Шутов

      В тот день мы всё-таки продолжили. И даже не один раз… Измотанная и уже ничего не соображающая Даша осталась ночевать у Железки, а меня он выпроводил под вечер, напомнив снова, что лучше бы никому не знать о нашем приключении. Устало послав его на хер, я застегнул куртку и отвернулся к лифту. Сзади хмыкнули и хлопнули дверью, а я пнул ворох окурков, вздымая пепел. Не то чтобы мне хотелось остаться, как Даша, но чувство, что меня попользовали и выкинули, отравляло послевкусие бешеного секс-марафона.       В инсте Железка вёл себя по-прежнему, только ехидная ухмылка при взгляде на меня появлялась всё чаще. Было непонятно, стал ли он относиться по-другому, или просто переваривает случившееся, как и я, но что-то определенно изменилось. Не явное, витающее где-то в пространстве, однако это было.       И меньше, чем через неделю мне пришло смс с незнакомого номера: «Шутов, у твоих предков дачный сезон открылся? Хата нужна. Госпожа желает повторить». У меня глаза на лоб полезли. Чтобы Злыднев сам написал? Мне? Где-то в Сахаре дожди прошли, не иначе. Я отбил в ответ, что хата будет свободна в субботу, так как брат везёт маму в столицу, к доктору, каких у нас не водилось. Егор написал, что передаст Даше, а мне посоветовал готовиться к выходным и даже соизволил поставить куцый смайлик.       С тех пор пошло-поехало… Мы встречались каждую неделю, исхитрялись находить время и место, прогуливали пары, один раз умудрились потрахаться на чердаке соседней с моим домом девятиэтажки. Месяц мы просто сходили с ума, удовлетворяя какое-то ненасытное желание групповушки. И перед каждой встречей у меня отчетливо проявлялось странное волнение. Я уж было решил, что влюбляюсь в Дашу. За Егором тоже что-то подобное замечал: он выполнял любые её капризы, в том числе не входящие в рамки игры в раба и госпожу. Она вознаграждала его по-своему, играясь. И всё равно воспринимала всерьез больше меня, чем его. Бесило ли это Злыднева, хрен знает, но вида он не подавал, по крайней мере. Ещё Дашу страшно заводило, когда мы с Железкой прикасались друг к другу случайно и сразу отдергивали руки, потому что с самого первого раза я не повторял свой эксперимент и не понимал, честно говоря, что на меня тогда такое нашло. Егор тоже не стремился сделать наш и так весьма интимный контакт ближе, что меня успокаивало.       Если с Железкой я как-то смирился, то с Дашей было сложно. С ней было сложно всё: сложно не влюбиться в девушку, которую месяц трахаешь так, как в самом жгучем порнофильме, сложно воспринимать её отмороженность и готовность на всё. Даша откровенно пугала. Железка принимал её всю безоговорочно, психи понимают других психов, а вот мне было страшно. Я не мог вдуплить, в чем дело, что в мозгах у этой девчонки. А еще мне было страшно застрять в ней окончательно, втюриться, а потом обнаружить, что с головой у нее совсем херово.       И через полтора месяца после нашей первой встречи мне представилась возможность узнать всё о своей такой странной подружке. Не то чтобы я искал эту информацию, она сама меня нашла. Точнее, меня нашел Дашин брат. Он написал мне в личку на том же сайте, где я познакомился с Дашей. Написал, кем ей приходится, что узнал о нашем общении и встречах. С первых строк сообщения я зассал, но потом дошел до того места, где он говорил «Если ты с ней встречаешься, и у тебя нормальные намерения, было бы нечестно оставлять тебя в неведении по поводу её состояния». В ответ я отбил, что таки да, встречаюсь, намерения у меня самые нормальные для моего возраста, то есть член сам из штанов выпрыгивает, что я заметил её особенное состояние, и мне чертовски интересно узнать, что происходит. Мы договорились встретиться в одной унылой кафешке, где никогда не бывает много народу, и можно спокойно перетереть, не боясь, что кто-то будет греть уши. Железке я ничего говорить не стал, пока не узнаю что-нибудь. Кроме того, меня не оставляла мысль о том, что любая, даже шокирующая новость о Даше на него не произведет никакого впечатления. Но мне узнать было необходимо. Я себя к психам не причислял и хотел определить границы и момент, в который нужно свалить от этих двоих. Когда к столику подошел бугай два на два, я поерзал на стуле. Но он вполне дружелюбно улыбнулся и протянул ладонь, которую я рискнул пожать. — Сергей, — представился он. — Олег, — ответил я, наблюдая, как он отодвигает два стула, чтобы поместиться в узком углу, который я выбрал специально, ища тишины и уединенности для разговора. — Что у тебя с Дашкой? — спросил он сразу, как мы взяли по пиву. — Встречаетесь? Серьезно? — Я не знаю, насколько это серьезно, — честно ответил я. — Но она мне нравится. — Не хочу ей портить всю малину, конечно, — раздосадовано сказал Сергей. — Но если окажется, что она встретила неплохого парня и скрывает от него правду о себе, а рано или поздно правда вскроется, и парень свалит в туман, будет хуже, согласись? Я не нашелся, что ответить, и просто кивнул. — Она совсем ничего не рассказала о себе? Я помотал головой. — Мы вообще не отсюда, знаешь? Из Москвы переехали шесть лет назад. Тут я удивился сильно. — Зачем было из столицы в наш зажопинск переезжать? По работе родителей? — Если бы… Из-за Дашки и переехали. Она больше не могла находиться в городе, где всё произошло. — Что произошло? — я хоть и предчувствовал какую-то жесть, но к реальности оказался не готов совсем. — Когда Дашке было четырнадцать, её изнасиловали. Группой. Пятеро пьяных подонков затащили её в подвал и долго развлекались с моей невинной тогда еще