Академия сверхъестественных существ

Я бежала вперед, следуя за извилистой тропой, ведущей меня сквозь туманную мглу. Смутные силуэты деревьев часто возникали на моем пути, заставляя сворачивать с него, чтобы избежать столкновения. Я не знала, реальны ли они или это плод моего воображения. Что будет, если протяну руку к этой тени? Она исчезнет, растворившись в каплях дождя? Боюсь ли я этого? Как знать. Остаться одной в туманном мире, страшно ли это после того, что я пережила? Страшнее ли это смерти? Болезненнее ли это слабости, когда ты не можешь спасти любимого человека? Не знаю. С того самого дня я мечтала о забвении, но мне в этой прихоти было отказано. Память жестока, и мои чувства до сих пор живы. Интересно, когда-нибудь ненависть исчезнет? Уйдет ли печаль из сердца, принеся долгожданную свободу? Вдох. Я чувствую, как легкие наполняются омытым воздухом, еще не загрязненным выхлопными газами проезжающих мимо машин. Его прохлада действует на меня отрезвляюще. Она не дает мне покинуть мое тело, устремляясь вслед за воспоминаниями. Никогда не думала, что холод может быть настолько приятен. Терпкий запах соснового леса, блуждающий вокруг, как след от духов невидимого незнакомца, горький привкус на губах, словно послевкусие от поцелуя. Он спасает от бездны, разверзшейся под ногами, не давая мне погрузиться в пучину отчаяния. Пока я чувствую этот вкус, я могу противостоять своему прошлому. - Папа, давай сейчас поедем домой. Мне уже надоело в этой деревне, тут скучно. Здесь совершенно нечего делать. Думаю, и мама по нам соскучилась. - Катюша, - его голос всегда был хриплым, обволакивающим. Слова, сказанные им, всегда ласкали сердце, не давая там поселиться льду. - Сейчас уже поздно, дорога до дома из-за плохой погоды займет несколько часов. А ты ведь не любишь долго ехать в машине. Такой заботливый, трудолюбивый. Я и мама были для него всем. И ради наших улыбок он был готов на все. Ну почему я тогда была такой упрямой? Почему продолжала настаивать? Почему он уступил, умудрившись сломить даже непреклонное упрямство дяди Коли? Папа... если бы этого не сделал, был бы ты сейчас с нами? Какой была бы наша семья теперь? Я резко тряхнула головой, изгоняя образ отца из своих мыслей. Не сейчас. У меня есть дело, мне нельзя предаваться воспоминаниям, от которых веет болью. Я могу сломаться. Люди слишком похожи на игрушки. Время стирает с них краски, исчезает былой лоск и красота. Со временем их привлекательность в глазах других падает, и потому мало кто заботится о том, чтобы залатать появившуюся дыру или приклеить оторванную лапу. Легче купить новую игрушку, чем мучиться, восстанавливая старую. Я мчалась по каменистой тропе, влекомая призрачными образами, вспыхивающими на моем пути. А вокруг меня была сверкающая пустота размытого мира да серебристый туман, созданный из осколков разбивающихся капель. Он стелился по земле, заслоняя реальность, словно змея, преследующая меня. Я была его дичью, жертвой его неосязаемости. Когда он настигал меня, я погружалась в пространство, состоящее из серых облаков. Словно дым, они постоянно меняли очертания, порождая иллюзии, будоражившие мой разум. Хватит! Я так не могу! Я уже давно поняла, что сошла с ума. Я безумна. Мое тело исчезает на глазах, растворяясь в этой дымке. Сначала пальцы; я вижу, как пропадают розовые ногти, погружаясь в этот туман, и я перестаю их ощущать. Дым поднимается все выше, он ползет по мне, идя от земли, и стискивает в своих стальных объятиях, заставляя хрипеть от боли. Руки... Я их не чувствую. Где они? Я пытаюсь разглядеть их в сверкающем свете, но не могу. Их нет. Все, что осталось - это едва заметные обрубки, которые еще не поглотило это странное