***
Том валялся на диване в пижаме с изображением мультяшных змеек, болтал в воздухе босыми ногами и просматривал распечатки свежих биржевых сводок, время от времени делая краткие пометки на широких полях. Его волнистые волосы были в беспорядке растрепаны, в зубах зажат колпачок от маггловской шариковой ручки, и в этот момент он меньше всего походил на величайшего волшебника современности. Сидящий в кресле напротив Тони, солидный, аккуратно причесанный, с модно постриженной бородкой, в светлых парусиновых брюках и легкой рубашке, составлял разительный контраст молодому волшебнику. Он лениво листал свежий номер газеты, потягивал из огромной кружки одуряюще пахнущий на всю комнату кофе и щурился от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь полупрозрачные шторы. Ясное утро обещало такой же погожий ясный день. Тони отхлебнул очередной глоток, смачно причмокнул, разрушая величие образа, и отставил остатки кофе на стеклянный круглый столик: — Эх, хорошо! Только в газетах ничего интересного. Может, к Малфоям рвануть? Павлинов за хвосты пощипать? — мечтательно предположил он. Том его проигнорировал. Ему было некогда: он зарабатывал деньги. — Или наведаться в Лютный, попугать по старой памяти местную шантрапу? Том недовольно дернул бровью. Тони сладко потянулся, уронил газету на пол и решил: — Нет, лучше в Нинбургский лес! Там сейчас хорошо. Сезон хоть и не грибной, но можно ягодок каких набрать, на цветочки полюбоваться… — Пффф! — Том наконец изволил оторваться от своего занятия, смерил Тони уничижительным взглядом и высокомерно процедил: — Какие цветочки?! Так и скажи, что соскучился по Сивому, бухнуть не с кем, ибо в нашем приличном обществе… — Да в каком месте оно приличное?! — тут же возмутился Тони. — Приличное — это когда все честь по чести: благородные дуэли, пирушки и сражения в одном зале, когда врага знаешь в лицо! А у нас теперь сплошной бюрократизм и малфоевщина. Даже партизанщиной не назовешь, потому что эти недоумки и не подозревают, что мы их уже ободрали, как липку, и заточили в гетто. Устраивают там какие-то мелкие перевороты, принимают смешные законы, обязуя их выполнять горстку идиотов, толкают пафосные речи в честь мифической победы… Я все жду, когда же у них глаза-то разуются. Том надел на ручку колпачок, отложил бумаги в сторону, сел и зубасто улыбнулся: — Не разуются, а откроются, Тони. Хотя мне нравится образность твоей речи. Думаю, скоро. Со мной возжелала встретиться госпожа министр, ни больше, ни меньше. Интересно, что предлагать будет? Должность в Хоге или место советника в министерстве? Знаешь, она далеко не глупа; в отличие от прежних болванчиков, должна бы уже осознать масштабы бедствия. Боюсь только, с ее-то зашоренностью картина окажется неполной. Тем интереснее окажется игра! — Всe б тебе в кошки-мышки играть! — буркнул Тони. — Ну так что, отпустишь меня в лес-то? На пару дней. А? Тут открылась дверь, и в комнату, почти уткнувшись носом в стопку бумаг, вошел светловолосый молодой человек в такой же пижаме, как у Тома. Волшебная палочка торчала у него из-за уха, а в руках был обычный зеленый маркер. — Всем доброе утро! — рассеянно поздоровался он и отчеркнул что-то в распечатке: — Послушайте, вам не кажется, что от акций «Юниверсал» пора избавляться? Они сейчас на пике и что-то мне подсказывает, что в ближайшее время… — Лично мне ничего не кажется, — перебил его Тони. — Галлюцинациями не страдаю. В котировках не разбираюсь. В политику не лезу. Так что… я пошел? — Куда? — вошедший парень отвлекся от созерцания графиков и похлопал пшеничными ресницами. — В лес, — кратко пояснил Тони и добавил: — Барти, ты пропустил завтрак. Сейчас одиннадцать. Барти опустил бумаги и недоуменно обернулся к Тому: — Что, уже так поздно? Тот кивнул и обернулся к Тони: — Иди уже, ирод! На два дня, не больше, и без шалостей. Никаких волков и красных шапочек! Ты понял? Если напьешься, то положи в карман записку с адресом, куда тебя доставить. — До такой степени не напьюсь, — оскорбился Тони и слитным хищным движением скользнул к двери. Том хлопнул в ладоши: — Билли! В комнате материализовалась домовушка. — Завтрак для мистера Крауча. Два круассана, какао, омлет и сок. Домовушка с низким поклоном исчезла. Барти присел на край дивана и растрепал и без того встопорщенные волосы: — Так что ты думаешь насчет акций? — Ты совершенно прав. Займись. И вот еще что… — Том снова зажал в зубах колпачок, пролистал свою пачку листов и подчеркнул нужную строчку. — Смотри! Вот тут. Что ты об этом думаешь? И… — он недовольно поморщил нос, глядя на Барти, потом пригладил пятерней собственную шевелюру: — Слушай, тебе не кажется, что Поттер на нас как-то неправильно влияет? Причешись уже, что ли? А то мы становимся похожи, как близнецы. *** Когда двенадцать лет назад под стенами Хогвардса разразилось сражение, в котором погиб герой Магической Британии Гарри Поттер, в какой-то момент Гермионе показалось, что все кончено. Но потом Невилл зарубил Нагайну, Лорд Волдеморт без движения рухнул прямо на тело Гарри, пожиратели растерялись… Некоторые еще продолжали кидаться заклинаниями, но самые сообразительные подхватили раненых и аппарировали вместе с телами своего повелителя и юного героя. Куда — неизвестно. Все так завертелось, что сейчас уже сложно было вспомнить последовательность событий. Хотя Гермиона и пыталась. Позже. Но слитые годы спустя в думосбор воспоминания были нечеткими и отрывочными, и их не всегда можно было сопоставить с воспоминаниями того же Симуса или Рона. Она искала Невилла — тот был в самой гуще событий и мог помочь, но Невилл пропал. Вроде бы уехал в экспедицию в Африку. Во всяком случае, такой информацией располагали в Отделе связей, а совы, отправленные в особняк Лонгботтомов, возвращались ни с чем. Бесследно исчезла и Луна вместе с домом Лавгудов — в том месте теперь раскинулся пустырь. Как такое могло случиться, Гермиона не понимала, а миссис Уизли только хмурилась и не торопилась ей ничего объяснять. Но обо всех странностях Гермиона задумалась позже. Тогда же ею завладели эйфория от победы и горечь из-за гибели друзей. И что из них превалировало — понять было сложно. Оставшихся в живых сторонников Волдеморта взяли в плен. Убитых опознали и похоронили. К сожалению, среди остатков «пожирателей» не оказалось никого из ближнего круга, сплошная мелкая шушера. Тело старшего Крэбба, сурово хмурясь, забрала его жена — почерневшая от горя немолодая приземистая волшебница. В том беспорядке, что творился после боя, никто не посмел ее остановить, и женщина беспрепятственно аппарировала в неизвестном направлении. Тел старшего Гойла, Эйвери и Мальсибера так и не нашли. Совершенно неожиданно воскрес, точнее, оказался живым Дамблдор, и Гермиона, счастливо разрыдавшаяся у него на груди, радостно приветствовала его восстановление в должности директора Хогвардса и председателя Визенгамота. Кингсли выбрали министром. Аврорат провел несколько рейдов и арестовал всех причастных к деятельности Волдеморта. Гермиона отчетливо помнила заплаканное личико Панси. Ее отца признали виновным, хотя его никто никогда не видел на полях сражений, да и метки у него не было. Но некто анонимный дал показания, что Паркинсон заправлял казной Лорда, и мистера Паркинсона отправили в Азкабан, а все его имущество было конфисковано. Саму Панси тоже судили, приговорив к трем годам общественных работ, и что с ней потом стало, Гермиона не знала. Визенгамот провел несколько слушаний в сокращенном составе — отчего-то волшебников на скамьях оказалось совсем немного — и в Азкабан отправилось еще около дюжины арестантов. Малфоев среди них не было. Поговаривали, что те скрыли мэнор под Фиделиусом, так как никто не смог его найти. Нотты тоже как испарились. — Ничего, долго эти крысы в своей норе не просидят, жрать захотят — вылезут! — бубнил озлобленный Рон. — Вот увидишь, месяц-другой, и объявятся. Поймают красавчиков! Буду рад поглядеть на голодного облезлого Хорька — как же он без новых мантий из «Твилфитт и Таттинг» обойдется? Гермиона хотела было напомнить, что «Норой» называют как раз дом Уизли, а Малфой и в школьных мантиях выглядел, словно наследный принц, но посмотрела на свирепую гримасу Рона и промолчала. Прошел месяц, другой, потом год, а ни Малфои, ни Нотты так и не появились. В министерстве поговаривали, что они прячутся в Испании, вроде бы в Барселоне кто-то видел на рауте сиятельного Люциуса в сопровождении Нарциссы. Что стало с их мэнорами, Гермиону тогда не интересовало. А «Твилфитт и Таттинг» закрылись через две недели после выборов Кингсли и объявления новой политики министерства. Гермиона же пока готовилась к новой прекрасной жизни. Миссис Уизли настаивала на свадьбе, но они с Роном решили взять паузу в отношениях. Рон передумал идти в школу Авроров без Гарри, да и оценки для поступления у него были низковатые, поэтому он вместе с Джорджем занялся магазином. А Гермиона устроилась на работу в министерство, как ей когда-то и обещала Макгонагал. Хотела попасть в Отдел Тайн или хотя бы Департамент магического правопорядка, но получилось поначалу только в Отдел по надзору за магическими существами. Да и то первые два месяца она провела, разбирая подшивки дел за прошлые годы. Тем временем ситуация в стране менялась, и не к лучшему. Из Мунго уволилось больше половины компетентных колдомедиков, куда-то пропали и без того малочисленные артефакторы, закрылoсь несколько аптек, дорогих магазинов и солидных пабов. Косая аллея не то, чтобы оскудела, поскольку помещения не пустовали, но превратилась в подобие китайского рынка: яркого, аляповатого, торгующего по большей части дешевым барахлом. На фоне всех этих лавок и лавочек такие некогда скромные заведения, как книжный «Флориш и Блоттс», ателье мадам Малкин или магазин «Все для квиддича» казались верхом изящества и аристократизма. А хорошей зачарованной обуви после развала мануфактуры Паркинсона в Магическом мире Британии и вовсе стало не найти. Прогуливаясь по улице, Гермиона с тоской вспоминала закрывшееся кафе «У Фортескью», разрушенный магазинчик волшебных сумок и даже лавку покойного Оливандера. Теперь волшебные палочки продавались дельцами из Лютного, арендовавшими помещение в Косом, причем ценились за внешний вид и низкую стоимость, поскольку штамповались оптом, а не изготовлялись индивидуально. Работали такие деревяшки из рук вон плохо, быстро ломались и отвратительно проводили магию. Гермиона с ужасом думала о том, как же будут учиться магичить такими нелепыми инструментами юные волшебники. Не превратятся ли они в «магглов с палочкой»? Но только-только открывшие для себя мир магии магглорожденные и полукровки из бедных семей, кажется, вовсе не задавались подобными вопросами. Билл и Флер уехали во Францию. Вроде бы там Биллу подобрали специальную терапию в клинике, изучающей ликантропию. Гермиона слышала об этом вскользь; после войны молодая семья мало общалась со старшими Уизли, да и вообще молодожены избегали людных мест. Гермиона могла это понять. Тогда же куда-то переехала Лаванда Браун и отправился якобы путешествовать по Европе освобожденный из-под надзора Блейз Забини. Поговаривали, что это освобождение обошлось ему едва ли не в половину состояния, но Гермиона не верила слухам. Через три года после победы внезапно умер Дамблдор. Изношенный организм не справился со старым проклятьем, а годных специалистов, которые могли бы подобрать нужный ритуал очищения или сварить сложное зелье, в Мунго не нашлось. За рубежом предлагать лечение Светлому Волшебнику и президенту международной конфедерации магов почему-то не торопились. Гермиона разговаривала с профессором за пару недель до его смерти, беспокоилась, предлагала варианты, но директор на все ее идеи только качал головой и с привычной снисходительностью велел «не беспокоиться». Тогда ей показалось, что Дамблдор рассчитывал разобраться с недугом самостоятельно — у него на столе она заметила книгу «О темномагических проклятьях и способах от них избавления». Но победить смерть он так и не смог. На похоронах присутствовало около полусотни человек. Позже, вспоминая обряд погребения, она дивилась столь ничтожному числу желающих проводить старика в последний путь — все же погиб Великий волшебник, сам победитель Гриндевальда! Но тогда, оглушенная горем, не обращала ни на что внимания. Глядя на закрытый гроб, Гермиона плакала, отчетливо понимая, что на этот раз — все по-настоящему. Что чуда не случится и директор не вернется. Сильно постаревшая Макгонагал, усохшая и потерянная, обняла ее за плечи и предложила заглянуть как-нибудь на чай. Свободного времени у Гермионы было не очень-то и много, но, благодаря отсутствию личной жизни, она сумела выбраться в Хогвардс в ближайшую субботу. Макгонагал еще не закончила факультативный урок, так что девушка решила пройтись по замку, освежить светлые воспоминания, но вместо этого оказалась неприятно удивлена состоянием школы. Конечно, и во времена ее учебы Хогвардс не мог похвастаться ковровыми дорожками или