сестрой. По кругу пускали, и пока один трахал, другие смотрели. «Мне доставляет, когда кто-то смотрит», — вспомнились слова Даши, и меня бросило в жар, а потом в холод. Вот откуда ноги растут у этого сомнительного удовольствия. Боже… — Они над ней поизмывались и выкинули на улицу. Спасибо, хоть не убили… — Сергей сжал кулаки. — Их потом всех нашли и посадили, конечно, но мозгами Даша поехала с того вечера. Год после этого она провела в лечебнице, однако врачам уже не удалось исправить то, что в ней поменялось. У моей сестры атрофировался инстинкт самосохранения, она больше не задумывается о последствиях своих действий. После всего произошедшего она перестала видеть опасность. Переходит дорогу на красный, я своими руками чуть ли не из-под десятка машин ее вытаскивал. Нарывается на гопарей, пару раз приходила домой с побитым лицом, но чаще они сами начинают её безумного бесстрашия пугаться. Потому что она невменяемая в такие моменты. Один мудак ей начал ножом угрожать, а она нож выхватила и порезала чувака сама. С удовольствием пырнула его, а потом себя порезала, ради доказательств «самозащиты». Естественно, он не стал заявлять на Дашку, на ней же были порезы ножом с его отпечатками. Так что она не только безумная, но и расчетливая, когда надо. Заумные психологи говорили, что Даша ведет себя так, потому что ей кажется, будто самое страшное в жизни с ней уже случилось. Мол, ей нужно продолжать лечиться. Но мы с родителями решили, что она не заслужила всю оставшуюся жизнь по психушкам мотаться, и переехали сюда. Чтобы Дашке не напоминало всё вокруг о случившемся, да и жизнь здесь потише. Но, как видишь, сладу с ней все равно нет. Я уже начинаю думать, что ей повезло с тобой, ты хоть выглядишь нормально, а не как те упыри, кого она раньше притаскивала. Я обнаружил, что сжимал руку до побелевших костяшек, пока он рассказывал. — Вот же бля… — медленно выдохнул я, разжимая трясущиеся пальцы. — Как видишь, — повторил Сергей, — моя сестра — сплошная проблема. И если ты не готов к такому грузу, попрощайся с ней сейчас, пока вы оба не подсели друг на друга. Она с тобой дольше, чем с кем-либо за весь последний год. После изнасилования она лет пять от парней шарахалась, а потом вдруг слетела с катушек и превратилась в нимфоманку. Я даже не представляю, сколько членов в ней за этот год побывало… — Зачем ты мне всё это рассказал? — голос у меня был не лучше пальцев. — Чтобы ты подумал. Дашин брат встал из-за стола, кинул на стол деньги за пиво и сказал: — Ей необязательно знать, что мы разговаривали. Если захочешь с ней порвать, найдешь убедительную причину, я думаю. И он ушел, оставив меня в полном раздрае, с чувством полного опустошения, с желанием выть от несправедливости, что с такими, как Даша, в нашем мире могут происходить такие ужасы.       Я предсказуемо надрался в тот вечер. Сидел за Кирпичкой с бутылкой водки, прогнав оттуда школоту. В груди драло, и очень больно. Водка нихера не помогала забыть или хотя бы осмыслить то, что рассказал Сергей. В тот момент во мне бурлили противоречивые чувства. Я начал ненавидеть Железку за его психованные выебоны, которые происходили не из-за какой-то страшной травмы, как у Даши, например, а просто от скуки. Но в то же время я ощущал, что они с Дашей подходят друг другу как нельзя лучше. Два психа, способные уравновесить друг друга. А я, до тошноты нормальный, не понимающий завихрений в их головах, почувствовал себя жутко одиноким. Будто они оба меня предали. Я набрал Железку и, когда он ответил, попросил: — Встреть, я через пять минут подойду. — Нахуя? — недовольно поинтересовался он. — Надо, — и я повесил трубку. Я знал, что Егор меня не проигнорирует, хотя бы только из любопытства. И не ошибся, он стоял у подъезда, нетерпеливо пиная лавочку. Значит, сразу вышел и ждал меня. Обалдеть. Увидев пустую бутылку у меня в руках, он хмыкнул: — По какому поводу? — Пойдем за гаражи, тут слишком светло, — поморщился я, поглядев на фонарь перед подъездом. — Что, нахуярился и решил меня отпиздить за гаражами? — ехидно спросил Егор, но пошел за мной. Один раз ему пришлось схватить меня за шиворот, потому что я поскользнулся на грязной луже и не удержался бы на ногах. — Шутов, ты меня пугаешь. Чё творится? У гаражей я сел жопой прямо на асфальт, швырнул бутылку куда-то в темноту и сказал: — Это всё она, знаешь? — Кто она? Даша? — Да. Даша… — И что она такого сделала, что ты пол-литра выжрал в одно горло? — голос звучал раздраженно. — Она… — и я не смог продолжить. В глотке будто образовался ком, который я никак не мог проглотить. — Шутов? — у Железки прорезались нотки беспокойства. Меня это добило. Впервые с младших классов, наверное, я разревелся. В самой неподходящей для этого компании, выворачивая душу перед последним человеком, перед кем стоило бы это делать. Рыдал так, будто у меня кто-то умер. Егор молчал, не пытался меня успокоить. Наверное, он был поражен. Но в тот момент мне было наплевать. Обхватив голову руками, я подвывал, представляя себе сцену Дашиного изнасилования, её боль и отчаяние, а затем потерянность на долгие шесть лет. Пару минут спустя Железка подошел ближе, положил мне ладонь на предплечье и слегка сжал пальцы. Самое большое утешение, которое он мог себе позволить, однако я был благодарен и за него.       Когда меня отпустило немного, я высморкался в полу куртки и встал, потому что жопа уже начала подмерзать. Егор стоял рядом, не произнося ни слова. Я попытался разглядеть выражение его лица во тьме, но увидел только круглые глаза. Неопределенно махнув ему рукой, я развернулся и пошел оттуда. Не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он всё ещё стоит там и пораженно смотрит мне вслед. Я бы смотрел.       