существо. Надо бежать, если я сделаю шаг, то спасусь. Воздух, мне так нужен воздух. Я чувствую, как дым заползает мне в ноздри и спускается по горлу вниз, заполняя легкие. Этот странный туман теперь клубится у меня внутри, разъедая меня, принося боль, не давая дышать. - Папа! - я пытаюсь открыть рот, чтобы позвать на помощь, но не могу. Тяжесть в груди не дает мне вздохнуть, а глаза видят лишь тьму. Что со мной? Почему так больно? В моей голове продолжает пульсировать мысль о том, что это лишь плод безумной фантазии. Ведь сейчас я нахожусь в саду академии. Я могу с легкостью воссоздать в своих мыслях каждую тропинку, ведущую в библиотеку УГАО или к корпусу D, и, если постараться, смогу ощутить капли холодной воды, струящиеся по телу. Я должна просто осознать, вспомнить, что я нахожусь... Влажное прикосновение к щеке заставило меня вздрогнуть. Чьи-то пальцы нежно ласкали кожу, рождая волну мурашек на моем теле. Кто это? Я отчаянно пытаюсь осмотреться вокруг, но вязкая тьма не дает пробиться свету. - Потерпи, все будет хорошо! Отец? Как он здесь оказался? Он не может быть здесь, ведь он умер пять лет назад, погиб в аварии. - Я отправлюсь к трассе и приведу помощь! - Нет! Не ходи! - кричу я, но не могу вымолвить и слова. - Тебе нельзя двигаться. Тебе нельзя идти. Папа?! Почему именно сейчас мой голос пропал, и все, что я вижу, лишь тьма? Почему я могу только чувствовать его теплое дыхание, горячее прикосновение рук, когда он убирает прядь темных волос с моего лица и вытирает кровь? Неужели я ничего не могу сделать? - Он умрет, - шепчет на ухо врывающийся в салон ветер. - И причиной его смерти станешь ты. Хватит! Я пытаюсь проснуться, отринуть происходящее и вернуться в реальность, но не могу. Моя кожа помнит тепло его прикосновений, а в ушах продолжает эхом звучать глухой голос. Что за безумие творится вокруг? Вновь пережить ту боль, понимая, что ты ничего не можешь изменить, видеть смерть, идущую по твоим пятам, бояться ее, молясь о спасении, и под конец узнать, что она спешила не к тебе. Она пыталась догнать человека, идущего перед тобой. - Папа! Нет. Я избавлюсь от этого кошмара, сегодня все будет по-другому. Я смогу. Глаза... Эта слепота разъедает сердце, погружая меня во тьму. Я должна побороть ее. Ведь я знаю, почему они не хотят видеть. Я знаю, что ожидает меня, если поверну голову и открою их. Дядя Коля... Даже спустя пять лет я помню запах его духов, смешанных с кровью, этот солоновато-пряный аромат, сводящий с ума, до сих пор преследует меня. Даже сейчас я чувствую его внутри себя. Это ужасно, осознавать, что его смерть проникла в тебя и распространяется по телу, заставляя заходиться в кашле от нехватки воздуха. Перед моими глазами вспыхнуло яркое пятно белого цвета. В этой тьме оно было похоже на сияющий снег. Если я попытаюсь дотянуться до него, то смогу вырваться из этого кошмара, смогу открыть глаза, но хочу ли я этого? Хочу ли смотреть, как красные щупальца расползаются по нутру машины, окрашивая все в алый цвет? Хочу ли видеть мертвый взор каре-зеленых глаз, устремленный сквозь меня? Если бы я тогда так не настаивала на отъезде и послушалась отца, то тогда все были бы живы, и безумство не настигло бы меня. - Папа! - попыталась позвать я. - Вернись, не ходи! Послушай меня хотя бы сейчас. Ну почему я не могу говорить? Почему жизнь так жестоко шутит надо мной, отбирая зрение, даря немоту? Почему я должна вновь нести эту кару, переживая снова эту боль? Неужели последних пяти лет, которые я провела будто в аду, недостаточно для искупления? Лица врачей мелькали передо мной, и их голоса едва достигали сознания. Все казалось сном. Я ничего не ощущала, когда меня вытаскивали из покореженной машины