Стращанный

      Я так устал за этот день — он был невероятно напряжённым, все нервничали, но, даже несмотря на это, выложились в полную силу. Не может идти всё так гладко. Если на репетициях все движения были отточены до совершенства, голос практически не дрожал, то было вполне ожидаемо, что в самый ответственный момент всё пойдёт коту под хвост, и зависело это не от нас. Стоит ли обижаться на такое? Определённо нет, это детский сад. Не спорю, что неприятный осадок всё-таки остался, но мы сами избрали такой путь — путь, понятный не каждому обывателю.       А сейчас мне больше всего хотелось лечь на мягкую кровать и поскорее уснуть, забыв все события, как страшный сон.       Кстати, о страшных снах. Ты подошёл ко мне сегодня с интересной просьбой. Сначала мне показалось, что это была неудачная попытка развеселить меня, но, глядя в твои глаза, я понял, что ты говоришь это на полном серьёзе, и где-то глубоко внутри во мне зародилась тревога — я этого не показал, лишь пообещал, что выполню твоё желание.       Делаю очередную затяжку, и едкий дым оседает в лёгких. Вид с балкона на ночной город ничем не цепляет. Ночью температура воздуха, конечно, снижается, но всё равно здесь довольно жарко. Такой климат явно создан не для меня.       От мыслей отвлекает какой-то шум. Оставляю сигарету в пепельнице, возвращаюсь в комнату и замечаю возню на кровати. Подойдя ближе, я вижу, как ты часто-часто и рвано дышишь, как ты сильно сжимаешь простынь обеими руками и как мотаешь головой во сне. То, о чём ты мне сегодня говорил.       — Маттиас, — делаю попытку разбудить тебя, но, как и ожидалось, никакой реакции.       Осторожно прикладываю ладонь к твоей щеке и поворачиваю лицо в свою сторону.       — Просыпайся.       Резко открываешь глаза, также резко приподнимаешься на руках и смотришь на меня испуганным и растерянным взглядом.       — Эй, это я.       Когда ты отдышался, сажусь рядом с тобой. Пока не решаюсь спросить, о чём был сон, но судя по твоему виду это было что-то очень беспокойное и давно мучавшее тебя. Приглаживаю твои растрепавшиеся волосы — они слегка влажные.       Не верьте людям, если они говорят, что ничего не боятся. Это не так. Абсолютно каждый человек имеет свою собственную фобию. Другой разговор, когда человек просто не хочет казаться слабым и говорит, что он бесстрашный. Бесстрашные герои бывают только в кино и книгах.       — Я кричал?       — Нет, ты задыхался. Я решил разбудить тебя.       Закрываешь лицо руками и тяжело вздыхаешь. Сидишь так минут пять, я не нарушаю тишину — хочу, чтобы ты пришёл в себя.       — Спасибо, — встаёшь с постели. — Ты можешь идти к себе в номер. Я тебя больше не потревожу.       — Уйду, когда посчитаю нужным.       Ничего не отвечаешь, потому что сам хочешь, чтобы я остался. Ты просил меня об этом сегодня перед шоу. Уловил подходящий момент и выдал всю подноготную.       — Воображение играет со мной злую шутку, и я начинаю верить в это. Мне кажется, я кричу по ночам. Не мог бы ты проконтролировать меня сегодня? Пожалуйста.       С виду и не скажешь, что такой кремень, как ты, страдает от дурных снов. Ты и сам можешь напугать кого угодно, если войдёшь в сценический образ, но, видимо, образ, созданный сознанием, стращает тебя самого.       Уходишь в ванную. Слышу, как из крана полилась вода. Ты либо прогоняешь остатки сна, умываясь холодной водой, либо даёшь волю эмоциям, заглушая свой голос шумной струёй.       