современными светильниками, но то, что она видела сейчас, иначе, чем плохо замаскированной нищетой, было и не назвать. Гермиона заглянула в Большой зал, чтобы полюбоваться волшебным потолком, но вечер стоял пасмурный, так что над головой вместо россыпи звезд медленно проплывали низкие серые тучи. Зато она словно впервые разглядела голые выщербленные стены с налетом многовековой грязи, потемневшие от времени столы и грубые лавки. Довершали депрессивную картину тусклое освещение и ледяной каменный пол, а на столах стояли остатки дешевой жирной еды в деревянной посуде — припоздавшие ученики заканчивали ужин. На фоне всего этого убожества гротескным аляповатым пятном выделялся позолоченный трон директора. Новый. Кажется, Дамблдор менял его каждый год. Девушка развернулась и сбежала так быстро, как только могла. Увы, это не изменило реальности. Лестницы все так же скрипели и внезапно меняли направление, но теперь это не казалось Гермионе волшебным или смешным — больше всего их хаотичное движение походило на поломку системы. Интересно, какой? Основатели же не просто так задали маршруты? Неужели за столько лет нельзя было разобраться и устранить дефект? В башне Гриффиндора стояли все те же обитые красным плюшем потертые диваны, которые давно пора было сменить, многократно чиненые столики едва не разваливались, кровати в спальнях прикрывали ветхие балдахины. Из окон отчетливо сквозило. В подземелья было страшно заглядывать. Гермиона шла по коридорам, смотрела по сторонам и хмурилась. И подняла вопрос ремонта и обеспечения, едва попав в покои Макгонагал. Та удивилась: — Но… девочка моя, так было всегда! Конечно, часть замка пострадала от разрушений, однако то, о чем ты говоришь… Мы не меняли мебель ни разу на моей памяти. И меню осталось прежним. Гермиона удивилась еще больше. Не так много лет прошло со времени ее здесь обучения, так почему же тогда ей все казалось таким… необыкновенным и удивительным? — Что же тогда творится в разрушенной части? — ужаснулась она. — Ну… — Макгонагал замялась. — Ее пока закрыли. Альбус, кажется, сказал, что средств на реконструкцию нет. — Как это нет? — еще больше удивилась Гермиона. — Нет средств на ремонт единственной в Британии приличной школы Чародейства и Волшебства? Знаменитого Хогвардса?! Она вспомнила, сколько состояний было конфисковано у бывших пожирателей в последние годы. — Надо дать запрос в Министерство! Пусть выделят деньги, бюджет сейчас неплохо пополняется. — Министерство? — покачала головой Макгонагал. — Они никогда не вмешивались. Все мелкие ремонтные работы и прочие статьи расходов проводились за счет средств Попечительского совета. Совет выделял стипендию для магглорожденных, оплачивал лекарства для Больничного крыла, создал фонд, из которого до сих пор выдается зарплата педагогам. — Так попросите денег у них! — У кого?! Почти половину счетов погашал лорд Малфой. В совет входили Паркинсоны, Нотты, Боунсы, Гринграссы… Представители старых семей. В Британии никого из них давно не осталось. Я не особенно разбираюсь в материальной составляющей, но, кажется, недавно Филиус жаловался, что Хогвардс по уши в долгах. Макгонагал явно не горела желанием продолжать этот разговор, так что Гермиона выпила чай, под надуманным предлогом посетила напоследок кабинет директора, огляделась, незаметно прихватила нужную книжку, торопливо попрощалась и ушла. У нее в голове не укладывалось, как мог директор Дамблдор еженедельно менять мантии одна модней другой, носить кучу перстней с драгоценными камнями и пить чай из тонкого фарфора, когда школа находилась на грани разорения. На обратном пути она решила заглянуть в гости к Хагриду и расстроилась еще больше. Крохотная хижина, где раньше так приятно пахло сушеными травами и копченостями, теперь пропиталась сивушными парами. Хагрид пил и, похоже, пил давно, начав свой запой задолго до смерти директора. Гермиона вспомнила, что не видела его на похоронах. Да в курсе ли он вообще, что творится в мире? — Хагрид, — девушка потрясла застывшего на лавке лесничего за плечо. — Это я, Гермиона. Хагрид, очнись! Тот поднял на нее бессмысленные глаза: — Лес исчезает. Давеча озеро было, а потом пропало. И заповедная опушка. И даже пещера, где Арагог жил. Не пойму, куда девается-то все? Вчера было, а сегодня — нет. И единороги ушли. Чегой-то происходит-то, а? Похоже, бедняга по пьяни заблудился, не смог найти знакомых мест, и теперь переживал. Гермиона уложила его спать, да и забыла о разговоре. До поры до времени. А книга «О темномагических проклятьях и способах от них избавления», которую девушка забрала из кабинета директора, оказалась вовсе не тем, о чем Гермиона подумала. Она не описывала способов лечения, а предлагала варианты переноса проклятий на добровольцев или близких родственников. Гермиона так и не поняла, зачем такая гадость понадобилась Дамблдору. *** В министерстве в послевоенные годы прошла целая волна увольнений: чистокровные волшебники уходили с занимаемых годами должностей, продавали дома, бросали квартиры, эмигрировали за рубеж, исчезали бесследно… Благодаря острой текучке кадров, Гермиона все же попала в Департамент Магического правопорядка. Младшим сотрудником. Тогда же ее захватило соперничество с Джастином Финч-Флетчли. Тот, устроившись на должность посыльного в один месяц с Гермионой, неожиданно обошел ее в карьерном росте, уже через полгода получив должность помощника Людо Бегмена. Потом из Департамента магических игр и спорта Джастин мигрировал в Отдел связи, затем в Отдел магического транспорта, ненадолго стал начальником Отдела магического хозяйства и через пять лет после войны оказался руководителем Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Кингсли переизбрали на должность Министра, а Перси Уизли дослужился до должности его главного помощника. Именно Перси предложил Гермионе возглавить архив. На что Гермиона ответила решительным отказом, ибо нацелилась на кресло главы Департамента магического правопорядка. Свою работу она знала отлично, и эта работа ей нравилась. Она была уверена, что очень скоро добьется своего. Заодно и выскочке Финч-Флетчли нос утрет. Чего она никак не могла предвидеть, так это того, что через два года Джастин уйдет к магглам. Узнав об этом, Гермиона ужасно расстроилась. Она даже попыталась уговорить старого сокурсника-соперника передумать, ибо никак не могла понять его мотивов. Джастин встретил ее в обычном, не магическом Лондоне — с иголочки одетый, благоухающий дорогим парфюмом, абсолютно уверенный в себе. Они присели за столик в кафе и сделали заказ. — Там я не вижу никаких перспектив, — без обиняков заявил молодой человек, потягивая минеральную воду. — Здесь же передо мной открыты все двери. Мой дед уже стар и готов передать мне бразды правления корпорацией, а диплом Итона и некоторые волшебные хитрости помогут разобраться с советом директоров и обуздать конкурентов. — Но ты же не собираешься в открытую колдовать? — ужаснулась Гермиона. — А как же статут?! — В открытую — не собираюсь, — ухмыльнулся Джастин. — Так, кое-какие хитрости. Проблем не будет. — И все же, ты совершаешь огромную ошибку! — попыталась зайти с другой стороны Гермиона. — Добровольно отказываешься от целого мира. Только подумай! — О, да! — с сарказмом протянул он. — Я хорошо подумал, время было. Повидал я этот мир, понюхал и даже попробовал на зуб. Ты не забыла, что я успел поработать во всех отделах нашего гнилого министерства? Так что изнанку Магической Британии знаю, как свои пять пальцев, уж получше тебя. Грейнджер, этот корабль идет ко дну. Британию населяет сборище отсталых дегенератов. Магия не сочетается с информационными технологиями. Маги не готовы развиваться. Волшебный мир могли спасти знания старых семей, но в Британии их не осталось. От кого-то она уже слышала эту фразу. Вот только от кого? Гермиона выложила последний козырь: — Перси Уизли переходит в Отдел Тайн. На следующих выборах ты мог бы стать самым молодым в истории Министром Магии. — И разбирать за Кингсли все дерьмо? Увольте! — развеселился Джастин. — Министр Магии — это только звучит красиво, а на деле - каторга каторгой. Переубедить Джастина Гермиона не смогла и в тот же вечер, вспомнив былое, напросилась на ужин к Молли Уизли. С тех пор, как Рон женился на прехорошенькой девушке с Рэйвенкло, которая бросила Хогвардс после пятого курса, едва-едва натянув на «удовлетворительно» обязательные СОВ, они редко общались. Миссис Уизли показалась Гермионе немного усталой и еще более располневшей, Джордж помахал ей, не вставая с кресла, а Рон смачно чмокнул в щеку: — Привет, зубрилка! Каролина Уизли, его жена, сдержанно улыбнулась и напомнила мужу о том, что им пора уходить. — Прости, важная встреча. Нельзя опаздывать. Дядя Кэр крышует наш магазин, у него связи в Лютном, и он не любит, когда не проявляется должного уважения. — Что значит «крышует»? — возмутилась Гермиона. — Что за беспредел?! Времена Аль Капоне давно прошли. Ты должен пожаловаться в аврорат! Рон громогласно заржал: — Не стану спрашивать, кто такой Аль Капоне, но не будь уже такой наивной! Аврорат занимается тем же самым, только в три раза дороже. И с ребятами из Лютного они не бодаются. А дядя Каролины сделал нам скидку по-семейному. Всего двадцать галлеонов в месяц, и он решает все проблемы. Прости, пора бежать! Еще увидимся! — Каролина — классная девчонка! — подтвердил Джордж, когда молодожены исчезли в камине. — Мы теперь в шоколаде. Мистер Уизли согласно закивал и расплылся в идиотской улыбке: — А как превосходно она готовит форшмак и тушеную свинину! Гермиона посмотрела на мрачную Молли. Та мученически закатила глаза. — Эмммм… Я бы выпила чаю. Угостите? На кухне миссис Уизли вывалила на нее все свои опасения: — Не нравится мне эта Каролина. Сама не понимаю, почему, но нюхом чувствую — гнилая девка. Ты, конечно, тоже не была бы идеальной женой моему Ронни, но ты о нем хотя бы бескорыстно заботилась, эта же… — Молли пренебрежительно фыркнула. — Какой Рэйвенкло? Откуда там Рэйвенкло? Ни таланта, ни тяги к знаниям, ни мозгов. Хотя житейской хватки с лихвой, этого не отнять. Вылитая слизеринка, разве только породой не вышла. Мать — полукровка, отец — из опустившихся. Но не это главное. Не любит она Рона, ох не любит. В каждом слове — ложь. И ведь не докажешь! Окрутила она его! Не пойму только — зачем? Ты же сама видишь, Ронни — не подарок. И раньше-то не отличался красотой и мозгами, а сейчас и тем более. А ей восемнадцать, и с лица хороша. В чем подвох?! Молли была права. С намечающейся лысиной, рано растолстевший, Рон только и умел, что разглагольствовать о прежних подвигах, да глушить пиво. Странным было и то, что молодая семья осталась жить в Норе. Рон с Джорджем вполне могли позволить себе отдельные квартиры. Гермиона решила поговорить об этом с другом при следующей встрече, но ее не случилось. Через две недели Рон погиб. Глупо, нелепо и совершенно несуразно. Это случилось в годовщину победы. Рон с Дином и Симусом, как обычно, праздновали отдельно, мужской компанией, в одном из кабаков на окраине. Набрались прилично и к полуночи вроде бы разошлись по домам. Только Рон до дома не дошел, утром его нашли в узком переулке в совершенно другой части города, лежащим головой в лужице собственной блевотины. — Отравление, — констатировал колдомедик из аврората. Старенький и сморщенный, как сморчок, он был одним из последних специалистов, способных поставить правильный диагноз. — Перебор мухоморьей вытяжки. Мог бы спастись обычным безоаром. Странное дело, но безоара у Рона при себе не оказалось. А вытяжка мухомора входила в состав одурманивающих зелий, но в таких пропорциях, что для смертельного отравления нужно было выпить здоровую бутыль. Гермиона пыталась доказать это Долишу, но в аврорате ее завернули. — Дознаватели пришли к выводу, что твой Уизли решил догнаться некачественным самогоном и слегка перебрал, — отрезал глава мракоборцев. — На том и порешим. — Долиш, когда я стану министром, я тебе это припомню! — пригрозила Гермиона. Долиш заржал и имел наглость попытаться ущипнуть ее за зад. — Кто ж тебя пустит в министры-то, курица магглорожденная! Молли Уизли была безутешна, а Каролина унаследовала от Рона его долю бизнеса и уже через пару месяцев лихо заправляла магазином, оставив Джорджа заниматься разными мелочами. Через несколько лет Гермиона Грейнджер стала первой магглорожденной женщиной-министром Магической Британии. Приказ о смещении с должности Джона Долиша она подписала в числе первых десяти распоряжений. *** Когда Гермионе исполнилось двадцать четыре и до заветной должности главы Департамента магического правопорядка было рукой подать, она серьезно рассорилась со Стивеном Уилксом, назначенным ее начальником по протекции кого-то из родственников. Уилксы, большой и дружный клан, ухитрились протолкнуть на ключевые посты в министерстве почти дюжину своих представителей. Они считались чистокровными — пять или шесть поколений Уилксов активно плодились, размножались и имели родственные связи с половиной