Kialo diri

Предупреждение: сцены насилия. Шэнь Цинцю схватил со стола меч и сразу выбежал из комнаты. В зале люди едва не стояли на головах, при этом каждый что-то кричал или просто говорил: звуки смешались в одно неприятное жужжание. На стенах уже были кровавые пятна, а в толпе виднелись потерявшие сознание ученики. Если это все из-за Шэнь Цинцю… То надо скорее это прекратить! Однако, прежде чем он успел раскрыть рот и крикнуть, его схватили за руку и потащили в непонятном направлении. От неожиданности пришлось закрыть его, и в недоумении пытаться разглядеть, кто это был. — Где Шэнь Цинцю? Где настоящий глава дворца? Через жужжание пробивались знакомые голоса, но мужчину тянули через толпу, расталкивая всех, поэтому он не мог увидеть ни одного лица адепта. — Смотрите, у них Учитель! Шэнь Цинцю боковым зрением заметил, как крохотная фигурка Нин Инъин скрывается за блестящими лезвиями, и сердце в его груди болезненно сжалось. Он не мог допустить пролития чужой крови! Цинцю попытался вырвать руку из холодной ладони неизвестного, который держал его невообразимо крепко, и ему это почти удалось, как вдруг его с силой дернули… Все стихло. Разгоряченная толпа резко исчезла. Шэнь Цинцю оказался в небольшой тёмной пещере, освещение которой было только по краям; его источник так и остался неизвестен. В пещере невыносимо пахло кровью. Мужчина даже поднял руку с зажатым в нее мечом, и прикрыл нос рукавом. — Учитель! — из темноты выплыла фигура Ло Бинхэ. Нельзя было сказать, какие эмоции он испытывал, но голос его слегка дрогнул. Юноша взглядом окинул мужчину, который немедленно покраснел при виде ученика, — хорошо, что все в порядке… — В порядке? Адептов убивают из-за меня! Бинхэ чуть подался вперед, принимая самое невинное выражение лица, и сложил руки в замок. — Этот бесполезный ученик не досмотрел… Но все будет хорошо! Шэнь Цинцю до скрипа сжал веер в руке и резко отнял ее от лица. Запах крови был ужасен, и мужчина подавил позыв рвоты. — Давай посмотрим, — едва не прорычал он, — ты забрал меня из Водной тюрьмы, привел в свой замок в мире демонов, который удивительно схож с бамбуковой хижиной, — высадил бамбук! — захватил шиди-Лю, сильнейшего наставника после меня, отпустил его по моей просьбе, заставил моих учеников прийти в другой мир чтобы забрать меня и кого — Главу дворца Хуань Хуа? Он едва не добавил еще одну деталь, но решил больше не вспоминать об этом никогда в своей жизни даже под страхом смерти. Мужчина произносил каждое слово громче, чем предыдущее, и чувствовал, что чем озлобленнее он говорит, тем сильнее под кожей начинают вгрызаться насекомые. Однако Ло Бинхэ не менял выражение лица. Он смотрел на учителя так, будто тот ругает его за разбитую посуду или слишком крупные куски дров. — А теперь скажи мне, Ло Бинхэ: где Старый глава дворца, где Лю Цингэ и зачем я тебе нужен? Если ты хочешь отомстить — давай, я заслужил. Только не трогай остальных, они ни в чем не виноваты! На последнем вопросе в лице ученика произошли любопытные изменения. Он испуганно округлил глаза и его губы задрожали. Услышав же про месть, Бинхэ сделал пару шагов назад, а затем… — УЧИТЕЛЬ, НЕ ЗЛИТЕСЬ! Ученик с шумом упал на колени, низко склонив голову к земле, а затем поднял корпус и схватился за рукава замершего от шока Шэнь Цинцю. На щеках грозного лорда демонов блестели слезы, а глаза и нос уже успели покраснеть. Ученика мелко трясло, и перед заклинателем всплыла та ужасная картина, которая впервые заставила его самого едва не рыдать от обиды и злости на себя и судьбу. Огромный черный обрыв, цепкие руки на рукава, и тихие всхлипывания — почти как сейчас. — В-встань… — едва смог проговорить Шэнь Цинцю, чувствуя укол вины и ещё не отойдя от шока и злости. Насекомые под кожей исчезли почти сразу, поэтому ему оставалось только пытаться переварить ситуацию. Тем временем, пока Цинцю с каким-то ужасом смотрел на ученика, тот одной дрожащей рукой прикрыл лицо, вытирая рукавом слезы. — Пожалуйста, учитель… — Я просто-- --…выслушайте хотя бы сейчас! Этот ученик не провел ни дня без мысли о своем учителе. Он тренировался, с наставниками и без, чтобы поскорее выбраться… — Ло