Woah oh! Never to seem please you, No! Don't you ever let me go. I know your heart is shut, shut, shut. And don't you know, Nothing's gonna change us. Girl, all because I like you just the way you aren't, And you like me just the way I'm not. ♫ All Time Low — Just The Way I'm Not
Лили не разделяла страсть братьев к постоянному выяснению отношений, так что на её день рождения были приглашены представители всех четырёх факультетов. Не сказать, чтобы кто-то из приглашённых был от этого в восторге, но упрямством мисс Поттер пошла явно в матушку, так что спорить с ней не представлялось возможным. К тому же, большинство придерживалось мнения, что в день рождения имениннику можно чуть меньше, чем всё, в данном случае — имениннице, и друзья постарались потерпеть хотя бы один вечер, который должен был пройти без драк и ссор. Время шло, события, перевернувшие магический мир с ног на голову, уже начали становиться историей, а вот ситуация в школе чародейства и волшебства Хогвартс вернулась к тому, от чего, как всем казалось, было решено отказаться. И, судя по тому, что Гарри наблюдал в своей семье, всё стало даже хуже, чем в его студенческие годы. Первое потрясение прошло, страх перед войной и смертью стал отступать на второй план, жизнь потекла своим чередом, а вместе с этим новый порядок вещей начал диктовать свои условия. Вчерашние аристократы превратились в отщепенцев, а герои войны, вне зависимости от их материального положения и социального статуса, получали всё самое лучшее — теперь практически без усилий. С годами смена этих полюсов ощущалась всё больше, так что к моменту, когда дети Поттеров и Уизли отправились в Хогвартс, противостояние факультетов было близко к настоящей войне, в которой не брали пленных, а цвет галстука порой мог оказаться сильнее семейных уз. Но, к счастью, люди оставались людьми, а значит — жили, чувствовали и любили. Случалось и так, что дружба стирала цвета и перекрывала животных на гербах, что уж говорить о симпатии и любви… Но всё осложнялось окружающей обстановкой, которая не могла гарантировать безопасность и спокойствие любых отношений. Разумеется, главными противниками, как и во все времена, были Гриффиндор и Слизерин. Любовь судьбы к Мальчику-Который-Выжил закончилась, судя по всему, во время второй магической, так что двое из трёх его детей попали на львиный факультет, а вот младшего шляпа отправила на змеиный, обозначив таким образом неоднородность воспитательного процесса в семье Поттеров. Самому Гарри (впрочем, как и Джинни) было всё равно, какого цвета подкладка мантий у детей, но вот для Джеймса и Лили распределение брата стало сюрпризом. А уж выбор его круга общения… Конфликты приходилось гасить со всей строгостью, по крайней мере, в стенах дома. Конфликтующими сторонами были братья, как несложно догадаться, все остальные выступали в роли сдерживающих факторов и точек соприкосновения одновременно. Альбус не понимал, как Джеймс может быть таким упрямым бараном, если он гордо именовал себя львом, Джеймс не понимал, как Альбус может так небрежно относиться к своей семье, которую отодвинул на второй план ради своих сомнительных друзей. Но сегодня, как уже было сказано, обоим приходилось прикусывать языки, потому как Лили они действительно любили. Единственная дочь Поттеров была только рада увидеть друзей Альбуса, потому как была искренне уверена, что ему с ними действительно хорошо. А раз ему хорошо, то может ли быть в этом что-то плохое? Полный дом гостей — благо, каминная сеть позволяла собраться даже летом, во время каникул — музыка, громкие разговоры, веселье и свобода: родители, предупреждая о том, что жилище должно остаться целым, отдали его своим отпрыскам в полное распоряжение. Лили обещала, что всё будет хорошо. В конце концов, Репаро она давно освоила в совершенстве. Джеймсу категорически не нравилось присутствие слизеринцев в их доме, ведь он доверял им чуть меньше, чем тем, кто сражался на стороне Волан-де-Морта, но приходилось