Магической Британии. Двоюродная тетка Стивена была женой племянника Фаджа, его мать — урожденной Диггори, старший брат женился на внучке Скримжера, которая заправляла секретариатом, а младшая сестра вышла замуж за Кормака Маклагена, вот уже год занимающего должность начальника Департамента магических игр и спорта. Сам же Стивен Уилкс ничего стоящего из себя не представлял. Молодой пустобрех с надменной улыбочкой, умеющий складно врать и отлично смотрящийся в дорогих мантиях. Он подружился с бестолочью Квиринусом Дожем и хвалил его на каждом совещании, а на Гермиону свалил самые трудные и запутанные дела, попутно то и дело загружая ее нелепыми заданиями. Она решала вопросы государственной важности, а Уилкс просил ее срочно выяснить, подают ли сегодня в буфете его любимый кофе. Гермиона требовала у Главного Аврора засекреченные документы по делу, а Стив врывался в кабинет и принимался отчитывать ее за то, что секретарь заказала салфетки не того цвета. — Я же поручил вам курировать эти вопросы лично! — жеманно гримасничая, сокрушался он. — Неужели вы не в состоянии выполнить такие простые задания? Однажды Гермиона подслушала разговор Стивена с Квиринусом. — Погоди немного, — обещал Дожу Уилкс. — Сейчас эта перфекционистка все разгребет, разложит по полочкам, и когда останется подвести итоги, велю ей передать дела тебе. Ты получишь премию и должность моего заместителя, а она — шиш. Грязнокровки созданы для того, чтобы работать на наше благо. И пусть хоть из юбки выпрыгнет, все равно не добьется признания. Хотя если она и впрямь выпрыгнет из юбки и постарается меня порадовать, я, так и быть, дам ей еще один шанс — еще груду дел! — Да уж, филей у нее зачетный! Они пакостно заржали. Гермиона вывернула из-за пальмы, размахнулась и с треском заехала Стиву по лицу папкой с документами. А пока он приходил в себя, вспомнила, что она волшебница, выдернула из чехла палочку и наложила на обоих проклятье зеленых волос. — Ну, Грейнджер. Ты об этом пожалеешь! — оскалился Уилкс. — Я на все министерство раззвоню, какой ты негодный сотрудник, и что я тебя держал из жалости, а еще потому что ты сосешь хорошо! — А я договорюсь с мадам Сибо, и ее девочки дадут интервью о том, что ты в постели — полный ноль, и член у тебя крохотный. Доказывай потом, что это не так! — не растерялась Гермиона. Мадам Сибо, хозяйка борделя, в прошлом месяце долго и с чувством благодарила Гермиону за то, что та сумела выбить существенную компенсацию из урода, который калечил ее девочек, и засадить этого козла в тюрьму на пять лет. Так что угроза была вполне выполнима. Стив скривился: — Ладно, Грейнджер. Расходимся по-хорошему. Сдавай дела Квиринусу прямо сейчас и вали из Департамента. Я не буду мстить. На фоне зеленых волос его гримаса выглядела жутковато. — Как скажешь, — сказала Гермиона, и передала Дожу материалы дел, предварительно изъяв из них все свои пометки с выводами и свалив вразнобой в одну коробку. А после пошла к Кингсли просить перевода в архив. — Сдурела? — буркнул Бруствер, разрывая пополам листок с заявлением о переводе. — Такой потенциал зря растрачивать! Ты в архиве пылью покроешься. Возьми отпуск на месяц. За месяц без тебя Уилкс всю работу развалит, вернешься и сядешь на его место. Правда, потом придется покрутиться, зато добьешься желаемого! — Думаешь? — с сомнением переспросила Гермиона. Кингсли пожал плечами. За прошедшие годы он как-то сдулся, потерял весь свой лоск и стал похож на старую печальную обезьяну. — Тебе видней, ты же там работала. Гермиона все взвесила и решила последовать совету. И только вечером, прикончив в одиночку бутылку вина, она вдруг сообразила, что опустилась до уровня Уилкса. Осознавать это было неприятно. А еще ужаснее понимать, что честным способом она не добилась бы даже такого компромисса. Ее бы просто раздавили, попутно навеки испортив репутацию. Засыпала Гермиона в слезах, а проснувшись, выбралась в маггловский мир, сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу и в ближайшей турфирме приобрела двухнедельный тур во Францию. Отчего-то ей захотелось отдохнуть от колдовства. Впрочем, и без применения магии каникулы во Франции прошли волшебно. Париж, Руан, Гавр, Сен-Мало… Гермиона посещала выставки и музеи, гуляла по паркам и набережным, обедала в местных ресторанчиках и просто наслаждалась жизнью. На исходе двух недель она все же решила заглянуть в магическую часть Ренна, в котором проводила последние дни, и с удивлением узнала, что недавно в местном Дворце Науки прошла конференция по гербологии. На которой выступал — вот сюрприз! — почетный член гильдии гербологов, известный мастер-травник Невилл Лонгботтом. Гермиона помчалась во Дворец Науки, но Невилла уже не застала. Конференция закончилась три дня назад, и он уехал. Зато она познакомилась с Эженом Лурье и Лоренцо Макиавелли — двумя коллегами Невилла, которые рассказали ей удивительные вещи. — Мы с Невиллом пересеклись в Кении два года назад, — поделился Эжен за обедом. — Отличный парень! Обычно он предпочитает путешествовать с собственной командой, но тут место было глухое, сложное, а его жена только-только родила ребенка и осталась в Британии, так что народ подобрался разношерстный, а экспедиция получилась короткой, но веселой. Нашли много редкостей, я даже две статьи потом опубликовал! Одну — с Невиллом в соавторстве. Эжен был явно горд своими успехами. Невысокий, круглолицый и обаятельный, он оказался галантным кавалером и трогательно ухаживал за Гермионой, открывая перед ней двери кафетерия, отодвигая стул и подливая сок. Лоренцо Макиавелли — итальянец, который задержался в Ренне по делам, тоже не отставал от коллеги. Подарил букетик ромашек и отвешивал комплименты. Гермионе было приятно их внимание, хотя она и понимала, что ни в какой роман оно не выльется. Просто Эжен и Лоренцо оказались истинными джентльменами. — А я и не знала, что он женился, — удивилась она. — Мы со школы не общались. — Если вы учились вместе, ты должна знать и его жену, — заулыбался Эжен. — Такая шикарная блондинка, красивая до того, что аж в ступор в ее присутствии впадаешь. И талантливая. Истинная прорицательница. Работает чаще всего со Скаламандрами, те ее на руках носить готовы — Луна всегда дает исключительные прогнозы и указывает места обитания редких животных с точностью до километра. Ну и травы тоже может определить. Они с Невиллом с детства дружат, только она чуть младше. — Луна Лонгботтом, — вмешался Лоренцо. — Да, изумительной красоты женщина. Недавно снялась для обложки журнала. — Луна? — Гермиона отчего-то вспомнила Полумну Лавгуд с ее вечно отсутствующим видом, редисками в ушах и спутанными волосами. — Нет, вряд ли мы знакомы. — Минутку, — сказал Эжен и достал из сумки небольшой альбом с колдографиями. — Вот, смотри! Гермиона аж рот приоткрыла, когда увидела Эжена в компании эффектной пары. Невилл похудел, вымахал под два метра ростом и раздался в плечах. А Луна, Луна Лавгуд, та самая придурковатая девочка, что болтала про нарглов, превратилась в женщину редкой красоты. — Значит, теперь у Лонгботтома есть наследник, — задумчиво протянула Гермиона. — Я за него рада. Августа Лонгботтом, помню, страшно переживала за внука. — А теперь пытается воспитывать правнуков, — хмыкнул Лоренцо. — У Невилла с Луной уже трое детей. Девочки-близняшки и теперь вот Луна мальчика родила. — Не скажете, как им написать? — поинтересовалась девушка. — Где они сейчас живут? — Насколько я знаю, все еще в Британии, — удивился Эжен. — У Лонгботтома же там мэнор, он не просто Лорд, но и известный разводчик редких трав. К нему со всего света заказы поступают. Стоит, конечно, дорого, зато качество отменное! Оба парня посмотрели на Гермиону с недоумением, а она нахмурилась. Да нет, не может быть! Невилл же давно уже уехал из Британии. Ни о каких теплицах Лонгботтомов у них никто и не слышал! Она распрощалась с гербологами, пребывая в смешанных чувствах, и попыталась отправить Невиллу сову из Франции. Та улетела, но не вернулась. Это стало одной из тех странностей, что Гермиона потом записала в тетрадь. Со временем таких записей накопилось слишком много. Именно их она и отправила в работу, заняв кабинет министра. Кингсли, передавая ей дела, выглядел почти виновато. — Не стану скрывать, ситуация патовая. Даже сразу после войны дела шли лучше. Бюджет пуст, страна в долгах, гоблины дерут нереальный процент по кредитам. Образование… гм! Я не вмешиваюсь в дела Хогвардса, но слухи не остановить. Минерва не справляется, новое поколение не знает даже азов. С медициной дела совсем плохи. О беспределе в аврорате я промолчу. Практически весь преступный мир Лютного легализовался через аврорат, да ты и сама это знаешь. В общем, похвастаться нечем. Но ты девочка пробивная, мозговитая, может, и сумеешь растормошить старичье Визенгамота и навести порядок. Надо принимать новые законы и что-то менять. О том, что наука не развивается, Кингсли скромно промолчал. Не осталось в Магической Британии талантливых зельеваров, рунологов и артефакторов. И производства тоже не осталось. Давным-давно разорился завод Поттеров, который выпускал посуду, известную на весь мир, прекратила свое существование обувная мануфактура Паркинсона, закрылись ткацкие фабрики Ноттов, производящие шелк из паутины акромантулов и шерсть с нитями из волос единорогов. Словно испарились с лица земли серебряные рудники Малфоев вместе с комплексом предприятий, занимающихся обработкой добываемого сырья. Гермиона смутно помнила восторги Дафны Гринграсс, когда та описывала экскурсию по кузнечным цехам и ювелирным мастерским. Куда-то же все это подевалось? Как и фермы, которые принадлежали Крэббам. И лесопилка Флинтов вместе с мебельными мастерскими, которые выполняли любые заказы — от грубых табуретов из дешевой сосны до элитных спальных гарнитуров из красного кедра или белого дуба. Хагрид, кстати, еще после похорон Дамблдора говорил что-то про пропажу леса. А еще надо было решать вопрос с Хогвардсом. Гермионе совсем не хотелось в будущем править сборищем тупых выпендрежников или высокомерных болванов. Гриффиндор, Хаффлпафф, даже Рэйвенкло стремительно деградировали. Тритоны по международным нормативам могли сдать считанные единицы. О том, что дочь Джинни Уизли от брака с Оливером Вудом мечтает попасть на Слизерин, Гермиона предпочитала не думать. *** Голубые волны набегали на белый песок. На берегу, в паре метров от кромки моря, трое детей увлеченно строили целый замковый комплекс: башни и башенки, крепостная стена и глубокий ров. Льняную макушку прикрывала фирменная синяя панама, каштановые кудри топорщились из-под маггловской кепки с огромным козырьком, а на голове самого младшего из детей, черноволосого упитанного крохи, красовался чепчик с ромашками. Брайтон был весьма популярным курортом, сюда многие приезжали отдохнуть семьями. И, пока двое ответственных домовиков внимательно приглядывали за детьми, родители могли расслабиться и порешать взрослые вопросы. — Малфой не хочет в главные министры. Не отказывается, конечно, тебе хрен откажешь, но и желания не изъявляет. Говорит, ему и без того некогда. Не спит, не ест, круглые сутки международные связи укрепляет. Забыл, как Нарцисса выглядит. Это не я придумал, это он так говорит, — Тони хмыкнул и отпил из стакана молока. Молоко он предпочитал всем прочим видам напитков. И кофе пил с молоком, и чай, даже в сок пытался его добавить. Как-то Том пошутил и предложил ему коктейль из молока и огневиски. Тони опрокинул бокал, глазом не моргнув. Только крякнул от ощущений, да пожаловался, что слабоват градус. Том поковырял ложкой растаявшее мороженое. — Аргумент серьезный. Настаивать не стану. Лучше приличный министр иностранных дел, чем никудышный Министр магии. Кто там следующий по списку? — Нуууу… Руквуд, Крауч, Поттер… ты. — Начальник Отдела тайн, министр по науке и образованию, ведущий артефактор страны. Я. На чье место найдется достойная замена? Вместо того чтобы ответить, Тони вопросительно задрал брови. С молочными усами в сочетании с обычными усами и бородой выглядело комично. — Я внимательно слушаю, — поторопил Том, на которого ничье обаяние не действовало в принципе. — Поттер у нас растиражированный герой войны и все такое, его примут с распростертыми объятьями. Знаю, что занят. Но хотя бы на год он может оторваться от своих игрушек? Потом другого министра подберем. — Нет. — Крауч вообще-то тоже неплохой вариант. Он хоть и не от мира сего, зато внешне просто душка. Будет вызывать доверие. — Однозначно нет. — Ты? Том укоризненно кашлянул. — А что? Молодой, привлекательный. Люди тебя любят, девицы всех возрастов и их родители горячо одобряют. Опять же, ты хоть и министр финансов, но с этими обязанностями и Драко вполне справится. Он мальчик талантливый. — Да мне плевать, кто понравится людям! Мировая общественность примет любого, кого мы им представим, впереди еще минимум пара лет, чтобы подготовить почву. И вообще… Тони, ты, кажется, забыл, что у меня свои планы? — Помню я все! Детские мечты должны