Они нужны друг другу

      Ночь в бункере темна и безмолвна. Все охотники расходятся спать, все, за исключением Сэма. Он всегда остаётся за ноутбуком, чтобы всю ночь провести в поисках брата. Но в этот раз он всё же отходит от привычного расписания и направляется в самую глубь жилых помещений, к комнате одного из новых членов команды. На общем собрании не было Габриэля. Тот просто не выходил наружу целый день, и Сэм прекрасно знал, в чём причина — посттравматический синдром. Несмотря на то, что Гейб в последнее время ведёт себя как обычно: сочиняет планы по захвату Михаила, шутит и сияет, как тазик, Сэму было видно, что прошедшие события: плен, потеря благодати и встреча с альтер версией брата всё ещё плохо сказываются на психике архангела. Иногда его одолевают сильные панические атаки, которые длятся едва ли ни по целому дню. В итоге он запирается в своей комнате и пытается ни с кем не контактировать. И в такие моменты Сэм может только приходить по ночам, редко и робко, чтобы не испугать и лишний раз не смущать Габриэля. Видеть перед собой свернувшуюся в калачик и дрожащую фигуру для Сэма почти физически больно. Он мнётся на пороге и первые секунды не может сообразить, что ему делать. Он не видит лица архангела и поэтому не может определить, в каком тот состоянии, так как такие приступы протекают всегда по разному. Шаги охотника раздаются не так тихо, как хотелось бы и фигура на кровати вздрагивает, чем разбивает сердце Винчестера. Охотник медленно подходит к кровати и присаживается на самый уголочек, будто собирается коснуться пугливого котёнка. Ждёт реакции, но её нет. Лишь тени от ночника беспокойно скользят по комнате. Сэм аккуратно кладёт руку на плечо Габриэля и тихонько зовет его по имени. Он уверен, что делает это достаточно осторожно, однако тело архангела будто прошивает током. Не похоже, чтобы он вообще понимал, где находится и что происходит — горькие, болезненные воспоминания владеют его разумом. Сэм нежно гладит Габриэля по волосам и рукам, добираясь до кончиков пальцев, давая тому время привыкнуть и осознать, что он в безопасности. Гейб перестаёт дрожать и лихорадочно сжимает в ладонях руку Сэма. Ощупывает её, боясь вновь потерять связь с реальностью, пытается повернуться к Сэму лицом и увидеть что-то, что не несёт в себе злости и осуждения, ибо в своих видениях он не может забыть о том, что с ним случилось. Он вновь и вновь видит перед собой Асмодея, что раз за разом напоминает: «Ты ничтожество, архангел, и за тобой никто не придет!» Взгляд проходится по лицу и глазам Сэма, продолжая устремляться при этом куда-то в пустоту. И Винчестер понимает, что Габриэль похоже всё ещё мысленно «не здесь». Он оплетает руками и ногами всего архангела, маленький рост которого теперь кажется даже благом, и укрывает его от всего остального мира. Видит, что Габриэлю становится лучше. Немного. Руки прижимают к себе очень сильно, как прижимают мягкую игрушку на ночь. А Гейб перебирает пальцами край рубашки охотника и что-то тихонько шепчет на енохианском, видимо забывая, что перед ним человек. Сэм никогда после этого не спрашивает, о чём тот говорит, так как считает, что его вопросы вызовут новые видения. Возможно, если бы Винчестер решился спросить, то узнал бы, что в периоды таких приступов архангел думает, что он бесполезен без благодати, что про него сразу же забудут, как отпадёт надобность, думает, что зря выжил и зря жил в принципе, так как потратил свои умения лишь на развлечения. Но Сэм не спрашивает, а лишь утыкается носом в шелковистые волосы и продолжает удерживать в своих руках древнее существо, не давая тому впасть в безумие. Может это и к лучшему. Спустя два часа Габриэль приходит в себя. Его самоосознание медленно, но верно возвращается, восстаёт, как феникс из пепла. Затем Габриэль наслаждается тем, как нежно Сэм пропускает сквозь пальцы пряди его волос, ловит его взгляд своими омутами. Оставшейся внутри благодати так приятно быть любимой… Сэм привык вот так обнимать архангела, поэтому не спешит гасить то хрупкое тепло, что каждый раз разливается между ними. Габриэль безмолвно всё понимает и продолжает с благодарностью нежиться в объятьях охотника. Сэм усыпает лицо ангела дождём поцелуев, совсем невинных и невесомых, и Габриэль жмурится от удовольствия. Умиротворённо шелестят в тишине невидимые крылья, и Сэм не удерживается от счастливой улыбки. Теперь он уверен, что архангел в порядке. Хотя бы в ближайшие дни. Проклятые воспоминания отступили. Сэм устал. Уже ночь и все давно спят — невольно Сэм и сам начинает засыпать. Он уже хочет уйти, но глаза напротив не дают этого сделать, с надеждой глядя прямо в душу. Габриэль уже сам обвивает Сэма руками и накрывает его солнечным покровом своих крыльев, потому что и самому охотнику нужно утешение, чтобы не сдаться Михаилу, монстрам и каждодневным кошмарам, которые заставляют того с криками подскакивать посреди ночи. Габриэлю не нужно применять свою силу, чтобы избавить Винчестера от страданий и он с радостью помогает. Сэм засыпает, чувствуя тепло и уют. Оба завтра выйдут к другим обитателям бункера как ни в чём не бывало, улыбаясь и смеясь. Они не ведут долгих задушевных разговоров и не спешат объясняться друг другу в своих проблемах. Им не нужны эти слова, чтобы продолжать жить, бороться и любить. Они оба нужны всему миру, но больше всего они нужны друг другу.