Я буду думать, что ты плачешь, потому что мне от этого становится легче. Ты никогда не позволяешь себе такого, даже если находишься в моей компании. Если ты сейчас придёшь с красными глазами и опухшим лицом, я очень сильно обрадуюсь, потому что стану единственным, кто увидит твою треснутую душу. Я обязательно обниму тебя. Крепко. Чтобы ты почувствовал, что у тебя всегда есть группа поддержки. Я обязательно зацелую тебя. Везде. Чтобы ты почувствовал, как твоя душа заживает.       Ты удивительный человек. Сочетаешь в себе умеренную строгость и невозмутимость перед незнакомцами, непринуждённость и живость в компании друзей. Ты одновременно хорошо разбираешься и в политике, и в искусстве. Твои гениальные мысли, что ты хочешь донести всему миру, находят своё место в текстах наших песен; твои рациональные суждения о жизни удивительным образом смешиваются с глубинными чувствами — так создаются твои пьесы. В одно и то же время ты прислушиваешься и к голосу разума, и к голосу сердца. Ты молодец. Совмещаешь в себе такие противоречия и до сих пор не сходишь с ума. Но ведь этот день должен был наступить?..       Что-то очень страшное снится тебе по ночам, заставляя кричать и задыхаться. Наверняка, поводом для этого послужили последние напряжённые недели.       Пожалуйста, заплачь.       Вода перестала течь из крана. Мысленно прыгаю от счастья, потому что вижу тебя. С красными глазами и опухшим лицом. Сразу же вскакиваю с кровати и, подойдя вплотную, душу тебя в объятиях. Сначала неуверенно, но потом уже с большей силой обнимаешь меня в ответ. В порыве эмоций целую тебя без разбора — в лоб, в глаза, в щёки, в губы.       — Я так тобой горжусь.       Понимаю, что ты не слышал всей тирады, которая посвящалась тебе, и находишься в ступоре из-за происходящего, но мне плевать. Скажу об этом чуть позже, а прямо сейчас я хочу, чтобы ты знал, как дорог мне. Как я восхищаюсь тобой.       Ты всегда делаешь всё, что в твоих силах, даже больше. Но ты перенервничал, поэтому сознание рисует страшные картины, запугивая тебя ещё сильнее.       Задаю тебе главный вопрос:       — Маттиас, чего ты боишься больше всего?       И тут же получаю ответ:       — Самого себя. Говорят, что сны — это отражение реальности. Я вижу его не в первый раз. Он меня пугает, сводит с ума, заставляет поверить в то, что я действительно являюсь таким ужасным человеком.       — Ты же знаешь, что это неправда. Даже если так, то не существует людей однозначно плохих или хороших.       — Я убиваю тебя во сне из-за неконтролируемого гнева. Убиваю очень жестоко, не буду говорить как. Разрываюсь на две части: одна — беспощадный тиран, заставляющий тебя подчиняться моей воле, другая — сторонний наблюдатель, который предпринимает отчаянные попытки помочь, но всё безуспешно. Какая-то невидимая стена не позволяет другому мне остановить себя же. Что это значит? — смотришь на меня так, будто ждёшь от меня слов, прольющих свет на этот бред.       Честно говоря, я шокирован.       — Я не знаю. Правда, не знаю.       Я действительно не знаю, что значит твой сон. Две противоположности, что борются в тебе, причём одна — не самая лучшая — одерживает победу. Это может быть, что угодно.       — Я плохой? — спрашиваешь напрямую, глядя на меня в упор.       Понимаю, что сейчас от моего приговора зависит многое. Хватаешься за меня, как за спасательный круг. Не имею права дать тебе утонуть в твоих страхах.       — Хороший.       Подавляю смешок, возникший из-за того, что эти фразы кажутся мне диалогом двух маленьких детей, потому что дальше произошло необъяснимое.       Неожиданно для меня ты опускаешься на колени, обнимаешь мои ноги, оставляешь несколько поцелуев, насладиться которыми в полной мере я не могу из-за брюк. Что же ты делаешь?.. Я знаю, что ты любишь меня и не желаешь мне зла, и тебе вовсе не обязательно доказывать это таким изощрённым способом, но чувство вины терзает тебя. Ты думаешь, что извинившись таким образом, освободишься от своих оков. Даришь мне своё тепло, убеждая и себя, и меня, что ты всё тот же человек, которого мы оба знаем. Все знают. Ты никогда не станешь таким тираном, каким видишь себя во сне. Я тебе это докажу.       — Эй, — хватаю тебя пальцами за подбородок, — всё в порядке. Тебе нужно отдохнуть. Хороший мальчик заслужил это.       Ты как-то странно задрожал. Раскрываю ладонь и ты сразу же начинаешь к ней ластиться, словно несмышлёный щенок, который натворил дел.       Как бы я ни любил тебя, как бы ни восхвалял, но я не могу вспомнить, когда в последний раз мы просто говорили по душам. Мы часто обнимаемся, часто держимся за руки, казалось бы, всё свободное время не отлипаем друг от друга, но я всё равно не помню, когда в последний раз спрашивал тебя о самочувствии и об ощущениях в целом. Ты так хорошо прятал свою усталость за привычной, ничего не выражающей маской, что я воспринимал это за твоё обычное состояние. Вероятно, это и было моей ошибкой. Когда находишься в постоянном напряжении, то не замечаешь окружающий мир, всё делаешь на автомате. Как бы там ни было, но перед ответственным моментом в первую очередь ты сосредотачиваешься только на себе, а уже потом на остальных. Я так и сделал — сконцентрировался на собственных силах. Всем остальным — ободряющие слова. Ты остался в стороне и не сказал, что тебе нужно нечто большее, чем просто слова, поднимающие дух.       Что же тебе нужно?       В любом случае, стоит ли сейчас искать виновного? Если днём усталость и переживания можно скрыть при помощи энергетиков, очков или напускной весёлости, то ночью всё это перерастает в кошмары, впечатления от которых держат тебя в страхе все последующие дни.       Тебе снится, что ты убиваешь меня из-за неконтролируемого гнева. Видимо, так ты выпускаешь весь пыл, накопившийся за недавнее время. Тебе снится, что ты пытаешься спасти меня от себя же. Видимо, так ты пытаешься оправдаться перед собой за свою жестокость. Но почему ты не можешь ничего сделать? Невидимая стена — твои сомнения в том, правильно ли ты поступаешь.       Ты сомневаешься в себе? Может, ты совсем другой человек? Не тот, которого я знаю. Мальчика с чуткой душой. Копаешься в себе, пытаясь понять, кто ты на самом деле и как окончательно не запутаться. А в такой накалённой атмосфере последнее сделать достаточно просто. Всё мешается в кучу: издёрганные нервы, эмоциональное напряжение, волнение, беспокойство… Ты понимаешь, что на тебе лежит ответственность, поэтому пытаешься сохранить самообладание и не докучаешь остальным своими вопросами, думая, что сейчас это не главное.       Почему в твоём сне я нахожусь в центре внимания? Я — средство для достижения цели?       Снова беру тебя за подбородок и заглядываю в твои глаза, чтобы найти ответы на все вопросы, но нахожу там только своё отражение.       Как тебе помочь?       Шёпотом произношу:       — Ты прекрасен.       Пристально глядишь на меня. Глаза кажутся большими и чёрными из-за расширившихся зрачков, практически полностью поглотивших все голубые крапинки. А ещё они блестят. Нет, это не тот лихорадочный блеск, с каким убийца смотрит на свою жертву. Это было что-то особенное и завораживающее. Успеваю уловить улыбку, что так быстро появилась и также неожиданно сошла с твоих губ. Твои щёки заалели. Выглядишь таким живым и настоящим. Руками притягиваю тебя всё ближе и ближе — сам не ведаю, что творю, — и, когда расстояние между нами уменьшилось до критического уровня, чувственно целую.       Разрушить твои страхи, ответить на все твои вопросы, напомнить тебе, что ты невероятный человек — мои задачи на ближайшие несколько дней. Тем более ты сам обратился ко мне за помощью.       