— Скажешь Инку о том, что я курю — и останешься без головы.
Именно этой фразой Эррор поприветствовал Фрэша, когда тот зашел в их квартиру, которую они всей компанией сняли на то время, пока были в отъезде.
Вообще, Ошибке не нравилось то, что они так далеко уехали, практически никого не предупредив. Хотя скорее гетерохромному не нравилось то, что он сам так далеко от Инка. Появлялось какое-то странное чувство тревоги, пускай Глюче и знал, что Инк в относительной безопасности и тронуть его никто не рискнет. И именно из-за этого необъяснимого ощущения брюнет и на нервах уже второй день, притом настолько, что даже вернулся к курению, пускай он и бросил за пару месяцев до знакомства с художником.
— Знаешь, если ты будешь так курить, то он и без моей помощи узнает. — хмыкнул Фрэш, открывая окно и впуская в задымленную комнату свежий морозный воздух, — А хамить не нужно. Эррор, я понимаю, что ты волнуешься, но ты пойми, что Инк далеко не маленький. Он разберется, если что. Ты лучше о нашей компании немного позаботься — у нас выступление завтра.
Эррор не обратил на слова брата ровно никакого внимания, снова затянувшись, а после затушив окурок в пепельнице. Выдохнув дым, он поежился от холода, размышляя о том, что можно преподнести на этот раз.
Внезапно Глюка осенило.
— Фрэш, можешь найти всех? — начисто игнорируя ворчание Свежего, спросил Эррор. — У меня есть одна идея. Но нужна ваша помощь.
Младший задумчиво окинул кукловода взглядом, как бы раздумывая, и вдруг потянул его за обе руки на себя.
— Идем со мной, братец. Я знаю, где они. Местечко тебе понравится.
Дождавшись, пока Ошибка торопливо накинет куртку, обуется, возьмет свою гитару и закроет квартиру на замок, Фрэш утащил Эррора на улицу, по пути набирая сообщение для Инка о том, что его ненаглядный появится в сети где-то к часу ночи по определенным причинам, о которых пока что знать не дано.
***
То «местечко», которое должно было понравиться Эррору, оказалось подвалом. В нем уже были инструменты, на которых играли ребята и нужная им техника. В самом же помещении была прекрасная акустика и завораживающая атмосфера.
— Вы где это место откопали, ребят? — восхитился Глючный, оглядывая все вокруг.
— Кросс помог. Он мне о нем написал, когда узнал, куда мы отправляемся. — пожал плечами Киллер, доселе крутивший в руках флейту. Не заметив рядом с братьями-путешественниками знакомой невысокой фигуры в шарфе, он удивленно глянул на друга, — А что, кстати, Инка близнецы все-таки не отпустили?
— Как видишь, нет. — снова немного помрачнел Эррор, садясь на ближайший свободный стул и доставая из чехла с гитарой толстую тетрадь с текстами песен.
Вообще, за прошедшие со знакомства с Инком полгода вся компания Эррора привыкла к его присутствию на многих репетициях. Он одним из первых слышал почти все новые песни, для которых Даст сочинял музыку, а тексты писал Эррор. Но, судя по горящему взгляду последнего, на этот раз будет нечто действительно неожиданное, причем неожиданное абсолютно для всех, кроме Даста, который знал о том, что готовил Глючный, так как создавал песню на пару с ним.
— Ну что же, приступим к делу.
***
Репетиция затянулась действительно надолго. В квартиру ребята добрались только в четыре утра. Фрэш, Киллер и Даст сразу ушли спать, Хоррор отправился на кухню — перекусить, Фэлл направился в душ, а Эррор удалился на балкон. Закурив, он достал телефон, задумчиво глядя на экран. Он не знал, спит сейчас Инк или нет, а потому как-то не хотел его беспокоить. Впрочем, спустя пару минут он все же настрочил короткое сообщение о том, что вернулся с репетиции. Ответа не было, поэтому Глюче в скором времени выключил телефон и стал спокойно курить, размышляя о том, что произошло за все то время, что он знаком с Инком.
