Dare ga Otome Geemu Dato Itta!/Кто сказал, что это отоме-игра?!

      Кажется, таких, как мой брат, слишком привязанных к своим младшим братьям, называют «броконщиками». Если говорить про его степень брокона, то по возвращению домой он не отходит от меня ни на шаг. Он даже рвался помочь мне дойти до туалета, но Николь остановил его. Я уже много раз думал, что так не может продолжаться, и старался отстраниться от него, но…       — М-м…       — В чем дело? Где-то болит?       Когда я непреднамеренно издаю слабый голос он начинает подозревать в ухудшении здоровья, а если чуть от него отодвинусь, придвигается ближе ко мне, беспокоясь, что где-то болит.       Я не могу говорить, поэтому не могу высказаться ему.       Я пытался объяснить с помощью жестов, махая руками, но из-за того, что до этого никогда не старался держать от кого-то дистанцию, он не понимал этого, что было очень обидно.       — Ты стал часто двигаться, похоже, идёшь на поправку. Однако, не утруждай себя, хорошо? Если ты хочешь что-нибудь сделать, я сделаю это для тебя.       Мама довольно улыбалась, наблюдая за счастливым братом, так сильно привязавшимся ко мне, в то время как Николь был раздражён. Складывалось впечатление, что он сбился с привычного режима работы: иногда на его висках пульсировали вены.       Даже когда он возвращался в пансионат, каждый божий день писал письма… Честно говоря, я не могу придумать, как от него избавиться. Сначала, наверное, стоит повысить выносливость, чтобы можно было спокойно говорить целыми предложениями.       — Господин Сирил, как вам это?       — Н.       Я отрицательно покачал головой.       Благодаря сознательному освобождению маны, скручивающие боли практически прекратились. Я даже могу выпускать её во время сна, пока окружён морем воспоминаний, что очень удивительно.       Понемногу моё состояние начало улучшаться, и, кажется, окружающие меня люди стали больше улыбаться. Сейчас передо мной были выставлены разнообразные ингредиенты. Поскольку еда, содержащая большое количество маны, может спровоцировать болезнь, это все было для её точного обнаружения.       Как только окружающие заметили, что я могу измерить точное количество содержащейся маны, это стало повседневной рутиной. После отбора ингредиентов остаётся лишь ждать подтверждения метода приготовления пищи.       — Значит, плоды сины нельзя. Может, закончим на этом? У нас набралось множество материалов, господин Бером будет рад и этому.       — Ун!       Из-за долгого молчания на протяжении множества дней, у меня пока не получалось говорить правильно и с нужной интонацией. Пока я могу только кивать головой, и мне потребуется время, чтобы научиться поддерживать беседу, но от искренней радости, что ингредиентов прибавилось, я не осознанно улыбнулся.       Правда от этого людей, способных справиться с болезнью сновидении, увы, не прибавится.       Николь заулыбался, глядя на моё состояние, и прибрал ингредиенты.       Похоже, другие люди не могут точно определить количество маны. Задумавшись над этим вопросом, я спросил, и мне ответили, что даже выдающимся магам не удаётся рассчитать точное количество. Это тоже влияние того, что я смог ощутить поток маны, благодаря воспоминаниям из прошлого мира?       Мне сильно хотелось верить, что выбор продуктов питания станет первым шагом, чтобы найти способ излечиться от укоренившейся в этом мире болезни. Моё состояние улучшилось только потому, что получив «его» воспоминания о прошлом мире, у меня получалось высвобождать ману. Если другие люди не смогут использовать этот способ, я хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь им.       — В ближайшее время господин Бером придёт обследовать Вас. Ваше состояние лучше день ото дня, и было бы замечательно вновь устраивать долгие беседы.       — Ты…прав.       Одилон Бером. Учитель, который занимается обследованием моей болезни, министр магии нашей страны собственной персоной. Министр магии, согласно должности, заведует магическими экспериментами и государственным учреждением, что собирает магов вместе. Причина, по которой такая важная персона приходит навестить меня, дворянина низкого класса, кроется в том, что из всех больных с врождённой формой, я старше всех.       Поживи я хоть на один день дольше, войду в историю.       Когда господин Бером приехал подменить брата, дабы тот вернулся в пансионат, он был сильно удивлён моим относительно бодрым состоянием. Хотя это звучит ужасно, но он думал, что на этот раз всё точно закончится. Это лишь подтверждает, насколько всё было плохо.       