Сквозь объектив

Вообще, Тед не слишком жаловал зелёный чай, но, натянув на лицо самую соблазнительную улыбку, сделал глоток совершенно безвкусного напитка, пока его коллега за кадром распинался о божественном вкусе и полезности именно этого сорта чая. — Ну всё, снято! Заканчивайте уже, у нас ещё фотосессия для журнала! В помещение буквально влетел молодой привлекательный омега, размахивая своими наручными часами. — Оливер, — строго глянул на него Джеффри Фишер, — только режиссёр имеет право говорить: «снято». — Да ладно вам, мистер Фишер, мы правда торопимся. Верно, Тедди? Тед ничего не ответил. Он вообще был не слишком разговорчив в моменты, когда не попадал в объектив фотокамер. Гример услужливо протянул ему бутылку с водой, но тот отрицательно махнул головой. — Я не пью минеральную воду. — Простите, сейчас принесу вам без газов… — засуетился юный омега. — Не нужно, мы торопимся, — и, не с кем не попрощавшись, Тед направился в сторону выхода. Оливер поспешил за ним, попутно благодаря всех за хорошую работу и разве что не кланяясь. В этом году осень выдалась непривычно холодная и дождливая, к чему большинство жителей города были явно не готовы. Например Оливер, который, напрочь игнорируя такую услугу интернета, как прогноз погоды, всё утро потратил на укладывание волос и теперь походил на мокрую курицу. И это несмотря на то, что от стоянки до студии полторы минуты быстрым шагом. — Эй, ну подожди, Тедди, — захныкал Оливер и попытался приткнуться рядом с Тедом, единственным обладателем зонтика в радиусе… В общем, поблизости. Тед скорчил недовольную мину и попытался отодвинуться от друга: — Не липни ко мне, ты весь мокрый. И не зови меня Тедди! — Как скажешь, — пробурчал Оливер, пытаясь сдуть с лица мокрую прядь волос. — А ты молодец, ещё только двенадцать, а уже успели рекламу отснять! Главное шире улыбаться, у тебя очень красивая улыбка. О, вспомнил, нам поступило предложение на съемку в рекламе зубной пасты. Ты же не против? Не против, да? А то я уже согласился. Тед думал о том, что приготовить сегодня на обед; как бы успеть до фотосессии заехать к Оскару, а перед этим ещё купить его сыну подарок, раз уж пропустил день рождения. Короче, старался изо всех сил абстрагироваться от болтовни друга. — Эй, Тедди, ты меня слушаешь? — Не зови меня так, — отвечал уже на автомате. Так Теодора называл только папа, только ему это позволялось. Как и обнимать Теда, тискать и трепать его за щёки, что постоянно любил позволять себе Оливер, игнорируя недовольное фырканье и тычки локтями. Тед замер возле своей машины и вопросительно уставился на друга: — Тебя подвезти? Оливер замялся и бросил взгляд вправо. Он только недавно приобрёл новое авто и пользовался любым предлогом, чтобы в очередной раз опробовать его на деле. Однако сейчас Оли не отказался бы от предложения проехаться вместе с Тедом, лишь бы не тащиться по дождю до собственного автомобиля, который пришлось оставить чуть дальше из-за того, что вся парковка была забита. — Не стоит, лучше езжай сразу домой и отдохни немного, — наконец, вздохнув, ответил Оливер, и проникнувшийся заботой Тед решил сжалиться над другом. — Можешь взять зонт. Только верни потом обязательно. Оливер моментально просиял, чмокнул друга в щеку и, пока тот утирался рукавом и недовольно бурчал, бросился в противоположную сторону. Теодор и Оливер дружили с шестого класса, а знакомы были и того больше, хотя их разделяла параллель. Просто однажды в кабинет, где у Теда шёл урок литературы, ворвался маленький щуплый омега со взъерошенными волосами, отливающими рыжим, и с ходу заявил, что им требуется кто-то, способный сыграть роль Золушка в школьном спектакле. Учитель русского и литературы — пожилой бета — недовольно нахмурил кустистые брови, но препятствовать намечающемуся кастингу не стал, сам ведь столько раз повторял, что современному обществу следует быть ближе к искусству. Пусть это всего лишь школьная постановка. На уроках сидеть не хотелось никому, поэтому не успел прозвенеть звонок, а актовый зал уже был забит желающими попробоваться на роль Золушки. Оливер — тот самый рыжеволосый омега, занял почетное место рядом с учителем литературы, ИЗО и классным руководителем класса Теда и принялся надменно