Честно говоря, на этот период его жизни приключений выпало больше, чем на прошедшие до этого полтора года, начиная с битвы с той несносной девчонкой родом из Англии двенадцатого века и заканчивая временной потерей памяти. Впрочем, последнее было оправдано. Это была плата за свободу Инка, которую Эррор, не раздумывая, заплатил. Это действительно была очень малая цена, да и, тем более, для той, к кому Ошибка обратился за помощью, но тут уже сказался факт того, что из-за проклятья Инка и так погибло достаточно людей, да и сам Эррор много чего пережил, и забирать у них то хрупкое счастье, что у них было, она не стала. Воспоминания же Фрэш и его ребята помогли вернуть.
Затушив окурок в небольшой жестяной баночке, которая служила пепельницей, Глюк задумчиво фыркнул. Ему было интересно, как там Инк. Он писал, что Найтмер с Дримом не отпустили его с выступлений, и это единственное, что было слышно от него с момента приезда Глюче в этот город. Мэндоуса это знатно напрягало, но возникать он не решился. В конце концов, до конца их разлуки всего неделя, пускай для Эррора это и был очень большой срок.
Тяжело вздохнув, брюнет вышел с балкона, закрыв за собой стеклянную дверь, и тут же услышал негромкий стук, но уже во входную. Мельком глянув на стоящие на столе часы, Эррор удивленно вздернул брови, не понимая, кто мог потревожить их в половину пятого утра. Перебрав все возможные варианты, Ошибка решил все же открыть. Его тут же едва ли не сшиб с ног знатный тычок кулаком в грудь.
— Хэй, Глючный, мог бы и предупредить, что вы тоже будете тут!
Услышав этот голос, Эррор едва ли не расхохотался. Это был его давний друг, который так же, как и они, путешествовал по разным городам — Чара Рэйвенхёрт, близкий друг Кросса и его же однофамилец.
Сам же Чара, пока Глюче приходил в себя после удара, наинаглейшим образом зашел в квартиру, прикрыв за собой дверь.
— Ну что же, давно не виделись, друже. Я не думал, что ты все еще путешествуешь в одиночку, потому и не предупредил. — немного запоздало ответил музыкант.
— Я и не путешествовал один, но это уже другая история. Я пришел предложить свою помощь в небольшом оформлении. — Чара подумал секунду, а после с искренним интересом добавил, — А еще, судя по рассказу Кросса, вы оформили все в околофэнтезийном стиле, да еще и приплели в это немного настоящей магии и крупицы твоей истории и истории Киллера. Это правда?
— Верно. Все так. Только, как вариант, предложу тебе переместиться на кухню, ибо мы с ребятами только вернулись с репетиции, и я не хотел бы, чтобы ты разбудил их.
Блондин спешно согласился, и давние друзья скрылись в уже на тот момент опустевшей кухне, попутно тихо обсуждая будущее выступление. Ошибка спокойно мог доверить Рэйвенхёрту свои планы, ведь знал, что тот, как и Кросс, никогда никому ничего не разболтает без очень весомой причины.
Закрыв дверь, Эр набрал в чайник воды и поставил его греться, в то же время негромко объясняя некоторые детали того, что будет происходить. Чара внимательно слушал и иногда вносил небольшие коррективы, при этом немного остужая пыл Мэндоуса, напоминая о том, что о магии лучше знать как можно меньшему количеству людей. В общем-то, сам Глюче прекрасно понимал это и сам, но в паре случаев не мог полностью оформить свои идеи. Обычно в таких вопросах он советовался с Инком, но, во-первых, сейчас он был далеко, а во-вторых, часть предстоящего выступления была сюрпризом.
Наконец обсудив все интересующие детали и выпив кофе, Эррор, откинувшись на спинку стула, негромко хмыкнул, а после заинтересованно спросил:
— Хэй, Чара, а какие отношения связывают тебя и Кросса? Просто, знаешь, я не особо верю в такие совпадения. К тому же, — разноглазый усмехнулся, оценивающе окинув взглядом Чару, — Не думаю, что, если бы ты был ему только другом, ты бы жил у него чуть ли не все время.
