Вечно

      Темнота в глазах, давящая тишина, пустота в рассудке. Время и пространство перестают двигаться, заставляя прекратить даже дышать, чтобы через несколько секунд — когда алая капля крови звонко разобьется о каменную землю — ударить ярким светом, оглушающим шумом, созданным потоком переплетающихся между собой оборванных мыслей.       Мысли перекрикивали друг друга, виски пульсировали и было крайне сложно соображать. Настолько, что Вэриан не сразу понял, что и сам кричит, громко и пронзительно. Он подбегает на шатающихся ногах, спотыкаясь, к Гектору, хватает его за руку и с ужасом смотрит прямо в глаза, боясь опустить взгляд ниже, но все равно улавливает багровые пятна на теперь уже рваной одежде. Полузакрытые глаза воина еще не погасли, они еще живые, и мальчик всеми силами старался запомнить их такими, держать их образ перед собой, пока пелена слез предательски не застлала взгляд, а смахнуть ее не хватало то ли сил, то ли смелости — ведь легче чего-то не знать и надеяться на лучшее, чем даже думать о возможности, что, вновь обретя ясность зрения, можно встретиться уже со стеклянными глазами.       — Гектор, Гектор! — алхимик захлебывался слезами и ртом глотал воздух, прижимая ослабшую ладонь воина к своему лицу.       Не получается осознавать происходящее, не получается понять, как все минуты спокойствия, как чувство долгожданного удовлетворения и даже счастья после череды чудовищно ужасных происшествий, как уже почти вылечившаяся душа теперь вновь стоят на грани разрушения. Ведь всего минуту назад все было хорошо. Пусть и не идеально хорошо, ведь внезапно черные каменные пики начали бушевать и с небывалой скоростью расти из земли, и это стало причиной, почему лицо Гектора в те минуты выглядело крайне озабоченным, пока он наблюдал с каменного склона. Он, похоже, держал что-то тревожащее его в голове. Вэриан, стоявший рядом, спросил, в чем дело, но Гектор лишь сильнее нахмурился и прикусил нижнюю губу, глядя куда-то вдаль, где небо становилось темно-фиолетовым, а из-за, казалось, черного тумана, невозможно было разглядеть, на что именно направлен его взор.       «Однажды ты мне расскажешь» — подумал Вэриан, досадливо насупившись. Воин оберегает его, Гектор единственный, кому он может доверять, он привязан к нему, но именно поэтому наличие тайн между ними воспринималось как-то болезненно, но мальчик считал, что не имеет права обижаться.       Недовольное лицо Гектора видеть не так уж приятно, как и заставить себя прекратить попытки расспросов, но все-таки тогда еще было хорошо.       Однако живое любопытство и научные амбиции сдерживать трудно, а потому Вэриан аккуратно присел на край и опустил ногу на ближайший выступ каменного склона.       — Куда ты, черт возьми, собрался? — грозный голос Гектора заставил алхимика вздрогнуть и действовать быстрее, и не зря: помедли он хоть на мгновение — сильная рука воина успела бы схватить его за шиворот и забросить обратно, словно непослушного котенка.       — Они возникли прямо у меня на глазах, может, я смогу узнать больше о них и причине их появления при таком раскладе, — едва успев договорить, Вэриан услышал короткий треск — и нога потеряла опору. Мальчик со стонами скатывался вниз, больно шаркая спиной о шершавый камень.       Гектор грязно выругался и ринулся следом.       Тогда Вэриан еще не осознавал, к чему Гектор так злится. Для него это было как нечто наподобие игры. Они часто так играли на нервах друг друга, но не излучая негатив, а проявляя таким образом искреннюю увлеченность, ведь так интереснее. А потому он даже не обернулся, а, отряхнувшись, побежал быстрее к камням, с широкой улыбкой и огнем в глазах.       Болело тело, Гектор сзади рычал и что-то кричал, ясно давая понять, что мальчишке не поздоровится, но тогда все еще было хорошо.       Все еще было ощущение безопасности и спокойствия, за исключением того азарта, которым болел Вэриан, убегая в гущу камней, которые больше не росли, образовав каменный лес.       — Чтоб тебя, Вэриан, вернись, это опасно! Мы не знаем, как они себя поведут.       