смириться. Разумеется, не обошлось без алкоголя, ведь это была подростковая вечеринка — и после пары порций старший из детей Поттеров всё-таки расслабился и перестал видеть угрозу в каждом представителе серебряно-зелёного факультета. Его отношение не было следствием воспитания — по крайней мере, родители точно не настраивали его или Лили против слизеринцев. Иногда Джеймсу казалось, что это что-то генетическое, что-то в подкорке его мозга, что-то, что он не выбирал. Оно было с ним столько, сколько он себя помнил, возможно, это подсознательный страх повторения истории, которую они теперь проходили в школе, но Джеймс, как и все дети тех, кто сражался, знали больше. Больше и подробнее, они знали всю боль, весь ужас того, что тогда происходило. Могло ли это повториться? Кто знает. В змеях Джеймс подсознательно чувствовал угрозу — с момента своего поступления в Хогвартс. Теперь он понемногу начал осознавать, что отчасти это мнение было навязано обществом, в котором они находились, но пока что эта мысль была слишком несмелой и не могла бороться с тем, что жило в его душе столько лет — с иррациональной неприязнью всего, что связано со Слизерином. Лето было временем без факультетских войн, если, конечно, не считать их противостояний с братом, но и те сводились к минимуму, если сделать вид, что другого просто не существует. Необходимость снова показывать зубы была стрессом, но, к счастью, алкоголь сделал своё дело — и на веранду Джеймс вышел не потому, что не хотел находиться в одном помещении со слизеринцами, а просто из-за желания подышать свежим воздухом, может, даже прогуляться. Может, купить ещё выпить, он уже не был так уверен, что им хватит. — Что, Поттер, устал от шума в своём доме? Голос заставил Джеймса вздрогнуть — не из-за неожиданности, а потому, что он знал, кому тот принадлежит. Источник звука был найден сразу, Скорпиус курил, опершись на перила и предусмотрительно поставив рядом пепельницу, сделанную из банки, которая, Джеймс был в этом уверен, ещё совсем недавно была полной. — А папочка с мамочкой в курсе, что их золотце курит? — Джеймс усмехнулся, засовывая руки в карманы. — Это же отвратительная «маггловская привычка». — Не такая отвратительная, как общение с Поттерами, — Малфой кинул на него короткий взгляд и фыркнул. — Хоть Альбус нормальный, тебя природа не пощадила. — Ты давно не получал что ли? — А ты давно не бил тех, кто младше? Джеймс прищурился, понимая, что это неплохой ход. Совесть ему бы и правда такого не позволила, исключая случаи, когда кто-то нападал первым или позволял себе открытые оскорбления. Пока он размышлял над этим вопросом, Скорпиус затушил окурок и выпрямился. — Я так понимаю, ты за выпивкой, — он оглядел Джеймса с ног до головы, как будто принимая какое-то решение. — Составить компанию? Он не удержался от смешка, заметив, как вопросительно взлетели брови Поттера, который явно не ожидал такого поворота событий. Скорпиус чуть пожал плечами: — Мне бы тоже прогуляться, к тому же, я забыл подарок дома, куплю сейчас что-нибудь в качестве залога. — Малфой, тебя подменили что ли? — Джеймс недоверчиво нахмурился, чувствуя подвох. — Расслабься, львёнок, я не собираюсь делать ничего плохого, просто хочу дойти до магазина, но понятия не имею, где он у вас тут. Поттер хотел бы продолжить препираться, но настроения не было, так что предпочёл молча кивнуть, спускаясь по короткой лестнице крыльца первым. Потом, сильно потом, он будет думать, что это всё-таки было ловушкой.* * *
