Это не судьба. Это Я.

Наруто сглотнул, удивлёнными глазами смотря на Араи. — Мама, — тихо прошептал он. — Да? — также тихо спросила Кушина. — Напомни мне пожалуйста, никогда его не злить, — снова тихо прошептал он, не отводя взгляда от груши. Саске наверное, уже как полчаса тренировался в этом спортивном зале и Узумаки, оба, до сих пор не могли отвести своего взгляда от парня, — настолько интересно было смотреть. Хотя, казалось бы, самые обычные и простые удары о грушу, но то, как он их выполнял заставляло думать о том, что парень если не в бешенстве, то определённо в ярости. Когда Учиха медленно остановился, отходя от неё, то можно было увидеть множество вмятин, что остались на спортивном инвентаре. Альфы, если и были недовольны таким поворотом событий — как же так, это же их собственность, а её практически испортили! — то решили не вмешиваться, благоразумно промолчав. В любом случае, они проводили Саске оценивающими взглядами, а потом вернулись обратно к своим делам, иногда оценивающе посматривая на фигуру, но не смея подходить ближе помня о том, что омега хоть и красивый, со сладким запахом, а врежет так, что ты быстро окажешься в травмпункте — уже проверено. Наруто же, подошёл к своему другу держа в руках бутылку воды. В тренировочный зал решили пойти все вместе, чтобы не было скучно. Кушину уже выписали, а у Наруто были каникулы, как и у всех нормальных школьников. Саске же, сказал прямо, что ему нужна боксёрская груша, иначе не сможет правильно настроить свою ауру, которая сейчас создавала самые большие проблемы. Слишком уж своевольной она была, под стать своему хозяину. Цунаде поворчала, но была вынуждена согласиться — когда рядом стоит Мадара, особо не поворчишь. Сам Учиха Мадара, приезжал неделю назад и больше пока не спешил навещать их вновь. Впрочем, никто так и не знал хорошо ли это, но про себя заметили, что Саске стал более спокойным и взялся за книги с ещё большим рвением. Волнение у того исчезло, как ни бывало раннее и пришлось согласится, что наставник приехал вовремя — буквально несколько дней назад Минато переживал, что Учиха не выдержит такого напора. Араи вздохнул, садясь на маленькую лавочку. Он улыбнулся, принимая бутылку из рук блондина, после чего сделал несколько глотков и отложил её в сторону, прикрывая глаза. Однако, каждый в зале знал, что тот вовсе не устал, несмотря на показной вид. Наоборот, некоторые гадали, что же дальше будет принимать омега — пойдёт на беговую дорожку или за медитацию. Сам же Учиха, только вздохнул про себя. Он уже прекрасно чувствовал, как его аура начинается делать вид мягкой и нежной, как и советовал ему Мадара, чтобы создавать вид невинной овечки, но чего-то не хватало — ну не получалось у него что-то без замечаний об ошибках своего наставника. Тот бы точно сказал, что же не так. Медитация не помогала вовсе — наоборот, сидя на одном месте, Учиха чувствовал, что только раздражает и себя, и своё внутреннее Я, про которое что-то говорил Намикадзе. Уши подсказали, что красноволосая женщина ушла на беговую дорожку, а спустя несколько минут к ней присоединился и сын — на обоих Узумаки иногда поглядывали с интересом, так как они были новенькими и омегами. А омег редко можно было увидеть в таких местах — Саске даже прекрасно понимает почему. Столько внимания, а всё из-за того, что ты омега. Такое чувство, словно тебя одними взглядами раздевают. От этого так противно, что хочется кому-то врезать — желательно избить до такого состояния, чтобы человек больше вообще никогда к нему не подходил. Наруто говорил, что ему от этого хочется спрятаться, так как слишком неловко. Саске же, было как-то всё равно, если в тот момент он не был раздражён настолько, чтобы хотеть избить какого-то альфу. В какой-то мере, он сравнивал свой образ омеги именно с этим блондинистым парнем. Наруто хороший человек, но Саске прекрасно понимал, что не станет таким никогда — не так он был воспитан. Гордость, идиотская гордость не позволяет этого. А избавиться от неё не позволяет она сама. Тогда как Узумаки чего-то стеснялся, Саске принимал всё как должное, даже не теряясь в лице. Учиха никогда не было стыдно, тогда как его