С трудом отстраняюсь от тебя, чтобы закончить, начатую фразу:       — Прекрасен телом и душой.       Ты опять весь затрясся, твои пальцы крепко вжались в мои бёдра. Опускаешь голову. Я слышу короткий, глухой стон, вероятно, вырвавшийся непроизвольно. Да что с тобой происходит?       — Я вижу, что ты согласен со мной. Ведь так?       Запускаю руку в твои волосы.       — Хочу, чтобы ты лёг на кровать и внимательно слушал каждое моё слово, — как-то слишком по-дерзки обращаюсь к тебе.       Не сопротивляешься. Поднимаешься с пола и прикладываешься на мягкую постель, замирая в ожидании. Стягиваю с себя брюки — в комнате, несмотря на открытый балкон, стало жарко. Забираюсь на постель и нависаю над тобой. Наблюдаешь, почти не дышишь. Немного помедлив, оставляю горячий след на твоей шее.       — Очаровательный.       Спускаюсь ниже в район ключиц.       — Потрясающий.       Зажмуриваешь глаза, сжимаешь губы в тонкую линию — насильно сдерживаешь себя. Я всё равно заставлю тебя закричать. Не от страха — от чувственной ласки. Тебе ведь это было нужно?       Пальцами пробегаюсь по твоей грудной клетке, как бы щекоча, и ты выгибаешься мне навстречу. Мягко прикасаюсь губами к груди с одной стороны:       — Изумительный, — и с другой: — Неповторимый.       Ощущаю стук твоего сердца, поэтому задерживаюсь на этом месте. Бьётся. Часто-часто. Это невероятно — слышать сердцебиение любимого человека, тем более учащённое, потому что именно я заставил его зайтись в бешеном ритме.       Дохожу до солнечного сплетения. Руками поглаживаю твои бока, и от каждого прикосновения твоё дыхание становится всё более частым и поверхностным. Из-за накатившего возбуждения не можешь нормально вздохнуть, да и поза не слишком позволяет. Живот сильно впал. Рёбра выпирают — пересчитываю пальцами каждое. Целую.       — Безупречный.       Сминаешь простыни и покрывала. Подгибаешь колени и зажимаешь меня между ними. Опускаюсь до резинки трусов и успеваю оставить поцелуй чуть выше.       — Совершенный. Во всём.       Таешь в сладкой, влажной дрожи. Убираю твои руки, которыми ты зажал себе рот — хватит себя сдерживать. Наконец-то слышу твой голос и забываю обо всём. Ты слишком тихий, поэтому я мешаю тебе глухо вздыхать и зацеловываю твои губы. Чтобы ты задыхался и кричал из-за меня. Надрываешь связки, выгибаешься и через пару секунд обессилено падаешь, тяжело дыша.       — Мой умница, — целую тебя напоследок.       Усталые чёрные глаза всё также следят за мной, а я всё также вижу в них своё отражение.       — Улыбнись.       Расплываешься в улыбке, которую я очень люблю. Какая милая картина — счастливый взрослый ребёнок. Оставайся таким всегда.       Падаю рядом с тобой на подушку, закрывая глаза, и ты сразу же устраиваешься на моей груди, обнимая. Тоже прижимаю тебя к себе. Как я и говорил. Не отлипаем друг от друга.       Я убедился в очередной раз, что ты невероятный человек. Ты можешь быть таким разным, что остальные могут позавидовать. Я очень рад, что ты подошёл сегодня, хотя мог сделать это гораздо раньше, именно ко мне. Надеюсь, я помог разобраться в себе. Тебе никогда не нужно сомневаться в себе, оставь это занятие другим. Будь тем, кем ты являешься на самом деле. Мальчиком, умеющим слышать и слушать голос сердца и разума.       Я очень рад, что сегодня мы стали ещё ближе друг к другу, и всё благодаря твоему ночному кошмару. Только теперь ты будешь кричать по ночам не из-за него, а из-за меня. Ничего не бойся, и, если появятся новые страхи, я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе справиться с ними. А сейчас спи крепко.