— Накахара, Двойного черного больше нет. Дадзай ушел из мафии.
Огай Мори, босс Портовой мафии стоял, повернувшись лицом к окну, и смотрел на сияющий город с высоты. За его спиной находился рыжий эспер, которого, как обухом по голове, ударили этой новостью.
— Это из-за смерти той шестерки?
— Скорее всего. Но кто знает, была ли это настоящая причина, — Мори вздохнул, — Теперь тебе запрещено использовать способность на полную и активировать Порчу. Надеюсь, ты это понимаешь?
Огай повернулся и пристально посмотрел на Накахару.
— Да, босс. Разрешите идти?
— Иди, — хмыкнул глава и снова повернулся к окну, — И зайди проведать Акутагаву. Кажется, ему пережить уход Дадзая сложнее всех.
Чуя кивнул и вышел и апартаментов.
Чувства от этой новости были довольно противоречивые. С одной стороны — радость того, что избавился от раздражающего элемента, а с другой — некая печаль, связанная с тем, что их разрушающий дуэт перестал существовать.
«Так, надо действительно зайти к Рюноске. А то с его маниакальной одержимостью Дадзаем, неизвестно, как он отреагировал на новость», — подумал про себя рыжий эспер.
Уже вечерело. На улицу закрадывались ночные сумерки. В окнах высотных домой включался свет, а по коридорам мафии гуляли тени, отбрасываемые предметами в лучах закатного солнца.
Дойдя до кабинета Акутагавы, Чуя без стука распахнул в дверь.
Подросток сидел за письменным столом, положа руки с локтями на деревянную столешницу. Его подбородок лежал на тыльной стороне ладоней, сцепленных в замок, а взгляд, направленный в окно, был пустым и безжизненным. Он даже не посмотрел на Накахару.
Чуя, видя такое состояние эспера, не придумал ничего лучше, как с грохотом подвинуть табуретку к тому же столу, и усесться рядом, полностью скопировав позу Акутагавы. И тоже стал смотреть в окно на заходящее, уже кроваво-красное солнце, темнеющее небо и оживающий ночной мир города.
— Накахара-сан, скажите, а Дадзай правда ушел?
С легкой хрипотцой голос Акутагавы разрезал мирную тишину, нарушаемую лишь дыханием двух людей.
— Да, — тихо ответил Чуя.
— А вам от этого тяжело?
— Не знаю. У нас с Дадзаем сложные отношения. Кто-то называл нас соперниками. Не знаю, так ли это. Мы слишком разные. Я не люблю его за лживость и лицемерие, но, надо признаться, мозги у него работают что надо. В нашем дуэте он всегда составлял планы, а я был грубой силой. И меня это устраивало. А теперь придется еще и самому думать, — на последней фразе Чуя от досады простонал и стукнулся лбом о столешницу.
— Я всегда хотел, чтобы Дадзай меня признал, — тихо прошептал Акутагава.
— Если думаешь, что после ухода твой наставник перестанет быть самим собой, то ты глубоко ошибаешься. Если тебе надо именно признание Дадзая, то не все ли равно, состоит он в мафии или нет? Так что, не переживай по этому поводу, и просто стремись добиться своего, — Чуя снял шляпу и взлохматил свои уложенные волосы, — Эх, не умею я поддерживать людей! Может помочь тебе выбить унылые мысли? Там, подзатыльник целительный прописать?
Безразличное лицо Акутагавы тронула легкая улыбка.
— Спасибо. И не надо ничего выбивать.
— Что ж, тогда отлично! — Чуя снова натянул на рыжую шевелюру любимую шляпу. — Решено. Мы идем пить!
— Что, простите? — удивленно переспросил Рюноске.
— Пф, что слышал. Мы идем пить! Такого вина, которое я собираюсь открыть по случаю избавления суицидального недоразумения, ты никогда не пробовал.
— Но Накахара-сан, мне только шестнадцать…
— И не слова больше! Я хочу распить эту бутылочку. А пить одному — попахивает алкоголизмом. Поэтому мне нужен ты! Да и согласись, я не сильно тебя старше.