Джеймс с преувеличенным интересом наблюдал за тем, как воздух, который он выдыхает, становится облачком пара, тут же уносимым лёгким ветерком. Снег валил огромными хлопьями, но было достаточно тепло, чтобы не застёгивать тёплую мантию, шарф же и вовсе просто свисал с плеч гриффиндорца, скорее обозначая его принадлежность к львиному факультету, чем выполняя свои непосредственные функции. Поттер наблюдал и за тем, как снежинки остаются на его рукавах, не тая, всеми силами стараясь скрыть беспокойство. Он правда думал, что Скорпиус не придёт. Но, опоздав всего на пять минут, Малфой появился на крыльце, выскользнув из дверей главного входа. Он чуть приподнял уголки губ, выдыхая, как показалось Джеймсу, даже с облегчением. Тоже думал, что это только шутка?.. — Застегнись, Поттер, — вместо приветствия Скорпиус кинул короткий взгляд на его мантию, вытаскивая из кармана пачку сигарет и прикуривая от кончика палочки. — Сляжешь с гриппом, а мне в Больничное крыло лень таскаться. Джеймс только фыркнул, но мантию застегнул — и они направились в сторону Хогсмида. Встать так рано в выходной для обоих было настоящим подвигом, но только так можно было куда-то выбраться незамеченными. Они старались не акцентировать внимание на том, что проводят время вместе, по крайней мере, пока. К счастью, старшекурсникам не нужно было сопровождение преподавателя. — Ты без цветов, — Скорпиус выдохнул дым и засмеялся, заметив, как переменился в лице его спутник. — И слава Салазару, куда бы я их дел? К тому же, это явно лишнее. Поттер выдохнул, мысленно сделав пометку, что цветы Скорпиусу лучше дарить только по каким-то особенным случаям. У него была мысль найти где-нибудь букет, наколдовать, на худой конец, но за бессонную ночь он так вымотался, что едва не проспал, а про цветы и вовсе вспомнил только сейчас, когда о них заговорил сам Малфой. Джеймс и так боялся слово лишнее сказать, чтобы не показаться идиотом, у него никогда не было проблем с девушками, скажем так, в Хогвартсе у Джеймса Поттера была почти что слава ловеласа, насколько это возможно для студенческого общества, но сейчас он терялся в большинстве ситуаций — по большей части потому, что боялся всё испортить. Ему повезло, что Скорпиус был заинтересован в этом общении изначально, иначе вряд ли бы что-то вообще вышло. — Не делай такое лицо, львёнок, задумчивость тебе не идёт, — Малфой не переставал его дразнить, зная, что при нынешнем положении дел Джеймс на него максимум нарычит — и при этом никогда не перегибал палку. Точнее, очень старался. — А тебе не идёт быть такой сучкой, — Джеймс хмыкнул, следя за реакцией собеседника краем глаза. — Ошибаешься. Идёт и даже очень. Он был прав. Его нахальство, его спокойствие и его самодовольство притягивали Поттера, как огромный яркий цветок манит пчелу. И Джеймс летел, летел и не оглядывался, понимая, что всё равно попробует полакомиться нектаром, даже если цветок в итоге окажется венериной мухоловкой. Для него было сложно понять мотивацию поведения Скорпиуса. Будучи наследником древнего аристократического рода и по совместительству сыном человека, чьё имя вписано в историю второй магической не в самом лестном контексте, Скорпиус Малфой уверенно и безапелляционно плевал на общественное мнение и нёс себя миру, словно был даром небес. Впрочем, насколько такой подарок ценится, Скорпиусу тоже было всё равно, у него была своя компания, состоящая из друзей и традиционной для семейства Малфоев «свиты», у него были неплохие отметки по большинству предметов, у него было пространство для практически любого манёвра относительно личной жизни, а всё остальное слизеринца мало волновало. Он был лидером своего факультета и одним из главных действующих лиц во многих столкновениях с гриффиндорцами, но по большей части не начинал конфликт первым, чем значительно отличался от отца. А ещё от Драко его отличало то, что он связался с гриффиндорцем, от чего даже сам был слегка в шоке, но что уж тут поделаешь. И именно этот факт сбивал с толку Джеймса, который был уверен, что завести отношения с «врагом» может кто угодно, но только не Малфой, а оно вон как обернулось. Поттер уже пытался соорудить в голове сколько-нибудь адекватное объяснение для друзей, а объяснять придётся, когда всё откроется, но был не в состоянии сформулировать, как же так всё получилось. Он просто не знал. Скорпиус, впрочем, тоже, это было понятно и без разговоров на данную тему. — Ну, с чего начнём? — Малфой окинул центральную улицу Хогсмида внимательным