Ответ

Что-то тревожило Какеру. Не только неумение Сакаки вовремя заткнуться или его собственная несдержанность. Даже близнецы удивленно переглянулись за ужином, когда Какеру не ответил на их подколки. А если уж Джоджи и Джота заметили неладное, значит, что-то действительно было не в порядке. Поэтому, пока все разбредались к своим футонам под аккомпанемент зевков и дружеских шпилек, Хайджи следил за Какеру — тот украдкой ускользнул от остальных в сторону двери в конце коридора. — Может, ему лучше побыть одному, — тихо сказал наблюдающий за ними Нико. Хайджи остановился у лестницы, колеблясь. — Нет, не в этот раз, — покачав головой, пробормотал он. Нико остался на площадке, а Хайджи спустился по лестнице на первый этаж и достал из холодильника пакет молока. Неудачно подавшись вперед, он почувствовал обжигающую боль в правом колене. Задержав дыхание, осторожно перенес вес на другую ногу, потом замер на пару секунд и начал дышать глубоко и медленно. Со второго этажа слышался тихий гул голосов и слабый смех. Хайджи налил в кастрюлю пару кружек молока. Скрипнули половицы под чьей-то поступью, потом раздался грохот и глухие стуки — команда готовилась ко сну. Хайджи всмотрелся в темноту за окном. Это место напоминало ему дом детства. Такое же тихое и мрачное. С закатом солнца лес превращался в другой, отдельный мир. Пока он наблюдал за танцующими по ту сторону стекла тенями, ночь неотвратимо вступила в свои права. Хайджи обхватил себя руками и начал тихонько напевать что-то под нос, отвлекаясь от своих мыслей. Молоко на плите закипело. Хайджи достал две кружки, бегло осмотрел их, потом потянулся за полотенцем и смахнул с них тонкий слой пыли. Молоко слабо шипело, взбираясь вверх по стенкам кастрюли, и Хайджи сдвинул его с огня, чтобы оно не вылилось через край. Звуки со второго этажа затихли. Наполнив кружки молоком, Хайджи прислонился к кухонной стойке. Ханако все еще мылась; он слышал плеск воды, раздающийся из ванной комнаты. Он надеялся, что близнецы не забыли помыть за собой ванну — влюбившись, они стали еще более бестолковыми. Дождавшись, когда молоко чуть остынет, Хайджи взял кружки и поднялся наверх. Какеру обнаружился на балконе. Он опирался о деревянные перила; лунный свет скользил по его лицу и обнаженным запястьям. Он выглядел почти нереальным, потусторонним — таким же, как в ту ночь, когда они встретились. Если бы Хайджи протянул руку, смог бы он прикоснуться к Какеру или пальцы прошли бы сквозь него? Ему хотелось проверить. Он понаблюдал за Какеру еще пару мгновений, потом толкнул дверь плечом и вышел на балкон. Какеру обернулся, в глазах мелькнула паника. Хайджи улыбнулся и приподнял кружки с молоком, объясняясь. — А… Хайджи-сан, — Какеру выглядел так, как будто сам не знал, нуждался он ли в компании или хотел побыть в одиночестве. У него, очевидно, были напряжены плечи, но Хайджи чувствовал, как ему хочется — нужно — выплеснуть свои мысли. Он втолкнул одну из горячих кружек в раскрытые ладони Какеру вместо того, чтобы согреть его как-то по-другому. — Выпей. Поможет уснуть. — Спасибо, — едва слышно поблагодарил Какеру. Он отвернулся, и Хайджи скользнул взглядом по его лицу. Тусклый свет луны выбелил Какеру кожу, а волосы, наоборот, словно окрасил чернилами. Над кружкой поднимался пар от молока. Какеру беззвучно сглатывал, пытаясь подобрать нужные слова. Вдали от Аотаке, вдали от города, его словно подменили. Хайджи злился на расположившихся тут же Сакаки и команду Токийского спортивного — хотя бы из-за того, что они свели на нет отрезвляющее действие, оказываемое им на Какеру. Какеру только-только начал расслабляться, как тут же снова закрылся. — Сколько звезд, — заметил Хайджи, подходя к перилам и поднимая голову к нависшей над ними бесконечной темноте. — Такое зрелище грех пропускать, — пробормотал он, думая о мирно спящей команде. Какеру ничего не сказал. Когда Хайджи решил, что он уже не заговорит, Какеру все же смог подобрать