Последнее

Я не стану клясться в вечной верности: ты же знаешь, моим клятвам верить нельзя. Крест судьбы я не буду с тобой нести, этим делом пускай займутся друзья. Не пытайся всучить трофеями мне руку с сердцем (приспичит — возьму сама). Я умру через пару лет на костре, а ты умрешь, как только пройдет весна — мы не будем вместе, как ни крути. Ты огонь, я холодный, жалящий лёд. Наши не сумели сойтись пути: твой к обрыву прямо тебя ведёт, мой, петляя пьяно, уходит в лес, к песням соек и крикам голодным тех зверей, что приходят во снах. Чудес много ждёт меня; у тебя одно — темно-красный, залитый кровью Ад, а потом — погребальное полотно. Видишь, алым цветом глаза горят обезьяньего черепа на твоей шее? Череп предчувствует водопад из горячей крови твоих людей, тех, кого ты назвать был друзьями рад, и людей Утопленника, того, что Лиловым Чудовищем мы зовём. Веришь? Если честно, мне все равно. То, что будет — будет с тобой потом. Я к чему несу этот бред — пора попрощаться. Кончились мы с тобой. Можешь плакать или кричать «ура!», я уйду своею пьяной тропой. Не пиши письма, я не жду ответ, и желать тебе я не стану благ — все равно в тоннеле не вспыхнет свет, ты умрешь. До встречи, мой какбывраг. Да, до встречи… Мы встретимся, ты и я — там, за гранью ночи, за гранью дня, там, где нету льда и где нет огня.

Ведьма (может быть, что ещё твоя).