взглядом, всю дорогу они молчали, каждый думал о своём и как-то готовился к тому, что впереди вроде как настоящее свидание. Их первое. — Кофе? — Джеймс огляделся тоже, замечая, что многие лавочки только-только открываются — они пришли действительно рано. — С мороженым, — Скорпиус улыбнулся, кивая. — Неплохой выбор, Поттер. Лучше, чем сразу предлагать что покрепче. — Всё крепкое оставим на вечер, — Джеймс даже не пытался скрыть то, как он собой доволен, улыбка Малфоя стала лучшей наградой. — Сбавь обороты, львёнок, — слизеринец чуть повёл плечом. — Тебе никто ничего не обещал. Джеймс был с этим полностью согласен, но не мог удержаться от идиотской улыбки. Скорпиус был прав — неплохое начало. Даже без цветов.* * *
Провести зимние каникулы вместе казалось весьма рисковым шагом. Джеймс согласился погостить в маленьком загородном домике Малфоев, потому как Скорпиус не пылал желанием общаться с кем-то из Поттеров вне школы. По большей части это выглядело как вызов, но гриффиндорец был почти на сто процентов уверен, что дело в неуверенности Скорпиуса в своей уместности. За резкостью и бравадой он нередко скрывал заботу, которую почему-то не всегда хотел проявлять открыто. Что ж, его право. Желание побыть с Малфоем вдвоём пересилило всё остальное, так что Джеймс донёс до родителей тот факт, что на Рождество он будет не дома, после чего собрал чемодан и по каминной сети отправился по указанному адресу, до последних секунд сомневаясь, что это ему не снится. Но Скорпиус встретил его в небольшом и аккуратном двухэтажном доме на берегу замёрзшего озера, куда, по словам самого Малфоя, никто не сунется. — Ты сказал, что будешь держать здесь льва? — Джеймс усмехнулся, вытирая лицо предложенным полотенцем, чтобы избавиться от сажи. — Нет, что буду ухаживать за крайне заразным больным, к чьему недугу у меня иммунитет, — Скорпиус фыркнул, придирчиво оглядывая гостя. — Мантию снимай, руки не забудь вымыть. — Что, вот так сразу? — удержаться было выше сил Поттера. — Сразу ты разве что в лоб получишь, но и то после ужина. Джеймс и мантию повесил в прихожей, и руки вымыл, и на стол сел вовремя, оставив экскурсию по дому на потом. Судя по всему, Скорпиус постарался на славу: даже если ему помогал кто-то из домовиков, ужин выглядел потрясающе. И было как-то особенно заметно, что он готовился именно на двоих, атмосфера романтики как будто создавалась сама собой, даже без свечей. Поттер наполнил бокалы вином, совсем немного, напиваться не входило в его планы, а вот немного расслабиться не помешало бы. И ему самому, и его собеседнику, который почему-то предпочитал смотреть в свою тарелку, а не на гостя. — Ты переживаешь? — Из-за чего? — Скорпиус, наконец, оторвал взгляд от ужина. — Что ты что-то украдёшь? Гриффиндорцам это сложно даётся, если, конечно, речь не идёт о чужих правах и свободах. Джеймс чуть сдвинул брови, осторожно устраивая бутылку на столе, стараясь поставить её без громкого стука. В словах Малфоя была не только шутка, но и какой-то вызов, чью природу пока что было невозможно понять. Съев часть своей порции, он осторожно сделал глоток из бокала и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. — Вино потрясающее. — Угу. — Кто испортил тебе настроение? От вопроса Скорпиус вздрогнул. Он продолжил ковыряться в тарелке, словно пытаясь найти в ней подходящие слова, но те почему-то не хотели появляться. Наконец, он бросил эту затею — вместе с вилкой — и потёр лицо ладонями. — Я… Он поражённо замолк, забыв, что хотел сказать, потому что в этот момент Поттер, каким-то образом уже оказавшийся на соседнем стуле, перетаскивал Скорпиуса на свои колени. Он устроил слизеринца удобнее, подтаскивая обе тарелки поближе, а затем переставляя бокалы — на этот раз с помощью волшебной палочки, чтобы ничего не уронить, особенно Малфоя. Тот всё ещё изумлённо таращился на своего гостя. — Полагаю, кто-то в очередной раз прочитал тебе лекцию, что мы не пара, — Джеймс положил подбородок ему на плечо. — Или ты сам