Праздник Плодородия

Это благословение оказалось самым коротким за всю долгую карьеру жреца. Когда его бедро прошил арбалетный болт, Хэрн успел произнести только «Ебать... всё», нечаянно вложив в два коротких слова все силы, предназначенные для увеличения урожая на крестьянских полях. Наемники выскочили из кустов на поляну и устремились к крестьянкам, отбрасывая мощными ударами юнцов и взрослых мужчин. Задранные повыше подолы платьев из добротной домотканой материи, завязанные надежным узлом над головами жертв, приглушили визг и позволили лучшим воинам Европы заняться любимым делом. Совокупившись с одной партнершей, воин тут же переходил к следующей — член падал лишь на секунду, сразу же заново наполняясь упругой силой. Голые ноги и ягодицы белели в лунном свете, отблески костров плясали на разгоряченных телах. Но любоваться красотой обнаженных тел было некому и некогда. В голове наемников редко задерживалось более одной мысли. Эта ночь не стала исключением, одна-единственная мысль-приказ билась в мозгу: «Ебать!», и каждый из них выполнял команду так, будто от этих действий зависела его жизнь. Впрочем, это было правдой: тот, кто противится Повелителю Леса, недолго остается живым в Шервуде. Неподалеку тем же делом занимались и благородные разбойники. Им даже не пришлось никуда бежать, поскольку их избранницы были рядом во время всего Праздника Костров. И сопение врагов на расстоянии буквально вытянутой руки ничуть не мешало защитникам угнетенных выполнять завет Хэрна. Несмотря на однозначный запрет проливать кровь во время праздника, кое-где она всё же была. Но, похоже, капавшая на траву и листья кровь девственниц, превратившихся в женщин, не оскорбляла древнего бога. Отброшенные в сторону мужики понемногу приходили в себя и, несмотря на головокружение, выползали на поляну и присоединялись к общей оргии. Птицы переставали петь и без лишнего чириканья направлялись к самкам. Хищники бросали преследовать добычу и переключались на поиск животных своего вида. Повезло не всем, но неудачники удовлетворяли свою страсть с любыми мало-мальски подходящими существами: приказ Повелителя Леса был равносилен закону природы. Сила выплеснулась за пределы Шервуда. В Ноттингемском замке Робер де Рено с удивлением заметил, что женщины не так уж отвратительны, как он всегда думал. Прихватив парочку изумленных служанок, шериф поспешно скрылся в спальне. Аббат Хьюго не покидал своей кельи и старательно молился. Он знал, что старые боги ещё живы, и хорошо представлял, что может случиться с монахами во время общей молитвы. Эти фантазии он отгонял как мог, но сил человеческих было слишком мало... Далеко в опустевшем замке тело Симона де Беллема заёрзало в гробу, но каменная крышка оказалась слишком тяжелой, и даже крошечная мышь не смогла проникнуть в холодный гроб и скрасить одиночество покойного барона. Повелитель Леса, освобожденный от оленьей шкуры с рогами, наслаждался обществом Марион, перевязывавшей пострадавшее бедро. Конечно, Хэрн мог с легкостью исцелить своё тело, но предпочел лишь обезболить рану и остановить кровотечение, а дальнейший уход доверить своей прекрасной невестке. Легкие прикосновения прохладных пальцев превращались в настойчивые поглаживания горячих ладоней юной лучницы, а Хэрн расслабленно улыбался. Он знал, что в его распоряжении достаточно времени, чтобы достичь блаженства. А Робин уводил Гизборна всё дальше в дебри Шервудского леса...