Журналистское расследование

      — Это невозможно!       Смести все со стола — не лучшая идея, но Аро был сыт по горло полным отсутствием какой-либо информации о той проблеме, что не покидала его последние дни. Часы тянулись, секунды утекали с песками времени, а он не приближался ни на шаг ближе к ответам. Ни единой зацепки. Черт, даже подсказки, где искать дальше, не было. И только осознание собственной неотвратимой участи плясало солнечными зайчиками по залу, как распущенная танцовщица на королевском пиру.       В сохранившихся документах былых времен, на языках, которые для человечества, теперь уже, увы, безвозвратно утеряны, были описания обрядов для обретения вечной молодости. Местоположение жизненного источника, были тут и легенды о молодильных яблоках и кровавых жертвоприношениях в определенные фазы луны, сатурна и юпитера.       О том, как от могущества полностью избавиться не было ни крупицы информации. Ни в одной легенде вампир не пытался обратиться человеком. Человек вампиром — да. Вампир мог быть убит или уничтожен — да.       Но и сказать, что раньше они уже не пытались, нельзя.       Когда-то давно они проводили опыты. Отводили новообращенных в церковь, крестили, старались придумать какое-то снадобье, сначала магическое, затем вполне себе разработанное кем-то из престижной группы ученых, но все было без толку. Обратиться обратно в человека не было никакой возможности, дальше сплетен среди вампирских кругов никуда подобные затеи не заходили.       Но что же тогда происходило с самим Аро?       Пока что приступы «человечности» заканчивались простым сердцебиением, но страх, параноидальный страх, захвативший все его естество, не отпускал, буквально клешнями сжимая внезапно-начавшее снова биться вампирское сердце. Стоило кому-либо из врагов Вольтури, из конкурентов внутри клана, только узнать, что у Аро Вольтури забилось сердце…       Вся годами, веками выстраиваемая вертикаль власти в Вольтерре рухнула бы в ту же секунду.       И виной всему, конечно, была женщина.       О Дьявол, только владыка ада мог сыграть с ним эту злую шутку.       После обращения еще ни перед одной женщиной, девушкой, да что уж там говорить, ни перед одним человеком или вампиром, Аро не чувствовал слабости… страха.       Стефани Брукс смогла за пару недель заставить главу вампирского клана сомневаться в собственной вменяемости.       Вслед за письменами на пол полетел и стакан с виски, рассыпаясь на осколколки.       — Ну, вижу, твоя шизофрения и впрямь благоухает и цветет, — Дидим прошлась по залу частной библиотеки с полным отсутствием какого-либо интереса к теме. Ну, допустим, Аро медленно превращается в человека. Допустим, это ставит под сомнение все их представление о том мире, в котором они живут. Ну, что теперь, сидеть и переживать по таким пустякам?       — Ты как всегда полна добра и сострадания ко мне, сестрица.       Дидим проигнорировала его комментарий, как делала со всем, что Аро говорил ей в качестве упрека. За несколько столетий у нее напрочь отпало какое-либо желание эмоционально вовлекаться в перепады его настроения и частые психи. Она оставляла это на Кайуса и Афинодору, которые с этой «владычицей морскою» справлялись куда лучше. Дидим же старалась не попадать под горячую руку, а после неудавшегося покушения Маркуса и его скоропостижной кончины, согласилась занять его место, для укрепления власти брата. Так в роли Маркуса она и жила в клане.       Женщина налила виски себе в стакан себе, убирая от греха подальше бутылку элитного алкоголя.       — Ну так что, надумал-таки, как проблему свою устранять собираешься, или так и будешь сидеть без дела?       Аро хмыкнул. Кажется, он понимал, почему Анура любила его сестру настолько же, насколько презирала его самого.       — Планирую убить девчонку, и покончить со всем этим, — выплюнул он.       — Давно пора, давно пора, — Дидим отвечала все так же отрешенно. Она знала, что это поведение ничто более, чем проявление страха мальчишки, коим он оставался все эти долгие годы.       — Что? — Аро расплылся в улыбке, наблюдая за деланной отстраненностью сестры, — это помешает тебе играть в подростка?       — В отличие от тебя, — она сделала паузу, чтобы выделить: — братец, я стараюсь наладить хоть какой-то контакт. Сама же она к тебе не прибежит. Тем более, — Дидим загадочно улыбнулась. — Мои методы мягкой силы уже не раз доказывали свою эффективность.       — Твои методы, — фыркнул в ответ Аро. — Твои методы обычно выгодны разве что Кайусу, сестра.       Выражение лица Дидим не поменялось. А должно ли?       Опять же, она давным давно перестала всерьез воспринимать эти выпады в свою сторону. Подозрения в предательстве появились у брата очень и очень давно. Кажется, это было в какой-то прошлой жизни. Но, Аро никогда и не отличался особой холодностью рассудка, а теперь, под влиянием проклятья, и вовсе начал терять связь с реальностью.       Дидим пусть и не любила Кая. Точнее, не стояла полностью на его стороне, но в одном была с ним беспрекословно согласна: даже самый мудрый правитель сойдет с ума от всевластия в свою пору. Это вопрос времени. И кажется для Аро часы были на исходе…       — Знаешь, ваша вражда подустарела еще во времена Крестовых походов…       Аро готов был бросить в сестру один из увесистых томов прошлого тысячилетия, но портить древние источники сокровенных знаний даже ради столь, пусть и весьма искушающего, развлечения не стал.       — Все твои шуточки, — цокнул он.       — А что? — Дидим надула губки, аки сама невинность. — Не я веду себя как пожилая супружеская пара.       — Ни слова больше, не желаю слушать этот вздор, — и как бы в подтверждении собственных слов, Аро направился к шкафу с книгами, оставляя сестру позади.       Его взгляд цеплялся за корешки книг, за вереницу витиеватых надписей, и он безуспешно старался вчитаться хотя бы в одну из них. Но каждая попытка заканчивалась тем, что в глазах становилось мутно, как будто он зашел в самую гущу утреннего тумана, когда не видно даже собственных пальцев на вытянутой вперед руке. И что-то закипало внутри, что-то тянуло в груди, затягивало его в непрошеный водоворот чувств, мыслей.       Эта жажда… Притяжение… Оно исчезало только в ее присутствии, и вопреки любым законам логики возрастало с новой силой, стоило ей опять исчезнуть.       Аро знал, что тогда в доме провидицы именно об этом его предупреждала Анура. Знала, что он не послушает, но все равно предупредила его. Такова его участь — когда решение принято, не было ничего в этом мире, что бы могло это решение изменить. Не было никого, кто бы заставил его передумать. А быть может, судьба наконец-таки нагнала его. Он достаточно долго откладывал момент собственной кончины.       — Знаешь, в Вольтерре ходят разного рода слухи… — Дидим резала по больному. Знала, какой эффект подобное могло указать на правителя.       Мужчина рефлекторно застыл.       — Какие? — все его внимание опять было обращено к сестре, которая вальяжно расселась на диване и попивала свой напиток.       — Есть те, кто сомневаются во всевластии Вольтури, — пауза, достаточно короткая, чтобы дать Аро понять, что она еще не закончила: — а в особенности их лидера.       Брюнет усмехнулся.       — Каю опять скучно? — в голосе Аро все еще звучал скепсис.       — В этот раз все немного серьезнее… Джейн, милая, войди пожалуйста, — Дидим повернулась к дверям, в которых тут же показалась миниатюрная блондинка. Она была, как обычно, облачена в черную одежду, скрываемую мантией такого же цвета. Девочка-подросток, ничто не выдавало ее возраста даже для вампиров, кроме несколько побледневших за годы жизни и служения клану глаз.       Джейн шла прямиком к Аро, и, поравнявшись с ним, протянула владыке ладонь. Он осторожно взял ее почти что детскую ладошку в свои руки, закрывая глаза и погружаясь в пелену воспоминаний своей верной прислужницы.       На какой-то момент в комнате стало тихо, и через пару секунд Аро отпустил руку Джейн.       — Кто еще знает?       — Кроме меня и брата никто, владыка.       — Хорошо… Возвращайтесь в Вольтерру, держите меня в курсе всего происходящего.       — Но владыка…       — Это приказ, Джейн, — мужчина и слушать ничего не желал.       Джейн кивнула, растворившись в воздухе.       