слишком много об этом думал. Так вот: плевать я хотел на то, кто и что об этом думает. Если нам хорошо вместе, это только наше дело. — Кто ты и где Поттер? — пробормотал Скорпиус, расслабляясь в сильных руках гриффиндорца. — Это ещё что за вопросы? — тот даже нахмурился. — Ты слишком сознателен и говоришь умные вещи, мой львёнок до такого ещё не дорос… Ай! Прицельный щипок за бедро — и Скорпиус даже ткнул Джеймса локтем, но скорее для галочки. Он не стал вырываться или пересаживаться на своё место, наоборот, старательно поёрзал, как будто выбирая удобную позицию, но сдавленный вздох над самым ухом помог понять, что истинная цель этих движений достигнута. Малфой довольно улыбнулся, наконец, беря свой бокал и с тихим звоном касаясь бокала Джеймса. — За прекрасные каникулы. — За лучшие каникулы, что у нас будут.* * *
Молчание длилось уже больше часа. Джеймс то и дело поглядывал на Скорпиуса, но тот упорно читал книгу, делая вид, что он в комнате один. Им повезло, что во время ссоры никого в спальне слизеринца не оказалось, иначе бы дело могло дойти до драки — друзья Малфоя всё ещё считали, что ему необходима защита от не в меру вспыльчивого гриффиндорца, хотя за последний год Джеймс стал в разы спокойнее. У него просто не было выбора: или он держал себя в руках, или ссора могла закончиться по-настоящему плохо, потому как физически он всё-таки был чуть-чуть сильнее Скорпиуса. Впрочем, проверять, кто из них лучше в непосредственной драке, не хотелось, поэтому Поттер предпочитал глубоко дышать и считать до десяти. Сегодня ссора вспыхнула из-за мелочи, как и все предыдущие, которых за последний месяц стало слишком много. Шутки Скорпиуса становились всё язвительнее, словно он участвовал в каком-то соревновании с самим собой и каждый раз пытался побить свой собственный рекорд времени, за которое ему удастся обидеть Джеймса достаточно сильно; у Джеймса же становилось всё меньше сил и желания терпеть это, так что он отвечал резко и порой даже грубо, с каждой новой ссорой обрывая Скорпиуса всё агрессивнее. Сейчас он уже даже не мог вспомнить, из-за чего всё началось, а началось оно вчера. И вот, когда он пришёл помириться, причём пришёл в слизеринские комнаты, чудом уговорив одного из друзей Малфоя его запустить, они не нашли точек соприкосновения, наоборот — разругались ещё сильнее. Джеймс хотел уйти — и не мог, всё ещё надеясь на что-то, но последними словами Скорпиуса было указание, куда ему идти, и, честно говоря, маршрут был не из приятных. — Я так понимаю, мириться ты не хочешь, — он поднялся со стула, на котором провёл последний час, надеясь хоть на какую-нибудь реакцию. — И как ты догадался? Умных книжек на досуге почитал? — отозвался Скорпиус из-за книги, даже не поднимая взгляд. — Поторопись сделать ещё что-нибудь важное, заряда ума надолго явно не хватит. Джеймс не помнил, как он оказался рядом с кроватью, занятой Малфоем, он только увидел, как вырвал книгу из его рук, отшвыривая в стену. Скорпиус весь подобрался в тот же момент, готовый пойти в наступление, он прищурился, стиснув зубы и сжав кулаки, теперь не отрывая взгляд от лица Поттера, перекошенного гневом. — Ну давай, — Скорпиус оскалился, приподнимаясь на кровати. — Ударь меня. Ты же этого хочешь? Хочешь меня ударить? Поттер весь подрагивал — до кончиков пальцев, едва-едва удерживаясь от того, чтобы не начать драку. Его колотило от поведения человека, которого он считал одним из самых близких. Малфой всегда бил по больному, потому что знал все слабые места Джеймса, тот сам ему о них рассказал, не думая, что однажды всё так обернётся. Этот период вообще был максимально неудачным для подобного выяснения отношений: вот-вот должны были начаться экзамены, для Джеймса — выпускные, а ведь его целью было поручить рекомендацию для стажировки в аврорате. А тут… А тут каждый день — война, и они оба несут потери, и оба не могут уступить. Поттер шумно выдохнул, делая шаг назад и заставляя себя расслабить кулаки, на что Скорпиус фыркнул