После он начал допекать меня расспросами о столь чудесной поправке, но прошло много времени, прежде чем смог объяснить о высвобождении маны. У меня ещё нет такой выносливости, чтобы вести длинные разговоры. Объяснение заняло много сил и времени, но учитель терпеливо меня выслушал.       Разумеется, я не мог рассказать о китайской медицине, поэтому заменил словосочетание «поток энергии» на другое «поток крови».       Всё же, пока я лежал, прикованным к кровати, учитель нахваливал меня за находчивость и воображение, а моя мама, стоящая рядом, восклицала: «мой ребёнок — гений!», мне оставалось только вжиматься в постель от их слов.       Для использования магии требуется большая доля воображения, и учитель твердил о том, что я стал бы выдающимся магом, если бы не эта болезнь. Жалко, что не могу выпустить большое количество маны для использования магии.       — Господин Сирил, вы не против массажа перед едой, сможете выдержать?       Это тоже стало своего рода повседневной рутиной. Кивком сообщил, что всё в порядке. Из еды я по-прежнему принимаю только жидкую пищу, и Николь перед приёмом пищи всегда делает мне массаж для расслабления застывших мышц. Из-за того, что до этого в теле скопилось слишком много маны, любое прикосновение вызывало боль, но бесконечное её высвобождение позволило мне получать массаж. Тем не менее, прикосновения до сих пор болезненны, поэтому массаж происходит постепенно в тех местах, где терпимо.       — Тогда, с вашего позволения.       Николь расстегнул пуговицы на моей пижаме. Темнокожий, с чёрными волосами и глазами он казался мне очень зрелым. Его волосы, спадающие на шею, были блестящими и гладкими, с близкого расстояния я видел его длинные ресницы, и в голове пронеслась глупая мысль: «какие же они чёрные», хотя это вполне обыденная вещь.       — Скажите, если начнёте замерзать.       Избавив руку от рукава пижамы, он стал аккуратно массировать плечо. Обычно моё тело постепенно нагревается, поэтому я точно не замёрзну. Хочешь — не хочешь, но взгляд сам бросается на тонкие, как ветки, руки, отбивая всякое желание посмотреть в зеркало. Думаю, щёки чуть пополнели, но уверен, со стороны всё ещё выгляжу как скелет. Всё же печально, что не могу набраться храбрости посмотреть на своё лицо.       — Вам не больно?       — Н.       Выдавив масло на ладонь, Николь стал бережно втирать его. Его руки едва касались кожи, вызывая немного щекотливые ощущения. Лёгкие поглаживания были настолько приятными, что я закрыл глаза от удовольствия. Когда я смогу полноценно двигаться, чем лучше заняться? Для начала выйду-ка в сад: полюбоваться цветами и подышать свежим воздухом.       Пока выпускал ману из кончиков пальцев, пальцы Николя стали спускаться ниже по руке. Я думал, что уже привык к этому, и ослабил бдительность.       — Гх!       — Простите.       Тело непроизвольно сжалось от ощущения резкой, уже давно знакомой боли. Вспышка боли довольно быстро прекратилась, но лицо прислуги выглядело так, будто вот-вот заплачет.       Хочу ему сказать, что всё хорошо. Но рот плохо двигался, застыв на первом слоге. Переживая, кое-как улыбнулся и потянулся пальцами к его щеке. Прочертив её контур, словно гладил, вроде как мне удалось передать ему мои чувства.       Однако…       — Простите.       После этих слов Николь прикусил мой палец губами.       Что он делает?       — М… А так Вам не больно?       — …       Эм, от того, что действие на нерв было сильным, он спрашивает, не больно ли, если делать губами?       Э-э-э…       — Ам… Ам… Мм…       То ли Николь понял, что мне не больно, то ли нет, но продолжил делать стимуляцию своими губами. Не знаю, входят ли такие действия в массажный комплекс. В то же время он наблюдал за моим состоянием, и стоило нашим взглядам пересечься, его щёки окрасились красным.       Наблюдать за этим сверху вниз куда более смущает, знаешь ли…!       Неосознанно я стал искать с помощью маны, нет ли поблизости других людей. Правда, поскольку мана уже высвобождалась, то мог и не пытаться исследовать, так как почувствую чужое присутствие.       — Мм… Чмок… Ам… Ам…       Уже стали слышны его причмокивания!       То ли из-за масла на пальцах, то ли ещё чего-то, но губы Николя слегка блестели. Иногда проскальзывал его язык. Это мокрое ощущение мне только кажется, так ведь?       — Чмок… Чмок… М…       — … а…       Пальцы вошли внутрь.       Угадайте, куда?       В рот Николя.