И ты играл, стало быть?

       За окном лето, и вечереет поздно, а в доме уже зажгли свет. Слуги, коих обидно кличут холуями, бегали по этажам, поднося господам сигары, алкоголь, чай с угощениями, стараясь вместе с тем успеть сготовить ужин, дать корма собакам хозяина и делать всякие дела в особняке. - И ты играл, стало быть? - мужчина потянул горячий воздух из сигары, оторвав голову от карт. - Играл, - кивнул собеседник, - раз только, больше от батьки слышал. - Ну и идиот, огромнейшие риски по чем зря! - Украинская Республика презрительным взглядом окинул старшего братца, в состав которого входил до тех пор, пока не получил государственную самостоятельность от него, - Не переубедишь! - Предопережая брата добавил. - Да сдался ты кому, чтобы тебя, остолопа, переубеждать, - расплылся в ехидной ухмылке, но не столько от своих слов. Выложил последнюю карту, туза, и уставился на противника, в глазах плясали хищные огоньки. Оппонент лишь закатил глаза, недовольно цокнул языком и швырнул карты на стол - ходить больше нечем. Ликующая Советская Россия сгребла карты в сторону. - Еще игру? - в ответ получил молчаливое мотание головой, - Не умеешь ты, братец, проигрывать. Дак это карты ни на что, для веселья. А если бы в "рулетку" играли? - снова съехидничал, не нарадуясь очередной, третьей подряд по счёту, победе. - А не играли б, не находится причин играть: ни веселья тебе, ни выигрыша, только риски, - не поворачивая головы на собеседника, ответил. - Да какое веселье тебе надо? Та игра на прочность, нервы пощекотать! В том и суть, братец! Берёшь револьвер, а руки уже в дрожь. Прокручиваешь барабан, а уже прощаешься. Спускаешь... ан-нет - пронесло, передаешь левому. В ушах звон, ничего не понятно ещё, а сердце еле бьётся - совсем рядом первая жертва. Нет, что б понять, самому сыграть надо, так любой возьмется судиться, - покачал головой, затягивая и выдыхая белый дым под потолок комнаты, - да и как не весело удачу пытать? А кто часто играет, у тех удача всегда с ними. А кто с первого выстрела падал, им ли жить дальше, коли так же и кирпич упавший пришибёт? - Да лучше уж кирпич, нежто самому в себя стрелять, - стояла на своём Народная Республика, - да и покажи мне хоть кого, кто много стрелял и жив? - А нет живых, а сегодня уж не играют... - замешкалась Российская Республика. Отметив невозможность проигрывать, пускай, глупый спор без смысла, затянулся, делая вид, что для того и прервался, - ...да ведь и не от того помирали, кого я знал. - Дураки*, кого знал, и сам такой же дурак вырос, - отвечал собеседник, раззадориваясь следом, входя в азарт одержать победу хоть в споре, ежели карты сегодня не играются. - Что же, и батька, стало быть, дурак? Как же дурака до верхов допустили? - решил зайти с козырей, а в комнату зашли слуги. Поднеся чая и миску сухарей, самых простых, копеечных, что всегда были в доме, поспешно удалились, дабы не помешать спорам. - И Империя подобными глупостями баловался? Да ни в жизни не поверю, - предвзято ответил, протянув руку к своей чашке. - Не верь, да только он сам лично рассказывал, - за примером тоже взял чашку в руку, другой же придвинул миску ближе к себе, - да как то было? Говорил, соберутся на вечер когда он со своими лучшими генералами и офицерами, с кем и за службу поговорить можно, и новости обсудить, когда и чиновников приглашали. В карты играют, не просто, а на деньги, сигары курят, чаи распивают и алкоголь гоняют, а какой-нить офицер достанет револьвер, тот самый... который только офицерам выдавали... - нахмурился, стараясь припомнить, да в голову ничего не шло, - ...вот тот револьвер на стол выложит, и уже всем понятно. Рассядутся в круг и играют, бывало, круг без жертв сыграют и прекращают, а бывало, совсем развеселённые алкоголем играли до выстрела, а то и не одного. Признаться честно, Украинская Республика с интересом слушала - если не самому играть, то хотя б послушать интересно, да узнать как там и для чего. - Что же, не боялись совсем? Разве можно жизни не беречь?! - не стерпев, възелся мужчина. - Как не бояться? Боялись, да разве на рогах* управишься с собой и не поддашься с остальными? Да то что! У Империи ладно офицеры бы переняли американскую игру, да баловались пьяные, они же свою надумали и трезвые в нее игрались! "Кукушку" знаешь? - Что это за "Кукушка"? Карточная игра какая? - уж больно безобидное название не предвещало ничего плохого у Республики. Россия так и прыснула от смеха: - Это, скажу я, преинтересная игра, да только для тех, у кого нервы стальные... Обыкновенно выбирается какая-нибудь большая пристройка: сарай, конюшня, и вот заберутся туда человек эдак десять ночью, причём у каждого револьвер в руках, заряженный. По жребию тянут ту самую "кукушку", остальные делаются "охотниками". Свет погасят, да разбредуться по помещению кто куда: за бочку, за фанерку, лишь бы схорониться. Сидят, дрожат, и в темноте то самое "ку-ку", почему и игра - "Кукушка". И все стреляют, где звук был. Снова тихо, только и слышно, как сердце стучит, а тут снова "ку-ку", и снова звенят пули от стен... - И как же, играли, пока не подстрелят?! - перебил мужчина, разочарованный в своих догадках. - Все верно, - кивнул второй мужик, - как "кукушку" подстрелят, прекращают, либо пока не светёт. - Нежто всегда благополучно заканчивали, что снова играли? - не отставала Украинская Республика, в которой нарастал интерес. - Какое там благополучно, - спокойно ответила Россия, отхлёбывая чая из чашки, - всякое было. Бывало подстрелят "кукушку", или же в "охотника" попадут, да от стен пули отскакивали. Всяко бывало. - А ты, я погляжу, спокойно говоришь, будто не страшно человека ни за грошь на тот свет отправить... Россия одарила того взглядом и пожала обеими плечами. - А чего страшного? Играли на войне, тогда смерть за всеми ходила по пятам, сейчас уж не играют. Да зато игравшие на войне потом шли так, будто за плечами еще три жизни, не боялись. Оба мужчины замолчали, не находя больше чего сказать. Кажется, спор был окончен, когда те одновременно потянулись к сигарам и, отворачиваясь вперёд, затягивали, пуская белый густой дым под потолок. - Еще игру? - повернулась на собеседника УНР, ведь не вежливо не смотреть на того в разговоре. - Уже не боишься снова проиграть? - на лице Советской России появилась озадаченность, что сменилась ехидством, отдаваясь в голосе. - Не на жизнь играем, на веселье, - хмыкнул в ответ мужчина, подтягивая к себе колоду.