почти что с презрением: — Так и думал. Кишка тонка, да, Поттер? Как и всегда, когда доходит до дела. Джеймс смотрел на него долго, пытаясь понять, чем вызван этот тон: нынешней обидой или постоянным отношением, которое присутствовало изначально, просто было скрыто вспыхнувшей симпатией. В первом случае можно было бы списать тщательно выверенное до последней буквы оскорбление на боль, нанесённую самим Поттером, во втором — нужно было уходить и заканчивать эту историю, потому что будущего у неё не будет. Скорпиус молчал, ожидая реакции, возможно, он хотел спровоцировать Джеймса, возможно, ему тоже всё это надоело, возможно… Джеймс не знал. Но принял решение, давшееся ему непросто, но, судя по тому, что он чувствовал, выбора не было. Поттер развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что заставил слизеринца вздрогнуть. Он не сказал ни слова, просто ушёл, заставив себя не обернуться. Даже сам Джеймс был уверен, что совсем скоро вернётся обратно, но что-то в глубине души подсказывало ему, что капкан захлопнулся — и на этот раз он был пуст.* * *
Лили принесла ужин в комнату брата, постучала пару раз — и вошла, не дождавшись ответа. Поставить поднос на стол оказалось задачей со звёздочкой: место на нём уже занимал поднос с обедом, разумеется, нетронутым. Лили только вздохнула и поставила всё на тумбу, после чего присела на край кровати Джеймса и мягко погладила его по волосам. — Сегодня получше? — Угу. — Вижу, ты даже приоткрыл окно. Может, поешь? — Не хочу. — Ну хоть немного. Мама сделала твои любимые хот-доги. Большая часть семейства Поттеров была совершенно равнодушна к этому блюду, но только не Джеймс, который испытывал какую-то ненормальную любовь к хот-догам, причём любых видов. Так что, если они и появлялись в доме, то исключительно для старшего сына, который не скрывал своей радости по данному поводу. Сейчас он даже приподнял голову, но тут же снова уткнулся в подушку. Экзамены были кое-как сданы, на хорошие результаты Джеймс не рассчитывал, но отца предупредил, что не хочет никакого искусственного зачисления на стажировку. Не получится в этом году — попробует в следующем, но добиваться чего-то благодаря имени своего отца Джеймс не хотел. Уже неделю он почти не выходил из комнаты — как вернулся домой, так и ушёл в добровольное затворничество, предпочитая целыми днями просто лежать, не разговаривая и отказываясь от еды. Лили была права: по сравнению со вчера было лучше. Должно быть, потому что вчера не выдержал даже Альбус, он держался дольше всех, не приставая к брату ни с какими расспросами, но в итоге и младший из Поттеров появился в этой комнате, чтобы посидеть рядом с Джеймсом и попытаться заговорить с ним. Как ни странно, на него Джеймс даже среагировал, они поговорили совсем немного, но этого хватило, чтобы запустить процесс возвращения в реальность. Альбус считал, что всё дело в простом вопросе «Как он?», который первым сорвался с губ старшего из детей Поттеров. «Пойдёт», — честно ответил Альбус, не зная, как ещё сформулировать состояние Скорпиуса, который не стремился делиться с кем-то своими переживаниями. Их разрыв, как и их отношения, стал шоком для широкой общественности. У самого Альбуса тоже было мнение на этот счёт, но, увидев состояние брата, он решил держать эти мысли при себе. Не потому что боялся получить в лоб, просто не хотел усугублять и без того непростую ситуацию. Разумеется, он не воспылал внезапно невероятной любовью к старшему брату, но и добивать его не было никакого желания — всё-таки они были семьёй. Сегодня Джеймс решился перекусить, правда, удержать хот-дог в руках оказалось сложнее, чем он думал: пальцы дрожали и не хотели слушаться, к счастью, Лили не собиралась никуда уходить, а тем более — обсуждать с кем-то то, что её старшему брату понадобилась помощь в таком простом действии. Поттер вяло жевал хот-дог, но честно старался съесть хотя бы половину, в противном случае он бы совсем ослаб. — Знаешь, мне сложно представить, что ты