у нас никогда не было шанса, да?

порча жаждет крови и убийств, заливаясь смехом, и срываясь на хрип шепчет, невероятно громко "убей, уничтожь все" накахара не слышит ничего кроме этого, не видит ни где он, ни что творит в глазах абсолютная пустота, а в мыслях лишь ненависть ко всему живому чуя не может сопротивляться этому безумию, и нет сейчас привычного и родного голоса, который должен был его спасти, в котором он так черт возьми нуждался единственное что он понимает ясно и на сто процентов - долго он так не протянет порча так сильно желает смертей и разрушения, что в конечном итоге убивает и себя тоже выжимает последние силы, желая большего, гораздо большего со стороны картина выглядит не менее жутко, чем для самого чуи слышен непрерывный, истерический смех и взрывы, неясные и громкие людские крики хрупкая фигура мечется в воздухе, пока рядом с ней снова и снова звучат удары и грохот, взрывы, откидывающие его самого и все, что находится рядом враг давно побеждён, но порча, черт возьми и не думает останавливаться но накахара чувствует, что скоро все закончится. раз и навсегда. одна ошибка, стоящая жизни десятков людей и его собственной выбора не было. или это отговорка? поднимаясь еще выше в воздух, стремясь сделать последний, решающий удар, тело внезапно застывает накахара видит все это на секунду, прежде чем с огромной высоты упадёт на асфальт, которого по сути уже нет никого и ничего живого, на месте, отдалённо напоминающем улицу с подбородка стекает кровь, а руки предательски дрожат взгляд уже не таких ясных, голубых глаз, затуманивается слышен глухой удар рыжие кудри разбросаны, с трудом можно узнать в этой фигуре на земле чую накахару никуда не смотрящий взгляд направлен на небо, на удивление спокойное для такой ужасной ночи. нет ни одной тучи, и лишь белая луна как то грустно раскидывает свои лучи на бледное, в кровавых пятнах лицо.                                           *** дазай сидел на кровати, свесив босые ноги и угрюмо глядел на настенные часы, которые показывали, что спать осталось совсем не много дазаю было на них плевать, ведь он давно не спал сны - вещь очень больная. хуже чем кошмары, были только сны-воспоминания связанные с одним человеком. а они мучали его каждую ночь. гораздо легче было просто забыть, не винить себя в том, в чем ты по сути не виноват но возможно ли это? задавая раз за разом себе этот вопрос, осаму вновь отвечал чётко и ясно - нет.  ужасное, душераздирающее чувство. дазай горько усмехнулся. образ рыжеволосого вечно стоит в голове, возможно как то осуждающе глядя по ночам из зеркала. осаму видел его везде, он стал своеобразной навязчивой мыслью. в горячих от солнца, нагретых донельзя окнах, как будто отражался чуя, его смех преследовал осаму всюду, похожий на звон хрустальных бокалов, а зимой снежинки, нежно падающие на лицо, напоминали чертовски холодные касания накахары. всегда резко выводило из собственных мыслей осознание. ужасно тошнотворное чувство, заставляющее его задыхаться, чувствовать, что он мог все исправить, просто находясь рядом, не предавая, не бросая. дазай снова смотрит на часы 3:47 дазай снова смотрит в окно, с удивлением замечая на буквально секунду в отражении на стене тень он закрывает глаза. он больше ничего не хочет видеть. *** он часто приходит на могилу чуи. сидя там часами, просто смотря на небо, с удивлением подмечая, что оттенок глаз у накахары был именно таким, дазай думает обо всем ,каждый чёртов раз задыхаясь, читая это имя. - у нас никогда не было шанса, да?