и клали на медицинскую каталку, видя, как туман медленно приближается к нам, погружая в себя окружающий лес, захватывая в свои сети людей. Осталось совсем немного до того момента, когда мое сердце рухнет в бездну отчаяния. Минута, тридцать секунд... Послышалось постукивание колес о гравий дороги. Я не хочу поворачиваться туда и смотреть, но ничего поделать не могу. Глаза следуют за появившимся человеком в развевающемся белом халате. Я знаю, сейчас он повернется ко мне, и я увижу за ним тело, распростертое на каталке, с серебристыми нитями русых волос, проглядывающих сквозь темную грязь. Время замедлилось. Я замечаю, как вздрагивает каталка, натыкаясь на лежащие камни, и руки, свисающие с нее, словно нити, покачиваются в такт движениям. Внезапно пальцы сжались, будто человек, лежащий под покрывалом, продолжал бороться за жизнь, отрицая саму смерть, не соглашаясь с таким исходом. Папа все еще здесь, рядом со мной. Нужно только убедить врачей в том, что он жив. Заставить их убрать ткань, скрывающую его прекрасное лицо. - Помогите ему! - голос все еще не вернулся ко мне, а мое тело отказывается подчиняться, отказывается кинуться к нему, чтобы сорвать эту тряпку с его глаз. Что же делать? Как спасти? Как обратить их внимание на то, что он жив? Я, как в клетке, бьюсь в своем теле. Мои пальцы ногтями впиваются в шею, заставляя страдать. Я все сильнее сжимаю горло, надеясь, что из моей груди вырвется хоть один звук, хотя бы хрип, но ничего. - Он мертв, – сообщает врач. - Стойте! Его можно спасти. Он все еще жив. Мой папа ждет вашей помощи, не отказывайте ему в ней. Помогите, хотя бы попытайтесь спасти его! Сверкающая пелена закрывает глаза, и мне видно, как медицинская каталка с телом отца тает в ней, а я ничего не могу с этим поделать. Бездна отчаяния разверзлась подо мной. Я чувствую, как она затягивает мое тело в свою тьму. Еще немного, и я погружусь в ад. Отец, если бы во мне текла твоя кровь, было бы мне легче пережить твою утрату? Когда я открыла глаза, надо мной нависало небо, покрытое темно-серыми тучами, из которых вырывались потоки слез. Тех слез, что так и не смогли появиться на моих глазах за долгие пять лет. Казалось, что вместо меня сейчас их пролил дождь. Холодные капли воды касались лба, стекали по моей шее и впитывались в одежду. Я подняла затуманенный взор к небу, с трудом понимая, что происходит и как здесь очутилась. Неужели воспоминания снова захватили меня? Сколько прошло времени с тех пор, как они меня поглотили? Как долго я лежу здесь и почему лежу? Я попыталась подняться, но ноги подкосились, и тело рухнуло вниз, теряя под собой опору. От падения в грязь меня спасли выставленные вперед руки. Коричневатая жижа, в которую превратилась земля, от сильного рывка брызгами попала на мое лицо, и теперь на губах я ощущала странный привкус. Думать о том, что могло в ней находиться, мне сейчас не хотелось. Не хватало еще проблеваться тут в довершение всего. Как же я ненавижу оказываться в подобных ситуациях. Я совершенно не помню, что со мной происходило, и когда я успела окунуться в этот кошмарный мир. Гадство, вот именно поэтому я предпочитаю оставаться дома в такую погоду. По крайней мере, там я не могу себе что-нибудь сломать и не буду пугать прохожих своими воплями. Пока я раздумывала над тем, что мне делать, дождь надо мной прекратился. Нет, он продолжал идти, но на меня не попадало ни капли. Я все так же слышала его шум и видела, как прозрачные капли, словно сотни зеркал, отражают яркий свет молнии, вспыхивающей на небе. Странно. Подняв голову, я увидела над собой зонтик. - Ты как? - Просто поскользнулась. Светлые глаза, мокрые пряди темных волос, прилипших к лицу, и рука, державшая