сбываться, бла-бла-бла. Нет, не спорю, лучшего директора Хогвардса нам не найти, но годик-то ты Министром магии побыть можешь? — он снова задрал брови. В этот момент карапуз в чепчике неловко повернулся и завалился на бок, разрушив ту часть замка, которую строил белобрысый обладатель фирменной панамы. Тот разозлился и с силой толкнул вредителя. Малыш заревел. Ребенок в кепке в свою очередь врезал белобрысому лопатой по макушке. От этого ударился в слезы и белобрысый. Домовики приняли успокаивать рыдающих малышей, а Том строго позвал третьего участника раздора: — Белла! Оказавшийся девочкой ребенок сдвинул кепку козырьком назад и неторопливо подошел к столику: — Да, папа? — Сколько раз тебе повторять: силовые методы воздействия для леди неприемлемы. — Лили случайно упала, а Скорпи ее обидел. Я всего лишь восстанавливаю справедливость. Как самая старшая. — То есть, если через двадцать лет Скорпи женится на Лили, а та на свадьбе запутается в платье и упадет носом в торт, а Скорпи за это отлупит ее свадебным букетом, ты тоже врежешь ему лопатой по голове? — быстро спросил Тони, опережая Тома. Белла задумалась. — Может быть. Но так как на свадьбе вряд ли найдется лопата, я отлуплю его метлой. Некоторые из гостей наверняка прилетят по воздуху. — Какая логичная девочка! — восхитился Тони. — А хочешь, я на тебе женюсь? Та сморщила хорошенький нос. — Не особенно. У тебя борода, наверное, колется, и папа будет против. Он уже дюжину брачных предложений перебрал. А можно мне мороженое? — Нет, — отрезал Том. — Считай, что ты наказана. Иди и разрули ситуацию, чтобы все остались довольны, тогда и получишь свое мороженое. У нас тут дефицит Министров магии образовался, и я хочу, чтобы через двадцать лет эта проблема уже не вставала. Девочка просияла: — Я стану отличным Министром магии, папа! Вот увидишь. Она убежала обратно, а Тони с неодобрением посмотрел на Тома: — Знаешь, эта новая Белла растет слишком рациональной. Та, прежняя, не была такой властной. Да и темперамент у нее совсем другой. — Чему я не перестаю радоваться, — сухо заметил Том. — Все же идея с крестражем от Ровены Рэйвенкло была весьма хороша. Практически полностью нивелировала влияние бешеной крови Блэков. Но сейчас Белла нам не поможет, так что возвращаемся к насущной проблеме. Кандидата в Министры магии у нас все еще нет. Тони простонал: — Ну ладно, ладно. Я что-нибудь придумаю! Но ты же понимаешь, что ни Нотт, ни Булстроуд не подойдут! — Понимаю, — Том побарабанил пальцами по столу. — Значит, будем мыслить нестандартно и принимать нестандартные решения. Кто у нас из свободных кадров молодой и в достаточной степени авторитетный? Из чистокровной семьи, хороший организатор, сильный маг. Не блещет умом, зато надежный настолько, что за его плечами, как за каменной стеной. На этом и рекламную кампанию построить можно. — Ты имеешь в виду… — Тони не договорил, потому что принялся громко ржать. Том тоже улыбнулся. — Они заслужили такого министра. — Но… но… — Тони вытер пальцем слезы. — Ты представь себе выражения лиц Руквуда, Малфоя и остальных. — Вполне представляю. Так что иди, обрадуй счастливчика. Главное, чтобы он с метлы от счастья не свалился, ушибленный на голову министр нам не нужен. — Ой, да там такой череп, что удар каменной стены выдержит! — Тони встал со стула и сладко потянулся. — Кстати, по поводу брачного предложения я не шутил. Белла всегда мне нравилась. — Побрейся сперва, шутник хренов! — фыркнул Том. — У тебя борода колется. Лет через десять поговорим. А лучше через пятнадцать. Вали, выполняй свой гражданский долг, господин советник министра и руководитель Департамента безопасности. *** Гермиона разглядывала досье возможных кандидатов на роль заместителя директора Хогвардса и то и дело хмурилась. Собственно, она не переставала хмуриться последние два месяца, отчего между бровей у нее залегла некрасивая морщинка. Но поделать с собой она ничего не могла. Даже если судить по самым оптимистичным прогнозам, все они находились, как выразился ее новый ассистент, Юджин Криви, «в глубокой жопе». Все население Магической Британии. А поскольку Юджин был блестящим аналитиком, Гермиона не могла ему не верить. Приняв у Кингсли дела, она провела несколько бессонных ночей, загружая свой блестящий мозг по максимуму, но пришла к неутешительному выводу: для выправления ситуации и борьбы с коррупцией ей требовалось сменить всю правящую верхушку. Причем на ключевые посты поставить людей, прежде далеких от власти и никак не связанных с теми, кто относился к «сильным мира сего». Это должны были быть молодые, сильные, амбициозные волшебники, прежде никак не запятнавшие свою репутацию и готовые действовать жестко и авторитетно. Хорошие, грамотные администраторы, согласные взять на себя ответственность и нести серьезные полномочия. Потому что, не делегировав большую часть обязанностей, Гермиона будет раздавлена бюрократическим аппаратом в считанные дни. Готовясь стать министром и участвуя в какой-никакой предвыборной гонке (весьма сомнительной и жалкой, в этом она могла признаться сама себе), девушка успела набрать неплохую команду специалистов. И сейчас их таланты пригождались, как никогда раньше. Но преданных лично ей людей было слишком мало! — Еще один вариант, — в кабинет без стука зашла Мила Коллинз, симпатичная полукровка, приходящаяся двоюродной племянницей Рите Скиттер. — Только сомневаюсь, что он согласится. Собирать информацию Мила умела блестяще, это было их семейным талантом, так что, отодвинув в сторону прочие анкеты, Гермиона раскрыла новую папку. И вздрогнула. С фотографии на нее смотрел привлекательный молодой человек лет тридцати, чертовски напоминающий внешностью юного Волдеморта. И имя у него было соответствующим: «Томас Риддл». — Откуда он взялся? — резко спросила Гермиона. — Из Ильверморни. Какая-то дальняя родня Риддлов, несколько лет назад прибыл в Британию по вопросу наследства. Интересовался, не имеет ли он прав на особняк и земли двоюродного дедушки. Его отец был сквибом из Риддлов, мать — слабенькой волшебницей. — Но как же похож… — Гермиона потрясла головой и принялась читать текст. И чем больше читала, тем больше понимала — вот он! Тот, кто ей нужен. Кто сможет не просто удержать Хогвардс на плаву, а полностью реорганизовать учебный процесс и вернуть школе прежнее величие. К тому же, наследство молодой человек все же получил, в средствах не нуждался, зато был честолюбив и холост. А Макгонагал — уже стара. Глядишь, через пару лет передаст бразды правления преемнику, и будет у них достойная школа. Правда магический потенциал Риддла агентам Милы определить не удалось, но в данном случае это не играло никакой роли. Десятилетиями Хогвардсом управлял сильный и знаменитый Дамблдор, и до чего он довел школу?! — Надо с ним связаться, — тут же решительно заявила Гермиона. — Пошлите приглашение. — Мистер Риддл не наносит визитов, — проинформировала Мила. — Его пару раз пытались заманить в ловушку и скомпрометировать, так что… — Назначьте встречу в министерстве! — Одной из последних девиц как раз была секретарша Артура Уизли, — Мила виновато развела руками. — Он не пойдет. Но мы можем добиться встречи на его территории. — Согласна, — кивнула Гермиона. — Пусть выберет время и место, я подстрою график. — Она махнула рукой в сторону отложенных досье. — Ты представляешь себе Слагхорна в роли заместителя директора Хогвардса? Или Амоса Диггори? Вот то-то же. Надо брать этого парня, пока не перехватили. Как он вообще ухитрился избежать внимания общественности с такой внешностью и биографией?! — Кстати, да, — внимательно посмотрела на нее Мила. — Вам же замуж пора. Чем не вариант? Гермиона фыркнула и кинула в нее скрепкой. Мила хихикнула. Если бы начальница на самом деле рассердилась, в нее полетело бы пресс-папье. А скрепка — это практически одобрение варианта. Мистер Риддл согласился встретиться очень быстро, но на своей территории и на своих условиях. Гермиона купила в обычном Лондоне новые туфли-лодочки и заказала у Малкин элегантную мантию в тон. Перестраховщик Риддл, оправдывая репутацию параноика, назначил встречу на десять утра, а порт-ключ обещал прислать с совой в девять тридцать. Накануне дня икс Гермиона допоздна засиделась в кабинете, пересматривая черновик договора и подбирая аргументы, чтобы убедить Риддла дать свое согласие, а потому забрать заказ не успела. Решила сделать это утром. И уже в восемь стояла перед зеркалом в ателье, примеряя мантию и разглядывая свое отражение. Будь ее воля, она вообще заказывала бы доставку совой, но Малкин стояла на своем: раз уж у нее одевается сама госпожа министр, все должно быть идеально! А то вдруг за те три дня, что требуется на пошив мантии, та прибавит килограмм-другой? Нехорошо получится. Сплошной ущерб репутации с обеих сторон. Так что предпродажная примерка нужна обязательно! Результатом Гермиона осталась довольна. В новом наряде она выглядела одновременно и женственно, и представительно. То, что нужно. Девушка с улыбкой вышла на улицу, намереваясь прогуляться до министерства пешком и недоуменно притормозила. Косая аллея по раннему часу была совершенно пуста, лишь перед витриной «Все для квиддича», куда на днях поступили новые модели «Гондольеров», застыли две детские фигурки. Старшему на вид было лет семь. Высокий, худенький, с идеальной осанкой и прилизанными льняными волосами, он крепко держал за руку второго карапуза — плотненького и вихрастого, одетого в смешные штанишки и джинсовую курточку с вышивкой. — Эй! — окликнула их Гермиона, убедившись, что взрослых в пределах видимости не наблюдается. — Дети! Я к вам обращаюсь! Где ваши родители? Блондин развернулся вполоборота, и Гермиона подавилась воздухом. С остренькой мордашки с тонкими чертами лица и капризно изломанными губами на нее смотрели аномально светлые серые глаза. Еще светлее, чем у Малфоя, хотя порода определялась на раз. — Доброе утро! — небрежно протянул ребенок, стряхивая невидимую пушинку с рукава мантии. — Полагаю, в данный момент мой отец договаривается с аптекарем о новых поставках, обсуждая цены. Какие-то проблемы, мэм? — Хотела бы я пообщаться с твоим отцом! — вспыльчиво заявила Гермиона. — Где бы он сейчас ни общался со своим аптекарем… хотя явно не здесь! — Скорпи и не сказал, что он здесь, — наконец оторвался от созерцания витрины второй ребенок, и тут Гермиона не просто ахнула, а чуть было не потеряла дар речи. Эти невозможные зеленые глаза и растрепанные вихры могли принадлежать только одному человеку — Гарри Поттеру. Но ребенок оказался девочкой, причем с явно Блэковскими чертами, вдобавок пусть и в дорогой, но маггловской одежде. Несочетаемые факторы. — Так! — решительно шагнула она к детям. — Поскольку вы здесь одни, без сопровождения взрослых, я… — Скорпи, бежим! — крикнула девочка и, схватив блондина за руку, мгновенно аппарировала. Это был точно не порт-ключ, перепутать было невозможно. Эта была взрослая полноценная аппарация в исполнении двух совсем маленьких детей. Такая же невозможная, как вихры и глаза Поттера на детском лице. — Госпожа министр, вы кого-то звали? — из магазина выглянул продавец. — Мы уже открыты. Хотите купить метлу? У «Гондольеров» есть и женские модели… Гермиона сглотнула: — Нет… Нет. Ей либо померещилось, либо в этом месте творилась какая-то чертовщина. Достав из сумочки связное зеркальце, предназначенное для экстренных случаев, Гермиона вызвала Милу Коллинз. Судя по вороху белья на заднем фоне и загорелому мужскому плечу, попадающему в обзор, девушка только-только проснулась. Но ответила оперативно и собрано: — Доброе утро? У нас форс-мажор? Мистер Риддл отказался от встречи? — Нет. Это никак не связано с Томасом Риддлом. Мила, скажи, чисто теоретически… если ребенок магически очень силен и талантлив, с какого возраста можно научить его аппарации? Та задумалась. — Чисто теоретически лет с двенадцати. Девочкам нельзя аппарировать до первой крови. С мальчишками сложней. — А если ребенку лет семь-восемь? — Невозможно! — тут же ответила Мила. — Не в наших условиях. Я слышала, что в старых семьях имелись родовые артефакты, которые как-то направляли магию, но это лишь слухи. А в чем дело? — Дело в том, — тщательно подбирая слова, поделилась Геромиона: — что только что у меня на глазах с улицы аппарировали двое взявшихся за руки детей весьма и весьма специфической внешности. Причем младшей девочке на вид было не больше четырех-пяти лет. И если бы не встреча с Риддлом, я бы уже вызывала специалистов из Отдела тайн проверить следы остаточной магии. — А может, на то и было рассчитано? Может, кто-то хочет сорвать вашу встречу? Вы уверены, что это были дети, а не взрослые под обороткой? — Я уже ни в чем не уверена, — покусала губу Гермиона. — Отправляйтесь в министерство, выпейте чашку кофе, съешьте безоар и проверьтесь на галлюциногены. Я скоро буду, — решительно сказала Мила. *** — Мама, тебе не стоило волноваться. Я слышала, как папа говорил дедушке Регулусу, что это совершенно безопасно. Что с артефактными кольцами