Уже у дома мне пришла в голову мысль, что я забыл пригрозить Железке, чтобы это осталось между нами, но почему-то думалось, что он и так не станет о подобном трепаться. Потому что из всех людей, перед кем я мог выплакаться, я пришел именно к нему. И судя по его лицу, он так же этого не ожидал, как и я.       Наутро в шараге я Железки не обнаружил. Он не явился ни на одну пару, а меня Генка задолбал вопросами о моей кривой роже и аспирине, с которым я провел утро в обнимку. Отмахнувшись от друга, как от назойливой мухи, я подавил порыв послать его на хуй и ушел домой.       Что ж, Дашка, ее брат и Егор дали мне время подумать. И это было труднее всего. Хоть я и чувствовал себя третьим лишним, отказаться от наших встреч представлялось невозможным. К тому же, только так я мог нормально общаться с Железкой, если это можно было назвать общением, конечно. Потому что в шараге он меня игнорировал или высмеивал, или издевался, но никак не шел навстречу. А во время свиданий с Дашей он вполне обычно, не едко шутил, разговаривал на равных, был собой, в общем. Пришлось признаться самому себе, хоть и скрипя зубами, что я посещаю эти встречи на троих не только ради секса с Дашей, но и ради того, чтобы получить нормальное отношение Егора. Однако на следующий вопрос «Зачем мне это нужно?» ответ еще не оформился.       Помучившись до вечера, я набрал Даше и Злыдневу смс: «Родители в выходные на даче. Придете?» Даша ответила сразу, что согласна, а от Злыднева еще пару часов не было ни слуху ни духу. Пересилив себя, я ему позвонил. — Что тебе надо, Шутов? — едва ли не прошипел он в трубку. — Получил? — ответил я вопросом на вопрос, даже не уточняя, что речь идет об смс. — Получил. — И почему молчишь? — Потому что занят. Я должен на каждое твое сообщение моментально реагировать, что ли? — Я на твои моментально реагирую, — припомнил я. И совершенно не соврал. Несмотря ни на что, я Железке отвечал сразу, хотя и не всегда хотелось. — Да ты просто озабоченный маньяк, — фыркнул он, но уже не зло. — Почему тебя сегодня не было в инсте? — проигнорировал я его слова. Не отрицать же правду. Маньяк, да, что поделать. — Что, беспокоишься? — хохотнул Егор. — У меня свои дела были, Шутов, ты хоть в них не лезь. Я тебя и так в своей кровати терплю, но чтобы ты еще в мою жизнь совался, это слишком. По сути, он был прав. Но меня почему-то будто дубиной огрели по солнечному сплетению. — Шутов? — переспросил Злыднев, и я понял, что молчу уже несколько секунд. Что бы там ни хотел донести до меня Железка, он своего добился. Я повесил трубку, не говоря больше ни слова, и отшвырнул от себя телефон.       На следующий день у шараги остановилась злыдневская бэха. Когда из нее вылез железный мешок с дерьмом, я кивнул Генке, затушил сигарету и ушел внутрь. Видеть Злыднева не хотелось.       Но на философии он сел словно специально в поле моего зрения, на пару рядов ниже и правее, где вокруг него сразу же образовалось пустое пространство. Рядом со Злыдневым редко кто сидел. Я бы от такого одиночества уже давно сдох, но Железка, похоже, не тужил. Пока философ что-то уныло вещал с кафедры, уткнувшись носом в кипу лекций, Егор что-то рисовал в тетради и игрался с лезвием. Оно то появлялось на кончике высунутого языка, то исчезало во рту. Меня так загипнотизировало это зрелище, что я забыл про всё вокруг и смотрел на его рот, двигающиеся губы и острую херовину между ними.       Опомнился только тогда, когда лезвие исчезло, а тонкие злыдневские губы расплылись в усмешке. Я поднял взгляд выше и увидел, что он глядит на меня и ухмыляется. От неожиданности я вздрогнул и нечаянно смахнул со стола ручку. Когда поднял её, снова глянул в сторону Егора. Его плечи тряслись. Железка беззвучно ржал, отвернувшись от меня. Вот же бля. Он спалил меня на том, что я на него пялился. Теперь жди беды, Олег. Железный этого так не оставит, засмеет, как пить дать. Но я ничего не мог поделать, меня этот процесс завораживал. Как будто в ряд вещей, на которые можно смотреть бесконечно, добавился Егор, забавляющийся со своей опасной штуковиной.       Шестым чувством ко мне пришло понимание того, что такие мысли могут завести меня не туда, но было уже поздно. Я размышлял о том, что может делать Егор, пока у него во рту лезвие. Есть он с ним не может, я уже убедился в этом у себя дома. Интересно, а он его когда-нибудь глотал? Это же вполне смертельно может быть. Я представил, как задаю Злыдневу вопрос: «А ты когда-нибудь глотал?», и мне стало жарко от его двусмысленности. В голову полезли совсем уж странные мысли. А может ли он целоваться с лезвием во рту? Каково должно быть человеку, которого он целует?       После этого я окончательно вспотел и, извинившись перед преподом, слинял из аудитории. Умываясь холодной водой, я пытался восстановить будничный ход мыслей, но получалось с трудом. Сообразив, что злыдневские игры с лезвием меня банально возбуждают, я постарался отвлечься и представить Дашу. Обнаженной. Но за ее спиной сразу возник Егор, выплевывающий в руку лезвие и проводящий им плашмя по Дашиному голому плечу. Я чуть не взвыл. Доигрался в групповушку, Олег. Теперь эти двое меня преследуют в моей собственной голове. Железка прав, я озабоченный маньяк.       Скинув Генке смс, что мне поплохело, и чтобы он забрал мои вещи и прикрыл перед преподами, я свалил из института. Поплохело, как же. Передоз сексом и мыслями о тех, с кем я его делю. Выпишите мне больничный, пожалуйста. И рецепт, как это лечить.       