друг при разных обстоятельств мог покраснеть во всё лицо — чего ну никак не понимал новоиспечённый Сенджу. Может, именно из-за характера его аура и была так сильно не похожа на омежью? Но тогда как ему её прикрыть обманчивым облаком, как советовал Мадара? Минато сказал изменить её на корню — сделать омежьей. Мадара советовал прикрыть, спрятав его желания так, чтобы создавалась иллюзия. Кушина и Цунаде говорили, что нужно полностью принять омегу внутри себя и дать ей волю, тогда аура изменится сама. Учитель также сказал, что изменить суть его, Саске, ауры — невозможно и нереально, потому что он Учиха. Поэтому сейчас и приходиться раздумывать над вариантом по поводу «обманчивого облака». По плану, который предложил ему учитель, то Учиха должен суметь поставить на ощущения для других только свою доброту и искренность, тогда как остальное постараться сосредоточить где-то глубоко и далеко. Настолько глубоко, чтобы никто не смог до неё дотянуться и ощутить. А для того чтобы это сделать хорошо, посоветовал просто подумать над всей этой ситуацией, в которую влез Саске. По хорошему счёту, аурой могли превосходно пользоваться только альфы, как самые сильные сущности. У бет её вовсе не было, из-за чего их в некоторых Кланах и считали ущербными. У омег она была, но пользоваться ей не умел никто — только скрывать и то, если учиться такому у тех, кто уже умеет. У альф аура играла очень значимую роль. Во-первых, так они показывали свою силу — либо ты сильнее своего опонента, тем самым выигрываешь, либо слабее и таким образом не сможешь его победить. Либо подчиняешь, либо подчиняешься сам. Но был ещё и третий вариант — когда ауры одинаково сильны. Чаще всего в таких случаях всё решала грубая сила, то есть, устраивали специальные поединки, где победитель имел шанс получить звание сильнейшего. Таким образом, аура альф была сильной и защищала своих омег, которые нуждались в этой самой защите. Аура омег была слабой, поэтому их считали самыми слабыми. Она хранила в себе нежность и доброту, которой они делились с другими. Ко всему прочему, никто из омег не хотел с кем-либо соперничать. Они поддерживали других своим теплом, но никак не силой. Наоборот, взамен на такую доброту, альфы и давали свою силу, защиту. У бет ничего этого не было. Они считались обычными, а в некоторых кланах и ущербными. Из бет только женщины могли рожать, взамен на то, что только мужчины могли помочь в зачатии ребёнка (если женщина альфа, а мужчина омега, то в паре забеременеет только омега). У Альф иногда бывали гоны, у омег течки и именно поэтому пару чаще всего составляли из них. Редко можно было встретить бету с омегой или бету с альфой, но и такие иногда встречались. Редко, но всё же могли быть. И так создавалась семья — когда ауры идеально подходили друг другу, когда была полная гармония и спокойствие в семье. Конечно, без маленьких ссор никуда, но и их можно было легко сгладить. Только вот, аура Саске была слишком похожа на альфу — она сама была лидирующей в паре, тогда как должна подчинятся. Или хотя бы не бороться за соперничество. Если Саске соединял свою ауру с аурой настоящего альфы, то происходило неописуемое — альфа ему подчинялся. Он не понимал почему, но чувствовал, что не сможет бороться за лидирующую позицию в паре. В таком случае, альфа начинал чувствовать себя неуютно и пара бы не смогла быть вместе — не та совместимость. Но так было со всеми. Альфы его откровенно боялись и подчинялись. Саске не хотел подчинять своего брата, поэтому нужно было как можно скорее найти решение для этой проблемы. Возможно, он бы смог подчиниться своему брату — единственный человек, которому он доверяет также, как и себе, возможно даже больше, чем себе, — но нужно быть готовым к тому, что его аура будет подавлена. А Саске не мог к такому подготовиться и просто не знал решения проблемы. Мадара сказал, что поменять ауру полностью не получиться. Значит, нужно как можно скорее накинуть это «облако», которое будет только делать вид того, что он подчиняется. Учиха потёр переносицу, понимая, что от этой привычки Клана Учиха надо избавляться — каждый черноглазый точно также тёр переносицу, когда не