Друг по ту сторону

Сегодня не такой плохой день, как был вчера. Например, сегодня мне удалось спокойно поспать тридцать минут, правда, проснулся я уже в воздухе. Смех, выкрики, — ничего такого, просто издевательства. Меня огорчает, что всё происходит в гостиной Гриффиндора, а смеются надо мной мои бывшие друзья. В первых рядах стоит Рон, а палочки Фреда и Джорджа направлены на меня. Эта пакость — их затея. — Хватит, прекратите немедленно!!! — раздался крик Гермионы. Близнецы отвлеклись, и я рухнул на пол с двухметровой высоты, как мешок картошки. Падение вышло хорошим, дышать было тяжело. — Как тебе не стыдно, Рон! — пристыдила его подруга. Она подбежала ко мне и начала ощупывать. — Это меньше, чем то, что он сделал с Седриком, — зло ляпнул он, что же, я уже не ожидаю от него ничего другого. Я не мог пока встать: от долгого парения в воздухе ноги немного онемели. Это и к лучшему, подожду, пока толпа разойдётся, потяну это шоу подольше, пусть наслаждаются. — Гарри, Гарри, ты меня слышишь? — встревоженно звала Гермиона, я что-то промычал в ответ, — Хорошо, я помогу тебе встать. Опираясь на её довольно хрупкую фигуру, я встал на ноги, и мы вместе рухнули на диван. — Так нельзя, Гарри, нужно рассказать! — вот, опять она об этом, а я так устал повторять одно и то же. — Кому это надо, Гермиона, ответь мне? — спросил я, просто хотелось услышать её ответ: кому мне стоит жаловаться, кто может это прекратить? — Ты очень часто забываешь, что у меня нет родителей, никого нет. — Профессор Дамблдор, — предположила она, и я подавился истеричным смехом, — Профессор Макгонагалл, — уже не такая плохая попытка, но всё же нет. — Нет, Герми, нет. Дамблдора я не видел после турнира, Макгонагалл не поверит, что её воспитанники способны на такое, да и стукачить на своих я не собираюсь, не хочу ещё добавлять о себе слухов. — Это продолжается слишком долго! — возмутилась Гермиона. Первый раз вижу её такой расстроенной, она не знает, что делать, у неё нет выхода, и впервые книги не могут оказать ей помощь. — Ты не виновата. Не кори себя и лучше иди спать, а то и тебя начнут травить, — посоветовал я. Не хочу втягивать её во всё это, Гермиона была единственной, кто поддерживал меня во время Турнира Трёх Волшебников, единственной, кто сидел со мной в лазарете, когда я молча смотрел в одну точку: тогда перед глазами всё повторялись одни и те же сцены: кладбище, ритуал, Питер Петтигрю, убийство… Гермиона выслушивала мои истерики, обнимала и говорила что верит, что я не способен на убийство. — Гарри, скоро всё пройдёт, слухи улягутся, — утешала она меня. Да, в чём-то есть смысл, слухи пройдут, но вот воспоминания останутся. След предательства, удара прямо в спину, — это не пройдёт, это не залечить. — Боже правый, твой нос! — ахнула она, и да, коснувшись носа, я ощутил тепло. Опять сломали, — кажется, у них не хватает фантазии. — Можешь поправить? — спросил я, не зная, куда дел временную палочку. Я забросил ее куда-то, ведь ещё не привык, что и в гостинной факультета нужно обороняться. — Здесь уже простым заклинанием не обойдешься, нужно к мадам Помфри, — я поморщился. Ой, не люблю я визиты к ней, она так переживает за меня, а ей вру, и это так противно! — По-моему, нужен Костерост или что-то похожее, — предположила она. Интересно, не думал, что всё так серьёзно, хотя, если учесть сколько раз его ломали… Семь или десять, я уже сбился со счета… Гермиона помогла мне добраться до лазарета. Я ещё немного хромал от падения, так что опирался на неё. Мадам Помфри встретила меня у дверей, словно ждала нас. Её взгляд выражал крайнее недовольство. — Что на сей раз, мистер Поттер? — спросила она с издевкой. Я не хотел и не умел врать, так что неудивительно, что она всё поняла. — Неудачно споткнулся о порог, — сказал я первое, что пришло в голову. Гермиона возмущенно выдохнула. — И сколько же раз? — требовательно спросила мадам. Они с Гермионой уложили меня на койку с ужасным матрацем, и Помфри уже тщательно осматривала моё лицо. — Лежите смирно, — приказала она, поняв, что ответа не получит. Простите меня, — просил я мысленно, — я не могу. Спать в общей спальне я не могу, все мои чары не работают, это не моя палочка, и магия её не признаёт, а стихийной управлять я не умею, и поэтому пользоваться ей опасно. Сейчас я решил вообще не пользоваться магией, избегать её. Как сказали в Мунго, когда привели меня после Турнира, моё состояние