это любовь.

Руки в петли, руки прямо, как узлы, руки на замок. Руки в пепле, губы об твои губы, глаза в потолок. Я снова в дверях, руки врозь, прости, что валюсь, с ног. Я снова пообещал, все, что смог, ведь это любовь. Открытое настежь окно. Лунный свет вперемешку с тусклыми оранжевыми фонарями. Сигаретный дым. Монотонный стук носка по полу. Арс стоит у самого окна, смотрит на потихоньку потухающие огни в маленьких окнах девятиэтажек напротив и скуривает одну сигарету за другой. Он так-то не курит — это только сегодня ночью, после получасового метания по квартире, он откопал оставленную Антоном непочатую пачку. Он тут же вспомнил, как Антон как-то сказал, что сигареты помогают справится со стрессом. Арс вцепился в неё, как в спасательный круг. Думал, может, ему тоже поможет. Не помогло. На улице просто дубарь: впервые в этом году температура упала ниже нуля, и это только добавляло поводов нервничать. Мало ли, вдруг, Антон прямо сейчас в какой-нибудь канаве на смерть замерзает. От одной только мысли глаза начинает пощипывать. Арс сжимает губы в тонкую линию и представляет, как сильно всыпет Шастуну, как только он завалится домой. О себе же Арс беспокоится мало — стоит у окна в одной только домашней футболке и боксерах. Он будто и не чувствует ледяных порывов ветра, которые то и дело залетают в комнату. Будто и не видит залетающих через открытое окно первых снежинок, что кружатся в воздухе и оседают прямо на подоконник, а потом одна за одной тают. Какая разница, что плечи из раза в раз дрожат от холода, а кожа покрыта мурашками, если Антону, возможно, намного хуже. Арс снова поднимает руку с зажатым в ней телефоном, в который раз за ночь набирает номер Антона и быстро прижимает трубку к уху. Несколько секунд мучительного ожидания, и снова механический женский голос монотонно изрекает: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети». Мужчина рвано вздыхает, снова прижимается губами к фильтру и медленно прикрывает глаза, пытаясь обуздать бешенное сердцебиение. Они собирались сегодня вечером вместе посмотреть новый фильм от Марвел. Мелочь, конечно, глупость, но Арс давно ждал этого, и Антон знал это. Они договорились, что Антон будет дома в семь, но его не было вовремя. Его не было в восемь, девять, одиннадцать, час ночи… Уже в десять Попов начал волноваться, не произошло ли чего плохого. А сейчас, пять часов спустя, у него едва остается сил продолжать стоять и ждать, но идти спать он просто не может. Даже если ляжет, не уснёт. Конечно, он понимает — с Антоном наверняка всё хорошо, он приползёт домой ближе к рассвету, пьяный и, возможно, обдолбанный. Не в первый и, как бы горько ни было это признавать, не в последний раз. Но жаловаться грех — Арс с самого начала знал, на что идёт. Знал, но всё равно решил влюбиться в Антона. Это наверняка выглядит красиво со стороны — красиво очерчённый силуэт широких плеч напротив окна, ползущие по потолку тени, тлеющий в полумраке кончик сигареты, прикрытые веки и мелко дрожащие пушистые, длинные ресницы. Но изнутри всё выглядит гадко, обидно и страшно. На четвёртом часу ночи тишину разбивает скрежет ключа в замочной скважине. Арсений дёргается, как от выстрела, и быстро тушит сигарету и оставляет бычок в переполненной пепельнице. Он забывает закрыть окно и бросается в коридор, а потом тупо пялится в темноте на закрытую входную дверь. Ключ слишком долго царапает дверь, прежде чем попасть в скважину и открыть замок, — настолько долго, что Арсу хочется кинуться вперёд и открыть её самому. Но ступни прирастают к короткому ворсу ковровой дорожки, так что он остаётся стоять на месте, едва дыша от разом накативших взволнованности, злости и облегчения. Дверь наконец открывается и внутрь заваливается едва держащийся на ногах Антон. Он