его работы можно аппарировать с трехлетнего возраста. — Я его убью! Нет, я совершенно точно его убью. Вы же меня к тридцати годам до седых волос доведете! — Пфффф! Седину убирают в колдосалоне за двадцать минут. Хочешь, я попрошу маму Сьюзан, и она даст тебе журналы с образцами специальных магических красок для волос. Сью говорит, что и для детей есть варианты. Розовый и сиреневый. Мам, а мне какой больше пойдет? Сиреневый? А может, салатовый, как у солистки "Ведуний"? — Покрасишься в салатовый до малого совершеннолетия, тебя тоже убью! Дверь без стука открылась, и через порог заглянул элегантный и тщательно причесанный молодой мужчина. — Саиф, звезда моя, ты подготовила вопросы для завтрашней пресс-конференции? — Дядя Томас, скажите маме, что убиение младенцев карается самой магией! Ни один здравомыслящий волшебник не применит к ребенку Аваду Кедавру. Том Риддл поперхнулся. — Мда. Ты воистину дочь Поттера. Саиф, так что с речью? — Извини. Я все утро искала дочь! А она, оказывается, отправилась в небольшое путешествие посредством аппарации. И не одна, а со Скорпиусом. Это просто немыслимо! Том строго посмотрел на ребенка. — Точно, сущий кошмар! Лили, еще раз так поступишь, не спросив разрешения у матери, и я разорву твою помолвку с младшим Малфоем, — он выдержал паузу, необходимую для осознания столь ужасной угрозы и снова посмотрел на бледную молодую женщину: — Так. Я поужасался, провел воспитательную работу и был любезен и мил. А теперь, когда девочка здесь и с ней явно все хорошо, подготовь, пожалуйста, вопросы часам к трем. *** Порт-ключ перенес Гермиону в небольшой сквер. Она покачнулась на неудобных шпильках, крепко зажимая в руке палочку, и настороженно огляделась. — Здравствуйте, госпожа министр! — раздался у нее из-за спины приятный мужской голос. Резко обернувшись, Гермиона облегченно выдохнула. Не ловушка. Риддл был один. Он стоял, прислонившись к ограде симпатичной гостиницы, и курил маггловскую сигарету. Отчего-то это будничное действие окончательно ее успокоило. — Добрый день, мистер Риддл. — Можете называть меня Томасом, — он глубоко затянулся, со вкусом выпустил дым, затушил окурок и развеял его прямо в пальцах. — Тогда я — Гермиона. Встреча пройдет здесь? — Гермиона кивнула на летнюю веранду с круглыми столиками. — Как пожелаете. Хотя я полагал, что нам будет удобнее обсудить все условия в моем поместье. Мы с вами сейчас находимся на окраине Литтл-Хенглтона, это совсем рядом. — Буду рада нанести визит, — слегка улыбнулась Гермиона. Побывать в гостях у Риддла ей очень хотелось. Насколько она поняла, такой чести удостоились немногие. Никто из тех, с кем она была бы лично знакома. — Тогда пойдемте, — предложил Томас. Гостиница с прекрасным видом на лес и луга была последним зданием в ряду, дальше убегали аккуратные ряды домиков и магазинчиков. Риддл повел ее в другую сторону, вниз по склону холма, по широкой проселочной дороге. — И где же ваше поместье? — поинтересовалась Гермиона. — В трех милях к югу. Во-он то белое здание. — По-вашему, это недалеко? Вместо ответа Риддл с галантностью подал ей руку. Она поколебалась, но все же слегка сжала сильные пальцы. Гермиона отчего-то решила, что они сейчас аппарируют, но Риддл провел ее дальше, к повороту, где, скрытый пышной зеленью кустов, у подножья холма стоял припаркованный автомобиль с открытым верхом. Девушка не смогла сдержать восхищенного возгласа. Машина была прекрасна! Ярко-красный длинный обтекаемый корпус, элегантная четкость линий, хромированные колеса, обтянутый телячьей кожей руль. — Какая красавица! — поделилась впечатлением Гермиона. — Это мерседес-бенц 1928 года выпуска. Одна из жемчужин моей коллекции. Люблю, знаете ли, ретро-автомобили. Томас открыл перед ней дверь, обошел капот и сел за руль. — У вас их несколько? — Пока только пять, но я надеюсь на пополнение, — без тени хвастовства сообщил он. Водил Риддл превосходно, с элегантной небрежностью истинного аристократа. Однако все впечатление от поездки портило невероятное сходство ее спутника с молодым Волдемортом. Несмотря на современную одежду и прекрасные манеры, оно было настолько поразительным, что это пугало, вызывая невольную дрожь. — Когда будем проезжать ворота, может возникнуть некоторый дискомфорт, — предупредил Риддл. — Приношу за это свои извинения, но поместье скрыто не только антимаггловскими чарами; на нем довольно сильная кровная защита и антиаппарационный барьер. Я серьезно подхожу к вопросам безопасности. — Почему? Были прецеденты? — А вы как считаете? — Томас притормозил на специальном парковочном месте. — Госпожа министр, вы думаете, я не замечаю ваших опасливых взглядов? Или полагаете себя единственной, кто знаком с историей? В магическом мире долгожители — не редкость, многие еще помнят лорда Волдеморта школьником. А те, кто родился позже, читал хроники и видел колдографии. Моя внешность, увы, вызывает у определенной группы людей только страх или отвращение, — он поморщился. — Люди смотрят так, словно я в любой миг превращусь в чудовище и сожру их детей. Поверьте, я не собираюсь это делать! Гермиона густо покраснела и спешно выскочила из машины. — Не стоит смущаться, — совершенно спокойно продолжил Риддл. — По крайней мере, вы никоим образом меня не оскорбили. Даже не предложили воспользоваться чарами изменения внешности или сделать пластическую операцию. — Случалось и такое? — не смогла удержать любопытства Гермиона. — Да, и не раз, — он горько усмехнулся. — Но я не стыжусь того, кто я есть, и не собираюсь менять себя в угоду людским предрассудкам. Если мне приписывают некие грехи, реальные или надуманные, я готов за них отвечать. Да только ответа никто не требует, в основном показывают пальцами или несут всякий бред! — он презрительно изогнул губы. — Давайте уже закончим этот неловкий разговор, — чувствуя, как пылают ее щеки, предложила Гермиона. — Я вполне осознаю, с кем у меня назначена встреча. — Вот как? — отчего-то развеселился Риддл. — И с кем же? — С образованным магом и отличным специалистом, который сможет помочь мне разрешить ряд проблем, — отрезала она. — Обещаю не поддаваться общей панике. — Что ж, поверю на слово. Тем временем они прошли по дорожке мимо живой ограды и свернули к превосходному розарию. Подстригающий кусты садовник при виде Риддла низко склонился и осклабился, демонстрируя заостренные клыки. Низкий рост и зеленоватый цвет кожи указывали на близкое родство с гоблинами. — На вас работают не только люди? — не удержалась от вопроса Гермиона. — А вы имеете что-то против? — в свою очередь сухо поинтересовался Томас, сдерживая шаг. — Нет-нет, в Хогвардсе преподает Филиус Флитвик, полугоблин, мы хорошие друзья. Весьма талантливый педагог, чемпион по дуэлингу. Просто обычно это не принято, так что я удивилась. — И чему же? Или Вы сторонница этого антигуманного закона, классифицирующего разумных в качестве «существ», исходя из их вида и физических данных? Вам не кажется, что это геноцид? Запирать кентавров, оборотней и русалок в гетто, ограничивать их в правах, считать ниже себя только из-за того, что они иначе выглядят, иначе колдуют и ведут иной образ жизни? Бывшая активистка в борьбе за права домовиков не сразу нашлась, что ответить. — Оборотни опасны, — аргументировала она. — Все? Я читал ваше интервью, в котором вы прямо утверждали, что лучшим учителем ЗОТИ считаете именно оборотня. — Ремус Люпин — исключение! Но даже он был опасен в полнолуние. — Вы просто не владеете всей информацией, а Люпин, при всем моем к вам уважении, оказался слишком слаб, чтобы обуздать своего внутреннего волка. Многие из оборотней полностью контролируют себя даже в полнолуние и способны оборачиваться вне зависимости от фаз луны. Исследования Роберта Братса из Алабамы это полностью подтвердили. В Магической Конфедерации штатов оборотней охотно нанимают в аврорат и на другие государственные должности именно из-за их природных качеств. Из оборотней получаются идеальные детективы, охранники, экспедиторы, няни. Сильные, выносливые, с улучшенным слухом, зрением и регенерацией, они незаменимы. Им детей доверяют! — Ну, знаете ли! К детям этих тварей на милю нельзя подпускать! Люпина укусил именно оборотень, и это произошло не добровольно! — вспылила Гермиона. — Почитайте материалы дела, они наверняка найдутся в архивах, — предложил Риддл. — А уж потом будете кого-то обвинять и называть тварью. — Что вы имеете в виду? — Насколько я знаю, маленький Люпин умирал, и его мать договорилась об укусе без ведома отца. Даже договор подписала. Но я не стану ни в чем вас убеждать. Просто изучите протоколы допроса и посмотрите копии вещественных доказательств. Гермиона нахмурилась. Риддл говорил очень уверенно. Неужели такое могло быть? — Кроме Люпина вы слышали хотя бы об одном случае, когда вменяемый оборотень укусил бы ребенка? — вкрадчиво спросил он. Гермиона задумалась, и тут из-за кустов на дорожку перед ними выскочил голенастый жеребенок. Белоснежный. С крохотным рожком на лбу. Она застыла на месте, сама не осознавая, как схватила Риддла за руку и впилась ногтями ему в кожу. — Это… Это же… — Тщщщщ, не пугайте его, — попросил Риддл и негромко позвал: — Милли! Единорожек склонил голову и неловко переступил голенастыми ногами. Риддл отцепил руку Гермионы от собственной и неторопливо достал из кармана красное яблоко. — Вы скрываете единорогов?! — Я их развожу, — спокойно пояснил он. — Но они не размножаются в неволе! Единороги исчезли из Магической Британии еще лет пять-шесть назад! — Тихо вы! Не пугайте малыша, от ваших воплей он нервничает! Единорожек поводил ушами, пугливо прижимая их к голове, и пытался пятиться назад. — Милли! — снова позвал Томас, с хрустом откусил от яблока кусок, выплюнул в ладонь и протянул его жеребенку. — Тихо, тихо, никто тебя не обидит. Тот медленно и несмело подошел и захрустел гостинцем. Риддл откусил еще раз и скормил единорогу и второй кусок. Жеребенок явно повеселел. — А можно мне тоже? — сама удивляясь своей смелости, попросила Гермиона. — Ну… покормить его? Я думала, единороги идут только к… мгм… — Девственникам? — без тени смущения уточнил Риддл. — Не только. Важно быть светлым душой и чистым в помыслах. Держите, — он протянул ей надкусанное яблоко. — Только жеребенок слишком мал, так что вам придется… — Я поняла! — маленькая девочка, живущая в глубине души Гермионы, верещала от восторга. Она взяла яблоко, откусила с целой стороны и на миг зажмурилась от удивительной сладости вкуса. Надо будет потом спросить Риддла, что это за сорт — ничего подобного она в жизни не ела. Сок на языке был подобен райской амброзии. Единорожек взял угощение, коснувшись ее ладони нежными губами. Это был поистине волшебный день. На дорожке с едва слышным хлопком материализовалась домовушка и тут же испуганно прижала большие уши. — Хозяин, Милли не виновата! Милли вытаскивала репей из хвоста кобылицы, когда малыш убежал. — Уведи его. Сейчас же! — строго приказал Риддл. В его голосе звенела сталь. Домовушка бесстрашно потянула жеребенка за гриву и повернула к кустам. — Так вы действительно их разводите? — отмерла Гермиона. — Можно посмотреть? — Оценить условия проживания? — хмыкнул Риддл. — Идемте. Только тихо и издалека. Не хочу потом бодаться с гостями из аврората и отвечать на обвинения в жестоком обращении с животными придуркам из отдела популяции магических существ. Или как там он у вас называется? Гермиона молча проглотила намек. Если бы Риддл отказался, она действительно инициировала бы проверку. Но он потащил ее сквозь кусты, пока не вывел на край огромной лужайки. За невысоким плетнем паслось несколько прекрасных гордых созданий — взрослых единорогов. Гермиона безошибочно определила жеребца и трех кобылиц. Еще двое жеребят жались к ограде в дальнем конце поля, толкаясь боками у привязанного к плетню снопа свежей травы. — Маленькие единороги обожают клевер, — негромко пояснил Риддл. — А вон те низкие здания, похожие на римские бани, это конюшня. Они там ночуют. — А что за помост возле нее? — Для музыкантов. Единороги любят все прекрасное, в том числе музыку, так что иногда я нанимаю оркестр или договариваюсь с феями. — Вам бы все шутить! — пробормотала она, не отрываясь от зрелища спокойно пасущихся на лугу редчайших представителей фауны. — Госпожа министр, предлагаю вернуться, — вздохнул у нее за спиной Риддл. — У меня очень много дел, а любоваться единорогами можно вечность, по себе знаю. — Извините, — смутилась Гермиона, внезапно осознав, насколько близко они стоят. И как деликатно Томас намекнул на лимит времени. От Риддла приятно пахло мужским одеколоном и душистым табаком. — Осторожнее, — сказал он, отодвигая с ее пути ветку. — Вы и так уже испортили свои прекрасные туфли. Шпильки увязали в земле, бархат носков перепачкался травой. Это была модель из маггловского мира. Магическая обувь Риддла, зачарованная соответствующим образом, выглядела безупречно. Они дошли до утопающего в зелени белого здания усадьбы, поднялись на второй этаж, прошли в старомодно обставленный