Чайные поцелуи

      Палочка Тесея белая. Это осина, но Элоди кажется, что кость. Оголенная кость, которая торчит из развороченной плоти. И где-то вдали грохочут взрывы, а рядом невнятное успокаивающее бормотание. Слабый свет лечебной магии, но в грязи и напряжении не так просто зарастить перелом. И белая-белая кость торчит…       Тряхнув головой, Элоди смахивает непрошенные видения, будто опавшие лепестки.       — Что такое?       Под внимательным взглядом Тесея она теряется, мгновенно ощущает себя бабочкой, которую пришпилили ещё живой. Она трепыхается, но ей уже не уйти.       Элоди знает, что Тесей не специально. Просто аврорские привычки так просто не вытравить, не оставить позади то, что въелось в кожу, что так же естественно, как дыхание.       — Снова видения?       Тесей, как всегда, проницателен, но Элоди качает головой. Не желает беспокоить. Кивает на палочку в руках Тесея:       — Просто очень необычная.       — О…       Тесей как будто смущается, и эта эмоция для него явно не такая привычная, как суровый аврорский взгляд. Кажется, он даже теряется на миг, но потом ровно говорит:       — Осина. Когда лучшая защита — это нападение.       Он знает об этом. Запах пороха и чужая кровь после войны въелись в его фигуру почти так же, как аврорские замашки. А может, у Элоди просто слишком богатое воображение.       Его взмахи волшебной палочки короткие, четкие, ни единого лишнего жеста. Чай с ароматом бергамота разливается по аккуратным маленьким чашкам с тонким рисунком птичек по кайме. Печенье выстраивается красивыми лепестками в вазочке. Жмыр на диване даже не ведет рыжим ухом, с равнодушием наблюдая за волшебством. Животное давно привыкло.       Элоди благодарит короткой улыбкой и пробует чай.       Квартира Тесея совсем небольшая, и Элоди удивляется, как он мог когда-то жить здесь вместе с братом. Сейчас Ньют в бесконечных командировках, пишет книгу о волшебных животных. Тесей рассказывает об этом с затаенной гордостью, хотя и признает, что сам ничего в этом не понимает, и его максимум — жмыр дома да гиппогрифы у матери в Дорсете.       Элоди тоже не смыслит в животных. Как и в аврорской работе, о которой Тесей начал рассказывать, когда дело перестало касаться самой Элоди.       Зато она разбирается в чае и в прорицаниях. Заваренный сейчас, Элоди принесла в прошлый раз.       Они так и познакомились. Авроры расследовали какое-то дело, исчезновение одного волшебника, и в последний раз его видели рядом с чайным магазинчиком Элоди. Пришедшая девушка-аврор осмотрела всё и пригласила Элоди для беседы в Аврорат.       Тесей был вежлив, аккуратен и ни в чем не обвинял. Элоди нечего было скрывать, она вообще не помнила того волшебника. Как потом оказалось, он действительно не дошел до магазина и сам в итоге нашелся.       В тот день в кабинете Тесея Элоди захлестнули необыкновенно сильные видения. Она давно привыкла к ним, научилась жить со своим даром: всплески прорицания, которые иногда видели будущее, иногда прошлое, но слишком невнятно и неконкретно. Элоди научилась смиряться, раз ни лекари, ни опытные волшебники не могли ничего сделать. Она просто стала гадать по дыму и чайным листам, и это у нее выходило куда лучше.       Сильные видения накатывали редко, хотя в последнее время всё чаще. И там, в уютном кабинете Тесея, под шебуршание летающих записок и в легком аромате табака, Элоди видела взрывы магического огня, слышала крики умирающих и не могла вздохнуть.       Потом она помнила серьезное лицо Тесея — когда он хмурился, то между его бровей залегала тонкая складка. Элоди выпила воды, заверила, что всё в порядке, и поспешила ускользнуть из Аврората. У нее и до этого бывали видения войны — она надеялась, это всегда только прошлое.       Когда на следующий день звякнул колокольчик ее магазинчика, Элоди ожидала увидеть кого угодно, только не Тесея в твидовом костюме приглушенного серого цвета. Он вежливо спросил, в порядке ли она, и предложил прогуляться.              