Но алхимик не слышал. Опустившись на колени перед одним из черных камней, он достал из сумки блокнот и кусочек угля, но спустя некоторое время разочарованно опустил их на землю, понимая, что ему нечего записать. Полный ступор. Он уже знал все, что мог сейчас увидеть.       — Я изголодался, Гектор. Если бы ты рассказал мне что-нибудь, я бы, может, продвинулся хоть в чем-то. Ты же что-то знаешь? — он обернулся и жалобно посмотрел на воина, уже стоявшего у него за спиной.       — Знаю, но ты еще не готов выслушать.       Вэриан сжал кулаки:       — Опять «не готов».       — Ты душевно слишком ранен, и раны еще не затянулись. Мало ли на что тебя спровоцирует правда. Хватит подвергать себя мучениям, это не то, чего ты заслуживаешь. — Гектор положил руку мальчику на плечо.       Почувствовав родное тепло, тот на мгновение смягчился, но быстро опомнился, проиграв услышанные слова в голове еще раз, и нахмурился:       — Я думал, что хотя бы ты в меня веришь. Но для тебя, видимо, я тоже просто гиперактивный ребенок.       — Стал бы я с тобой возиться, будь это так, — рука на плече Вэриана сжалась сильнее. — Всему свое время.       Вэриану не нравился этот ответ. Они на грани ссоры, но даже тогда все еще было хорошо.       Внезапно голубое свечение начало пробиваться сквозь прикрытые веки, и ничего не успев сообразить, мальчик почувствовал, как рука Гектора теперь уже впилась в хрупкое плечо и со всей силы откинула куда-то в сторону. Больно ударившись головой, Вэриан не сразу обрел способность видеть. Тело оцепенело от свиста вновь начавших вырываться из-под земли камней, один за другим. Гектор что-то кричал и чертыхался. В какой-то момент мальчик вновь почувствовал грубое прикосновение сильных рук, они обхватили алхимика, а затем снова отшвырнули его. Вэриан не понимал, что происходит, слишком быстро. Свист и грохот прекратились так же резко, как и начались, а мальчик все еще боялся шелохнуться. Но глухой то ли хрип, то ли стон, заставили поднять голову. И вот теперь уже ничего не было хорошо.       Темнота в глазах, давящая тишина, пустота в рассудке. Время и пространство перестает двигаться, заставляя прекратить даже дышать, чтобы через несколько секунд — когда алая капля крови звонко разобьется о каменную землю — ударить ярким светом, оглушающим шумом, созданным потоком переплетающихся между собой оборванных мыслей.       — Черт, черт, черт! — Вэриан плачет, прижимаясь к мужчине все крепче, совершенно не обращая внимания на кровь, что пропитывает его рубашку. Предпринял одну попытку стащить Гектора с проткнувшей его черной пики, но это было безнадежно. Невыносимо видеть боль на лице этого человека. А Гектор даже не плакал. Он не тратил сил на слезы, внимательно всматриваясь в побелевшего от ужаса мальчика.       — Я… Я что-нибудь придумаю! Ты только не закрывай глаза, слышишь? Я… Я… — и Вэриан подавился слезами. Как наивно верить в эти слова. Он и не верил, но не мог не продолжать говорить, как запрограммированный, со скачущей интонацией и срывающимся голосом. — Вечно я все порчу, но я исправлюсь, обещаю, обещаю, Гектор…       Дрожащими руками, осознавая, что сейчас ему нужно больше, он стащил свои перчатки, а затем перчатку мужчины и обеими ладонями сжал его руку, переплетаясь с грубыми, жесткими, но все еще такими теплыми и приятными пальцами. Он сжимал и потирал их, словно желая передать и свое тепло. Будто это могло хоть на что-то повлиять.       — У меня больше ничего нет, Гектор, ты единственный, ты все, ты тот, кто вернул мне жизнь, и ты обещал быть рядом, ты обещал.       — Вэриан, уходи, — прохрипел Гектор, на секунду сжав маленькую ладонь мальчика, а затем расслабив, чем больно ранил и себя, и его. — Здесь все еще может быть опасно.       — Нет, ты не оставишь меня одного. Ты обещал! — Вэриан с каждой секундой все ближе к истерике. — Я ненавижу тех, кто не выполняет обещаний. Я не хочу тебя ненавидеть, Гектор. Я… Я помогу тебе.       