Найду тебя в октябре

      Просиживать каждый вечер в нерушимом одиночестве, слушая спокойную, но нагоняющую тоску по неизвестно чему музыку, обреченно смотреть на несуществующую точку в стене, так ли выглядит депрессия? Если это правдивое утверждение, то девушка, смотрящая на сумеречное небо через окно - болеет. Болит не только ее тело, но и душа. Она не больна от одиночества, одиночество - это ее стихия, тоскует ли она по кому-нибудь? Нет. Обречена ли она? Ну, как сказать: ее полностью поглотило равнодушие - ее собственные демоны. Это безразличие касалось не только ее самой, но и всего, что ее окружает: семья, друзья, учеба, даже она сама. Настолько сильно замкнуться в себе сможет не каждый человек, неужели она настолько самодостаточна или просто настолько несчастна? Для этого нам нужно, дорогой читатель, заглянуть под ее черепную коробку, насквозь пронзить ее голову, прочувствовать то, что творится в ее голове, правда, если наша героиня сама понимает, что с ней не так. Сумеем ли мы разгадать маленькие секреты этой девушки, или же она останется для нас ходячей противоречивостью, какие скелеты она прячет в своем шкафу под надежно закрытым замком, ключ от которого давным-давно похоронен где-то под толщами вод неприступных бушующих океанов в ее душе.

***

- Мелкая? – пару глухих стуков по двери. – Откроешь мне дверь? Девушка не стала откликаться на зов своей старшей сестры, сейчас нашу героиню волнуют лишь ее темные мысли, но не надоедливая сестра. Девушка не соизволила даже музыку сделать тише, наоборот, демонстративно повысила амплитуду звука на пару квадратиков. Спокойные, но напористые стуки в дверь резко превратились в яростные удары, которые уже были готовы перейти в пинки на выбивание двери из петель. Девушка, все же встала со своего нагретого места на мягком бирюзовом пуфе – самая яркая вещь в ее комнате, и подошла отворять дверь, пока ее импульсивная сестра не выломала ее. - Ты глухая? – нервно спросила сестра. – Исадора, только попробуй проигнорировать меня хоть еще один раз. Теперь мы знаем, что нашу героиню зовут Исадора, красивое имя, правда? Происхождение у этого имени египетское, берет свои истоки от Исиды – богини плодородия, ветра, воды и женственности (ха-ха-ха). Можно перевести, как «подарок радуги» или же «дар Исиды». Однако, нашу Исадору это имя всегда раздражало, уж больно оно какое-то непонятливое, привлекающее к себе лишнее внимание и просьбы повторить его еще раз. - Не называй меня так, - довольно резко ответила девушка. – Я – Ис. Ис. Коротко. Понятно. Закрыто. В точности описывает нашу (исключая понятливость, естественно), героиню, которая была несколько малообщительна. - Ис, - передразнила ее сестра. – Что с тобой вообще не так? - Чего ты хотела? – спросила Ис. Ее темноволосая кучерявая сестра слегка поменялась в лице, что означало: «без шуток, сейчас все серьезно». Прямые густые брови, похожие на две огромные гусеницы, нахмурились и стремительно опустились вниз, ближе друг к другу, ее сестра считала это эталоном красоты, а значит, что и все остальные должны были считаться с ее утверждением, такая уж она. Упертая. Беспрекословная. Эмоциональная. Полная противоположность своей младшей сестренки, хотя упертости у той и другой хоть отбавляй. - Я нашла это, - сестра достала из заднего кармана темных джинсов какой-то конверт. – У нас на крыльце, я не стала его скрывать без тебя, ибо смотри. Кучерявая перевернула бумажку и указала на какую-то печать, сделанную при помощи бардового расплавленного воска, имеющая особый рисунок: крылатый лев с разинутой пастью, вокруг которого была рама, (больше походившая на венок победы), из восьмерок, которые представляли из себя цепочку бесконечности. Глаза Ис чуть не вылетели из своих орбит из-за настигнувшего ее мурашками и полнейшим ступором шока. Этот конверт означал лишь одно. Казавшееся с тех пор просто невозможным, неужели это чей-то злой и неуместный розыгрыш, но сегодня далеко не 1 апреля, на улице ниспадают разноцветные листья, хрустящие под ногами, как тающие сырные чипсы во рту. - Альвера… - тихо прошептала Ис, смотря куда-то сквозь сестру стеклянными, не моргающими глазами. – Этого не может быть, я не могу в это поверить, я ведь отлично помню тот день! Альвера протянула руку к младшей сестре, потянулась к ее веснушчатому лицу и повернула ее голову так, чтобы их взгляды пересеклись. Старшая заглянула в небесно-голубые глаза младшей и медленно, будто в замедленной съемке, утвердительно ей кивнула, Ис лишь жалобно нахмурила свои такие же прямые, но тонкие брови и издала какой-то непонятный писк. Альвера тут же захватила свою младшую сестренку в крепкие объятия, одной рукой схватившись сзади за растянутую серую футболку Ис, а другой поглаживая ее прямые светло-каштановые волосы. Впервые за пару лет Альвера видела слезы своей сестренки, после одного инцидента из их прошлого, Ис будто бы утратила способность к каким-либо чувствам, погрузилась в полнейшую апатию, замкнулась сильнее в себе и никого не подпускала ближе чем на километр к своей темной затхлой душонке. Правда, сейчас Ис начала реабилитироваться и понемногу приходить в себя, стала чаще улыбаться, иногда даже смеяться, стала злиться и нервничать, реагировать на внешние раздражители, (иногда даже была таковым раздражителем), хоть какие-то признаки присущие всем живым организмам стали пробуждаться в ней. Если только все это не было натянутой потуже маской. Кто знает. И вот сейчас Ис рыдает навзрыд на плече своей старшей сестры, прям как какая-то сирена, заглушает все вокруг: надоедливо тикающие часы 19 века, (антиквариат, между прочим), с кукушкой, комедийный сериал со вставленным наигранным смехом, владельцы которого, кстати, давно померли, шум соседских крикливых детей, и даже стук собственного сердца, которое вот-вот выпрыгнет из груди. - Какого черта?! – захрипела Ис. В ответ наша девчонка услышала лишь успокаивающий шепот старшей сестры, хоть она и была вредной и противной, но голос ее излечивал любые шрамы и порезы на душе, лился так нежно, будто бы превосходная игра небесной нимфы на арфе, он был таким нежным, греющим уши, этого у Альверы действительно не отнять – ее чарующего и опьяняющего голоса, который, кстати, подействовал на Ис словно анестетик, забравший ее боль и словно сильнейший барбитурат, отправивший ее в скитания по чудесному царству Морфея, Ис провалилась в крепкий, но тревожный сон.