нестабильно, магия не поддается контролю. Она сейчас слишком велика. Не понимаю почему, хотя есть, конечно, предположения. Магия дана для защиты, она оберегает своего хозяина, и когда мне угрожала опасность, она выплеснулась наружу. Может, это реакция на воскрешение Волдеморта. У нас с Темным Лордом палочки-близнецы, и когда я использовал свою… Как всё запутанно и странно! Я не могу пока разобраться во всём этом. Вывод один — я не могу пользоваться магией, я не могу защитить себя, поэтому и провожу свои ночи вне стен спальни. Где угодно: на подоконниках в коридорах, в туалете Плаксы Миртл, в Выручай-комнате. Я не могу оставаться в одном месте несколько раз. Почему? Потому что днём издеваются свои, ночью их сменяют другие, например, когтевранцы, только слизеринцы до сих пор бездействуют, хотя, как я предполагал, недолго ждать осталось. — Где ты будешь сегодня? — спросила Гермиона, когда мы шли по коридору. Идти я мог уже сам, что радовало. — Наверное, в Выручай-комнате, — ответил я. — Там всегда есть всё необходимое. И мне нужна большая, огромная кровать.- про кровать я сказал, просто чтобы разрядить обстановку. Вдруг это рассмешит Гермиону? — Это невыносимо, неправильно и несправедливо. Ломать твою палочку, издеваться и насмехаться в башне, распространять грязные слухи, вплоть до того, что ты — Пожиратель Смерти! — Они начитались с Ежедневного Пророка, — фыркнул я. — Они подлили тебе зелье в тыквенный сок, кто-то сломал тебе пальцы! — Это не доказано, Гермиона, — возразил я. И правда, тогда все списали на случайность. — Диагностика показала, что это был тёмный обряд! — Гермиона до сих пор пытается доказать это Амбридж, но профессор видит во мне психа и, кажется, вовсе ненавидит детей. Этой жабе всё равно, она отрицает все факты, указывающие на возвращение Лорда, Гермиона же в её глазах только грязнокровка, а её слова — пустой звук. — Гермиона, пожалуйста! — взмолился я, желая прекратить разговор. — Я думаю, это ещё не всё… Ты чувствуешь постоянное недомогание, может быть, это магия вуду? — Всё, хватит, я уже опасаюсь за твой рассудок. Иди ложись, я уже почти пришёл, — сказал я. Гермиона была на грани истерики, я обнял её за плечи, а она вцепилась в меня мёртвой хваткой. — Иди спать, — уже более твёрдо сказал я, и на этот раз она послушалась. Я успокаиваю её, но сам пребываю в смятении. Я не понимаю, как мой факультет — моя семья могла так со мной поступить. Почему они верят, что я мог убить? После всего я предстал перед министром, я кричал ему о том, что Тёмный Лорд вернулся, что это Хвост убил Седрика. Я рассказал ему всё, и мне казалось, что он понял меня. А на следующий день вышел новый выпуск Ежедневного Пророка, где говорилось, что я спятил в лабиринте и в порыве безумия и жажды славы убил Седрика, свалив всё на Волдеорта, думая, что мне, как мальчику-который-выжил, поверят, будто я хотел себе создать такое прикрытие. Это был не последний выпуск. Потом Скитер взяла интервью у Чанг, она не сказала обо мне плохого, но это придало ещё больше трагичности смерти Седрика и добавило повода очернить меня. Не стоило мне тогда звать её на бал. В той статье под заголовком «За разбитое сердце Золотой мальчик отплатил смертью!» говорилось, что я убил Диггори из-за ревности и злобы. Раздули Шекспира… И вот недавно, напечатали небольшую гипотезу какого-то Дрея, начинающего журналиста, воспитанника Риты: Там упоминалось, что я умею говорить со змеями, что это — склонность тёмных магов. Еще они как-то раскопали, что шляпа хотела отправить меня на Слизерин, и сделали вывод, что это я управлял Василиском и нападал на учеников. Как иначе объяснить мою победу? Они даже приплели сюда моё очень и очень далекое родство с Малфоями, о котором я даже не имел понятия. И вот: » Наследник Салазара Слизерина обучается на Гриффиндоре!» Всё это сделало жизнь в школе невыносимой, но жаловаться кому-либо я не могу, не поверят, потому что все выходки тщательно продуманы, их не доказать, а меня и так все считают психом и не верят моим словам. Хагрид, правда, помог мне однажды, когда меня превратили в таракана и потешались. Ну и что, старшекурсников наказали отработкой, а на следующий день мне сломали палочку, подбросив обломки в совятню. Этот кошмар не прекратится, наверное, никогда. Я первый раз за все годы обучения хочу вернуться к Дурслям. Я хочу уехать от этой грязи и обвинений, не быть подростком с клеймом убийцы, а быть просто Гарри.