Гектор удрученно опустил взгляд на свой живот, проткнутый острием камня. Капли крови стекали по черной пике, одежда уже была пропитана насквозь и неприятно липла к коже. Но и боль, и трепетные прикосновения мальчика ощущались все слабее, взгляд терял свою четкость, несмотря на все усилия сохранять его незатуманенным.       — Уходи, скорее, — вновь выдохнул он.       И Вэриан отпрянул, чем удивил Гектора и, признаться честно, где-то в глубине души расстроил, холод прошелся по телу, а на лице на секунду промелькнула гримаса боли, но все же хорошо, что хотя бы сейчас он прислушался. Можно воспринимать как последний подарок от дорогого человека. Он был готов уже закрыть глаза и отдаться темноте, как вдруг:       — Я же просил не закрывать глаза! Черт тебя дери, Гектор… — Вэриан все еще глотал слезы, но его интонации и движения стали в разы резче и увереннее. Алхимик определенно что-то задумал, но у воина не хватало сил спросить, что именно. Он лишь, повинуясь отчаянному крику мальчишки, держал глаза открытыми, надеясь увидеть, что тот обеспечивает себе безопасность.       — Я помогу тебе исполнить обещание. Ты не станешь одним из этих крыс, которые предают, ты не такой, я не позволю! — Вэриан судорожно рылся в сумке и достал пузырек с зеленой неоновой жидкостью, крепко сжал его, прижав к груди, и с невероятной болью в голосе произнес. — Я не потеряю еще одного человека.       Он поднял взгляд на Гектора. Его глаза уже почти угасли, но Вэриан точно знал, что он его слышит. И что если бы мог, он бы своим обычным приказным тоном велел бы мальчишке убраться. Но точно так же он знал, что Гектор не хочет этого на самом деле. Сам не понимает, пусть. Но алхимик точно знал.       — Я… этот реагент вызывает рост янтаря. Это один из немногих экспериментов, возымевших реакцию на камни, поэтому я вновь сделал его и взял с собой, немного изменив рецептуру, чтобы посмотреть, что будет, — Вэриан на дрожащих ногах подошел к Гектору, в чьих глазах слабо, но читался гнев и даже испуг, насколько возможно было их передать в его уже полубессознательном состоянии. — Не факт, что сработает, но состав очень схож, шансы на подобную реакцию есть, — мальчик только со второй попытки смог открыть пузырек, пальцы не слушались.       — Жи-ви, — по слогам, на выдохах еле слышно произнес Гектор, сумев связать предыдущие слова Вэриана с его намерениями.       — Я не успею предпринять ничего иного, — слезы лились непрерывным потоком, однако голос становился все ровнее. — Я хочу жить, Гектор, очень, — он вновь схватил вялую ладонь воина и прислонил к своей щеке. Гектор большим пальцем плавно стер слезу с бледного личика Вэриана. — Из-за тебя. Я не знаю, что происходит с людьми в этом янтаре. Мне хочется верить в мое предположение, что время там останавливается. Я не знаю… Но если есть хоть малейший шанс… А значит, ты не умрешь. И мы будем жить вечно, и ты будешь рядом. Как и обещал.       Неоновая капля устремилась вниз на проклятый убийственный камень. За время этого полета перед глазами пронеслась вся жизнь, полная терзаний и лишений, а затем моменты настоящего, вновь обретенного счастья, которое затмило темное прошлое и уничтожило жестокие стремления вроде отмщения. Это же такой бред. Ничего не казалось теперь столь важным, как иметь рядом этого человека. Еще одной потери — такой большой потери — Вэриан точно не выдержит. В этот раз он удержит свою судьбу.       Капля звонко разбилась, равно как и все образы, проносящиеся перед глазами. Алхимик ликующе увидал, что реакция пошла. Он выпустил из рук пузырек, позволив ему разбиться о крепкий холодный камень, реагент разлетелся блестящими неоновыми осколками, сооружая вокруг двоих янтарную стену. Мальчик рывком обнял Гектора за шею и познал мгновение подлинной радости, когда почувствовал, как тот последние силы тратит на взаимное объятие. Он смирился. Он согласен быть рядом.       Вэриан, плача и улыбаясь, привстав на цыпочки, прислонился лбом ко лбу человека, ставшему для него единственным ключом к счастью. И теперь он никогда его не оставит. Все снова будет хорошо.       И время остановилось, наткнувшись на преграду из янтарной ловушки.