Аро с шумным вздохом поднял взгляд к потолку, будто ища там помощи. Или на крайний случай какой-то подсказки. Вместо этого, он ощутил только фантомное щипание в глазах. Господи, и почему все проблемы сваливаются всегда одновременно?       — Как видишь, братец, слухи в тонком мире распространяются еще быстрее, чем в нашем. А теперь представь, что сделают румыны с этой информацией? — Дидим дала ему пару секунд на подумать, и продолжила: — Смутное время покажется каникулами по сравнению с тем, что может придумать их клан. Если они, конечно, заново объединятся.       — Мы именно поэтому истребили их еще во времена Чаушеску, ни к чему придумывать всякую чепуху… Тем более, когда сейчас нашей главной проблемой стала девчонка.       Дидим рассмеялась, чем вызвала недоумение Аро.       — Твоей проблемой, братец.       — Следи за языком, Дидим.       — Не я собираюсь принести ее душу в жертву в обмен на всевластие, — она резко оборвала его. — Опыт и правда ничему тебя не учит…       Аро осекся.       — Откуда.? Во всяком случае, ты сама говорила, что тебе до этого нет никакого дела.       — Мне — нет, но чем ты будешь отличаться от той, что когда-то положила на кон и твою жизнь ради собственной власти? — Дидим качнула головой.       Аро молчал.        — Скажи, братец, а с чего ты вообще решил, что ты избранник и ставленник самого Люцифера? Амун и египтяне куда старше тебя, куда более прозорливей и опытнее… — на лице женщины заиграли проблески осознания. — Я то было думала, что достаточно будет убедить девочку присоединиться к нам, но ты собираешься забрать ее жизнь силой. Как сделала это тогда с…       — Не смей, — предостерег ее вампир.       — Кайус прав. Ты необратимо проклят и не заслуживаешь спасения. Смотри не рассыпься древним прахом прежде, чем проведешь этот свой ритуал.       — Как ты думаешь, сестра, что с вами всеми сделают другие кланы, если меня вдруг не станет?       Дидим не сдерживала своего истеричного смеха.       — Ох, прости, ты видимо серьезно? — ее выражения лица стала вдруг совершенно серьезным. — Пусть весь этот прогнивший мир умоется кровью, если это будет обещать твою кончину.       Дидим не стала дожидаться ответной реплики, и оставила брата одного.       Он долго смотрел ей вслед. Кажется, воспоминания заставили настоящее застыть, а иначе как объяснить то, что он не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть?       Убийство.       Ничего такого не планировалось. Он хотел бы потратить годы на это. Годы уговоров, годы, в течение которых он бы смог показать, доказать, какое могущество сулило бессмертие. Каким истинным благословением оно бы стало для нее. У него бы хватило времени и Элис переубедить присоединиться к клану, а возможно заодно и Джаспера. Было бы достаточно времени, чтобы наладить отношения с Карлайлом.       Но…       Но время, чертово время было не на его стороне. Аро становилось хуже, он чувствовал это, и потому проведение обряда нельзя было откладывать.       В конце концов, его и правда мало заботили человеческие жизни. В Вольтерре пиры устраивались с той же завидной частотой, что и во времена Людовика шестнадцатого. Столь же пышные, как у королей прошлого. Столь же кровавые, как в средние века.       И все же, когда дело касалось той запретной темы, которую Аро столь часто избегал, он не хотел бы повторять ошибок прошлого. Точнее, он не хотел бы снова предавать ту, которая больше тысячи лет назад уже отдала свою жизнь из-за него. Та, из-за которой они и прокляты. И та, которая могла бы стать спасением для него самого.       Подняв взгляд к потолку, он по-прежнему не видел там никаких подсказок. Молить о спасении у него попросту не было никакого морального права. И, кажется, и сил на это тоже не осталось.       — Джейн, — Аро осторожно позвал свою верную прислужницу.       — Да, владыка.       — Перед отъездом… — он не хотел говорить эти слова, но не отдать приказ было нельзя. На кону стояло слишком многое. — Ты знаешь, что делать.       — Да, владыка, — девушка поклонилась, опять исчезая.       На сей раз Аро остался совершенно один в темной комнате.       И пусть вампиры не чувствовали холода, ему все равно стало зябко. .