кабинет. Он быстро и со знанием дела изучил черновик договора и внес свои поправки (Гермиона была согласна далеко не со всеми, но ей пришлось уступить), и они договорились, что готовые документы передадут совой после заверки юристом из Гринготтса. — Это ваша мать? — уже собираясь уходить, спросила Гермиона, кивая на висящий в простенке портрет красивой женщины в старинном платье. — Нет, — равнодушно отозвался Риддл. — Это жена Тома Риддла, моего дальнего родственника. И бабушка Волдеморта, соответственно. Ходили слухи, что в поместье видели ее призрак. Я никакой магической активности не замечал, но не рискнул убирать портрет на чердак или уничтожать изображение. Если призрак все же появится, не стоит его гневить. Мечтаю, знаете ли, о фамильном привидении! Девушка вежливо улыбнулась. Но уже в следующую секунду распахнула глаза и рванула вперед. На небольшом столике под портретом лежал толстенный фолиант, который она и не мечтала когда-либо увидеть наяву — «О волшбе обособленной, разум проясняющей» за авторством Гэндальфа Хьюма, величайшего из менталистов, живущих в Европе. Даже переиздание краткого содержания этой книги с восстановленными по воспоминаниям современников выдержками было невозможно отыскать, и стоило оно целое состояние. — Мистер Риддл, откуда у вас эта редкость?! Я была уверена, что последний экземпляр был сожжен еще во времена инквизиции! Это же оригинал? Выглядит, как оригинал! Томас Риддл поморщился: — Скорей всего одна из копий того же времени. Мне его одолжил хороший знакомый, к сожалению, не могу назвать его имени. — Мистер Риддл! Умоляю! — Гермиона порывисто сложила руки перед грудью. — Два часа на изучение! Я буду сидеть тихо, как мышка! Лицо Риддла закаменело. — Госпожа министр, боюсь что… — Я вас очень, очень прошу! Это важно для меня лично! Понимаете, мне кажется, я не справляюсь. Не задействую все ресурсы. Эта книга, она бесценна, все, кто ее когда-либо читал, утверждают, что приемы Хьюма помогают разобраться в себе, понять истину, увидеть то, что вроде бы лежит на поверхности, но разум это упускает! Я все же министр. Но я женщина, к тому же магглорожденная, отчего никто из членов Визенгамота не принимает меня всерьез. Эта книга… Она мой шанс понять, что и как надо сделать, чтобы построить верную политику. Да и вообще — я никогда в жизни себе не прощу, если не сумею уговорить вас позволить мне заглянуть в нее хотя бы ненадолго! Риддл довольно долго изучал ее разгоряченное лицо, а потом вдруг кивнул. — Хорошо. Забирайте. — Что? — Гермионе показалось, что она ослышалась. — Читайте хоть всю ночь. Завтра в обед я пришлю за ней домовика — не доверяю совам. Я же могу положиться на Вашу порядочность? — вместо того, чтобы наколдовать «темпус», он взглянул на механические часы на запястье. — Через двадцать минут мне нужно быть в другом месте, а оставить вас одну в поместье я не могу. Мне проще одолжить вам книгу с надеждой, что вы умеете работать с таким дорогими изданиями. — Ах, мистер Риддл! — Гермиона готова была его расцеловать. — Конечно же! Обещаю, я верну ее вам завтра до обеда в целости и сохранности! Не знаю, как вас и благодарить! — Возможно, использовать знания на благо… нет, не общее. Совершенно конкретное. И он засмеялся. Сходство с молодым Волдемортом в этот момент стало абсолютным. *** Книга захватила ее целиком и полностью. А еще Томас Риддл вольно или невольно ввел ее в заблуждение. Это совершенно точно была не копия, это был оригинал. Она заметила полустертый вензель на последней странице. На копии такие не ставили. И никакими магическими или маггловскими способами подобные книги не копировались — только переписывались вручную. Гермиона вчитывалась в ровные строки, торопливо, с сокращениями выписывала наиболее интересные места в блокнот и понимала, что ей остро не хватает времени. Но мистер Риддл и без того проявил небывалую щедрость, вместо двух запрошенных ею часов предоставив доступ к раритету на целые сутки. О большем она не смела и просить. Ради фолианта Гермиона даже на работу в министерство не пошла, сообщив Миле, что с ней все в порядке, просто возникли непредвиденные обстоятельства. Мила поворчала пару секунд, но смирилась. А Гермиона засиделась над страницами до самого утра, а утром, почувствовав, как бунтует ее желудок и кружится от голода и усталости голова, выскочила из квартиры купить себе поесть. Расстаться с бесценным фолиантом она была не в силах, так что не выпускала его из рук, читая на ходу. Как уж она заблудилась в насквозь знакомом переулке, где прожила семь лет, девушка не поняла. Она очнулась, осознав себя стоящей на широкой светлой улице с совершенно неизвестными магазинами. Удивительно благополучной, надо заметить, улице. Ее окружали отреставрированные или новые дома, яркие блестящие витрины, из солидного кафе напротив доносились музыка и смех. В пределах видимости ни в одном доме не были заколочены окна, нигде не осыпался кирпич, покрытие мостовой казалось новым, причем было выполнено с применением явно современных технологий, либо неизвестной магии, поскольку раньше девушка нигде не видела чего-то настолько похожего на асфальт, только с вкраплениями «звездных» сияющих точек. Невероятно удобная система освещения. Это была та Британия, которая грезилась Гермионе в мечтах, именно такая, в которой хотелось жить. И все это существовало, как оказалось, по-соседству, пока Гермиона курсировала по узким министерским коридорам и разбирала завалы бумаг в кабинетах. Девушка широко улыбнулась и толкнула дверь магазина, оказавшуюся прямо перед ней. «Молочная лавка Фарли&Крэбб» было написано на вывеске. Смутно знакомая фамилия царапнула ощущением неправильности, но Гермиона была слишком взволнована и голодна. Великолепный ассортимент самой разнообразной молочной продукции потрясал воображение. Стеклянные витрины заполняли сливочные и глазированные сырки, мягкие творожные колбаски, густая сметана, многообразие йогуртов, ряд бутылок с разновидностями самого разного молока: клубничного, шоколадного, апельсинового. — Боже мой! — умилилась Гермиона. — А можно мне вон ту большую ватрушку с творогом и еще вот этот молочный коктейль? В поллитровой бутылке. — Конечно, — приветливо улыбнулась ей немолодая полная женщина. — Вы у нас впервые? Попробуйте еще апельсиновый тоник на основе сыворотки. Простите, милая, но у вас утомленный вид, а тоник оказывает прекрасное действие на организм. Леди Поттер закупает его ящиками, когда ее муж надолго запирается в своей мастерской. — Кто?! — севшим голосом переспросила Гермиона. — Поттер? В мастерской? — Ну да, Гарри Поттер. Он и сам у нас бывает, вон, в прошлом месяце даже сфотографировался с моей внучкой, когда она подрабатывала здесь на каникулах. Гермионе на долю секунды показалось, что она попала в прошлое. То прошлое, когда еще были живы Карлус и Дорея Поттер. Но все вокруг казалось слишком современным, а с колдографии, обнимая за плечи совсем юную волшебницу в фартуке с эмблемой «Фарли&Крэбб», с улыбкой махал повзрослевший и возмужавший Гарри. От неожиданности Гермиона выронила из рук бесценный фолиант. Реальность тут же пошла рябью, ее словно вывернуло наизнанку, и еще через миг Гермиона упала на колени, чувствую во рту привкус желчи. Она сплюнула на грязную землю и поднялась на ноги, узнавая местность. Задворки соседнего дома, ни больше, ни меньше. Тощий книзл с громким мявком метнулся за мусорные баки, от которых ощутимо несло тухлятиной. В двух окнах были выбиты стекла. Бурая крыша с облупившейся черепицей давно нуждалась в ремонте. Какого черта только что произошло? И как, черт побери, ей теперь оправдываться перед Томасом Риддлом за потерю раритета??! Вне себя от ужаса, Гермиона аппарировала в запомнившийся ей сквер в Литтл-Хенгтоне. Благо, хотя бы он не оказался иллюзией! А вот дальше все пошло наперекосяк. Ладно, магглы, которые не видели поместья, но и Гермиона, пробежавшая три мили по проселочной дороге в домашней мантии, так и не смогла туда попасть. Точнее, само поместье лежало перед ней, как на ладони: насквозь маггловский дом постройки прошлого века, окруженный запущенным садом, за которым ухаживал одноногий старик. Должно быть, он принял ее за сумасшедшую, глядя, как растрепанная девушка в странной одежде бьется в запертую на проржавевший замок парадную дверь, а может, просто пожалел, так как угостил простой водой из бутылки и ответил на заполошные вопросы. Нет, ни о каких наследниках Риддлов он не слышал. А старые хозяева похоронены на местном кладбище, он иногда ходит навещать могилы. Только он, больше никто. Усадьба разрушается уже много лет, никто не делал в ней ремонтов, даже не начинал. Но она не единственная, кто ошибся. Должно быть, неподалеку есть еще какое-то поместье с хозяином с похожей фамилией, потому как она уже не первая девица, пытающаяся найти некоего красивого господина. Или господин умело дурит поклонницам головы, потому что он даже не представляет, где поблизости есть еще один белый барский дом такой постройки. Выпив воды и немного отдышавшись, Гермиона сообразила, что попала к усадьбе Риддлов с маггловской стороны. Там, где нет и не может быть проходов. Ее родители тоже когда-то надеялись увидеть Хогвардс, но, приехав в Шотландию, обнаружили только развалины. Вот только как добраться сюда из магической Британии, она не представляла. Да и что говорить Риддлу — тоже. Гермиона вернулась домой после обеда, вся в расстроенных чувствах, и обнаружила на подоконнике нахохленную сову. Та сердито ущипнула ее за палец, но все же позволила отвязать письмо, подписанное знакомым по ремаркам из черновика договора острым почерком. Томас Риддл сурово пенял ей на нарушение договоренности. Фолиант он получил совиной почтой от неизвестного адресата, и теперь, судя по тому, что Гермиона прочла между строк, считал молодого министра в юбке взбалмошной сумасбродной безответственной девицей. От накатившего облегчения Гермиона села прямо на пол и бурно разрыдалась. По крайней мере, ее не посчитали воровкой. И книга цела. А остальное она как-нибудь объяснит и ему, и себе… когда разберется в том, что произошло. Два дня спустя гоблины прислали договор, подписанный Риддлом. В сопровождающем договор письме говорилось о том, что в новых встречах нет необходимости, мистер Риддл готов приступить к обязанностям с первого сентября, а все дальнейшие переговоры будет вести исключительно через поверенного. Гермиона скрипнула зубами от унижения и с новыми силами принялась расследовать те странности, которые из мелких жалящих снежинок превращались в огромный снежный ком. *** — Это была другая Магическая Британия, — поразил ее своим выводом Юджин Криви. — Скажу больше, с ней сотрудничают почти все страны Европейского содружества. Стоял конец сентября. Гермиона спала по пять часов в сутки и пользовалась чарами гламура безостановочно. По-другому скрыть изнуренный вид и темные круги вокруг глаз не получалось. — Звучит, как бред, — сказала она. — Что значит «Другая Британия»? Это невозможно! Юджин и Мила понимающе переглянулись. — Хватит вести себя так, будто я превратилась в магглу с палочкой! — вспылила Гермиона. — Просто объясните! — Вы же не отрицаете, что Великобритания мира магглов и Магическая Британия могут существовать одновременно, — мягко пояснила Мила. — А тут еще одна страна. Официально пока не признанная, но существующая довольно давно. К сожалению, попасть в нее не представляется возможным. Мы просто не видим проходов, как магглы не видят наших, а завербованных нами агентов из других стран завернула их система безопасности. Судя по полученным отчетам, там все очень серьезно. Информацию пришлось собирать через побывавших в стране случайных людей и зарубежную прессу. — Вообще-то у них есть собственные издания. Детектив, которого я нанял в Париже, достал для меня несколько номеров их «Пророка», но вместо статей я увидел только разбегающиеся буквы, — вставил Юджин. — Дело было во Франции, я подозвал обслуживающего столик официанта, притворился, что не знаю языка, и попросил прочитать, что написано в заметке. У него не возникло с этим никаких проблем. По всей видимости, издания той Британии зачарованы только от нашей магии. Весь остальной мир читает английскую прессу совершенно свободно. Тогда я попытался вынести газету в мир магглов. Она рассыпалась у меня в руках. Сложные, но вполне действенные чары. — Довольно. Что вы принесли? — перебила Гермиона. Юджин положил на стол папку с подшивками. На первой странице Гермиона увидела вырезку из популярной во Франции радикальной «Парижанки», статью из выпускаемого правительством «Буржуа», острый готический шрифт некоего «Вестника зельевара». По-французски она читала довольно бегло. В каждой статье упоминались события, которые к их Британии не имели никакого отношения. Образование нового поселения в лесной колонии оборотней. Открытие научного центра мирового значения. Победа в международных соревнованиях между кентаврами. Мистер Забини презентует новое косметическое зелье. Мисс Панси Паркинсон