зонт, нависли надо мной. - Ты можешь заболеть, если продолжишь дальше так сидеть, - Сергей протянул ладонь, предлагая мне подняться. Лучезарная улыбка заиграла на его устах, когда я оказалась рядом с ним. - Ты порядком меня напугала. Я стояла перед однокурсником, под одним зонтом, похожая на мокрого котенка, который каким-то чудом смог выбраться из адского потока. Мои онемевшие пальцы все еще сжимали его кисть, не решаясь отпустить. Я боялась, что если так сделаю, то он исчезнет, покинет меня, и я снова попаду в плен своих кошмаров. Мне нужно было его тепло, проникающее в меня через кончики пальцев и заставляющее биться сердце. Сергей почему-то не пытался освободиться, словно соглашаясь побыть для меня той тростинкой, что спасает утопающего в бурном потоке. - Все хорошо, - то ли спросил, то ли просто сказал парень, смотря на меня проникновенным взором. Я не могла определить цвет его глаз. Сейчас, в полутьме, они казались мне звездами. Сергей молча снял кожаную куртку и накинул на меня. Его глаза придирчиво осматривали одежду, замирая на грязных пятнах, въевшихся в нее - Я ее испачкаю, - попыталась противостоять я, зная, что сейчас смахиваю на грязевого голема, внезапно восставшего из земли или на кое-что похуже. Почему-то вспомнились фильмы о зомби, которые такими вот мрачными ночами блуждают по темным улицам города. - Не страшно, - он снова улыбнулся своей теплой, безмятежной улыбкой. На его месте я бы брезгливо отдернула руку, побоялась бы прикоснуться ко мне, но юноша словно не замечал творившегося вокруг. Погруженный в свои мысли, сокурсник застегивал на мне куртку, поправляя воротник, чтобы молния не впилась в кожу. Его руки задержались дольше обычного, когда он фиксировал замок, и я, удивленная этой заминкой, подняла глаза. Наши лица находились всего лишь в паре сантиметров друг от друга, мы практически соприкасались носами. Я видела черные ресницы, выглядывающие из-под нависших густых бровей, которые сошлись на переносице, превратившись в одну линию, прикушенную нижнюю губу и морщинку, которая пролегла на высоком лбу. "Так сосредоточен'' - восхитилась я, не понимая, почему внезапно от него повеяло морозным холодом. - Нужно поскорее добраться до клуба, - вот и все, что ответил он на мой вопросительный взгляд. Мы отстранились друг от друга и медленными шагами направились по каменистой тропе к ботаническому саду. Молчание, повисшее между нами, угнетало. Я редко видела, чтобы он был так сильно захвачен своими раздумьями, казалось, что-то сильно беспокоит его, не давая высказаться. Несколько раз я видела, как он порывался что-то спросить у меня. Его рот открывался, но слова, готовые слететь с его уст, внезапно повисали невысказанным вопросом между нами. - Via sacra, - объявила я, когда мы достигли порога клуба. Сергей взбежал по лестнице и тяжелыми ударами в дверь сообщил о нашем приходе, но в ответ никто не ринулся открывать. Даже спустя пять минут, когда резкий звонок несколько раз пронесся по зданию, к нам никто не вышел. - Я так и знала, - обреченно вырвалось у меня. Уверена, Артемий Владимирович был осведомлен о том, что в клубе никого нет. Небось, сидит сейчас у себя в кабинете и радостно лыбится. Ненавижу. Я с грустным вздохом села на ступеньку, намереваясь прорасти здесь буйной растительностью, чтобы окружающим людям стало стыдно за то, что они послали меня в такую погоду отправлять это жалкое послание, которое, благодаря моей смекалке, до сих пор натирало грудь шершавым пакетом. Я рассерженно ковыряла носком кроссовка грязь, не обращая внимания на то, что происходит рядом. Мне казалось, Сергей давно покинул меня и, услышав его голос, раздавшийся над ухом, я удивилась. - Подъем, спать еще