Акутагава лишь вздохнул и закашлялся.
Членам своей организации, мафия предоставляла небольшие квартирки, если в этом была необходимость. На той должности, что занимал Чуя, его зарплаты хватало, чтобы, еще немного подкопив, купить собственную. Но на данный момент, он жил в старенькой пятиэтажке, в двухкомнатной квартирке с маленькими комнатами. Изначально, их с Дадзаем поселили сюда вдвоем, однако месяц назад он переехал в неизвестное Чуе место.
Пока они добирались, Чуя много говорил. Нет, он не был болтуном, но, видя, что подростка его рассказы отвлекают от грустных мыслей, старался вспомнить больше смешных историй. И часто, Акутагава, редко проявляющий какие-то ни было эмоции, улыбался уголками губ.
— Так, а теперь, если ты приверженец идеального порядка, то в обморок не падать! Предупреждаю сразу, у меня дома срач, — с этими словами Чуя открывал дверь квартиры.
Когда эсперы попали внутрь, то Акутагава действительно увидел разбросанную одежду, везде сложенную кучками, и горы разных предметов, опасно наклонившихся и готовых рухнуть в любой момент.
Чуя скинул плащ и повесил на крючок возле прихожей. Подождав, когда его спутник, сделает тоже самое, он пригласительным жестом позвал подростка за собой на кухню.
Что удивительно, в этом небольшом помещении было идеально чисто.
Различные кастрюли и другие кухонные приборы были начищены и стояли на полках стройными рядами. Акутагава сел возле стола, накрытого бежевой скатертью. А Чуя, тем временем, достал красивую бутылку и бокалы.
— Это вино называется Petrus, и оно 89 года. Одно из самых дорогих в моей коллекции.
Рубиновая жидкость заструилась по бокалам.
Мафиози сидели, пили вкуснейшее вино и просто разговаривали. Такие тихие и спокойные вечера в их организации ценились на вес золота. Алкоголь помогает раскрепоститься даже самому нелюдимому человеку, поэтому немного смущающийся и замкнутый в себе Акутагава скоро также с оживленно рассказывал о интересных моментах своих заданий. Чуя, смакуя дорогой напиток, улыбался, видя как немного оттаивает подросток, из которого Дадзай пытался выпилить настоящего, по его мнению, исполнителя.
Закругляться они решили далеко заполночь. Чуя не пустил, слегка пьяного эспера домой, а оставил ночевать в бывшей комнате Дадзая.
— Ты со своей способностью, можешь ненароком кого-нибудь прибить. Это не сильно хорошо скажется на твоей и мафии репутации. Поэтому, я тебе сейчас постелю во второй комнате и дам пижаму.
— Пижаму?
— Ага, — Чуя прошел в свою комнату и открыл одну дверцу. Рюноске зашел следом и заглянул через плечо хозяина квартиры. И его глаза расширились в удивлении.
— Так, тебе вот эту, — рыжий эспер гравитацией снял с верхней полки комплект и обернулся, — Что? У каждого есть свои увлечения!
— Накахара-сан, но половина полок…
— Их всего двадцать семь комплектов! — Чуя закрыл дверь шкафа и, насупившись, посмотрел на Акутагаву, — Об этой моей коллекции, пока не знал никто. Ты первый, кто смог достать компромат на «Мистера Модную Шляпу», — похоже передразнил Дадзая Чуя.
— Не думаю, что эта информация как-то может повредить вам, — заметил Рюноске.
— Угу. Только если весь город начнет говорить, что руководитель в мафии коллекционирует пижамы. Меня ведь никто уважать и бояться не будет! — Чуя обиженно посмотрел на эспера.
Акутагава разглядывал однотонную светло-голубую кофту, с большим принтом спереди в виде улыбающегося солнца.
— У этого комплекта офигенный материал. Очень мягкий и теплый. Из этой коллекции у меня еще есть бирюзовая с желтыми утятами и розовая с серым котенком. Если хочешь, могу поменять на другую.