останавливается на коврике в прихожей, опасно пошатывается, но успевает раскинуть руки врозь и ухватиться за стены. На него, честно говоря, страшно смотреть — волосы взъерошены, куртка и джинсы грязные с одной стороны, будто он валялся на земле, на скуле пылает синяк от удара. Стеклянные глаза скользят по полу и стенам, прежде чем зацепиться за лицо Арса. Тот сжимает челюсти, играет желваками и пытается сдержать злые слёзы, и несмотря на своё состояние, Антон сразу же читает эмоции на любимом лице и виновато отводит взгляд. — И чё, припёрся? — зло прищурившись, спрашивает Арсений. В ответ тишина. Гнетущая такая, которая давит на барабанные перепонки и кричит громче любого крика. — Мне это надоело, Антон, — искренне признаётся. Ему действительно надоело, по горло просто, но он не сможет прекратить всё это, ведь это означало бы прекратить их поцелуи, прикосновения, разговоры, полные любви взгляды, а без этого Арс просто не выживет. Но Антон понимает эти слова по-другому. Он испуганно смотрит на Попова неверящим взглядом и медленно качает головой. — Нет-нет-нет-нет, — быстро бормочет он и приближается к Арсу почти вплотную. — Нет, милый, прости меня, — умоляет Антон. Он берёт дрожащие от прежнего волнения и недосыпа ладони Попова в свои, ласково поглаживает их тыльную сторону большими пальцами, заглядывая в усталые голубые глаза. А тогда прижимает их к губам, щекой потирается о безвольно висящие ладони. — Нет-нет... Клянусь, это в последний раз. Это больше не повторится, обещаю, — будто в трансе бормочет Антон, чуть не плача. Арс смотрит на него молча, слегка разинув рот, рассматривает, какой он красивый в свете луны, и верит каждому слову. — Хорошо, — слабо выдыхает он. Антон будто не слышит этого, целует пропахшие сигаретным дымом руки, льнёт к ним, как кот. Его до одури сильно пугает одна мысль о том, что Арсений может уйти, и на время он и сам верит своим обещаниям. — Хорошо, — чуть громче повторяет Арс, делает шаг вперёд и утыкается носом в пшеничные волосы на макушке парня, на все лёгкие вдыхая горький запах сигарет и крепкого алкоголя. И в этот момент не существует запаха роднее и слаще, чем этот. Антон поднимает голову и тут же захватывает губы Арса своими губами. Он целует жадно, быстро, жмурясь от всех тех чувств, что переполняют его изнутри, от страха до любви. Он закидывает руки Попова себе на плечи, а сам притягивает его к себе за талию. Арс сцепляет ладони за шеей Шастуна на замок и податливо льнёт вперёд, тут же забыв об обиде и злости. Он тихонько скулит прямо Антону в губы и оборачивает ногу вокруг бедра парня, потираясь о него возбужденным членом. Недолго думая, Антон подхватывает его на руки — ну как подхватывает, пытается подхватить, но неловко пошатывается и чуть не падает на землю. Они на секунду сталкиваются взглядами и тут же разражаются глупым хохотом. Вторая попытка оказывается более успешной, и теперь Арс обхватывает ногами талию Шастуна, а руками — его шею, напоминая обезьянку, и нависает чуть выше Антона, чуть не ударяясь головой о потолок. Антон же сжимает ягодицы Попова, крепко удерживая его на месте, и с завидным энтузиазмом отвечает на поцелуи. Они оказываются в спальне, как и всегда. Одежда летит на пол, простыня комкается, спинка кровати остервенело бьётся о стену. Взмокшие и возбужденные, они едва могут дышать в объятьях друг друга, извиваются и стонут, зажмуривают глаза и переплетают ладони. С губ слетают невнятные слова — то, как им чертовски хорошо, и то, как они счастливы; обещания всего на свете и признания в любви. Но громче всего кричат их тела: полные любви глаза, нежные поглаживания, поцелуи в макушку, сплетённые пальцы, не сползающая с лица счастливая улыбка. Каждый стон, прикосновение, каждый вдох и выдох кричат об одном — это любовь.