У дома меня догнала злыдневская смска. Одно слово. «Нравится?» Да что же он за сука такая? «Пошел ты», — ответил я и выключил телефон от греха подальше.       В субботу утром в дверь позвонили. Как был, в боксерах и майке, я пошел открывать. На пороге стояла Даша. Она больше не наряжалась в ролевые костюмы, я сказал, что она и так нас возбуждает. Комплимент ей понравился, и она стала приезжать в повседневной одежде. — Никого нет? — с улыбкой поинтересовалась она, заходя в квартиру.       Я отрицательно покачал головой. Даша буквально бросила меня на стену и жарко поцеловала, забираясь руками под майку. Я обхватил её за талию и прижал к себе. Почувствовав, что я уже возбужден, она застонала мне в губы и отстранилась, чтобы спросить: — Где Егор? — Не знаю. — Он придет? — Не знаю. — Ты же написал ему, правда? — Да, — я отцепил от себя её руки. — Но он ничего определенного не сказал. — Тогда дождемся его. Пойдем на кухню. У тебя есть что-нибудь холодненькое? На улице жара.       Даша скинула обувь и прошла внутрь квартиры. Она у меня уже была, так что знала, где что находится. Я зашел к себе в комнату и надел джинсы. Как бы близки мы ни были с Дашей, правила приличия, вбитые мамой, не позволяли принимать гостей в трусах.       Мы сидели на кухне и пили чай со льдом, когда раздался звонок в дверь. Даша просияла и предложила мне открыть. Когда я впустил Егора, она вышла в прихожую, проводя по шее и ключицам кубиком льда. — Егор, — поприветствовала она. — Я соскучилась. — А мне не сказала, что соскучилась, — хмыкнул я, с жадностью глядя, как холодные капли текут между Дашиных грудей и исчезают, впитываясь в ткань блузки. Железка тоже не мог оторвать взгляда от Дашиного декольте, но потом медленно выговорил: — Я вообще пришел сказать, что я пас. Я больше в этом не участвую. Хорошего вам отдыха. И он вышел в дверь, которую я не успел закрыть. Мы оторопели с Дашей на какое-то время, слушая, как он сбегает вниз по лестнице. — Верни его, — ледяным тоном приказала она. Именно приказала. И было в её голосе что-то такое, чего я не посмел ослушаться. Я выскочил вслед за Егором и догнал его только на третьем этаже. — Стой, — задыхаясь от быстрого пролета по лестнице, выпалил я и ухватил его за куртку. — Шутов, — угрожающе начал Егор, но я помотал головой. Сказать ничего не мог, пока не отдышался. — Останься. Ты нужен Даше. — Нет. Тот, кто нужен ей, это ты. И это взаимно, насколько я вижу. Ты же голову по ней потерял, правда, Шутов? Ты за этим ко мне рыдать приперся. Только смелости не хватило рассказать, как тебя по ней тащит. Но я не тупой, сам понял. Иди уже, я перебьюсь. Вот оно что, значит? Злыднев вот так интерпретировал мой пьяный визит. Я чуть было не рассмеялся, но рожа у него была такая, что ржать расхотелось. — Нет, ты всё не так понял. — Отпусти, Шутов, по-хорошему же прошу. И я рискнул. — Мне не только Даша нужна. Не знаю, что на меня нашло, но я потянулся губами к Злыдневу. И чуть не напоролся на лезвие, неожиданно появившееся изо рта Егора. Когда я испуганно отпрянул, он втянул лезвие обратно и сказал: — Даже не думай. Я не поведусь на твои идиотские игры. Ты уже давно меня предупредил, что никаких экспериментов в твоей нормальной жизни не будет. Я не хочу потом получить в табло, когда ты очухаешься. Я разозлился. — Что-то я не помню, чтобы ты в тот первый раз на квартире у твоей сестры получил в табло. Злыднев скривился. — Приведи лучше свою голову в порядок, у тебя там не всё ладно. А меня оставьте в покое. Оба. Железка рванул свою куртку из моих пальцев и свалил. Я постоял немного и пнул стену в бешенстве. Когда я один появился в дверях своей квартиры, Даша скрестила руки на груди и холодно поинтересовалась: — Ушел? — Да. Не пойму, какая муха его укусила. — Я тоже пойду. Ты мне, Олег, конечно, нравишься больше, но извини, уговор был на троих. — Да вы ебанулись оба! — заорал я. — Я вообще не собирался во всю эту кашу лезть. — Странно слышать это от человека, который сам эту кашу заварил, — язвительно проговорила Даша, подхватила сумку и ушла. А я остался один, беситься и втыкать, что это только что было. Они меня вдвоем кинули?       В тот же день я набрался. Не знаю, чего больше: пива или смелости, но вечером я уже стоял перед дверью Злыдневской квартиры. На кнопку звонка нажимать однако не спешил, долго думал, что Егору сказать. Когда придумал, позвонил в дверь. Мне открыл мужчина лет за сорок. Отец, я так понял. — Здравствуйте. Я к Егору, однокурсник. Можно его позвать? — Да, конечно, сейчас, — казалось, отец Злыднева удивился. Не часто, значит, к Егору однокурсники заходили субботними вечерами. Вышедший Железка раздраженно покачал головой. — Я так и знал, что это ты, — он захлопнул за собой дверь, чтобы мы могли поговорить. «Ну конечно, какой ещё осел к тебе домой припрется?» — подумал я. — Ты от меня отвалить вообще собираешься? — У тебя есть косяк? — спросил я, привалившись к стене. Пива всё-таки во мне было больше, чем смелости, и я надеялся догнаться травой, чтобы не было так сложно. — Ты ёбу дал? Чтобы предки вышли и наваляли мне? — Злыднев покрутил пальцем у виска. — Тогда просто дай курить. — Не, Шутов, ты наглеешь. У меня с дикцией плохо, что ли? Или я тебя неубедительно послал? — Вполне убедительно. Просто разговор будет долгий. — А с чего ты взял, что я тебя настроен долго слушать? — Это насчет Даши. — Опять насчет Даши, — разозлился Злыднев. — Я