— Нет, нет, спасибо, — замотал головой гость, и улыбнулся краешком губ, — Мне эта нравится.
— Ну отлично! Тогда по кроватям, — Чуя потянулся.
Акутагава кивнул и направился к выходу из комнаты, когда его нагнал голос рыжего мафиози.
— Ах, да. И теперь можешь называть меня просто Накахарой.
И на недоуменный взгляд ответил:
— Ну мы же теперь собутыльники!
***
Наступило утро. Солнечные лучи умывали город в легкую розовую дымку и заглядывали в окна жителей, мешая сладкому сну.
Акутагаву, вставшего раньше хозяина квартиры и уже химичещего на кухне, отвлек от сосредоточенного взбивания яиц грохот, раздавшийся из гостиной.
Он выскочил из комнаты и увидел Чую, сидящего в дверном проеме и ошарашенно озираясь по сторонам. Он был еще сонным, одетым в зеленую пижаму с каким-то абстрактным серо-голубым принтом, а рыжие волосы растрепались и неаккуратно лежали, одна короткая прядь около виска изогнулась под необычным углом и торчала в сторону. Чуя поднял глаза на Акутагаву и сипло спросил:
— Что происходит? Мы вообще где?
Рюноске слегка завис от таких странных вопросов и тихо, запинаясь произнес:
— В в-вашей квартире, Накахара-сан.
Рыжий мафиози еще раз оглянулся вокруг себя.
— А почему тут так все поменялось? — спросил он.
— Ну, я убрался, — замявшись произнес Акутагава.
— Что? Серьезно?! — Чуя уставился на эспера удивленным взглядом.
Рюноске кивнул головой. Накахара поднялся с пола и подошел к нему. Встал в проеме кухни. Снова осмотрел помещение.
— Нифига себе изменения! — воскликнул рыжий эспер, — Нет, серьезно. Тут места стало больше… И новые предметы мебели откопались! Вон про тот стул, я вообще не знал!
Накахара развернулся к Акутагаве и хлопнул поплечу.
— А у тебя оказывается есть и миролюбивые таланты. Мое восхищение!
Акутагава коротко вздохнул и развернулся в сторону кухни. С видом вселенского страдания он указал хозяину квартиры на столешницу.
Накахара подошел к ней, заглянул во все стоящие емкости и залился громким смехом.
— Сколько яиц ты уже перевел? — немного погодя, вытирая выступившие слезы, поинтересовался он у насупившегося Акутагавы.
— Семь.
— Семь? А почему нечетное? Ты ведь три раза пытался что-то приготовить.
— Одно я в самом начале разбил, — мрачно ответил Акутагава.
— Ну что ж… Тогда, смотри и учись, как надо делать омлет!
Чуя закатал рукава бирюзовой пижамы и приступил к готовке.
— Значит так. Разбивать яйца надо ножом. Видишь? Сбоку разбиваешь и делишь на две половинки. А содержимое отправляешь в миску. Не нужно кидать яйцо в посуду, а потом пытаться вытащить оттуда скорлупу!
Чуя пристально посмотрел на Рюноске, внимательно наблюдающего за его действиями.
— Ты ведь еще ни разу не готовил?
— Да, — Акутагава кивнул, — Я убираюсь, а Гин готовит.
— О, ясненько, — Накахара снова повернулся к плите, — Тогда смотри дальше. Сейчас добавляем молока. Вот столько. Чтобы лучше было запомнить, я налью в какую-нибудь посуду. О! Эта полная чашка и есть необходимое количество молока. Понятно? Отлично. Далее…
Чуя заглянул в шкафчик. На привычном месте не оказалось нужной баночки.
— Акутагава, ты не брал солонку?
— Если это та, с поросятами, то стоит возле рукомойника.
— О, увидел. Теперь соль. Добавлять надо на кончике ножа! Не как ты бухнул столовую ложку, а чуть-чуть. А, еще. Кухонная техника стоит в этой тумбочке. Конечно, взбивать омлет можно и вилкой, и Расемоном, как делал ты, но согласись, с помощью миксера удобнее.