— Говорит тот, кто сам почти не разлучался со своими друзьями до появления Инка. — беззлобно проворчал Чара. Эррор издал негромкий смешок, пожав плечами.
— Там была другая ситуация, ты ведь и сам знаешь.
— Знаю, знаю… Но на вопрос отвечать не буду, пожалуй. Ты, думаю, и сам уже догадался.
Этой фразы было достаточно, чтобы Глючный с улыбкой кивнул и перестал донимать друга расспросами на эту тему. Вместо этого он поднялся на ноги и вышел из кухни, спустя минуту вернувшись с двумя куклами — Кросса и Чары, отдав их последнему.
— Куклу Кроссу отдашь в качестве извинения за тот случай, хорошо? — кукловод дернул плечом, посмотрев на наемника, который на вопрос без раздумий кивнул.
— Хорошо. Кстати, мне уже пора. Я зашел в принципе только ради того, чтобы поздороваться, хах.
— Ну что же, тогда удачи, господин наемник. Я проведу.
Выпроводив гостя из квартиры и закрыв дверь, Глюк усмехнулся своим мыслям и молча ушел в свою комнату, чтобы наконец хоть немного поспать.
***
— Хэй, Глючный, если ты не поднимешь свою задницу через минуту, то я вылью на твою голову ведро воды со льдом.
Почти два часа дня. Эррор, который лег позже всех, все еще мирно
(кажется, уже не очень) спал, а над ним стоял явно недовольный таким раскладом Фэлл с вышеупомянутым пластиковым ведром в руках.
Ошибка, услышав сквозь сон эту фразу, мигом открыл глаза, тут же пожалев об этом решении, и сел. Однажды Фэлл уже угрожал ему так. Глюк тогда не поверил и вынужден был сушить свою одежду.
— Что за спешка?.. — невнятно проворчал он, протирая глаза и потягиваясь.
— Уже почти два, выступление через три часа, а мы только встали.
С музыканта моментально спала сонливость, стоило ему услышать это.
— Вот же блять! — в сердцах рыкнул он. — У нас катастрофически мало времени!
Брюнет кивнул, тяжко вздохнув, и опустил ведро на стол, который стоял в комнате, в которой обосновались братья-путешественники во времени и Киллер.
— Все проспали, не только ты. Но ты последний проснулся.
— Собираемся и идем скорее. — вернув своему тону какое-никакое спокойствие, бросил Глюче, поднимаясь на ноги.
— Погоди, пусть доедят и тогда уже…
На слова друга Эррор коротко хмыкнул, через голову стягивая рубашку и с тяжелым вздохом оглядывая уже испачканный бинт. Не так давно благодаря своей пресловутой упертости он вляпался в очередную передрягу, получив при этом ножом в живот. Каким образом он в очередной раз выжил и настолько быстро оправился после раны, не знал никто. Единственная проблема была в том, что само ранение заживало медленно, и брюнета все так же время от времени мучила боль в ране. Впрочем, он особо не зацикливался на этом, просто закидывая в себя обезболивающее и лишь мирно пожимая плечами на ворчание Инка, в котором отчетливо чувствовалось беспокойство.
Действительно, инстинкта самосохранения в нем явно не было.
Издав еще один тяжелый вздох, Глючный достал из лежащего на столе рюкзака бинт и ножницы, которые после случая с Сарой, раной и шарфом предусмотрительно носил с собой, и, переложив поближе к себе, стал разматывать бинты. С заботой Инка Оши, конечно, уже подзабыл, что да как, но выбора у него не было — повязку сменить было нужно.
Тяжело вздохнув, Глючный все же не выдержал и негромко попросил:
— Фэлл, можешь, пожалуйста, сделать кофе, пока я тут с раной разбираюсь?
— Будет исполнено, сир. — хохотнул коротковолосый, доселе со скукой наблюдавший за кукловодом, и удалился из комнаты. Эррор негромко хмыкнул на такое проявление манер и принялся за перевязку.
Через минут пять на стол с легким стуком опустилась чашка, и Ошибка, за это время успевший перевязать рану, сменить брюки, а в данный момент надевающий рубашку, предназначенную для этого выступления, довольно хмыкнул:
— Спасибо, друже.