поглядывать на каждого выходящего на сцену ученика. — Неплохо, Лео, похвалили одного из студентов преподаватели. — Неплохо? — Неожиданно взвился Оливер. — Да какой из него Золушек? Он же такой долговязый, выше нашего принца ростом! Предлагаете заменить Медведя? «Медведь», получивший сие прозвище за свои габариты, в это время как раз примерял костюм сказочного принца, который явно был ему мал в плечах. На секунду Оливеру подумалось, что это не такая уж плохая мысль — заменить данного актера, но тут же отбросил её в сторону. В конце концов, актером он был очень даже хорошим. Когда на сцену вышел Тед, все судьи уже откровенно позевывали и готовы были согласиться на любого кандидата, однако неугомонный Оливер всячески этому препятствовал. — Тоже слишком высокий, — скривился юный омега. — Боже, Милс, тебе всё, что выше ста шестидесяти сантиметров кажется высоким, — вздохнул учитель рисования. Тед же, не обращая внимания на перешептывания судей, как ни в чем не бывало продолжал читать сценарий, а его обычно бесстрастная речь вмиг сделалась выразительной и чувственной, что под конец кто-то в конце зала даже зааплодировал. Черты лица преподавателей разгладились — они остались довольны игрой юного актёра. Даже Оливер перестал сыпать замечаниями и наблюдал за Тедом, чуть приоткрыв рот. Уже гораздо позже, когда большинство учеников разошлись по домам, Оли, как помощник сценариста, наводил порядок в гримерке, хотя сильно сомневался, что это входит в список его обязанностей. Вдруг из маленького узкого коридорчика, ведущего прямиком за кулисы, раздались голоса. Один из них, визгливый, приправленный высокомерием, Оливеру был хорошо известен. Стоило ему высунуть голову наружу, как его догадки подтвердились — в коридоре одноклассник Теда, Эрик Гилберт, живущий по соседству с Оли, приводил одному из учителей такие себе аргументы, почему именно его должны взять на главную роль в спектакле. В конечном итоге всё упиралось в то, что папа Эрика — глава родительского комитета и многое сделал для школы. Эрика Оливер ненавидел всей душой. С самого раннего возраста ему постоянно ставили соседа в пример: «А вот Эрик на Новый год в детском саду лучше танец исполнил», «А Эрика взяли в команду по волейболу», А Эрик четверть на «отлично» закончил»… Эрик, Эрик, Эрик… Иногда Оливеру казалось, что имя соседа, а по совместительству и злейшего врага, он слышал куда чаще, чем своё собственное. И позволить, чтобы этого выскочку взяли на главную роль в спектакле, которым Оли так гордился, считал своим детищем, потому как принимал непосредственное участие в написании сценария, подготовке реквизита и выборе актёров, мальчик никак не мог. — Прошу прощение, — ловко вклинился он в разговор, словив презрительный взгляд Эрика. — Но мы уже назначили актера на роль Золушка. — Правда? — одновременно удивленно воскликнули учитель и ученик. Разумеется, это было неправдой. Судьи выписали имена наиболее подходящих на место кандидатов и решили провести ещё одну репетицию, и официально актера ещё никто не назначил. Но глубоко в душе Оли и сам был превосходным актером, а потому и принялся вдохновенно врать: — Ну да. Сперва хотели устроить второй этап кастинга, но он покорил сердца всех своей игрой, так что мистер Буш и мистер Райт сошлись во мнении — вот он, тот самый, достойный данной роли. — Вот как? — Обиженно протянул учитель. — А со мной посоветоваться, стало быть, забыли? Лично я совсем не против участия Гилберта в спектакле в качестве главного актера. Оливер раздосадовано прикусил губу. Надо было придумать что-то другое. Теперь же в учителе говорят принципы и обида на своих коллег. Однако он все же попытался выкрутиться: — Видите ли… Вы были так заняты, они просто не хотели вас отвлекать… — и тут же замолчал, поняв, как глупо звучит его ложь. — Ладно, поступим так: завтра мы, как и договаривались, проведём вторую репетицию, которая и станет решающей, — безапелляционно заявил преподаватель, а Эрик победно улыбнулся, будто уже получил столь желаемую роль. По пути домой Оливер не прекращал перебирать в уме всех выступивших сегодня кандидатов и пытался выбрать из них самого сильного. И пришёл к выводу, только один из них способен побороться с напыщенным Эриком Гилбертом.