на гастролях выступит в концертном зале «Вива-Олимпия». Кажется, Панси действительно неплохо пела. — Сколько уже времени это происходит? Сколько существует эта… другая Британия? — Лет десять, не меньше, — сказал Юджин. — Пятый лист, Германия, светская хроника. Немецкий Гермиона знала хуже, но даже ее знаний хватило, чтобы понять, о чем говорилось в статье. «Внучка Лорда-канцлера Магической Германии, миссис Астория Малфой с супругом Драко давали прием в Бальном зале Малфой-мэнора по случаю десятилетней годовщины свадьбы… платье миссис Малфой… самая романтическая пара десятилетия, согласно опросу крупнейшего европейского издания «Гримм»… напоминаем, что Драко сделал своей юной возлюбленной предложение в лучшем ресторане Лондона, встав на одно колено и подарив собственноручно изготовленное в ювелирных мастерских отца помолвочное кольцо…» В следующую строку Гермиона вглядывалась до тех пор, пока у нее не заслезились глаза. Или это так прорывались непрошенные эмоции? «На приеме присутствовали следующие знаменитости: синьор Забини с третьей супругой, лорд и леди Поттер, лорд и леди Лонгботтом, руководитель департамента безопасности временного правительства Антонин Долохов…» — Временного правительства? — скрипнув зубами, повторила вслух Гермиона. — Мила, ты, кажется, сказала фразу: «официально пока не признанная»? Принеси свод международных законов в последней редакции! — Я и так вам скажу, — уловила мысль Гермионы Мила. — После феодальных распрей шестнадцатого века, когда признать свои земли отдельным государством мечтал всякий благородный синьор, Международная конфедерация магов ввела строгий регламент на подобные случаи. Для получения статуса полноценного и равного в правах Магического Государства требуется наличие правительства и государственной системы… — Уверена, с этим у них проблем нет! — Поддержание необходимых барьеров… — И с этим тоже. — Территория не меньше определенной площади. — И…? — Тут они превосходят нас в десятки раз, — вздохнул Юджин. — Нанятые мной детективы пытаются создать максимально правдоподобную карту той Британии, но уже сейчас понятно, что даже по внешним границам она едва ли не больше Великобритании маггловской. И это не считая скрытых в мэнорах подпространственных карманов. У нас же осталась магическая часть Лондона, Хогсмид, Черное озеро, полоса Запретного леса максимум в десяток акров, Оттери-Сент-Кэчпоул, Годрикова впадина и на этом, пожалуй, все. Тут уж скорее мы вот-вот перестанем соответствовать необходимым нормативам. — Неужели все настолько плохо? — поразилась Гермиона. — Но как это могло произойти?! — Постепенно, полагаю. В министерстве нет Земельного отдела, большая часть территорий находилась в частной собственности волшебников. Можно сделать запрос гоблинам, у них должна была остаться статистика. Конечно, придется заплатить, но… Договорить Юджин не успел. Перед Гермионой материализовался патронус в виде кошки и голосом Минервы Макгонагал сообщил, что в Хогвардсе произошел беспрецедентный случай, который требует личного присутствия госпожи министра. — Извините, мне надо отлучиться. Мы продолжим чуть позже, — прикрепляя к руке ножны с палочкой, сказала Гермиона. Сейчас она была рада любой передышке. Новости о существовании другой Британии, живом Поттере и предательстве Лонгботтома (а иначе назвать поведение Невилла Гермиона не могла) нанесли по ее самообладанию сокрушительный удар. Она вихрем промчалась до министерского камина, отдышалась, пригладила волосы и переместилась прямо в кабинет директора. Минерва Макгонагал с надменно поджатыми губами и идеально прямой спиной восседала на троне Дамблдора на возвышении за столом. В углу кабинета, в обитом парчой старом кресле обнаружился мистер Риддл, невозмутимо подпиливающий ногти. При виде Гермионы он поднял голову, прохладно поздоровался и вернулся к прерванному занятию. — Добрый день, профессор Макгонагал, мистер Риддл, — кивнула им Гермиона и повертела головой в попытках найти место, куда можно было бы присесть. На маленький неудобный стул перед директорским столом, словно предназначенный для того, чтобы ученики чувствовали себя еще более ничтожными и виноватыми, опускаться не хотелось. Сбоку, в зоне отдыха, где Дамблдор устраивал чаепития и проводил совещания, стояло несколько кресел, но оттуда ей не было бы видно Риддла. В итоге Гермиона решила вообще не садиться с независимым видом облокотилась о каминную полку. Судя по отсутствию суматохи и источаемыми Макгонагал флюидами возмущения, ее отвлекли из-за какого-то пустяка. — Давайте перейдем прямо к делу, — предложила Гермиона, чувствуя, что пауза грозит затянуться. — У меня много других важных занятий. Что случилось? — Герми… Гм! Госпожа министр, случилось то, что ваш протеже выходит за все мыслимые рамки! — почти выплюнула Макгонагал. — Назначенные им наказания недопустимы, поскольку угрожают благополучию учеников! — Конкретнее, пожалуйста, — потребовала Гермиона. — Разрешите, я оглашу факты? — подал голос Риддл, причем его мягкий баритон, интонациями неуловимо напомнивший девушке голос Снейпа, когда тот собирался устроить кому-то крупную выволочку, разительно контрастировал со скрипучим карканьем Макгонагал. — Будьте так любезны, — сухо предложила Гермиона. Он убрал пилку. — Вчера после ужина двое магглорожденных третьекурсников с Гриффиндора подкараулили в пустом коридоре учащуюся первого курса Слизерина Элизу Браун и принялись всячески ее оскорблять. Насколько я помню, самым приличным из сказанного было «поганая чистокровка». Судя по поведению этих юных деятелей, их целью было унизить девочку и заставить ее умолять их, стоя на коленях. Но поскольку мисс Браун не ударилась в слезы и не согласилась на оскорбляющие ее достоинство предложения, они оглушили ее, связали и оттащили в неработающий туалет на третьем этаже. Тот самый, откуда ведет проход в Tайную комнату. И где до сих пор не заделана дыра в полу. Там эти два великовозрастных мерзавца умудрились протолкнуть ребенка вниз с пожеланиями прекрасно провести время в обществе василисков и наследников Слизерина, после чего спокойно отправились в спальню и благополучно заснули в собственных кроватях. Отсутствие мисс Браун было обнаружено старостой Слизерина перед самым отбоем. Еще несколько часов заняли поиски девочки силами декана Слизерина и трех старшекурсников, поскольку поставленная в известность госпожа директор, — тут Томас Риддл бросил на Макгонагал весьма выразительный взгляд, — оказалась сторонницей политики невмешательства. — Я была уверена, что она просто нарушает дисциплину, гуляя по замку после отбоя. Первокурсники то и дело так делают! — вспыхнула Макгонагал. — Девочку нашли после полуночи, обратившись ко мне. Я применил одно из редких и магически затратных поисковых заклинаний. За это время ребенок окончательно заледенел, не говоря уже о психологической травме. Мисс Браун была в ужасе, оказавшись в холоде и в темноте, и сорвала голос, пока звала на помощь. Хочу обратить ваше внимание, что доблестные гриффиндорцы выбрали соперника себе по силам — мисс Браун самая младшая из учеников, одиннадцать лет ей исполнилось тридцатого августа. И самая миниатюрная, в ней всего сто шестнадцать сантиметров роста. Директор Макгонагал не хотела предавать гласности происходящее и предлагала отправить Элизу в больничное крыло Хогвардса, но я настоял на визите в Мунго. Совершенно справедливо настоял. У мисс Браун, помимо прочего, диагностировали серьезное магическое истощение, — Риддл немного помолчал и продолжил: — В связи с вышеизложенным, я лично назначил виновным наказание, соответствующее их проступку. — Он велел Филчу спустить их в тайную комнату! — гневно воскликнула Макгонагал. — Днем. На три часа. И они были вдвоем. — Мистер Андерсон от страха не сумел сдержать мочеиспускание! — Тринадцатилетний лоб ростом в сто шестьдесят сантиметров обоссался от ужаса. А о чем он думал, когда засовывал в люк крохотную слизеринку?! — Но мы-то с вами взрослые люди! Ваши антигуманные действия могли привести к ужасным последствиям! Хорошо, что я вовремя об этом узнала и отменила наказание! — Да, к сожалению, эти двое провели в подземелье всего сорок минут. Директор Макгонагал предлагала пожурить шалунов, лишить их баллов и отправить почистить кубки в зале Славы. По ее мнению, это стало бы адекватным ответом на акт жестокости. Гермиона с шумом втянула в себя воздух. Она не думала, что все зашло настолько далеко. Она надеялась, что Томас станет правой рукой Минервы, а не разругается с ней в пух и прах в первый же месяц. Макгонагал была ее учителем и примером для подражания многие годы. С другой стороны, терять такого союзника, как Риддл, ей не хотелось. Здесь и сейчас, по сути, от нее требовали выбрать сторону, но она не могла себе этого позволить. Трагедия девочки была здесь не при чем — столкнувшиеся в противоборстве силы, объявив открытую войну, будут находить поводы для конфликтов снова и снова. К тому же, Макгонагал косилась на Риддла, как на некую мерзость, наверняка невольно проводя ассоциации с другим Томом Риддлом, который учился здесь много лет назад. Ей требовалось найти уместный в данной ситуации компромисс. — Мистер Риддл, — решилась, наконец, Гермиона. — Впредь прошу вас применять к ученикам более традиционные, одобренные уставом Хогвардса наказания. На лице Макгонагал засияло выражение откровенного торжества. — Профессор Макгонагал, в свою очередь от Вас я требую ужесточить дисциплину, особое внимание обратив на учеников Гриффиндора. Подобные случаи берите под личный контроль. Гонения студентов из-за их происхождения недопустимы. Для магглорожденных необходимо организовать факультатив. — Да-да, конечно, — отмахнулась Макгонагал, заулыбавшись. — Спасибо, Гермиона. Я была уверена, что ты правильно меня поймешь! — Позвольте откланяться, госпожа министр. Я приму к сведению ваши рекомендации. Риддл отвесил ей преувеличенно издевательский поклон и направился к дверям, а у Гермионы возникло ощущение, что только что она совершила непоправимую ошибку. *** Юджин выяснил, что заявка от второй Магической Британии была подана на рассмотрение еще в начале лета. Сколько времени потребуется Международной конфедерации магов на принятие решения, никто не знал. — Самый длинный срок рассмотрения заявки — семьдесят два года. Шестнадцатый век. Судились два мелких феодальных княжества, и каждое претендовало на статус Государства, а часть территорий, как в нашем случае, накладывались одна на другую. Юждин нервно ходил по кабинету. — Самый короткий — шесть месяцев. Признание Магической Конфедерации соединенных штатов в 1860 году. Хотя магглы тогда разгромили войска южан, в магическом мире шесть отделившихся южных штатов получили независимость. Но! — он поднял палец вверх, — Это был исключительный случай. В семнадцатом веке европейцы горячо приветствовали политику превосходства белой расы, в Магической Конфедерации штатов, насколько мне известно, до сих пор процветает притеснение цветных. — Как часто заявки получают одобрение? — разволновалась Гермиона. — Начнем с того, что слово «часто» здесь вообще не применимо. Сложно подсчитать, сколько раз возникали подобные прецеденты. Когда гугеноты попытались перетянуть одеяло на себя, а им отказали, случилась Варфоломеевская ночь. Католики не простили дерзости. Это, пожалуй, была самая известная из попыток перерегистрации магического государства. — Нам остро не хватает информации, — вздохнула Мила. — Наиболее вероятная кандидатура в Министры Магии другой Британии — Люциус Малфой. Но в последние месяцы его то и дело видят в разных городах Европы, так что заниматься вопросами легализации страны ему явно некогда. — До меня дошли слухи, что в понедельник в Международной конфедерации магов собирается какой-то саммит, но вряд ли он затронет наш вопрос. Не так скоро. Мне кажется, нам всем стоит как следует отдохнуть, — добавил Юджин. Гермиона вздохнула. Юджин был прав. Пятница, вечер, девять часов, а все они еще торчат на работе. И если у нее не было ни семьи, ни бойфренда, то и у Юджина, и у Милы имелась личная жизнь. — Хорошо. Все свободны до понедельника, — решила она. — В случае форс-мажора связь держим, как всегда, через зеркала. — Босс, вам бы тоже расслабиться, — сочувственно протянула Мила. — Может, билет в маггловский театр купить? Или в мюзик-холл? — Предпочитаю отоспаться, а там видно будет, — вымученно улыбнулась Гермиона. Аппарировав к дому, она зачем-то завернула в соседний двор. Знакомый рыжий книззл, еще более тощий и облезлый, чем раньше, все так же отирался у мусорных баков. — Бедняга, — вздохнула Гермиона и тихонько позвала: — Кис-кис-кис… Пойдешь жить ко мне? Я тебе дома молока налью. Мы не будем так одиноки. Книззл попятился, задрал хвост и неторопливо продефилировал к подвальному окошку. Она постояла еще немного, притопывая ногой и в который раз пытаясь понять, как же у нее получилось попасть на ту прекрасную улицу с молочным магазином, потом развернулась восвояси и побрела в свою захламленную квартиру. Сны