твои душевные терзания по ней слушать не собираюсь. — Её изнасиловали, — перебил я его. — Что? В смысле? Как, когда? «Вот так уже лучше, теперь ты меня выслушаешь», — удовлетворенно подумал я и пересказал Егору Дашину историю. Уточнил, что «рыдать я к нему приперся» в тот день, когда узнал об этом. — Пиздец… — пробормотал он. — Пойду за сигаретами схожу. Он вернулся с пачкой и зажигалкой, и мы закурили. — Так что ей нужен ты, Железный. Кто, как не псих, сможет понять другого психа? Со мной она дел иметь никаких не хочет без тебя. — Ага, у нас с ней это общее. Я тоже с тобой дел никаких иметь не хочу. Меня это раздосадовало. — Я понимаю, что ты её ревнуешь. Поэтому сегодня утром истерику и закатил. И она тебя хочет, меня же послала. Я не буду тебе мешать, Злыднев. И ты не прав, я голову пока еще не потерял. Пока не так влип, я оставлю вас вдвоем. Всё, Железный, клянусь, я больше к вам лезть не буду. Путь свободен. Позвони ей. В порыве я встряхнул его за плечи. Егор помолчал, выпустил дым мне в лицо и сказал: — Шутов, ты редкий дебил. А кажешься умным. Вали отсюда. Чё, не расслышал? Давай, крути педали, пока не дали! И он вытолкал меня на лестницу. — Давай, съеби уже. Я не захотел разбираться, кто его опять укусил, пожал плечами и ушел. Странно он выражает радость от того, что я уже не стою у него на пути, не мешаю их с Дашей отношениям. Но я больше не стал в этом копаться, решил, что по итогам того дня глава моей жизни под названием «Олег+Даша+Егор» закрыта.       В понедельник в инсте выяснилось, что злыдневский зуб на меня отчего-то вырос и превратился в клык саблезубого тигра. Началось всё с того, что в коридоре Егор задел меня плечом так, что показалось, будто кости хрустнули. Мои или его — непонятно. Потирая ноющее плечо и оборачиваясь, я в пустоту спросил: — Дебил, что ли? Догнавший меня Генка удивленно поинтересовался: — У психа обострение? Весна-то давно идет. Я сделал вид, что смеюсь над шуткой друга, и снова потер плечо. Сил Злыднев не пожалел.       В следующий раз он расщедрился на подножку у лестницы. По ступенькам я летел красиво, нечего сказать. Ничего не сломал, но ногу вывихнул знатно. На Железку тут же налетел Генка. — Слышь, псих, ты оборзел совсем? По ебалу захотел? Ну так пошли выйдем. Когда Злыднев его проигнорировал, торжествующе глядя, как я пытаюсь хромать наверх по лестнице, Генка разъярился. Он схватил Железку за грудки и долбанул об стену. — Ген! — вмешался я. — Отпусти его. Не тронь говно… Помоги мне лучше. — Ещё только подойди… — предупредил Генка. — Зубы будешь долго собирать. Однако колкий взгляд Злыднева пообещал мне, что на этом мы не закончили. Странно, но у меня на него злости даже не было. Я только не мог понять, что на него нашло, за что он мне мстит. Обиделся, что я его пожалел и уступил Дашу? Ну так он же сам этого хотел. Пришлось признать, что, наверное, Генка прав, и у психа опять обострение.       Перед последней парой мы стояли в холле, ждали препода. Генка всем растрепал, что Железный вышел на тропу войны, а нашим только повод и нужен был, чтобы снова начать гнобить Злыднева после затишья. На очередной говнистой тираде в адрес Железки я устал слушать этот бред. — Рыбин, закрой уже хлебало, а? Иди своё остроумие малолеткам продемонстрируй, они точно оценят. — Чё ты, а? — единственное, на что Михе хватило красноречия, прежде чем обиженно заткнуться и свалить в аудиторию. А Железка наградил меня острым неприязненным взглядом и гадко улыбнулся. — Что, Шутов, скучно? Некого защищать? Сходи в армию, будешь родину-мать защищать. Но меня уже Злыдневским ядом оказалось не пронять, я был готов к подобному выпаду и просто показал ему фак. Егор покачал головой и отвернулся. Зато на меня набросился Генка. — Ты чего творишь, Олег? Этот ушлепок на тебя нападает, а ты его защищаешь! — Ген, меня задрало, что все сначала хавалку раскрывают, а потом страшно удивляются, почему же это им по харе прилетает. Сами ведь провоцируют конфликт. Я же сказал: не тронь говно. — Выходит, ты сам виноват, что псих к тебе прицепился? Сам хавалку открыл? — Да, — я не стал вдаваться в подробности. — Сам виноват, сам и получил. Всё, закрыли тему? — Как скажешь, — фыркнул Генка и тоже ушел в аудиторию. Злыднев, который весь разговор подслушал, конечно же, сквозь зубы пробормотал: «Мудила», ни к кому конкретно не обращаясь, но я знал, что мудила — это я. Ещё бы узнать, почему.       В обед мне написала Даша, пригласила попить кофе вместе. «Лучше не надо», — ответил я. «Это мне решать, когда надо, а когда не надо», — Дашин высокомерный психоз во всей красе. Но я опять не посмел ей отказать и приехал туда, куда она сказала. — Что у вас с Егором? — спросила она, когда нам принесли кофе и пиво. — Ничего у нас с Егором, — передразнил я её. — Я ему дорогу освободил, чтобы вам двоим не мешать. Это он от ревности в субботу так красиво ушел в закат. Он тебя ревнует, Даш. — А ты уверен, что меня? — как-то загадочно улыбаясь, спросила она. — О чем ты? — Ну, Олег, ты как маленький. То, что он по тебе исстрадался, невооруженным глазом видно. А тебе тоже пора признать, что ты от него хочешь больше, чем просто за компанию со мной потрахаться. — Ты хуйню несешь, — зло сказал я. Потому что испугался правоты в её словах. — Да неужели? Между вами искрит, смотреть больно. А между вами я, если вспомнишь. Я вас обоих хочу, Олег. И не могу потерять тоже обоих. Но пока вы друг с другом не разберетесь, нам троим сложно будет. — И что ты предлагаешь? — оказалось проще признаться не только себе, но и ей в том, что она права. К Злыдневу меня тянет не просто так. Он воплощает в себе всё, чего в моей жизни быть не может. Лезвия эти, пирсы, боль, готовность к экспериментам, непосредственность, независимость от общественного мнения. Егор — мой запретный плод. И кажется, пора его надкусить, похуй, мы не в раю, падать мне некуда. — Скажи ему всё прямо. Только скажи так, чтобы он поверил. А когда решитесь, позовите меня. Меня перетряхнуло от её слов. — Ты психованная. Ты такая охуенная и такая психованная… — бормотал я, хватая её за руки. — Надо что-то делать с тем, что тебя привлекают психи, да, Олег? — Даша высвободила руки, поцеловала меня долго и вкусно и улыбнулась. — Заплатишь за мой кофе. И сделай всё поскорее. Ну, ты понял, о чем я. Я уже заждалась.       