рано. Дома глазки закроешь. Двигай телом, а то примерзнешь к ступенькам, ломом придется потом отковыривать. - Сейчас не зима и это не железо, чтобы я примерзла, - неохотно огрызнулась я, вставая с нагретого места. Схватив за руку, он втолкнул меня в пустое нутро темного коридора и щелкнул выключателем. - Как? - вопросительно посмотрела я на него. - У меня есть ключ, - с неохотой признался парень, повергая меня в шок. Как у школьника, ходящего всего лишь на дополнительные занятия, могут быть ключи от такого места, как святая святых академии? Сюда даже не все студенты имеют возможность попасть, а он так просто заявляет о том, что у него есть ключи. - Украл? - насупилась я, внутренне сжавшись. А что если и так, мне-то какое дело до этого? В любом случае, его поступок помогал мне освободиться от своей поклажи, так что не нужно кривить душой, заявляя, что это плохо. Я не могу злиться на него и читать нотации, когда в душе радостно. Это было бы слишком большим лицемерием. "Но это незаконно?'' - кричал мой внутренний голос ''Да какая разница, если это поможет'', - тут же возразил другой. Боже, я и в самом деле начинаю страдать шизофренией. Может, обратиться к врачу - не такая уж плохая идея? - Нет, это мои ключи. Вихрь вопросов взметнулся в моей голове, желая получить удовлетворения, но я в ответ лишь стиснула зубы, просачиваясь в темноту. Мне не хотелось знать, почему они оказались у него, почему ему выпала возможность посещать это место. Не знаю, смогла бы я смотреть на него по-прежнему, утоли он мое любопытство, смогла бы я ему не завидовать? - Ванная там, - Сергей указал на дверцу нежно-голубого цвета, притаившуюся на противоположной стене. - Иди, а я пока приготовлю нам что-нибудь горячее. Кивнув в знак согласия, я медленно прошлепала вперед, оставляя за собой грязные следы. Маленькая комната, украшенная яркой керамической плиткой с большими голубыми цветами, больше смахивала на чулан, куда прячут все сельскохозяйственные инструменты вроде вил, лопат и грабель. Вполне возможно, что раньше так и было, до того момента, когда кто-то решился преобразить ее в ванную комнату. В ней с трудом хватило места душевой кабинке и унитазу, даже умывальник тут был не предусмотрен. Хотя он мог находиться в другой комнате, все-таки не думаю, что члены клуба смывали грязь с рук здесь. Да и УГАО не поскупилась бы на удобства для своих студентов, работающих в столь прекрасном саду. Самое печальное в этом было то, что замка на двери не было. Даже банальная защелка не присутствовала, чтобы создать хотя бы видимость безопасности, что же можно говорить о шторке, которая тут попросту не существовала. Как хочешь, так и мойся. Остается лишь уповать на чувство самосохранения Сергея, надеясь, что он не рискнет заявиться сюда. Когда я начала стаскивать с себя промокшую одежду, раздался стук в дверь. Мокрая майка прилипла к телу, обрисовывая округлости. Покраснев, как помидор, я быстро стянула висевшее на вешалке полотенце и закуталась в него, чтобы хоть как-то спрятаться от взора парня, если он решится зайти сюда. - Я положил сменную одежду возле двери, - сообщил голос и послышался звук удаляющихся шагов. Постояв пару минут, чтобы окончательно убедиться в полном одиночестве, я осторожно приоткрыла дверь, упершись ее углом во что-то лежавшее на полу. Там аккуратно сложенными квадратиками расположилась спортивная форма, из тех, что продают китайцы на блошином рынке, которую не жалко испачкать в грязи, возясь в земле или превратить в половую тряпку, разорвав на куски. "Интересно, чья она?" - подумала я, разглядывая одежду. Теперь она вместе с разноцветными полотенцами расположилась на вешалке, давая мне возможность лучше рассмотреть