На его благодарность последний лишь тихо фыркнул и снова удалился из комнаты, только теперь для того, чтобы взять необходимые для себя вещи. Эррору ничего и не было нужно. Он лишь поправил рукава, положил в рюкзак ножницы, новую пачку бинта, аккуратно сложенную накидку и бутылку воды, после чего спокойно принялся за кофе.
Вышла компания только через двадцать минут, после чего едва ли не бегом направилась на место выступления.
Как говорилось ранее, это был подвал, но сейчас, придя, ребята немного оформили его, и теперь он навевал воспоминания о давних временах, о которых и пели в большинстве случаев ребята.
К тому времени, как ребята закончили, уже стали подтягиваться люди. Эррор лениво оглядывал их, замечая среди народа пару журналистов, Кросса с Чарой и…
Ему показалось, или в толпе, прямо за спиной Чары, мелькнул обладатель рыжих волос и ярко-синего шарфа?
И лишь после начала концерта, после первой спетой песни, Эррор понял: нет, не показалось. Среди людей, стоя у стены, находился такой родной художник, до сих пор не привыкший к тому, что ему больше не нужно носить маску, и прячущий лицо в шарфе едва ли не по глаза.
Но, даже несмотря на это и на запрет близнецов, Инк все равно приехал. Впрочем, Эррор надеялся, что он хотя бы предупредил их, ведь если нет, то выслушивать справедливые возмущения Найтмера придется им обоим, ведь Глюк после очередного «исчезновения» Инка клятвенно пообещал младшему из братьев, что будет сообщать им, если фокусник будет оставаться у него. Так было проще и братьям, и Глюку.
Спрятав улыбку за волосами, которые он распустил на время выступления, Ошибка подал знак ребятам, что можно продолжать. А точнее, начинать новую песню — ту самую, которую ни разу не слышал никто, кроме них самих. На самом деле, Эррор предполагал, что они сыграют ее для Инка по возвращению, но все равно попросил ребят захватить ноты для нее. И, видимо, не зря.
—
I've been hearing symphonies
Before all I heard was silence
A rhapsody for you and me
And every melody is timeless
Life was stringing me along
Then you came and you cut me loose.
Голос Эррора самую малость подрагивал в некоторых местах, ведь он сейчас действительно в этой песне рассказывал буквально обо
всем, что чувствует к Инку. Да, пускай они и знатно скрепили свои отношения тем заклятьем, которое использовал Эррор, об этом знал только узкий круг людей: они сами, Найтмер с Дримом, Киллер, Фрэш, Фэлл, Хоррор, Даст и Кросс. Кстати, слова Инка о том, что он будет носить Глючного, как принцессу, на ручках, и сделает ему предложение, было в корне неверно, ведь сам «принцесса» сделал Инку предложение сразу после того, как избавил его от проклятья.
Во время песни в зале запала тишина — каждый вслушивался в слова песни и хоть немного, но чувствовал те эмоции, которые Оши вкладывал в слова. Инк, в свою очередь, подошел к сцене почти вплотную, неотрывно глядя на поющего и невольно улыбаясь. В его голове всплыло несколько обрывков воспоминаний о том, первом выступлении Эррора, где последний так же обращался к фокуснику через песню.
Под конец же, заканчивая петь, хранитель времени неожиданно изменил последнюю строку песни, делая шаг вперед.
—
I will hold you tight and not let go.
От двух небольших изменений этот вопрос превратился в утверждение, и, наблюдая за тем, как Эррор спустился со сцены, подошел к Инку, обнял его за талию свободной рукой и нежно прикоснулся губами к устам фокусника, окружающие поняли, к кому это утверждение относилось.
Сам же Глюче, почувствовав ответные объятия, ощутимый тычок в многострадальный бок, а после уловив негромкое смущенное «Придурок…», которое Инк, улыбнувшись, выдохнул в его губы, совершенно счастливо улыбнулся в ответ.
Плевать, что скажут другие. Главное, что они счастливы. И Эррор позаботится о том, чтобы так было всегда.