В ту ночь я плохо спал. Вспоминая слова Даши, я представлял, как буду разговаривать с невозможным Злыдневым, и взмок от одних только мыслей о разговоре. Снилось мне такое, что порнорежиссеры присвистнули бы. Утром трусы оказались мокрыми, как у подростка, ей-богу. Ждать пришлось до конца пар, как я не извелся, не знаю. Но, когда почти все одногруппники ушли, поймал Железку за шиворот и затащил его, сопротивляющегося, под лестницу. — Счеты свести хочешь? — усмехнулся он. — Нет. Я хочу тебе вставить. Глаза у Злыднева полезли из орбит, но он с собой справился. — Чё? Вставить? Ты озабоченный школьник, что ли? Я подошел ближе и зашептал ему на ухо совсем тихо: — Хорошо. Скажу по-другому. Ты умеешь быстро считать? Потому что я хочу засадить тебе так, чтобы ты прочувствовал все сантиметры моего хера. А пока мы будем ебаться, Даша будет бить нас плеткой, потому что хорошие мальчики не должны этим друг с другом заниматься. Железка отшатнулся от меня, и я увидел, как он поправил джинсы в паху. — Шутов… — начал он, оглядывая меня сверху донизу. А я осознавал, что выгляжу, как наркот: губы облизывал постоянно, глазами на Егора наверняка блестел. — Ладно, я признаю, что твои приколы ещё более жестокие, чем мои. Ждешь, что я сейчас поведусь, а из-за угла твои дружки появятся? Хрен тебе, Шутов. — Ты думаешь, это прикол? Я поймал руки Егора, свел их за его спиной, чтобы он не мог вывернуться, и прижал его к стене своим телом. Шок на его лице опьянял. Даша была права: голову я потерял не по столько ней, сколько по Железке. — Оно там? — я кивнул на его губы. — Рот открой.       Но Злыднев плотно сжал губы, словно специально. Играет со мной? Ну, поиграем. Я укусил его за нижнюю губу. От неожиданности Егор ахнул, чем я и воспользовался, забравшись пальцами в его рот. Лезвие обнаружилось за щекой. Я аккуратно вытащил его, бросил на пол и поцеловал Железку, но уже не так осторожно, как в первый раз. Меня будто стая чертей подгоняла, я кусал его, вдавливал в стену, сжимал в кулаке его куртку, оставлял синяки на ребрах. Егор как-то обмяк подо мной и отвечал так, как если бы уже давно этого ждал. Даша была права… От губ я перешел к подбородку и шее, потому что казалось мало, преступно мало тела под моим ртом. — Шутов, я сейчас кончу от одного поцелуя, как школьница, — со смешком проговорил Егор, задыхаясь. — Отлично. Поймешь, что это не прикол.       Успокаивая себя мысленно словами «да что я там не видел?», я расстегнул злыдневские джинсы и залез рукой туда, где проходила граница между «поиграться» и «серьезно». Но видя, что сжимая одной рукой его член, а другой горло, я делаю Злыдневу хорошо, я знал, что всё делаю правильно. Не сопротивляясь себе, снова поцеловал его и начал двигать рукой. И от того, что Егор умирал в моих руках от удовольствия, несмотря на то, что я даже не делал ему больно, у меня планку срывало конкретно. Со мной он ловил кайф без боли, на что, по его словам, не был способен уже давно. Я словно победил что-то в его башке, от этого меня накрывало ещё больше. Он был прав, ему недолго потребовалось, чтобы кончить, а я потом в наглую вытер руку об его штаны. — С чего вдруг такие перемены? — спросил он, застегнув молнию и расслабленно откидываясь на стену. — Даша надоумила. — Надоумила? — не понял Егор. — Как можно на такое надоумить? — Она мне популярно объяснила, чего я от тебя хочу. Но она желает на это смотреть. — Как всегда, — хмыкнул Егор. — И ей невозможно отказать. Он оглядел меня с ног до головы, остановившись взглядом на джинсах пониже ремня. — Тебе помочь? — кивнул он на мою явную проблему. — Нет уж, я сам как-нибудь. Иначе до Даши ты целкой не доживешь. Иди лучше подобру-поздорову отсюда. Железка нервно усмехнулся. — Шутов, ты опасный человек. — Злыднев, я не шучу. У меня уже терпение на исходе. В субботу мои снова на дачу уезжают, ты придешь, и больше никаких фокусов. — Ладно, — просто согласился Железка и выскользнул из закутка.       А я прикусил щеку изнутри, чтобы не издать ни звука. Потому что отпустить Егора было сложно. Страшно хотелось не отпустить, а содрать с него одежду и сделать то, что он мне как-то предлагал на своей кухне под Гиннес. Яйца чуть ли не взрывались от напряжения. Очень надеясь на то, что Борисыч обход будет делать позже, я сунул руку в трусы и за пару минут подрочил, освобождаясь от скручивающего в узел желания. Плевать было, как идти домой в мокром белье, наличествовала проблема посерьезней: как дожить до субботы?       До выходных нас с Железкой лихорадило, хотя в шараге мы даже не здоровались. Просто видок был тот ещё, что у меня, что у него. Ему преподаватель английского даже посоветовала идти домой, потому что «Похоже, у тебя температура, Злыднев». Не знаю, как мы дотерпели, но в субботу я счастливо выпроводил мать и брата, отказавшись от дачи под предлогом сессии, и стал ждать Дашу и Егора.       