ее. Несколько залатанных дыр говорило о том, что прежний владелец ценил ее, и, несмотря на изношенный вид, выглядела она чисто и опрятно. Наверное, это все же девушка, не думаю, что парень смог бы так хорошо заботиться о своих вещах, по крайней мере, среди тех, кого я знала, такие не встречались. Включив воду, я запустила в нее свою ладонь. Сначала пальцы обжег ледяной холод, мурашками распространившийся по телу, а затем поток стал постепенно нагреваться. Как только его жар стал распространяться по комнате, я решительно шагнула в душевую кабинку, подставив голову горячей воде. Мощные струи, вырывающиеся из душа, били по моему озябшему телу, возвращая ему утраченное тепло. Я чувствовала себя куском льда, внезапно оказавшимся в лучах яркого солнца. Оно согревало мое сердце, заставляя таять от наслаждения. Я быстро ополоснула волосы, пропуская каждую прядь под струей воды. Мне очень хотелось побыть здесь подольше, но если бы я так сделала, то горячая вода расслабила бы мое тело настолько, что меня пришлось бы вытаскивать из душа на руках. Жар, идущий от нее, лишь на время придает силы, он как дополнительный вдох для задыхающегося человека, и злоупотреблять этим не стоит. Если пробыть в ней слишком долго, то можно лишиться оставшихся сил и превратиться в бесформенную амебу, распластанную на полу, которую будет мутить от любого движения. Падать настолько низко мне не хотелось. - Ты будешь чай или кофе? - снова голос Сергея из-за двери. На этот раз он не удосужился даже постучать. "Почему нельзя было сразу все выяснить? Он что, хочет свести меня с ума своими походами сюда, или решил покончить с жизнью с моей помощью?'' - злилась я, но вслух лишь произнесла: - Чай. Схватив большое полотенце ядовито-зеленого цвета, так неестественно выделявшееся на фоне убранства этой комнаты, я несколько раз провела им по телу, впитывая оставшуюся влагу. А затем быстро облачилась в спортивные штаны, подвернув их пару раз, чтобы не волочились по земле. Кофта, к моему счастью, оказалась впору, даже слегка длинные рукава не сильно бросались в глаза. Так, обувь. Я приоткрыла дверь, выглядывая из появившейся щели. Так и думала, огромные кроссовки, больше похожие на ласты, стояли рядом. Наверное, он принес их во второй раз, чтобы не ходила босыми ногами по полу. Не скажу, что меня радовала перспектива залезть в чьи-то кроссовки, которые явно принадлежали кому-то из рода Гулливеров, но это было лучше, чем два комка грязи, что сиротливо пристроились в углу ванной комнаты. Сложив свою одежду в освободившийся пакет, я осторожно выскользнула из комнаты и направилась к комоду, который притаился у входной двери. Я слышала, как Сергей громыхает посудой где-то в глубине зала, и на это могла лишь смущенно улыбнуться, зная, что все его старания напрасны. Стопка тетрадей тихо опустилась на комод, а наверх улегся маленький листок бумаги, на котором я небрежно написала записку, адресованную человеку, который протянул мне руку помощи в трудную минуту. Мне хотелось написать больше, хотелось показать степень моей благодарности ему, но те слова, которые вертелись в голове, так и не смогли попасть на бумагу. Все что я могла, это лишь сказать спасибо. "Сергей, спасибо за помощь. Я рада, что ты помог мне попасть клуб и поделился одеждой. Я благодарна тебе за это. Прости за то, что я ушла, так и не выпив с тобой чаю. Осталось совсем мало времени до того, как приедет автобус, и мне нужно спешить. Катя". Надеюсь, он не сильно разозлится, когда поймет, что я его покинула. Бросив прощальный взгляд в глубину коридора, я вышла за дверь. Прозрачным куполом открылся надо мной зонтик, пряча от проливного дождя, и хлюпая по лужам, я направилась в сторону корпуса D.