Они заканчивают пить чай уже в спальне Тесея, куда за ними благоразумно не следует жмыр.       По короткому взмаху белой волшебной палочки на потолке зажигаются крохотные огоньки. Элоди понятия не имеет, что это такое, но радостно хлопает в ладоши.       Она сама мягко направляет руку Тесея, чтобы положил палочку на стол — он как будто цепляется за нее, ощущает себя увереннее и на своем месте. Но сейчас Элоди не нужен аврор Скамандер, просто Тесей.       Как и много ночей до этого.       Она сама снимает его пиджак, медленно расстегивает рубашку, пуговица за пуговицей. Кончиками пальцев проводит по его груди, прежде чем снять рубашку. Под рёбрами у него что-то вроде шрама, как однажды небрежно бросил Тесей, «от проклятья».       Он раздевает ее медленно, бережно, но в каждом движении уверенность. Элоди никогда не знала Тесея сомневающимся и не обижается, что он не позволяет ей видеть себя таким. Может быть, кому-то позволяет, но не ей.       Элоди не обижается, потому что знает будущее. Она всегда жила с терпким привкусом предопределенности.       Платье скользит на пол, и Тесей увлекает Элоди на кровать. Сам раздевается до конца, льнет к ней в настойчивом поцелуе.       Элоди нравится проводить губами по его шее, кончиком языка очерчивать ухо. Ей кажется, что Тесей пахнет бергамотом после чая, но в его волосах как будто запутался горьковатый дым. Похожий запах бывает, когда Элоди жжет полынь в магазинчике и гадает по завиткам дыма.       Кончики его пальцев покрыты шрамами, эти прикосновения кажутся шероховатыми, когда проходят по ее коже. Он целует ее грудь, ласкает языком, и Элоди бесстыдно раздвигает ноги, прося о большем.       У нее нет времени на размышления.       Тесей двигается медленно, осторожно, Элоди подается ему навстречу бёдрами, ей нравится чувствовать его внутри, ощущать себя единым целым. А он касается ее бледной кожи, направляет ее тело, как волшебную палочку. Элоди хотела бы ею стать, навсегда остаться инструментом Тесея, его продолжением.       Много позже они лежат рядом, спокойные и удовлетворенные. Элоди нравится чувствовать уверенность Тесея в такие моменты. Под тонким одеялом, ощущая его еще разгоряченное тело, у нее возникает лихая мысль, что даже предопределения можно избежать.       Иногда она порывается рассказать обо всех своих сомнениях и видениях Тесею, но потом натыкается на его шрам и передумывает. Их жизни и тела соприкасаются какое-то время, но так не будет вечно.       — Элоди, переезжай ко мне. Я…       Она быстро прикладывает палец к его губам, пока Тесей не успевает сказать еще что-то. Ловит его недоуменный взгляд и качает головой:       — Мы говорили об этом. И я просила больше не поднимать тему. Пожалуйста.              В Аврорате привычное приподнято-рабочее настроение. Большая комната полнится столами, аврорами и людским гомоном. Кто-то обсуждает последние дела, кто-то сетует на погоду, а другие вовсю говорят о последних высказываниях министра и вчерашнем счет по квиддичу.       Тесей лихо сидит на столе и рассеянно улыбается, выслушивая пылкий отчет новичка. Миллисент Спинк стоит рядом, прислонившись к шкафу и скрестив руки на груди. Заниматься новичком поручено ей, так что за его спиной она картинно закатывает глаза.       Тесей едва сдерживает широкую улыбку: с Миллисент они знакомы очень давно, так что хорошо понимают друг друга.       Новичок жестикулирует и эмоционально рассказывает, как они преследовали на улицах какого-то волшебника, который вышел в халате на площадь и вздумал колдовать перед маглами. Старика поймали, оказалось, он перепутал зелья, выпил не то, поэтому был уверен, что в глухих джунглях Африки и колдует перед страусами.       Тесей думает о последнем письме Ньюта, пропуская мимо ушей очередной виток рассказа о погоне. Брат прислал короткую весточку, которая подозрительно вымазана в грязи — видимо, Ньют, как всегда, не особо заботился о бумаге. Зато собирался через неделю вернуться в Лондон с ворохом заметок и парой новых животных.       