Бинхэ снова забылся, — когда я узнал, что учитель в Водной тюрьме, я делал все, чтобы встретиться, но Старый глава дворца не хотел, он столько всего говорил, и эти мерзкие слухи про Лю Цингэ и учителя — я не верю ни единому слову даже сейчас! — распустил именно он; он хотел чтобы я признал его своим учителем, и только тогда дал бы разрешение на вход в тюрьму. Я не согласился! Мне пришлось… Губы юноши скривились в новом позыве рыданий. Он отнял руку от лица, и, стоя на коленях, обнял учителя. Тот почувствовал, как внутри все холодеет. Острый, острый укол вины: стыдно, больно, жалко. Ведь Ло Бинхэ не сделал ничего плохого! Нет, это не Стокгольмский синдром. Он спас Шэнь Цинцю из тюрьмы, накормил, дал нормальную комнату для проживания… А теперь, рыдая на коленях, просит прощения неизвестно за что. Ребенок. Мужчина зажмурился и положил свою дрожащую руку с зажатым в нее веером на голову ученика. Тот на мгновение замер и еще сильнее прижался щекой животу Цинцю. — Когда учитель увидит, — вдруг зашептал Ло Бинхэ, нехотя отпуская талию мужчины, — он вправе сделать со мной все что угодно… Лицо его, красное от слез, изображало такую обиду и стыд, какую не испытывал ни один человек. Черные ресницы слиплись от слез, что придавало юноше более женский вид. Красиво. Он встал и молча двинулся к месту, откуда вышел, лишь фигура чуть вздрагивала от беззвучных рыданий. Шэнь Цинцю ничего не оставалось, как последовать за ним. Пара остановилась у массивной двери. Нужно сказать, что они находились в узкой пещере с несколькими ответвлениями. Если не обращать внимание на тошнотворный запах крови и гнили, сырость и темноту, то она вполне могла пригодиться для жилья. Пещера была отделана камнем, от немногочисленных свод, поддерживающих потолок, были образованы арки, ведущие в разные комнаты. В конце пещеры находилась единственная дверь. Ло Бинхэ чуть помедлил, прежде чем открыть ее. Шэнь Цинцю понял — запах крови доносился оттуда. Он машинально сделал шаг, чтобы спрятаться за спину ученика, но тут же разозлился на себя за это. Увидев такой жест, юноша сразу же обернулся. От следов слез остались лишь покрасневшие глаза, в которых отражалось непонятное чувство: то ли страх, то ли волнение. Шэнь Цинцю перевел ошеломленный взгляд за ученика. Из комнаты донесся нечеловеческий крик. Мужчина отодвинул рукой ученика, и вошел. По бокам пещеры располагались клетки. В них сидели и лежали люди с завязанными глазами, некоторые чуть отодвинулись, услышав звук открывающейся двери, но у большинства едва ли хватало сил на дыхание. Посередине же, от потолка, висели мясные крюки. На них был нанизан человек. Он держался лишь на коже, порванной силой своего веса. Из ран стекала густая кровь, тонкой стуйкой спадая на земляной пол, почти полностью пропитанный этой кровью. Вся белоснежная одежда, черные длинные волосы, закрывающие лицо — все это было в крови. Человек не двигался, но Шэнь Цинцю был уверен, что он в сознании и все чувствует. У мужчины едва не подкосились ноги, когда в углу вспыхнул синеватый свет, и можно было разглядеть самое ужасное. У человека не было конечностей. Он стал заменой Шэнь Цинцю. Он пошатнулся, едва не потеряв сознание. Одежда была настолько испачкана, что вышивку на ней было не разобрать, но мужчина интуитивно понимал кто это. — Шиди-Лю! — прошептал заклинатель, закрывая руками лицо. Он совершенно не знал что делать. Убить Ло Бинхэ невозможно. Убить себя…? Это самое очевидное решение проблем. Он не мог жить, когда на его руках было столько крови. Он воспитал монстра, он воспитал убийцу, он воспитал маньяка. Все из-за него! Все! — Шисюн? А? Шэнь Цинцю обернулся, и в одной из клеток увидел Лю Цингэ, из-за которого он едва не заплакал. Тот выглядел не лучше, с момента их последней встречи, но, черт, он был хотя бы жив. Шэнь Цинцю слишком переоценил Ло Бинхэ — тот действительно любил учителя. Любил?.. Тогда кто это? — Чертов ублюдок захватил власть таким способом. Старый глава дворца Хуань Хуа. Мужчина сам не знал, что чувствовал. Странно, но это была не ненависть и не страх. Он поднял взгляд на ученика. Тот стоял, глядя в пол. В его руке светился Синь Мо.