Первой явилась Даша и поздравила меня с тем, что я прекратил заниматься самообманом. Я посоветовал ей заткнуться, потому что навязчивое сказанное себе накануне «Ты, что, педик, Олег?» маячило в ушах. Но оказалось поебать на ярлыки, потому что желание трахнуть Злыднева было сильнее всяких страхов.       Он пришел на полчаса позже Даши, весь какой-то дерганый и невпопад улыбающийся. На нерваке, понятное дело. Как и я. Я больше всего боялся, что у меня от таких нервов не встанет, опозорюсь и перед Дашей и, что важнее, перед Злыдневым. Но стоило нам перебраться в постель, мои страхи показались зряшными. Раздевать, целовать и ласкать по очереди Дашу и Егора оказалось гораздо круче, чем когда мы со Злыдневым концентрировались только на Даше. Они оба чуть ли не висли на мне, так что долго думать о стояке не пришлось, стояло на 12 часов. — Ты его хочешь? — прошептала Даша Злыдневу, обнимая его сзади, гладя кончиками пальцев по груди. Егор посмотрел на меня. — Да, — ответил, глядя мне в глаза. У меня всё внутри перевернулось. Похлеще любого признания в любви. — Давай прямо так, — предложил он затем, поворачиваясь ко мне спиной. — Ммм, я не думаю, что прям так сразу получится, — Даша покусала ноготь. — Почему? — не поняли мы оба. — Ну конечно, вас никогда в жопу не ебали, — без тени смущения сказала Даша. — Так, оба, прикинули быстро, насколько это будет больно без подготовки. — Так цель именно такая, верно ведь? — повернулся ко мне Злыднев. — Я этого и хочу. Я задумался. Вспомнил, как было кайфово, когда Железка и без боли отлично кончил. — А я не хочу. — Что это значит? — Я не хочу это так запомнить. Потом, может быть, я дам тебе шанс покорчиться, но не сейчас. Железка посмотрел на Дашу. — Что? Олегу виднее, — она пожала плечами. — Сговорились, что ли? — подозрительно фыркнул Егор. — Так, посмотрим, Олег, есть крем какой-нибудь? — Не знаю, — я смутился. — Если только в ванной у мамы есть что-нибудь. — Окей, — Даша соскочила с кровати, так что красивые груди подпрыгнули, и ушла в ванную. — Ну и чего ты творишь? — спросил Железка. — Мы же договорились. — Не знаю, с кем ты там договаривался, но я хочу получить удовольствие, а не порвать тебя напополам.       Я поймал его ладонью за шею, притянул к себе и поцеловал, избегая лишних споров. Недовольное мычание вскоре сменилось на стон, так что я победил. Тут подошла Даша, демонстрируя нам антивозрастной крем моей мамы. — Видишь, Егор? Это значит, что у тебя в заднице не будет морщин. Мы со Злыдневым ржали так, что я думал, у обоих упадет, но Даша с очаровательной улыбкой зачерпнула крем пальцами и сказала мне: — Давай вместе?       Смех потерялся где-то, застряв в горле. Туда же подкатило сердце, по ходу. Когда Даша заставила Егора прогнуться в спине, шепча: «Расслабься», мазнула кремом по моей руке, щедро делясь им, у меня в висках застучало. Предвкушение, страх навредить, возбуждение — эмоций было слишком много. Даша меня прочитала: — Смотри, — сплела наши пальцы, размазывая крем, и повела руки к злыдневским белым ягодицам. Я закрыл глаза, надеясь, что она сейчас всё сделает сама. По крайней мере, покажет, как нужно. В итоге, это не так отличалось от возни с девчонками, но пальцы проходили труднее. Однако рука Даши рядом с моей и стоны Егора придавали бодрости. Честно говоря, я потерял счет времени, потому что немного спустя это занятие превратилось в такое упоительное, что я увлекся. — Мне кажется, он уже готов, — Даша поцеловала меня в шею, возвращая в реальность. — Да, Егор? Готов занять мое место посерединке? — Да, и считать тоже, — ухмыльнулся я, вспомнив своё обещание. — Не тяните уже, — глухо проговорил Злыднев, сжимая в кулаке простыню.       Даша поднырнула под него, а я приготовился быть сзади. Мы снова приняли очень органичную позу, которая позволяла получить удовольствие всем. И всё равно, как бы мы с Дашей его не готовили, Егору оказалось чувствительно. Судя по его напряженному «ммм», который Даша сразу закрыла поцелуем. А мне было… Наверное, в тот момент я даже не понял, как было мне, всё время думал о Егоре, о том, как ему. Отойдя от первого впечатления, Злыднев проговорил: — Я насчитал только десять. Ну, может, одиннадцать, — по голосу слышалось, что ухмыляется. — Врёт, — заулыбалась Даша. — Ты плохо посчитал, — без сомнения заявил я. — Попробуем ещё раз? — Стой-стой-стой, — притормозил меня Егор. — Давай вместе. — Да, а то вы увлеклись и забыли про меня, — Даша дотянулась и шлепнула меня по бедру. И мы с Егором попытались друг под друга подладиться. С ним было так же охуенно, как и с Дашей, только с одной оговоркой: Дашу я не представлял своим трофеем… А Железка в моих руках, полностью мой, казался желанной добычей. Я устыдился своих каких-то первобытных охотничьих мыслей и наклонился, чтобы поцеловать Егора в шею. Но его запах подействовал, как дополнительный возбудитель, и вместо поцелуя я его укусил, тихо сказав: — Ты мой, Злыднев. Если он и удивился, то ничего не сказал, просто хмыкнул и схватил меня за руку, чтобы переплести наши пальцы. А я, перед тем, как закрыть глаза и отпустить себя полностью, заметил счастливую Дашину улыбку и подмигнул ей.       Естественно, мы разорили постель, разметали всё белье, не предназначенное для таких игрищ, и закончили тем, что уронили стеллаж рядом с кроватью. Уже не помню, кому пришла в голову идея за него подержаться. Егор выдержал только один раз, и потом мы оба удовлетворяли уже Дашу. Она явно была в восторге от всего, что мы с ней делали. Мы менялись с Егором местами, пробовали в кресле, на столе. В общем, про нас можно было качественный порноролик снимать и продавать за дорого.       