Тесей представляет, как придется со строгим видом «проводить инспекцию», что там брат притащил на этот раз.       — Мы его нагнали у того чайного магазинчика… там еще раньше провидица работала, она мне как-то нагадала, что я добьюсь своего и буду работать в Аврорате!       Тесей мрачнеет, понимая, что новичок говорит о магазине Элоди. Явно слишком резко прерывает рассказ и просит написать отчет. Краткий. Миллисент перехватывает взгляд Тесея и остается с новичком рассказать, что же означает «краткий».       Увернувшись от летящей записки, Тесей прячется в своем кабинете.       Элоди исчезла пару месяцев назад. Она не отвечала на записки, и Тесей пришел в магазинчик, где и увидел ее в последний раз. Движения Элоди были нервными, волосы встрепанными, а взгляд то и дело стекленел, как будто она теперь постоянно видела то ли будущее, то ли прошлое.       Тесей встревожился, предложил пойти к лекарям. Но Элоди только качала головой и нервно передвигалась по магазинчику, собирая вещи. Она сказала, что уезжает на континент, что больше они никогда не встретятся, что чайный она продала дальнему родственнику своей покойной матери.       — Элоди, послушай…       — Нет, это ты послушай, Тесей.       Два ее пальца легли на его губы, как она всегда делала, когда хотела, чтобы он ничего не говорил. Она казалась такой близкой, пахла травяными чаями и безумием.       — Послушай, Тесей… я давно знаю, как умру. Мою жизнь прекратит волшебная палочка. Это будет аврор, который выполняет свой долг, потому что только так можно остановить меня. Видения захлестнут, я стану слишком безумна, чтобы отличать, где реальность, а где нет. Так закончил мой отец и его отец… так закончу я.       Ее пальцы очертили губы Тесея, скользнули по его подбородку и шее.       — Я уеду далеко, Тесей, как можно дальше…       Она приподнялась и коснулась губами его губ. Отстранилась и прошептала:       — Не хочу оставаться. Не хочу, чтобы ты видел. Не хочу, чтобы это пришлось сделать твоей палочке.       Он хотел ее удержать, но она ловко вывернулась из объятий, прошелестела тканью платья, сама как видение. Подхватила саквояж и скрылась за дверью, ныряя в шумные лондонские улицы.       Тесей не смог ее догнать. Не смог отыскать. Даже поисковые заклинания не срабатывали, всё-таки Элоди была неплохой волшебницей и умела скрываться.       С тех пор Тесей ее не видел. Не получал от нее даже записки. Каждую пятницу он снова и снова приходит домой и пытается отыскать ее с помощью магии. Но чары молчат.       — Ох уж эти новички! — получив разрешение войти, Миллисент впархивает в кабинет Тесея. Кладет ему на стол какие-то бумаги и газету. — Ты только полюбуйся! Опять только и пишут, что про этого Гриндевальда! Может, стоит помочь коллегам? Их авроры, похоже, ни на что не годятся.       Тесей усмехается в ответ, а после ухода Миллисент лениво проглядывает газету. Ничего нового.       Пока его взгляд не натыкается на короткую заметку. О том, как обезумевшая прорицательница где-то в Германии начала палить без разбору из волшебной палочки, не понимая, что сейчас вовсе не война. Она не реагировала, задела нескольких волшебников и маглов. Ее хотели обезвредить, но она едва не убила авроров, и в итоге сама оказалась мертва.       Положив газету на стол, Тесей долго сидит, пока за окном не темнеет. Он не включает свет. Он думает, что мог бы пытаться лучше. Мог бы ее спасти. Вспоминает ее поцелуи, что пахли чаем.       Аврорат пустеет, все расходятся по домам, а Тесей никак не может заставить себя подняться с места. Как будто это будет окончательным признанием действительности.       Наконец, Тесей зажигает свет, берет лист бумаги и пишет ничего не значащее письмо брату. Это тоже признание действительности, но куда более мягкое.       Отправив сову, Тесей думает, что дома ждет жмыр, и он будет крайне недоволен поздним ужином. Поэтому торопливо выходит из кабинета.       Думает, как хорошо, что он лишен проклятия видеть будущее. Ему хватает и едкого прошлого.