этой ночью Гермионе снились какие-то странные. Она куда-то бежала, кого-то спасала, но вечно опаздывала. Тревожные сны. Забылась девушка лишь под утро, проснулась в итоге ближе к полудню, выпила чашку крепкого растворимого кофе из маггловского магазина, отправила патронуса Перси Уизли и решительно аппарировала к министерству. Хотя они с Перси и не были друзьями, как начальник Отдела Тайн он обязан был ответить на ряд ее вопросов. На посту дежурного дремал какой-то совсем древний с виду дед. — Добрый день! — громко поздоровалась Гермиона. Тот вздрогнул, потряс головой и осоловело захлопал глазами: — А-аа, госпожа министр! Добрый-добрый. Кому добрый, а кому и не очень. Сейчас их вообще стало мало, добрых-то дней. Старческое ворчание не нашло отклика в ее душе, слишком уж оно было похоже на правду. — Мистер Уизли уже прибыл? Тот, который младший. Начальник Отдела Тайн. Старик вдруг неприятно, квохчаще рассмеялся. — Хе-хе-хе… Начальник! Ой, дочка, насмешила! Да кто бы предателя крови пустил в Отдел Тайн хоть на порог?! Кончился этот отдел за много лет до того, как туда пришел этот рыжий. — Ой! — послышалось сбоку. — Госпожа министр! Здрасссьте. А что это вы тут? К посту стремительно бежал парнишка в аврорской мантии и, пытаясь делать это незаметно, махал на старика рукой. О том, что такое субординация, он явно не имел ни малейшего представления. А судя по его виду — в лучшем случае в прошлом году СОВ сдал. — Я тут по работе. А вы? — А я это… — засмущался аврор. — Вот, на пять минут отлучился, поесть купить. Попросил техника Джобса меня подменить. — Техник Джобс?! — удивленно вздернула брови Гермиона. — Это тоже наш сотрудник, из Отдела тайн. Точнее, консультант. Точнее, консультирует в частном порядке. Почти сотрудник. Старик с видимым удовольствием наблюдал за смущением юнца. — Мистер Джобс? — повернулась к нему Гермиона. — Раз уж Перси еще нет, может быть, Вы меня проводите? В ваш отдел. — Да я только с удовольствием, — чему-то обрадовался старик. — Хочу поглядеть на их физиономии. Вы только построже с этими обормотами, ладно? Гермиона кивнула и обернулась к аврору: — А с вас за отсутствие на рабочем месте — объяснительная. Отдадите своему начальству. Я проверю! Тот сник. Старик же прыгающей походкой повел Гермиону к лифту. Лицо у него то и дело расплывалось в улыбке, как у ребенка, которому пообещали цирковое представление. Гермиона уже тогда заподозрила подвох. А, когда оказалась в так называемом «Отделе тайн», окончательно убедилась, что ее пытаются водить за нос. — Что значит, это «все помещения»? А где зал с пророчествами? Где комната с Аркой смерти? Где, наконец, хранилище редких артефактов?! Нет, не надо мне показывать этот новодел! Я здесь была и видела настоящие ценности. Одних маховиков времени хранилось не меньше десятка! Так куда все подевалось? Заместитель Перси краснел, бледнел и блеял нечто невразумительное. Явившийся через четверть часа Перси со сбитым на бок галстуком тоже пытался оправдаться тем, что принял отдел уже в таком состоянии. — Ничего не желаю знать! — бушевала Гермиона. — Вон за той стеной был еще коридор. И три уровня вели вниз. Три, а не один! Уизли, ты же вечно строил из себя важную шишку и намекал на причастность к величайшим секретам, так где они все?! Вот этот маггловский мобиль? Жевательная резинка «бубль-гум»? Ты что, издеваешься, или у вас с Артуром это семейное — собирать по помойкам сломанный не-волшебный хлам?! Немедленно предоставить мне отчет о проделанной деятельности! О второй Магической Британии Перси, разумеется, ничего не знал. Гермиона вышла на улицу, добрела до единственного приличного на Косой аллее кафе и буквально упала на диванчик за чуть скошенным столиком. У нее уже не осталось никаких сил, ни физических, ни моральных. Прав, тысячу раз был прав Джастин Финч-Флетчли, ей вообще не стоило впрягаться в этот воз. Заказав полноценный обед и кусок торта на десерт, Гермиона достала из сумочки блокнот и в ожидании заказа начала чертить схемы. Выходила полная ерунда. С какой стороны не посмотри — они оказывались в проигрыше. И она лично, и ее команда, и вся существующая ныне Магическая Британия. Патронус Макгонагал материализовался, когда Гермиона заканчивала есть суп. — Это полная катастрофа, — сказал он слабым голосом. — Я не знаю, что делать. Гермиона даже разозлилась. Ну сколько уже можно?! Наверняка опять поцапалась с Риддлом! И что это за формулировка проблемы? Министру Магии что же, больше заняться нечем, кроме как указывать, что делать профессору трансфигурации? — Присылайте сову, дома буду через час, — отправила она ответного патронуса. Но душа была неспокойна. Девушка поковыряла картофельный салат, без аппетита съела лимонный торт, залпом выпила чай и попыталась аппарировать к воротам Хогвардса. Почему-то аппарация не удалась. Она повторила попытку и оказалась выкинута на границу Хогсмида, к Визжащей хижине. Метрах в двадцати от нее толпилась большая группа детей в школьных мантиях. И дальше по улице еще одна. Среди них мелькали мантии педагогов. Гермиона нашла взглядом острую шляпу Макгонагал и поспешила к ней. — Добрый день, профессор. В чем опять дело? — Ох, Гермиона! — суровая Макгонагал, казалось, готова разрыдаться. — Я не понимаю, что происходит! Гермиона подумала, что она такая не одна. Непонятности окружали всех и повсюду. Тут к ним подбежал очень злой Филиус Флитвик. Пояс на нем был перекошен, волосы с легкой сединой растрепались, на лице отчетливо проявились морщины. Гермиoна впервые осознала, что маленькому профессору уже немало лет. Раньше ей всегда казалось, что Флитвик вечен, с годами он ничуть не менялся, но вот сегодня выглядел откровенно постаревшим. — Ну все, приехали! — оскаливаясь так, что сходство с гоблинами стало еще заметнее, почти прорычал он. — Просрали Хогвардс. А я вам говорил! Не стоило дразнить змей! Он обвиняюще ткнул пальцем в Минерву. Та надменно выпрямилась. — Филиус, что вы себе позволяете? Мистер Риддл явно выдавал себя за того, кем не являлся, и это феноменальное сходство вовсе не объясняет его поступков! — Это не сходство! Это он и есть! Растерянные, дезориентированные дети пытались скучковаться вокруг старших, прислушивались к разговору, кто-то откровенно хлюпал носом. — Что. Случилось? — раздельно вопросила Гермиона. — Хогвардс пропал! — громко крикнул кто-то из детей. — Мистер Риддл, — отвечая на ее вопрос, прошипела Макгонагал, — отменил все наказания и дал абсолютно всем ученикам, включая первокурсников, разрешение на посещение деревни. Большинство педагогов направились их сопровождать. Ирме ваш Риддл подписал отгул, Филиуса отправил в банк с чеком, Помону услал во Францию за какими-то редкими саженцами, Филчу и Синистре предложил исполнить мелкие поручения вне школы. В замке осталось несколько учеников со Слизерина и Рэйвенкло и змеиный декан, который преподает ЗОТИ. Мы все ушли, и не можем вернуться. Замка нет. — Как нет? — Просто нет, — пояснил Флитвик. — Схлопнулся вместе со всей территорией, остатками леса и озером. На маггловской стороне ничего не изменилось, а у нас ничего больше нет. Так что я увольняюсь, госпожа министр. Давно пора было! — Филиус, подождите! — растерялась Гермиона. — Я думаю, что знаю, что происходит. Я постараюсь все вернуть. — Девочка, — Флитвик посмотрел на нее с такой жалостью, что Гермионе стало не по себе. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Такие вещи необратимы. Их творит сама Магия! — Филиус утверждает, что Томас Риддл на самом деле Тот-Кого-Нельзя-Называть, — плаксиво пожаловалась Макгонагал. — У меня в спальне сундук с вещами остался. И фамильяр, — всхлипнула какая-то девочка. — Что с ними теперь будет? *** В понедельник на внеочередном саммите Международная конфедерация магов приняла решение о лишении политико-территориальной суверенной организации, именуемой Магической Британией, статуса государства, разжаловании ее правительства и запрете на судебную деятельность для британского Визенгамота. Магической Британией отныне считалась другая страна с обозначенной территорией и собственным правительством во главе с Министром Магии Маркусом Флинтом. Гермиона узнала об этом из прессы, которую принесла бледная до синевы Мила Коллинз. — Мы проиграли, — глухо сказала Мила. — Это конец. — Можно их решение как-то опротестовать? — сглотнула Гермиона. — Быть Министром Магии никем не признанной державы довольно убого. И — Маркус Флинт? Серьезно? — Учитывая, что от державы ничего не осталось, править Вам нечем, — Гермиона впервые видела Юджина небритым. — Даже Хогвардс отошел на ту сторону. Он поднялся и, не прощаясь, вышел, тихо прикрыв за собой дверь. — Принести вам успокоительного чаю? — предложила Мила. — Пожалуй, да, — согласилась Гермиона и потянулась к стопке газет. «Пророк», «Ведьмополис», «Ночной оборотень». Теперь она могла читать абсолютно все. Ксенофилус Лавгуд переименовал свое издание в «Нарглию». Судя по тиражу, газета пользовалась популярностью. «Ночной оборотень» издавался в колонии номер три и ориентировался на магических разумных. В новой Британии существами их не называли, хотя, с точки зрения Гермионы, некую колонию всегда можно было превратить в гетто. Не в силах смотреть на довольную физиономию Флинта, который лыбился с передовицы во все тридцать два крепких зуба, Гермиона перелистнула страницу «Пророка». И передернулась. «… признанный наследник Салазара Слизерина, Мастер рун, темных искусств и некромантии, Лорд Томас Марволо Риддл оказал Магической Британии честь, согласившись занять должность директора школы чародейства и волшебства Хогвардс…» Она вцепилась пальцами в волосы и простонала. Некромант и единороги!!! Разве такое возможно?! Разве могло зло победить добро? За что тогда они сражались?! Где благо, обещанное Дамблдором? Да и был ли вообще злой волшебник Волдеморт? Или она, как и прочие, видела чудовище вместо заколдованного приютского мальчика, оказавшегося принцем? На третьей странице было опубликовано интервью. « — Я верю в здравомыслие мисс Грейнджер, — с тонкой улыбкой заявил лорд Риддл. — Безусловно, магически отсталое население — это обуза для любого государства. Но, приложив усилие, мисс Грейнджер вполне способна в течение года провести ряд реконструкций и выполнить условия для признания этих земель Колонией номер шесть…» — Что?! — впадая в ярость, взревела Гермиона, отшвыривая газету в сторону и наливаясь праведным гневом: — Магически отсталое население?! Колония номер шесть??? Ах, он поганый чистокровка! *** Голубые волны набегали на белый песок. По кромке воды в легком сарафане босиком брела Саиф Поттер, урожденная Блэк. Двенадцать лет назад ее отец, ныне главный некромант страны, лорд Регулус Блэк, сумел исправить то, что казалось неисправимым. Вернуть Гарри Поттера и Тома Риддла. Тони Долохов вразумил и организовал группу тех, кто когда-то считался пожирателями смерти, Августус Руквуд сделал возможным перенос земель на новый магический уровень, Люциус Малфой помог отстроить разрушенные дома и разоренные мэноры. Это было время сеять. Теперь пришло время пожинать. Прыгало по пляжу поколение детей, которое пойдет в Хогвардс без предрассудков и опасений. Делили на двоих последнюю бутылку пива прежде заклятые враги Гарри Поттер и Драко Малфой. Качал на качелях удочеренную Риддлом подрастающую Беллу Блэк Невилл Лонгботтом. Тони Долохов сидел на лужайке в окружении малышни и учил их плести из самых обыкновенных маггловских одуванчиков артефактные венки. Пикник по случаю легализации новой Магической Британии удался. — Как думаешь, — спросил Том у Барти, — Грейнджер сумеет воспользоваться шансом? — Поттер вроде говорил, что она умная и в состоянии делать правильные выводы при наличии вводных данных, — Барти почесал карандашом за ухом. — Но кто ее знает? От Драко я другое слышал, всякие там истории про «Гавнэ» и варку оборотного, потому что Грейнджер решила, что Малфой — наследник Слизерина. — Пфффф! — только и фыркнул Том. — Ну и ладно. Они помолчали. Барти подставил лицо солнечным лучам, наслаждаясь погодой, а Том о чем-то сосредоточенно думал. — Слушай, — спросил он внезапно: — А может, нам еще и Азкабан прихватить? Ну вот что это за государство без тюрьмы? Будем возить туда разных скользких типов на экскурсии, глядишь, и уровень преступности снизится. Хотя он и так ниже некуда. — Да ну его, — возмутился Барти. — Был я там. Мрачное место. Мне не понравилось. — Именно! — обрадовался Том. — Если уж ты заметил, как там жутко… — Я же сказал, — заупрямился Барти, — что мне Азкабан не понравился. А я, между прочим, рыбачу в тех местах. — Так ты покажи, с какой стороны ты рыбачишь, и мы ту стену замка лютиками изрисуем. Воспитательный эффект, конечно, пропадет, зато будет эффект неожиданности, когда туристы внутрь попадут. Ну и дементоров можно в розовые балахоны одеть. С сиреневыми звездами и золотыми колпаками. Пусть по тюрьме летают Альбусы Дамблдоры и целуют особо непослушных. Демонстрируют всепобеждающую силу любви, так сказать. Что скажешь?КОНЕЦ