чувствуешь, — Лили осторожно поглаживала его по спине, говоря негромко и мягко. — Но я уверена, что всё ещё будет. Она знала брата лучше, чем кто-либо, потому что… понимала его. И для Джеймса эти отношения не были развлечением, он относился серьёзно, он даже строил какие-то планы на будущее, чего единственная дочь Поттеров никогда не замечала за своим братом. А здесь… Ей действительно было жаль, что не сложилось. И Лили было больно смотреть на то, как Джеймс убивается из-за произошедшего. — Я думаю, такие встречи бывают раз в жизни, — он заговорил тихо, смотря на надкусанный хот-дог в тарелке на своих коленях. — И не уверен, что когда-нибудь встречу кого-то похожего. Он был моим всем. Теперь у меня нет ничего. На край тарелки упала капля, за ней ещё одна. Лили закусила нижнюю губу и убрала посуду обратно на тумбу, подсаживаясь ближе и крепко обнимая брата, склоняя его голову себе на плечо. Она гладила Джеймса по волосам, прикрыв глаза, как будто это могло заставить её сердце сжиматься не так болезненно от каждого судорожного вздоха, что вырывался из груди брата. Лили покачивала его, пока он не затих, слегка дрожа всем телом. Джеймс не мог бы сформулировать свои чувства лучше, чем сказал сейчас. Скорпиус был центром его вселенной, целым миром, который хотелось узнавать и узнавать, смыслом и целью. Сейчас Поттеру казалось, что из него вынули сердце, оставив в груди дыру, которую ничем не заполнить. Одиночество, которое будет преследовать его всегда, боль, сжигающая изнутри. Страх, что он совершил ошибку, не вернувшись. — У тебя всегда есть мы, — Лили обхватила его голову обеими руками, мягко касаясь губами лба. — А это гораздо больше, чем ничего. Джеймс слабо улыбнулся, пробормотав «спасибо» и снова уткнувшись в плечо сестре. Она была права — как и всегда, Лили была права. Он выберется. Выберется, если будет уверен, что Скорпиус будет в порядке. Джеймс верил, что Малфой гораздо сильнее, чем многие думают, так что надеялся, что они оба переживут то, что не смогли создать что-то большее, чем у них было — и то, что они не смогли уберечь. — Веришь мне? — Лили спросила мягко, а обняла крепко-крепко. — Верю. — Всё будет хорошо.* * *
— Что там? — Посылка. Для Джеймса, — Лили поспешно отвязывала небольшую коробку от лап совы, которая, судя по всему, преодолела большое расстояние, так что Джеймс поспешил принести ей перекус. В канун Рождества трое детей Поттеров сидели в гостиной, ожидая гостей: родители отправились за семейством Уизли во всём его многообразии и должны были появиться с минуты на минуту. От ароматов из столовой можно было захлебнуться слюной, но до праздничного ужина все держались, в этом году даже ничего не утаскивая со стола. Подвиг, достойный того, чтобы войти в историю. Теперь же все трое склонились над коробкой — без обратного адреса, что только усиливало желание открыть. Осторожность тоже подавала голос, но любопытство было сильнее, так что Джеймс уверенно рванул упаковку, открывая посылку, почему-то надеясь, что там будет подарок. От одного единственного человека, и мысль об этом заставляла сердце биться быстро-быстро. В гостиной стало тихо. Так тихо, что было слышно, как ветер завывает за окном: поднималась метель, как и предполагалось в рождественскую ночь. Джеймс смотрел на содержимое коробки, ощущая себя как будто во сне — и как во сне он запустил туда руку, вытаскивая несколько браслетов и пару колец, что когда-то подарил Скорпиусу. — Что ж, как минимум отправителя я угадал. Голос показался чужим, не принадлежащим ему, и, судя по всему, перемену заметил не только Джеймс. Лили решительно забрала браслеты с кольцами и закрыла коробку, отодвигая её в сторону. — Сегодня Рождество — и это не должно испортить нам праздник. — Нельзя так, — Альбус покачал головой, не понимая, что нашло на его друга. — Нет, так точно нельзя. Джеймс продолжал молчать, всё ещё смотря куда-то прямо перед собой. А потом потёр лицо ладонями, словно отгоняя наваждение; когда он снова посмотрел на брата