Дождь поймет

Солнце разрезало рассветом небо и сжигало капли росы в траве, пока первые лучи рыжего утра растворялись в темной, давно остывшей жидкости кофе. А для Исиды солнце – звезда. Не что-то теплое, яркое и греющее, а просто солнце. Исида никогда не умел глубоко переживать свои чувства и мечтами создавать воздушные замки. Ему совсем не нужно улыбаться, чтобы поднять себе настроение. Всего-то просидеть на пустой кухне, пропитанной синими иглами неба и ароматом кофе. И пусть кофе давно остыл, а солнце – все та же «просто звезда» Исида готов жить. Всего-то тенями по улицам и блеском очков, но готов. Небрежно закинуть рюкзак за спину, поморщиться от ослепляющего солнца и медленно, но рвано двигаться по холодной улице. И только в голову жжет обволакивающими лучами. Логика присущая Исиде моментально исчезает оставляя легкость в сочетании с саднящей болью. И почему он не ощущает себя? Только он знает ответ. А еще он знает, что рыжие волосы совершенно не сочетаются с серебристо-серыми глазами. Знает, что мягкий безобидный характер скрывает внутреннюю силу. Знает, что Она знает – ей никогда не допрыгнуть до него, этого идиота-шинигами. Она знает, что не такая наивная дурочка, какой кажется людям. Знает, что пережила многое, а размер груди – четвертый. Не маленькая девочка. Все понимает. Исида понимает тоже. Понимает, и это непривычно, разъедающее, невыносимо. Зажать уши и молча наблюдать, как Иноуэ бросает на него обеспокоенный, осознанный, но все же почти безразличный взгляд. И это «почти» заставляет не зная и не понимая себя, существовать в лучах рыжего утра. А Орихиме просто не догадывается, что есть тот, кто хотел бы каждое утро наблюдать, как рассвет бросает неуверенные тени на ее длинные темно-рыжие волосы. Иногда же ей кажется, что лучше Исиды быть не может. Она восхищается им и это не так просто. Он - что то неизведанное. Ее пугает, что не может чувствовать его, как того парнишку с дерзким взглядом карих глаз. Иногда Орихиме уверена, что идеальней отливающих металлом иссиня-черных волос и небрежно-завязанного галстука на чуть примятой белой рубашке не существует. Но Исида не узнает этого. Они не догадаются друг о друге. Но когда небо умирает, выжимая из себя последние, согретые солнцем капли дождя, Исида будет еще ярче, чем обычно помнить рыжую смешную девушку, до хруста в стеклах сжимая старые очки и резать в обрывки недосказанных фраз руки. А миндалевидные глаза только за очками имеют поверхностный и угрюмый блеск. Но без них, синяя поволока смягчает идеально-точеные черты и делает лицо чуть мечтательным. Орихиме замечает это. Быстрыми плавными движениями подходит, легкой болью прикасается к длинным пальцам руки. Вынимает осколки очков и бережно кладет их на траву. Подол длинной юбки медленно намокает под мелким дождем, но Орихиме не до этого. Бледно-золотистый свет быстро залечивает окровавленную рану, а разорванная в клочья непроницаемость Исиды меняется удивлением. Орихиме улыбается привычно прищурив глаза, а звонкий женский голос сливается с шумом дождя: — Ты давно здесь, Исида-кун? — Дольше, чем ты думала – слова уничтожаются раскатом грома, но Орихиме отчетливо их слышит. Она не маленькая. Она все понимает… Дождь усиливается мелкими каплями омывая стеклянные осколки на траве. И только он видит идущих рядом парня и девушку. Галстук Исиды нелепо болтается, а мокрая юбка Орихиме прилипает к ногам, что создает невесомое легкое сочетание сопровождающееся почти заботливой фразой: — Исида-кун…а пошли ко мне. Я угощу тебя бутербродами по собственному рецепту! – азартно вскрикивает. — Я знал ,что ты спросишь… — шепотом, в дождь отвечает Исида и дождь как всегда все понимает.