слова. — Много знаешь? Хайджи сделал вдох и прикрыл глаза. — Обо мне, — уточнил Какеру. — Много ли? — переспросил Хайджи, оттягивая время. Отвечая, он смотрел на губы Какеру и едва слышал собственные слова; сердце ушло в пятки. Он отпил из кружки, мысленно надеясь, что Какеру поверит ему. Хайджи и правда не копался глубоко в его прошлом, ему хватало знать о его таланте к бегу. В любой другой ситуации он не смог бы устоять и попытался бы узнать о нем все до мельчайших подробностей. Но в случае с Какеру он был готов ждать столько, сколько потребуется. — Я понял, — опустив голову, сказал Какеру. — Что как бы далеко я ни убежал, я все равно останусь собой. Его слова поразили Хайджи не хуже молнии. Смятенный, он моргнул, но Какеру ещё не закончил. — Хайджи-сан, я… — Какеру, — перебил Хайджи, не позволяя тому утонуть в своих страхах. Он заставил себя улыбнуться, поборов желание дотянуться до Какеру — и преодолеть разделяющее их расстояние. Даже успокаивая его, он не был уверен, пытался ли он действовать в интересах Какеру, или просто не мог вынести его взгляда — внимательного, доверчивого. Когда на балкон вышла Ханако, разрядив своим появлением напряженную атмосферу, он почувствовал облегчение. И все же Хайджи не мог упустить шанса подшутить над Какеру. — Семпаи чему только не научат, — хмыкнул он, когда Какеру объяснил, что это Юки посоветовал ему помыть ванну для Ханако. Получив в ответ лишь безучастный взгляд, ухмыльнулся и добавил: — А кстати, Какеру, — он незаметно подошел к нему и приобнял за плечи, наслаждаясь теплом, излучаемым его стройным телом. — У тебя есть девушка? Хайджи уже знал ответ, но не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на изменившегося в лице Какеру. Вспыхнувший на щеках румянец виднелся даже при слабом лунном свете. Хайджи показалось, что желудок сделал сальто. — Просто небо ночью так прекрасно, — заметил он, притягивая Какеру к себе чуть ближе и снова поднимая взгляд к звездам. — Что ты имеешь в виду? — тонким голосом вскрикнула Ханако, возбужденно подпрыгивая на месте. Какеру слегка потряхивало. — Чего?! — Звезды просто великолепны! — радостно воскликнула Ханако. — И не говори, — пробормотал Хайджи, соскальзывая рукой по плечу Какеру вниз к его бицепсу. — Такие красивые! — Вы так всех перебудите, — ворчливо заметил Какеру. Хайджи рассмеялся и убрал руку с его плеча, указывая на небо. — Хана-чан, смотри! Падающая звезда! Ханако вскрикнула и прижала ладони к лицу. — О-о, нужно загадать желание! — Оно все равно не сбудется, — пробормотал Какеру. — Будешь так думать, точно не сбудется, — Хайджи шутливо толкнул его локтем в бок. Ханако хихикнула. Однако, закончив дурачиться, все трое вновь подняли взгляд к ночному небосклону. — Глаз не оторвать, — прошептал Хайджи, посмотрев на Какеру. — Ага, — шепотом согласился он. Они постояли ещё несколько минут в тишине, устремив взгляд в небо; каждый погрузился в свои мысли. Наконец, Ханако выпрямилась, ощутимо вздрогнув от холода, и шагнула в сторону двери. — Мне пора спать. Хайджи улыбнулся. — Да, мы тоже скоро ляжем. — Приятных вам снов, — негромко сказала она. — Не засиживайтесь допоздна. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Ханако, улыбнувшись на прощание, закрыла за собой дверь. — Не самая худшая кандидатура для девушки, — беззлобно заметил Хайджи и тоже прислонился к перилам, соприкасаясь локтями с Какеру и искоса поглядывая на его все еще залитое слабым румянцем лицо. — Она для тебя слишком молода, — проворчал Какеру. Хайджи рассмеялся. — Согласен. Если бы она интересовала меня в этом смысле. — Значит, она тебя не интересует? — Не-а, — ответил Хайджи, покачав головой. — А тебя? — Нет, — сказал Какеру. У него напряглись плечи. Обиделся или чувствовал себя неловко? Хайджи придвинулся ближе, так, что теперь они прижимались руками — от плеча к локтю. Какеру излучал тепло, но Хайджи видел, что под слегка задранными рукавами он весь покрылся мурашками. — Ты