Кончив по третьему разу, мы перебрались на кухню, расположились там, приготовили поесть и просто сидели, наслаждаясь обществом друг друга. Злыднев сделал кофе, который я купил специально для него, зная, что он пьёт сваренный в турке и ненавидит растворимый. — Слушай, выходи за меня, а? — вдруг сказал Егор, отпив из чашки. Я поперхнулся. — Это ты мне? — спросила Даша. — Ну не Шутову же, — хохотнул Злыднев. — Даже если бы мне хотелось, нас здесь не поженят. Не в этой стране. — Ты вдруг резко решил жениться? — откашлявшись, спросил я. Почему-то от этого предложения несло тоской. — Я меркантилен. Батя пообещал, что, если я женюсь на хорошей девушке, он купит мне квартиру. А нам очень нужна хата, я не хочу больше ныкаться от предков и ждать неделями, пока мы все сможем встретиться. Сейчас будет лето, шнурки по дачам, а потом-то как? — А я хорошая девушка? — игриво спросила Даша, съезжая на стуле и разводя ноги. Дразнила нас. — Идеальная, — Егор поддался на провокацию и сел на пол между её широко расставленных ног. — А ты, Олег, что думаешь? — посмотрела на меня Даша. — Я буду свидетелем, — я отставил чашку и опустился на пол рядом с Егором, целуя девушку в коленку. — Какие вы у меня… — прошептала она возбужденно и стала медленно сводить ноги, вынуждая нас приблизиться друг к другу. И когда Злыднев поцелуем-укусом поймал мои губы, Даша опустила руку вниз, лаская сама себя, и ответила: — Я согласна.       Позже я много думал над тем моментом, почему поддержал идею, почему не приревновал обоих. И себя по полочкам раскладывал, и Дашу, и Егора. Злыднев был прав, хата нужна была страшно. Распробовав друг друга окончательно, мы уже не могли прекратить. Наш секс на троих превратился в одержимость. В нём не было ничего лишнего, только три человека, которым до одурения хорошо вместе.       Егор от брака выигрывал всё: доверие предков, квартиру и вместе с ней свободу. Даше мы двое были необходимы, мы удержим её от ошибок и, возможно, вылечим её покалеченную душу. По крайней мере, пока она с нами, пока она привязана к Железке, я мог быть уверен, что её никто не обидит. И уж тем более, не мы. Она дополнила нашу жизнь, сделала счастливыми, освободила. Не знаю насчет Железки, но мне пары месяцев хватило, чтобы влюбиться в неё, эту психованную девчонку, которая в жизни понимала побольше нашего.       А что выигрывал от их свадьбы я? На этот счет я предпочитал много не думать. Возможно, это гарантировало мне, что никуда они от меня теперь не денутся, а возможно, всё наоборот. Может случиться так, что мы рано или поздно устанем друг от друга и разойдемся. Точнее, они останутся женатиками, а я отколюсь и найду себе нормальную девушку, женюсь, заведу детей и до конца жизни буду вспоминать свою психованную шведскую семью. Возможно… Но до этого было так далеко, что я предпочел наслаждаться настоящим, не думая о будущем.       Во всяком случае, за всё лето, пока они проходили этап знакомства с родителями, пока мы убеждали брата Даши в том, что мы с ней расстались, но я познакомил её со своим лучшим другом, пока Егор ездил выбирать квартиру, потому что его отец сдержал обещание, пока вместе хохотали, продумывая свадьбу, я не жалел. Но в ЗАГСе, стоя в ряду свидетелей, смотрел в спину Егора и с тоской думал, выдавливая из себя улыбку: «Ты же останешься моим, Злыднев? Надолго?» Но потом они поменялись местами и, надевая Даше на палец кольцо, Егор прожигал взглядом меня. А у меня вдруг жутко зачесалась правая рука, в районе безымянного пальца. Я списал это на нервак и незаметно расчесал руку чуть ли не до крови.       Молодые целовались долго и со вкусом, так что гости даже изобразили в шутку, что зевают. А я думал о том, что, если объективно посмотреть на моих двух любовников, они прекрасная пара. И не скажешь, что познакомились на форуме садомазохистов, а сейчас решили обмануть всех, сыграв свадьбу-прикрытие нестандартных отношений, которые никто бы не понял. Меня пробило на истерическое ха-ха, так что пришлось выбегать из зала бракосочетаний.       В черном лимузине-джипе молодожены продолжили жарко целоваться, плюнув на гостей. Но я знал, что Железка устроил это шоу для меня и только для меня. Он брал Дашу за горло, поглаживал его, намекая на наш с ним поцелуй под лестницей. Я в наглую не отводил от них взгляда, наслаждаясь представлением, пока меня не одернула одна из подружек Даши. — Эй, чувак, глаза протрешь! Неприлично так на них смотреть. — Почему неприлично? — оторвалась Даша от мужа, выгибаясь в его руках, словно кошка. Она действительно изменилась с момента нашей первой встречи. От отрешенности почти ничего не осталось, всю страсть она отдавала нам в постели, взгляд приобрел осмысленную уверенность. — Красиво ведь. Красиво, Олег? — Не то слово, — улыбнулся я. В ресторане, где отец Егора закатил шикарный банкет, Злыднев подошел ко мне и тихо сказал: — Даша просила передать, что нас с тобой ждет горячая брачная ночь. У неё плётка в сумочке. Хочешь плёткой, Шутов? — он несильно ткнул меня кулаком в плечо, рассмеялся и ушел играть роль счастливого мужа.       А в разгар застолья мне пришли две смс, одна от Даши, другая от Злыднева. Текст был одинаковый. «Хочу тебя». Интересно, они не сговариваясь написали? Если к тому моменту у меня оставались сомнения по поводу нашего счастья на троих, эти смс их развеяли.