в крови своей расплавлю твой лед

two feet — go fuck yourself

Робб смотрит, как в волосы невесты продевают жемчужные нити, и тихо ухмыляется; Рейнис вскидывает глаза к потолку и цедит сквозь зубы: — Скройся, Старк. Отсвечиваешь. Он в притворной покорности кланяется перед принцессой Вестероса и исчезает за дверью, кивает телохранителям. Через полчаса им предстоит открыть благотворительный вечер своим появлением, Рейнис выдавит из себя красивые слова, а столичные девушки будут аплодировать ей и восхвалять. Робб невесте нужен больше для аксессуара — занять место у ноги, словно покорный волк, и обводить гостей ленивым взглядом. (Рейнис оставляет у него на теле длинные полосы от своих острых ногтей, и жемчужные нити рвутся, когда он запускает руку в ее волосы и грубо оттягивает их назад) Принцесса Таргариен мерцает в софитах, лоснится ее кожа дорнийской ночью — голодные взгляды пламенными языками готовы пройтись по ее величию; Робб едва заметно сжимает пальцы на талии невесты и кивает Визерису Таргариену — приблизишься к нам, и я тебя задушу. В столице много слухов о том, что брат короля жаждет приумножить собственную репутацию за счет брака с родственницами — Роббу сложно оставаться спокойным, когда кто-то пытается посягнуть на его собственность. (Рейнис рычит и превращает каждую ночь в бой — они, словно дикие звери, отчаянно занимаются любовь и терзают друг друга; Старк прикасается к прокушенной губе и с удовольствием считает свои отметины на теле Таргариен) Его сестра Санса — нежное создание, и она искренне восхищается невестой Робба — «хотелось бы и мне быть такой уточненной»; — Поверь мне, лютоволчица еще покажет клыки, — усмехается Рейнис и допивает вино. Их семьи сложно назвать близкими по духу, брак и вовсе стал полной неожиданностью, но король Рейгар решается отдать любимую дочь в ледяное царство по двум причинам. Север стоит привязать к престолу стальной цепью, не позволить им так своевольно жить. Нед Старк верный и преданный, клятв нарушать не будет, но пока непонятно, кем обернутся его дети — поэтому Робб часто появляется в Королевской Гавани, его приглашают на заседания Малого Совета и не спускают с молодого волка глаз; ему вскоре предстоит увезти самое яркое солнце из столицы и приучить своенравную Рейнис жить по иным законам. Так Рейгар говорит своей семье, отстаивает концепцию долга и полный список обязанностей королевских чад — Эйгон почти что хохочет, когда слышит про помолвку сестры; ему жениться пока совсем не обязательно. Но вторая причина более зыбкая, едва заметная — Рейнис пламенная и резкая, она раскусывает аристократов по щелчку и не страшится Семерых — и когда ее взгляд впервые наталкивается на отстраненного Робба Старка, то Рейгар моментально замечает перемены в своей дочери. Он ей интересен. (Роббу всегда казалось, что его женой станет студеная северянка, но за все свои грехи он получает необузданную южанку; их помолвка пахнет жаром и похотью — братьям он говорит, что это всего лишь страсть, но почти каждую ночь во снах он видит глаза своей принцессы; и в них горят самые желанные огни) Он крадет ее из Замка на рассвете, усаживает в свой ягуар — любишь кошек, Старк? — и топит на газ, желая поскорее убраться из Королевской Гавани — будь добра, заткнись. Между ними нет нежных фраз и томных взглядов, только дикий секс и вечно какие-то острые кинжалы вместо слов; когда солнце поднимается в зенит, Робб надевает очки-авиаторы и кладет ладонь на колено невесты, слегка скребет пальцами кожу — Рейнис делает вид, что ей все равно, но невольно льнет к нему, как пресловутая кошка. — В Винтерфелле в своих тонких платьях ты сможешь расхаживать разве что только по нашей спальне. Морская вода приятно охлаждает кожу среди жаркого дня, и принцесса думает, не окунуться ли ей прямо сейчас. — Ваша зима не может сковать дракона, внутри меня пылает магма, Старк. — Поэтому ты спишь нагой? (Рейнис выгибается в его руках и буквально кричит от очередного толчка) — Никто еще не жаловался на мою наготу в постели, — ехидничает она, подставляет лицо солнцу. Робб на секунду перестает усмехаться. Умом он понимает, что Таргариен его пытается обжечь, вывести на ревность и собственничество, но слепая ярость ненадолго затмевает рассудок — убью любого, кто к тебе прикоснется. — Чего застыл, Старк? Лимит слов на сегодня уже исчерпал? Робб поднимается с песка, скидывает рубашку и приближается к невесте, замечая ее заинтересованный взгляд, — ты сама попадаешь в мой капкан, принцесса; берегись, добрых волков из сказки здесь нет. Джон редко его спрашивает о предстоящем браке и сомневается, что ему стоит быть шафером — (пускай королевская семья подавится своей желчью, брат). Каждый в Вестеросе знает, что Джон Старк — внебрачный сын их короля; Лианна обычно на такие заявления задирает голову и цедит, что это никому не доказать. Тетка Робба даст фору любому мужчине, и Старку кажется, что с Рейнис они все-таки поладят. (Лианна по-прежнему едко относится к идее подобного брака) — Выдал бы лучше Арью за Эйгона, брат, — говорит она и смеется, когда видит насупившееся лицо племянницы; Арья не планирует никуда выходить еще ближайшие лет пятнадцать (Сансу же за столом вообще не видно, равно как и двоюродного Джона — подозрительные совпадения для мирного северного омута). Когда двери септы распахиваются и колокола оглушительно звенят, жители столицы бросают в воздух лепестки и рис, приветствуют молодую чету — в жизни не возьму твою фамилию, Старк; останусь Таргариен навсегда, угрожала ему когда-то Рейнис, но сегодня ее загорелых щек коснулось зарево, когда он по традиции обернул девушку в свой серый волчий плащ — такого выбора я тебе не дам. Рейнис порой рвет его на части, словно самый смертоносный разряд, но когда сегодня он надевает ей кольцо на палец, то принцесса неожиданно замирает и поднимает свой взгляд на жениха — браки заключаются на небесах, но чтобы расторгнуть наш, придется пройти все круги ада; (я этого никому не позволю) — Робб властно притягивает ее к себе и целует.