На крыльях ночи

Мой друг, товарищ и соратник, шальных ночей лихой привратник однажды нализался в хлам. Он был чертовски пьян. Валялся он и там и сям, но на звонок ума хватило, его уж покидали силы: - Алло, Томуличка… Привет… И что же мне сказать в ответ? Я третий раз уж на неделе пекусь о его бренном теле. И каждый раз одно и то же – тащу его в его же ложе. Ответ мой не заставил ждать: - Опять забрать? - Да, поскорее, я перебрал и в самом деле… Ну что ж, сегодня снова, и, как обычно, в полвторого я еду друга забирать, из клубной дымки вызволять. Я взял такси, схватил ключи, теперь, водитель, милый, мчи. В миг оказавшись возле клуба, на входе повстречал я друга. Пожав мне руку, он смекнул зачем я в бар к ним заглянул. Провёл тихонько – он умеет. Смотрю, у стойки тело млеет. - Эй, Адам, ты там хоть живой? - Конечно же… котёнок мой. - Пройтись до выхода сам сможешь? - Ну-у-у… Если ты поможешь… - Тогда вставай, мой дорогой, пора тебе уже домой. Но встать, конечно, он не смог, и я любезнейше помог: схватившись за моё плечо, обняв за спину горячо, он свою тушку поволок. У выхода дул ветерок, лицо легонечко обдал – он лучше всяких опахал. И Адам протрезвел немного, как только вышли мы к дороге. Стоять без помощи не мог, не чувствовал он своих ног. Он был потрёпан и помят, совсем несвеж, как говорят, но тем не менее прекрасен, и взгляд, на удивленье, ясен. Меня слегка он обнимал и тихо в шею мне дышал. У носа пах его парфюм. Он был немножечко угрюм, и на ходу прям засыпал. Держал его, чтоб не упал. К такси, шатаясь, подошли, с потугами в него вошли. Откинулся он на сиденье, глаза прикрыл лишь на мгновенье и тихо-тихо прошептал: - А знаешь, он мне изменял… Да, именно по сей причине, он оказался в тьмы пучине, и ночь за ночью напролёт танцует в клубах он и пьёт. - Забудь его уже, он в прошлом, он делал это всё нарочно, чтобы внимание привлечь, чтоб слава не слетала с плеч. Он же использовал тебя, совсем не искренне любя! - Но я ведь его так любил! Ох, нету больше моих сил… За что мне эти все проблемы? Всю жизнь стоят любви дилеммы, и Саули – одна из них! Зачем мне нужен этот псих?! Но сердце ведь не отпускает, при виде его сразу тает… Сказав всё это, он притих. В окно взглянул он лишь на миг и повернулся вновь ко мне: - Томми, поехали к тебе? Слегка опешив, я спросил: - Зачем ты это попросил? - Пойми меня сейчас, прошу, я ведь тебя не потесню. Мне в пустом доме одиноко, я продержусь не знаю сколько… - Ну ладно, Адам, хорошо. Не кину друга одного. - Спасибо, Китти, приютил. Сегодня ты, ну, очень мил! И он прилёг мне на плечо, уткнув в меня своё лицо, и возле уха запыхтел. Я тоже спать уже хотел, но путь указывать таксисту пришлось мне – бедному басисту. Доехав, Адама будил, и за плечо потеребив, я возле уха прошептал: - Приехали, давай вставай. Он сонно приоткрыл глаза. Не видно в темноте лица, но его взгляд я уловил, в себе вопрос он затаил. - Давай, чего ты? Что случилось? - Да тут такое мне приснилось… Не досказав мне эту фразу, он с места подхватился сразу, но пошатнулся и упал. - Стой, я тебе сказал! Сейчас я выйду, помогу! - Ну что ты, я и сам могу. - Я вижу, как ты лихо можешь! Проблем мне только приумножишь. Я вышел, руку протянул, а он схватился – потянул. Я сам же чудом не свалился, за двери еле ухватился. Под руки его подхватил и потащил в дом, что есть сил, а у дверей к стене припёр – вот до чего довёл ликёр: стоит бедняга еле-еле, совсем сейчас «не в своём теле». Раздался тихенький щелчок, открылся мой дверной замок. Его вперёд я пропустил. Давно у меня он не гостил. Небось не помнит, что да где, заблудится здесь в темноте. Ладонью хлопнув выключатель, как