мог принять реальность или не знал что делать. Да и тренировки у него тратили только половину нужной энергии, ведь Саске за такое короткое время просто не мог выложится на полную. Всегда что-то мешало или нервировало, отвлекая от нужной точки сосредоточенности. Что там говорил ему Мадара? Полностью расслабиться, войти в какой-то транс и слегка поменять некие уровни строения ауры? Вот бы тот дал ему более полную инструкцию, нежели эта. Почти ничего не ясно, кроме нескольких слов — войдёшь в транс и сразу поймёшь, что именно тебе нужно будет сделать. Только как бы войти в этот некий транс? *** Микото осторожно постучалась в кабинет, после чего тихонько вошла внутрь, смотря на своего сына. Тот внимательно оглядел её с ног до головы, после чего больше внимания уделил лицу, явно беспокоясь — Микото не могла спать в последнее время и была бледной, но её состояние было уже намного лучше, чем пару недель назад. Синяки под глазами стали заметно меньше, а бледность почти исчезла, но зато отчётливо проявились морщины, которые она пыталась в своём возрасте прятать. В руках женщина держала какую-то папку, в которой Итачи не сразу признал семейным фотоальбом. Микото быстро, но также тихо села на диван, кончиком губ улыбаясь сыну. Учиха, спустя несколько секунд присел рядом с ней, молчаливо наблюдая за матерью и с большим интересом посматривая на альбом. Он немного догадывался, что будет дальше и не прогадал. Маме по-прежнему было тяжко, как в принципе и мужчине, но оба к несчастью были Учиха. Учиха никогда долго не плачут по умершим — это считается неуважением к погибшему. Долго грустить тоже считается неприятным, поэтому сейчас большая часть Учиха просто хочет смириться и принять как данность ту новость, которую они получили ещё несколько недель назад — Саске Учиха мёртв. Только вот, не каждый может так легко с этим смириться. Итачи нашёл свой способ — он просто старается вспоминать приятные моменты со своим братом и надеяться на то, что тот сейчас там, где больше всего хотел оказаться. Может, тот действительно даже после смерти защищает его, как говорят сыновья Мадары, но в это слишком сложно поверить. Мама же всегда любила полностью погружаться в воспоминания. Она очень много грустила по погибшим и ей сейчас скорее всего тяжелее всех, ведь это был её самый любимый и родной сын. Итачи не обижался — он прекрасно знал, что Саске в семье любят больше. Он брата тоже больше любил, даже больше, чем отца. Больше, чем мать. Просто Саске — это Саске. Его невозможно не любить. Тем не менее, мама видимо смогла немного прийти в себя и если не расслабиться, то успокоиться и взять себя в руки. Глаза у неё были красные и Итачи был просто уверен в том, что она сдерживала себя из последних сил, чтобы снова не заплакать. Он не винил её в том, что она не смогла сдержать слёз в день погребения. Сам держался из последних сил, а глаза почти ничего не видели, кроме необычно спокойного и расслабленного лица брата, что непривычно улыбался так, как почти никогда при жизни. Микото снова улыбнулась, после чего тихо сказала: — Составишь мне компанию? Простая формальность, но Итачи всё равно кивнул, показывая тем самым, что согласен и прогонять её не собирается. Наоборот, всеми руками за. Женщина медленно открыла альбом, но не с самого начала, а с той фотографии, где был только недавно родившийся Саске. Учиха внимательно всмотрелся в маленькое лицо, которое с детским и чистым любопытством смотрело в камеру фотоаппарата. Технология очень красиво смогла запечатлить этот внимательный взгляд и лёгкую беззубую улыбку, с розовыми щеками. На следующем снимке он был вместе со своим братом — держал его в руках и смотрел на маленький комочек с улыбкой. Саске протянул руки к его лицу, беря за волосы на удивление крепкой хваткой — Итачи как сейчас помнит, что волос после такой хватки всегда было меньше чем изначально, а скальп головы болел у висков. Тем не менее, Саске никто за это не ругал — он был слишком мал, чтобы понимать их. На следующем снимке они были всей семьёй и это была немного строгая фотография. Отец не улыбался, а на губах матери была только едва заметная улыбка. Итачи стоял рядом