Накахара быстро взбил содержимое в миске и вылил на сковороду. Выбрав нужную мощность огня, он поставил омлет на плиту.
— Ну, а теперь, — сказал Чуя, повернувшись к Рюноске, — Я приводить себя в порядок. А ты следи, чтобы не подгорел.
Акутагава кивнул головой. Выражение его лица было мрачным, а глаза смотрели с убийственным намерением на сковороду.
— Да не переживай ты! — Чуя хлопнул Акутагаву по плечу, — Научишься.
Он улыбнулся. И вдруг, чуть привстав на носочки громко прошептал на ухо.
— А если нет, то всегда можно найти того, кто хорошо готовит и заставить жить вместе с тобой. Все-таки, ты член мафии.
И, напоследок заговорщески подмигнув, Накахара покинул кухню, держа путь в ванную.
Спустя немного времени, Накахара, одетый в неизменный костюм, снова появился на кухне. Проверив омлет и убедившись, что он не подгорел, хозяин квартиры пригласил гостя к столу. Завтрак прошел в молчании, и эта тишина не была чем-то гнетущим. Скорее уютной.
Закончив с трапезой, Накахара убрал со стола и поставил две чашки ароматного капучино.
— Накахара, — разорвал тишину Акутагава, — Я подумал над вашими последними словами.
— А что я такого сказал? — удивился эспер.
— Скажите, а мы можем жить вместе?
Накахара поперхнулся кофе.
— Что прости?
— Накахара, мы можем жить вместе, в одной квартире?
—Поясни. Хотя я догадываюсь, к чему ты клонишь.
— Гин уже взрослая девушка. Нам с ней еще раньше мафия выделила просторную, но однокомнатную квартиру. И ей уже не так удобно жить вместе со мной. Я могу сам снять или купить квартиру, но я не умею готовить. Да и жить одному мне некомфортно. А вы, как я понял, не сильно любите убираться. Можно было бы разделить обязанности.
И чуть-чуть помолчав он добавил:
— Я слишком наглею?
Накахара обдумывал слова Акутагавы. По правде, ему самому не хотелось возвращаться в пустую и холодную квартиру. Да и уборку он ненавидел. В предложении Акутагавы были сплошные плюсы.
— Хорошо, — сказал он после обдумывания всех за и против, — Я согласен. Можешь сегодня переезжать ко мне. Только убирайся сам!
***
— Вы серьезно?!
Дадзай даже чаем поперхнулся от такой новости.
— Вы не знали? — Хироцу стряхнул сигарету в пепельницу, — Странно, что именно эту новость вы упустили, Дадзай.
— И давно?
— После того, как вы ушли из мафии, Накахара и Акутагава действительно стали жить вместе. Сказать честно, для мафии это было лучшим решением. Ведь вы хотели из своего ученика слепить свою копию. Безжалостную, расчетливую. Во многом это удалось. Акутагава — Бешеный пес Портовой мафии. В этом ваша неоспоримая заслуга. Но все равно, этот эспер не похож на вас, Дадзай. Когда они стали жить вместе, то Накахара во многом сильно повлиял на Рюноске. Знаете, Акутагава постепенно стал лишаться вашего комплекса. Они просто взаимовлияли друг на друга. Чуть более эмоциональный, чуть более сдержанный, чуть более расчетливый, чуть более чуткий.
Хироцу затянулся, а Дадзай отпил из чашки.
— Они никогда официально не объявляли об отношениях, но всем и так все ясно. Особенно, после того, как Акутагава чуть не разнес офис Мафии, из-за того, что Накахара не вернулся вовремя с задания. Или когда Господин руководитель сутками сидел возле постели раненого Рюноске, гравитацией выдворяя из палаты всех, кто к ней приближался. Только босс смог уговорить его позволить хотя бы врачам беспрепятственно подходить к больному.
— Поразительно, — Дадзай задумчиво потер переносицу.
