"дорогой дневник..."

       — Ты почему не спишь? Третий час ночи, между прочим! — Холстинин очень удивился.       Я притворился, что сплю, захрапев на полную катушку.       — Не ври, — закатил глаза Володя, — думаешь, я поверю, что ты спишь, когда у тебя на кровати валяется какая-то тетрадь и включенный фонарик. И, должен признаться, ты никогда не храпел.       Вот же не везёт!!! Мне-то откуда было знать?       — Это не какая-то тетрадь, а мой дневник.       — Откуда ты знаешь, что это твой дневник?       Вот глупенький.       — Так на обложке же написано, — усмехнулся я и показал ему обложку дневника, где жирным шрифтом написано: «ДНЕВНИК ВИТАЛИКА ДУБИНИНА (можно просто Дуб). Кто прочтёт, получит в лицо басухой. Я НЕ ШУЧУ!!!»       Володя покраснел до неузнаваемости, и пошёл из комнаты.       Утром, пока я ел, я прочитал свои первые две записи, 22 и 26 мая.       Кажется, у меня получилось сделать лишь три вывода:       1. Я понял, о чём шла речь в том вчерашнем разговоре.       2. За день до того, как я попал в аварию, со мной произошло много чего трагичного.       3. Я был весёлым человеком.       Вдруг в комнату зашёл Володя, я тем временем ел бутерброды.       — Наелся? — спрашивает он. — Готов память вернуть?       — Погоди ещё чуть-чуть, я возьму восьмой, честно-честно обещаю, что это будет последний!       — Уж что-что, — нахмурился Холстинин, — а вот твой прожорливый желудок никак не изменился.       Я решил, что дневник и правда не врёт.       — А как ты мне собираешься память возвращать?       — Надо найти как можно больше вещей, которые помогут вернуть тебе память. Это зачастую срабатывает в фильмах.       — Это тебе Максим сказал? — Я запихнул остатки бутерброда.       — Ты что, разговоры подслушиваешь? — Холст показал все свои тридцать два зуба (сам насчитал).       Я от страха забился под диван.       Но Володя лишь усмехнулся.       — Да вылезай, ничего с тобой не случится. Мне и одного подзатыльника от Приста хватило.       Я чуть-чуть высунулся.       — Честно?       — Честно.       Я попытался вылезти, но никак не получалось. О, только не это!!!       — Володенька, кажется, кое-что случилось…       Холстинин шлёпнул себя по лицу.       — Ох… Ну что ещё?       — Я, кажется, застрял…       — Это потому, что твой большой желудок всё больше и больше еды просит. Погоди, я помогу.       Володя взял меня за руки и что есть силы потянул, поговаривая периодически: «Ах, ты, проглот! Никогда тебе больше бутербродов делать не буду!»       Вдруг раздался такой грохот, что на него сбежались все остальные.       — Что тут случилось? — воскликнул Миша, осматривая перевёрнутый вверх дном диван.       — Я не знаю и знать не хочу, — ответил Максим.       — Итак, где находится Фендер Дуба? — Володя расшагивал по помещению.       — Дома, конечно, — закатил глаза Максим.       — Ладно, это мы пропустим пока, — Холстинин вычеркнул это из блокнота.       — Как насчёт любимой закусочной Виталия Алексеевича? — Житняков предложил свою идею.       Ого, я, оказывается, Виталий Алексеевич!       — Неплохо, Мих, неплохо… Ещё идеи? — Володя оглядел всех присутствующих. Ни у кого больше предложений не было.       — Ну… Если ни у кого больше вариантов не нашлось, то дуем в закусочную, будем восстанавливать память Дуба по кусочкам.       — И мне тут нравилось? — я внимательно оглядывал помещение.       — Ну да. Я не знаю, почему ты выбрал именно это место, но ты часто сюда ходил, — Миша пожал плечами.        — Какое-то скучное кафе. — я надул губы.        — Так, — обратился ко мне Володя, — а теперь веди себя, как подобает нормальному человеку!        — А я как себя веду? — спросил я.        — Как РЕБЁНОК!!! — заорал Холстинин.       Все вокруг оглянулись, посмотрели на нас.       — Он ведёт себя как ребёнок, — начал Удалов, — а ты проявляешь себя сбежавшим из психушки.       — Разве? — Володя недоверчиво покосился на Максима.        Удалов молча кивнул.        — Как только Дуб вернёт память, тебе — крышка! — Холстинин заскрежетал зубами.        Назревал хаос.        Я отошёл в сторонку и заплакал. Друзья обратили на меня внимание.        — Ты чего? — ласково спросил Миша.       — В-вы тут ругаетесь, и к-как-то грустно становится… — всхлипывая, произнёс я.        Серёжа дал Володе пинка и принялся меня успокаивать.        — Да они просто шутят, Виталенька, они шутят, — сказал Житняков.        — ПРАВДА, парни? — оскалился Попов, по-тихому погрозя им кулаком.        Я же не слепой!        — Правда… — закатив глаза, вздохнул Максим.       — Правда… Истинная правда… — потёр переносицу Володя.       — Итак, просто повторяй за нами, ладно? — сказал Миша.        Я кивнул…        — Можно заказать бутылку пива и пятерых раков, пожалуйста?       — Можно заказать бутылку пива и пятерых раков, пожалуйста? — повторил я за Володей.        — Хорошо, — сказала официантка, — ещё что-нибудь будете?       — Нет, больше ничего. — ответил Серёжа.       — Нет, больше ничего. — повторил я.       Девушка странно на нас посмотрела, и, пожав плечами, куда-то пошла.        — Друг, тебе не надо каждое слово повторять за нами. — сказал Миша.       — Друг, тебе не… ой… — заикнулся я.        — Сейчас нам принесут раков. Просто молчи, ладно?        Я кивнул.       — Ваш заказ. — сказала официантка и поставила пять тарелок и бутылку.        — Надо попробовать, — сказал Миша, уже взяв ножик, и тут же рак щёлкнул клешнёй.        — Он что, ЖИ-ЖИВОЙ? — Житняков вскочил на диван.       — Ой, живой рачок, — сказал я, улыбаясь во весь рот.        — Дуб, мог бы и предупредить, что тут подают! — закричал Миша, стряхивая прицепившегося к футболке рачка.       — Я и сам не знал, но ты только посмотри, какие они милые! — ответил я, но погладить рака побоялся.        Житняков отодрал рака и бросил на голову одной женщине. Женщина завопила, откорябала рачка от волос и бросила его на мужчину напротив неё. Тот начал ругаться, и мне Попов заткнул уши.        Рак приземлился на землю, и пополз к какому-то дяде, и, как позже выяснилось, этот дядя был менеджером…        — Да, «рак Рудольф», отсчитывай последние секунды в своей жизни… — усмехнулся Удалов.        — НЕТ!!! — закричал я и бросился на спасение Рудольфа.        Что уж дальше говорить… Я спас рачка, и сбил менеджера и разбил ему очки. Дядя был настолько злой, что выгнал всех посетителей из кафе.        Когда мы выходили, навстречу нам подбежали два парня и сказали:        — Привет, сколько лет, сколько зим! — светловолосый пожал руку Холстинину, а рыжий — мне. — А вы не знаете, почему все бегут из кафе?        Все отвели глаза, а Миша принялся насвистывать какую-то мелодию.        — Здрасьте, а вы кто? — Спросил я.        Мужики уставились на меня так, будто никогда не видели парня с живым раком в руках.        — У него амнезия. Он в аварию недавно попал. Подыграйте. — Прошептал им на ухо Володя.       — Ну, я Валера, а это Маврик, — светловолосый указал на рыжего.       — Так, а теперь поточнее, — сказал Максим.       — Я — Валерий Александрович Кипелов, а это — Сегрей Константинович Маврин. — Повторил Валера        — Приятно познакомиться. — Сказал я. — ОЙ, СМОТРИТЕ! Там мороженое продают! — Я бросился к ларьку.