с матерью, одним глазом посматривая на брата, а тот снова тянул руки к его волосам. Маленький Саске с Обито, с Шисуи, снова с ним, но уже в другой позе. Вот Саске два годика. Он спокойно ходит на ножках за своим старшим братом, который делает вид, что не замечает. Лицо мальчика почему-то в этот момент грустное, словно бы он обиделся на брата, но Итачи помнит, что тот улыбался, когда Учиха повернулся к нему, чтобы взять на ручки. Вот маленький Саске воротит нос от Шисуи, который на это театрально обиделся. А здесь он сидит на руках Обито с большим интересом рассматривая его шрамы. Кажется, Саске тогда сказал, что у дяди очень крутые шрамы и необычайно-красивое лицо, вводя его тем самым в большое замешательство. Вот фотография, после которой Саске снова заболел. Скорее всего, его здоровье было слабым из-за необычной ауры, — по рассказу Мадары, именно из-за этого его брат не рос и тело очень слабо и медленно развивалось. Не росли мышцы. Только сейчас почему-то пришло в голову, что брата могло ранить замечание Шисуи о росте — аура, это нечто врождённое. Возможно тот и сам не замечал, как показывал на недостаток Саске в очень грубой форме, не понимая этого. А здесь Саске впервые в городе — ему шесть лет и он с таким радостным лицом смотрит на парк, на магазины или людей, у которых другие глаза и цвета волос. После фото он снова заболел, так как была осень и ветрено. А здесь маленький братик впервые пошёл в школу. В тот же день он с удивлением говорил, что не хотел драться с одним мальчиком (кажется, Суйгецу, с которым они потом очень сдружились), альфа сам полез к нему. Через неделю ещё одно фото — он стоит с какой-то девочкой, но Итачи её не помнит, потому что девочка переехала в другом классе. Вот здесь он с Саске сидит за праздничным столом. А здесь, младший брат впервые берёт настоящий меч в руки — самый обычный, для тренировок, но уже железный, которым можно нанести серьёзное ранение по неусмотрительности. Раньше это не казалось странным, но теперь на фотографиях можно отчётливо заметить, что с братом никто не соревнуется, да и он сам воспринимает всех на удивление одинаково — будь то альфа, бета, омега. Саске смотрел на всех одинаково, просто потому что все они были людьми. Разными, но людьми. А вот здесь ему восемь лет и мама говорит с ним о том, что альфы очень сильные и крутые. Саске смотрит с каким-то недоверием и потом задает много-много вопросов о том, как отличать альф от омег, кто такие беты — это казалось им таким странным и неясным, что даже Итачи тогда не мог ничего объяснить младшему брату. Он просто не мог понять, кто есть кто и приходилось показывать и объяснять ещё более детально, но уже ему, Итачи. Кажется, Саске просто именно тогда уже сделал вывод — вот альфа, потому что высокий. Вот омега, потому что низкий. А бета, он просто бета. Он нечто среднее, то, что соединяет и альфу, и омегу. Саске кивнул и сказал, что он всё понял, а поздно вечером пришёл к нему в комнату и всё равно признавался, что он ничего не понимает и не может увидеть разницы. Чуть не заплакал тогда, но Итачи успокоил всего несколькими словами — «просто ты ещё маленький, вот вырастешь — сразу будешь понимать». Кто знает, может быть Саске так и не смог полноценно научиться их различать до конца. Может, именно поэтому ему беты в какой-то мере нравились больше? Очень заметно, что рост маленький, по сравнению с остальными членами семьи. А вот зимнее фото. Саске загулялся и снова тогда заболел. А вот здесь ровно неделя с тех пор, как Саске стал преемником Мадары. Тот тоже стоял на фото — их фотографировали вдвоём на фоне Главного поместья — в небольшом отдалении друг от друга. Саске просто смотрит в экран с небольшой улыбкой, с весёлыми глазами. Глава просто равнодушно, но с очень маленьким интересом краем глаза смотрит на Саске. А через несколько листов — ровно год с тех пор, как тот стал преемником Мадары. На удивление, он смотрит очень серьёзно, а улыбки на губах нет. Мадара же, словно бы ухмыляется. Фото немного грустное, но только из-за брата, который в тот день ходил совсем немного бледнее обычного. А на фото, где два года — оба едва заметно ухмыляются, но