истинный «другоспасатель», я его в ванну поволок, раздеться даже я помог. Достав из шкафа полотенце, я объяснил всё, как младенцу. Я протянул ему халат, он был прилично так помят. Его давно я не носил - из ванной голым выходил. Пока искал зубную щётку, я изучал эту «красотку»: на бортике расселся Адам, на стеночку опёрся рядом, и тихенько себе дремал, пока его я не позвал: - Эй-эй, малыш, пора вставать! Тебя же нужно покупать! - Тебе же нужно, ты купай, - промямлил этот шалопай. - Ну всё, дружище, напросился! Ох, зря же сам ты не помылся! Схватил я душа распылитель, как самый яростный воитель, включил на полную я воду и окатил его же сходу. Он перекинулся за бортик и в ванной выглядел как чёртик: подводка по лицу текла, на голове вроде гнезда, весь мокрый, липкий и холодный валялся он так безысходно… Но тут хватает мою руку - я не готов к такому трюку! Валюсь я сверху на него, и он облил меня всего. Одежда тут-же к телу липнет, от смеха уже голос сипнет. Приподнимаюсь на локтях, взгляд замер на его губах. Они немного приоткрыты, блестят так влажно нарочито, так манят своей полнотой… Стоп! Что это со мной?! Ведь это мой дружище Адам, лежит сейчас со мною рядом. С такими играми давно не связывает нас ничто. Так что ж тогда со мной твориться, и как могло так получиться, что я лежу на нём одет, и Адам подо мной раздет? Пока я осознал желанье, мы сократили расстоянье. Меня прижал к груди своей, провёл он пальцем по моей. Я вздрагивал от ощущений, от ласк его, прикосновений. Нежнейший поцелуй в висок… Сдержаться больше я не мог. Я попытался майку снять, но жар уж в теле не унять. Не слушаются ноги, руки, а пальцы, так вообще, как крюки. Трясусь от нетерпенья весь, и ощущений эта смесь мне голову вскружила разом. Здесь нету места лишним фразам. Он тянет ко мне свои руки и избавляет от сей муки – так быстро меня раздевает, к себе на бёдра он сажает и начинает целовать. Так хочется его обнять, хватаюсь ручками за спину, ногтями там творю картину. Он стонет громко так мне в рот, со лба стекает его пот. Кусает он меня за шею, в его руках я тут-же млею. Я не могу больше дышать, но не намерен отставать. Спускаюсь я руками ниже, к заветному местечку ближе. Слетает с уст его же стон, продолжить просит меня он. Я двигаю рукой всё резче, рычит он подо мной зловеще. Схватив за плечи, он меня вмиг подминает под себя. Губами ловит мои губы, язык упёрся в его зубы, он нежно пососал его… Схожу с ума я от него, от его рук, от его плеч, которые хочу любить, беречь. Недолго длились ублажненья, его забрали сновиденья. Не знаю даже как я смог так сделать, чтоб он в койку лёг. В кровати рядом разместившись, под его боком приютившись, заснуть я лишь с рассветом смог. Проснулся я к обеду ближе. Раскинув руки так бесстыже, я обнаружил лишь одно – след на подушке от него. Я резко подскочил с постели. - Да неужели, в самом деле, он струсив, от меня сбежал?! – отчаянно я прокричал. Внизу вдруг звук раздался громкий, затем посыпались осколки. Я тут же сразу побежал, на лестнице чуть не упал, притормозил возле двери – ох, ножки, вы меня спасли! Сквозь щёлку в кухню заглянул и с облегчением вздохнул. На кухне прибирался Адам, дав волю гневнейшим тирадам на адрес чашки и стакана – виновников сего бедлама. Легонько двери я пихнул и тихо внутрь проскользнул. Бесшумно подошёл я сзади, и потянул его за пряди. Он повернулся, но не сразу. С него я не сводил ни глазу. Вначале в взгляде был испуг, но ощущенье моих рук наполнили его теплом. И прошептал тихонько он: - Тогда, в такси, мне ты приснился. Мой сон с тобой сегодня сбылся. Ты мой. Ты слышишь? Только мой. - Да, мой любимый, только твой...