жизнь, хотелось взять больше, чем лечь под него. Тело парня дрожало в крепких мужских руках, вскрики сами вырывались из горла. Он больше не мог. Ему нужна либо передышка, либо продолжение, иначе совсем расплавится, заходясь собственными стонами-вскриками. Он тек под альфой, как настоящая сука. — Гэвин, пожалуйста, я больше не могу! Сделай что-нибудь! Услышанный рык, почти звериный — или же у Ричарда просто галлюцинации слуховые, мозги совсем расплавились — заставил его замереть, не то от страха, не то от неожиданности, а после, между основанием шеи и плечом, полыхнуло болью. Неясно откуда острые зубы вонзились в кожу, почти до крови прокусывая. Ричард вскрикнул от боли, сам не узнавая свой голос. Жалобный, болезненный и ненавистно слабый. С пришедшим дискомфортом возбуждение ослабло. — Гэвин, мне больно! Что ты делаешь? — Мечу, — обманчиво спокойным тоном изрёк альфа и стал, как зверь, зализывать место укуса, вместе с тем поглаживая мягко по бокам и бёдрам. Возвращение ласки каким-то чудом притупляла боль. Омега не понял, как это возможно, но важно совсем не это, а то, что боль уходила под ласковым языком и тёплым дыханием. Он был уязвим, чего всегда остерегался по жизни — воспитание себя альфой давало свой отпечаток. — Поцелуй меня. Просьба, высказанная отнюдь не «альфой», а самым настоящим омегой, слабым и охотным на ласку, которую в тот же миг получил. И жаркое мощное тело мужчины придавило его собой в момент страстного поцелуя, а между ягодиц он с дрожью почувствовал налитый кровью член, горячий и твёрдый, но он не воспринимался инородным. Скорее чем-то таким, с чем хотелось… контактировать. И принять его в себя. Это желание вогнало в краску. Так пошло и по-омежьи. Но в то же время естественно, будто он давно знает, что нужно и как это делается. Ричи прижал голову альфы ближе к себе, зарываясь пальцами в волосы, и едва не перешёл на укусы, так сильно Гэвин начал распалять, касаясь его где только мог. Течная попка напрашивалась на растяжку. Куда более хорошую. И Ричард прогнулся в спине, чувствуя внутри сразу два пальца. Необычно, но не дискомфортно. Тёплые пальцы мягко скользили в нём. И теперь парень понимал, как омеги это чувствуют. Это оказалось очень приятно. И хотелось ещё. Внутри крепла уверенность в том, что он пошёл правильной дорогой, решив потерять невинность и именно с этим мужчиной. Именно в этот ответственный момент Гэвин стал постепенно сбавлять обороты и обходиться бережнее. Через пелену возбуждения пробилось ясное осознание: «Ричард все ещё невинен. Обращайся с ним бережнее, ты должен быть аккуратен». К этой цели Гэвин и шел, разрабатывая анус и периодически целуя открытые для поцелуев манящие губы. Он не учёл одного — будучи омегой по природе, ещё и молодым, мышцы разрабатываются очень быстро. Ричард явно желал большего, практически отринув свои принципы. Многолетнее воспитание летело в тартарары, он почувствовал именно то, от чего так долго отрекался — омегу. Его тело горело в ожидании альфы, когда тот сделает то, что должно, упиваясь усилившимся от возбуждения запахом омеги. Пальцы не могли принести удовольствие, какое хотелось бы сходящему с ума от недодавшей ему альфийской любви. И пусть Ричард не мог ни с чем сравнить, но он чувствовал, что в сравнении с членом, пальцы — ничто. Его желание вскоре осуществилось. После неприятной пустоты, длящейся не больше тридцати секунд, знакомое ощущение трущегося о его ягодицы агрегата, а в следующий миг жаркая головка… И мир распался. Потрескался, как стекло при ударе камня, и пробилось нечто новое, совершенное, незнакомое и притягательное. Всё его тело, всё его существо словно выгнулось в экстазе проникновения. Ни капли не инородное тело согревало, разнося жаркие импульсы по всему телу. Омега закричал в подушку, сжимая в кулаке простынь. Мужчина сверху настолько горячо прижимался к телу, что казалось, у него после этого появятся ожоги. Ощущал своей спиной его тело и грудь, за которой учащённо билось сердце, и судя по напряжению… он еле сдерживался. Мог быть мощнее, мог сразу задать жар. Ричард не понимал, откуда у него такие мысли, но он представил и... захотел. Словно под воздействием течки. Почему, почему так нестерпимо хотелось траха, невзирая на последствия? У него ведь первый раз! Так почему он чувствует себя, словно не раз, и не два, занимался этим с Гэвином? Словно так надо и это естественно. Неужели всё дело именно в том, что он омега, чего так долго отрицал и отвергал, не принимая себя таким? Поэтому ему сейчас так хочется большего, не боясь, что ему будет неприятно или даже больно? Дело в человеке - тут же стукнуло в голову. В том, кому он мог довериться. Кого выбрал изначально. И именно он, Гэвин, заставил природу всколыхнуться и вырваться из-под асфальта, в который Ричард отчаянно ее закатывал. Он начал поддаваться бёдрами навстречу. Так пошло и приятно. Тело отзывалось желанием и грязные слова сами рвались. А за ними постанывания. Гэвин взялся за него, с лёгкой грубостью, и начал двигаться. Плавность сменялась все более резкими толчками. Контроль, который поставил на себя альфа, стал ослабевать под натиском инстинктов. Парень этого не знал, но всё его омежье существо, выбравшееся на свободу окончательно, выносило выдержку альфы, да так, как он не испытывал того прежде. Покорный, податливый, и горячий, просящий ещё больше и прижимающийся теснее. Его нежная кожа касалась живота альфы, дразня ещё больше. Ричард был мокрым едва ли не во всех местах. Бёдра хлюпали от собственной пахучей смазки и всё тело покрылось каплями пота, словно росой. И их, моментами, слизывал Гэвин, вновь проявив страсть к спине Ричарда, к его плечам и шее, на том месте, где недавно укусил. Метка, а это именно она, останется теперь с омегой навсегда. Удалить ее возможно лишь прибегнув к пластической хирургии. А запах альфы будет как минимум неделю тонким шлейфом следовать за Ричардом. Сопровождать его, куда бы тот ни пошёл. И оберегать собой от посягательств других альф, которые теперь увидят в нём омегу и захотят обладать им. Но запах сильного альфы и метка на шее никому не позволят сомневаться, что обжигающий и притягательный юный омега занят. Кем-то, кто о нём позаботится. К счастью для них обоих они заранее подумали о безопасности. И пусть забеременеть омеге возможно лишь в период течки, существовал процент зачатия и в обычные дни. А безопасность — превыше всего. Когда все закончилось, Гэвин просто навалился сверху на Ричарда, прижимая того, жаркого и потного, к себе, и успокаивающе гладя по разгоряченной коже, успокаивая после ярких оргазмов. Взбудораженный и горящий Ричард никак не мог прийти в себя. Первый раз оказался потрясающим. Всё его тело накрыла мягкая нега. И под приятной тяжестью тела альфы, он и провалился в легкую дрему.