с сестрой, взгляд старшего из детей Поттеров был совершенно ясным и спокойным. — Это его право, — выдохнул Джеймс, подхватывая коробку. — Думаю, это точка. — Больше похоже на кляксу, — Лили хмуро гипнотизировала посылку. — Я тоже так сначала подумал, но… — гриффиндорец даже чуть улыбнулся. — Зато честно. И за это стоит сказать спасибо. — Но почему именно в Рождество? — Альбус никак не мог уяснить это, сложив руки на груди. Он любил Скорпиуса, но, как и у всего семейства Поттеров, у него было обострённое чувство справедливости. — Это же… Как ударить в спину. — Или как отпустить перед началом чего-то нового, — Джеймс направился к лестнице, чтобы отнести коробку в свою комнату. — Как последнее «прощай». Он поднялся к себе, пряча посылку на одной из полок и обещая себе не заглядывать туда до тех пор, пока не будет готов спокойно держать в руках каждую из вещей, что вернул ему Скорпиус. Когда перестанет задаваться вопросом о том, любил ли тот его когда-нибудь по-настоящему. И любил ли вообще?.. Джеймс позволил себе задержаться ещё на минуту — у окна, чтобы посмотреть на звёздное небо. Он знал, что будет загадывать сегодня, он приготовил это желание довольно давно — как раз для этой ночи. Джеймс очень хотел, чтобы его простили. И чтобы у Скорпиуса всё было хорошо.* * *
Джеймс пил кофе в одном из крохотных кафе на набережной Эдинбурга, куда был командирован на целую неделю. За три года его нахождения в аврорате командировки, начавшиеся непосредственно на третий, были любимой частью работы, потому что помогали открывать для себя что-то новое. Сегодня у Поттера, блестяще прошедшего стажировку и получившего место в конторе, были грандиозные планы: сразу после работы он собирался наведаться в местный книжный (один из), а потом в местный бар (несколько из). День обещал быть прекрасным. Он листал газету, уверенный, что ничто из представленных там новостей не сможет его удивить, и был в этом прав. А вот замеченное периферическим зрением движение отлично справилось с задачей «повергнуть в шок», так что Джеймс тут же вскинул голову, уверенный, что ему показалось, но нет. По набережной прогуливался Скорпиус Малфой собственной персоной, мягко держа в своей ладони крохотную ручку ребёнка, уверенно вышагивающего рядом. Мальчик был совсем малышом, скорее всего, скоро его нужно будет взять на руки, потому что он устанет, но пока что карапуз уверенно шёл рядом с, судя по всему, отцом, потому как являлся точной копией Скорпиуса, это было легко понять по светлым волосам и серым глазам — и то, и другое Джеймс без труда разглядел со своим стопроцентным зрением. Первым порывом было спрятаться за газетой, но Поттер подавил в себе это желание, чуть подрагивающими пальцами беря чашку кофе и делая короткий глоток. Он старался отвести взгляд, но не мог, вместо этого внимательно изучая профиль Скорпиуса, который одновременно изменился и нет за то время, что они не виделись. Малфой тем временем поднял ребёнка, подойдя ближе к воде, видимо, чтобы как раз этой водой и полюбоваться. Мальчик что-то увлечённо говорил отцу, указывая на поверхность, и Скорпиус кивал, безусловно со всем соглашаясь. Потом он перехватил сына удобнее, разворачиваясь и собираясь продолжить прогулку так, всё-таки ребёнок устал, должно быть, они уже немало прошли. Скорпиус повернулся, чтобы вернуться к первоначальному маршруту — и в этот момент они встретились взглядами с Джеймсом, который так и не смог заставить себя отвернуться. Поттер вздрогнул всем телом, но уже через секунду чуть улыбнулся, салютуя замершему Скорпиусу чашкой с кофе. Несколько мгновений растянулись в вечность, но Джеймс был вознаграждён за терпение: Малфой приподнял уголки губ и кивнул, смотря спокойно и… мягко. В груди теперь уже аврора разлилось тепло, и он проводил удаляющуюся фигуру с ребёнком на руках долгим и внимательным взглядом, а затем вернулся к газете и кофе. Это определённо будет замечательный день. И как замечательно, что некоторые желания всё-таки сбываются.