Саске всё равно бледен. Он и на остальных бледен. Что-то со здоровьем? Может, они стали более тщательнее разбираться с аурой? Могло ли это повлиять на организм? На следующей фотографии он вместе с братом, тот едва заметно ухмыляется глазами. Фото с семьёй, отдельно с мамой. А здесь Саске один, на заднем фоне его большие синие розы, тогда как сам он с очень искренней и непонятной улыбкой улыбается специально на камеру — фото делал он сам, Итачи. Кажется, он даже тогда удивился, что брат умеет так улыбается. Это фотография у него стоит в отдельной рамке — на рабочем столе, в этом кабинете. Фотографии делаются в несколько урывков, потому что Саске очень часто был в разъездах с Главой, на правах преемника. Было совсем чуть-чуть с их поездок, где брат стоит рядом с Мадарой и оба они улыбаются на камеру, но их не более семи. А вот фотография, которую он раннее не видел — здесь Саске спит у себя в комнате, но он очень бледен (скорее всего из-за темноты), а под глазами у него синяки от недосыпа. Вот здесь очень серьёзен. А здесь после поединка с Обито — опять очень бледен и потом быстро скрылся в поместье Мадары, куда не разрешено входить без самого хозяина дома. Никому не разрешено, кроме Саске. Видимо, те были очень близки — оно и неудивительно. Ещё одно фото, где они оба. А вот они втроём сидят в кафешке — мама, брат и он. Это было совсем недавно. Итачи нахмурился. Что-то явно было не так. Улыбка Саске показалась ему натянутой, а кожа ещё бледнее. Синяки под глазами были отчётливо заметны, впрочем как и обычно, но… — Знаешь, — внезапно сказала мама, смотря на эту фотографии. — Мне кажется, Саске уже тогда знал, что… Она шумно сглотнула, не продолжая. Итачи снова внимательно посмотрел на брата, не сводя взгляда. Что-то явно было не так. Может ли быть виной та же аура? Внутри что-то противно замерло, а на сердце появился какой-то неприятный груз. То, что сказала мама — слишком противно давило на него. Саске всегда был слаб здоровьем из-за ауры и она очень сильно влияла на него. Не кстати вспомнилось, что Мадара говорил что-то странное его брату, когда он передавал красный конверт. Что было в том конверте? Что имел в виду Мадара? — В таком случае, — сказал он, желая как можно скорее прервать тишину. — Он бы обязательно нам сказал. — Мне кажется, — она шумно вздохнула, — Что он бы в таком случае наоборот, решил бы справится с проблемой сам. Саске же никогда не говорил нам о своих проблемах. — Тш, — тихонько прошептал он, приобнимая мать и смотря на снимок, что был сделан совсем недавно. Учиха думал. Аура Саске была не слабой — Мадара сказал, что она была странной — не могла различать один вид от другого, но зато могла более четко видеть сущность человека. Брат всегда часто болел, а ещё это сильно влияло на его физическое развитие. Врачи сказали, что у него остановилось сердце. Но Мадара сказал взять кровь на анализ, чтобы найти там какой-либо яд. Яда не было. Остатки ДНК Глава приказал сжечь. Незадолго до смерти брата, тот получил странный красный конверт. И Мадара ещё что-то странное говорил… Что же он говорил? Слушайся совета старших? Ты умён, но должен случаться старших? Он на чём-то настаивал, говоря это? Но Саске отказал ему, говоря о том, что он занят и, если будет нужно, сделает это что-то потом, когда будет время. Или если это нужно будет сделать? Мадара потом ещё что-то тихо сказал, будто бы про себя… Что же это было?.. Идиот? Глупец? Да, глупец. Что же было в том красном конверте? Сейчас он скорее всего уничтожен — Итачи мог лично несколько раз наблюдать за тем, как брат после прочтения безжалостно смывает его в унитаз, перед этим разорвав на несколько мелких клочков, дабы тот не забился и не смог сохранить ни капли информации. Врачи сказали, что он умер от того, что остановилось сердце. Специалисты, которые всегда были верны семье Учиха — они бы просто не посмели солгать. И Улыбка. Улыбка, с которой тот умер. Она была… от приобретённой лёгкости? Знал ли его младший брат о том, что он может умереть? А важно ли это теперь? Теперь, когда уже просто поздно что-либо сделать? Теперь, когда все однозначно могут сказать о том, что его брат мёртв?