замёрз, Какеру? — Нет, — голос Какеру прозвучал тихо. — В горах всегда холоднее. — Я не замёрз, — заупрямился Какеру. Хайджи улыбнулся уголками губ. Воздух, наполненный звуками ночного леса, казался тяжелым. Деревья заслонили собой силуэт далекого города, поэтому они видели перед собой только темное покрывало ветвей да головокружительное небо над ними. — Уже поздно, — тихо заметил Хайджи. Какеру коротко согласился, продолжая смотреть на звезды. Сейчас Хайджи следовало бы взять кружку и вернуться внутрь. Почистить зубы и забраться в футон. Следовало бы сделать небольшой, но существенный шаг назад. — Ты когда-нибудь целовался, Какеру? — спросил он вместо этого. — Чего? — тонко вскрикнул Какеру и отшатнулся от него с ошарашенным видом. Хайджи не сдвинулся с места. — Так целовался? — Почему ты спрашиваешь о таком? — Просто любопытно. Ты не обязан отвечать. Какеру отвел взгляд. Он едва заметно покраснел. —… Нет. Хайджи прикусил губу. Он сжал пальцы вокруг перил, впиваясь ногтями в мягкое дерево. Он мог бы показать ему. Хайджи хотел этого настолько, что у него дрожали руки. Когда дело касалось Какеру, он был не в силах противиться своим эгоистичным желаниям. Например, когда поглядывал на него в ванной или, раз уж на то пошло, заставил поселиться в Аотаке. Но сейчас он заколебался. Какеру громко сглотнул. Хайджи повернулся к нему лицом и увидел, как он нервно проводит языком по нижней губе. Какеру бросил взгляд на дверь, потом снова посмотрел на Хайджи. — Все уже спят, — успокаивающим голосом сказал Хайджи. Казалось, будто он разговаривал с замершим от страха зверьком. Ему стоило действовать медленно, осторожно, иначе он спугнет его. Порыв ветра забрался под их одежду и отбросил челку с лица Какеру. Его широко раскрытые глаза в темноте напоминали бездонные бочаги. Он облизнул губы, и Хайджи опустил взгляд к его рту. — Покажи мне, — шепотом попросил Какеру, сжав руки в кулаки. — Хайджи-сан. Хайджи улыбнулся так широко, что у него заболели щеки. Он придвинулся на шаг ближе, все так же неспешно и осторожно. Грудь Какеру резко вздымалась и опускалась от участившегося дыхания. Он так и не разжал кулаки. Хайджи подался вперед. Пока он ограничился коротким и жарким поцелуем, больше нигде не прикасаясь к Какеру. Какеру облизнул нижнюю губу; там, где еще мгновение назад Хайджи провел по ней языком. Отстранившись, Хайджи дотронулся до его лица кончиками пальцев. Он проследил линию челюсти, потом снова поцеловал, в этот раз не торопясь. Какеру был таким теплым, у него горели щеки. Хайджи взял его за плечи, коротко сжал бицепсы, потом опустил руки вниз. Какеру задрожал, и по коже Хайджи пробежали мурашки. Он притянул Какеру, прижимая к себе его худощавое тело. — Хайджи-сан, — пробормотал Какеру, полуприкрыв глаза. Он поднял руку, не дотрагиваясь до Хайджи, и нерешительно замер. — Можешь прикоснуться ко мне, Какеру, — шепотом разрешил Хайджи. Какеру колебался еще пару секунд. Хайджи не нуждался в словах, чтобы понять, что он целуется впервые. Но это знание возбуждало его: он знакомил Какеру с чем-то новым. Чувствовал, как отзывалось его тело. Какеру прикоснулся дрожащими пальцами к его запястью, потом обхватил ладонь и притянул к себе, другой рукой обнимая Хайджи за талию. Его движения были осторожными и неуклюжими, но у Хайджи все равно перехватило дыхание. Он положил ладони на лицо Какеру, мягко заставляя его приоткрыть губы и всасывая кончик языка. Какеру била крупная дрожь, и Хайджи мог думать только об одном, ещё. Они отстранились, прерывая поцелуй и переводя дыхание, их разгоряченные лица разделяли лишь миллиметры. Какеру наблюдал за ним со смесью испуга и желания. Хайджи не хотел останавливаться. — Какеру, — выдохнул он, роняя голову ему на плечо. Обхватил рукой загривок Какеру, перебирая пальцами мягкие короткие волоски. Он вспомнил ночь их встречи. Как он, не задумываясь, погнался за Какеру, словно принял его за какого-то духа, который мог через мгновение исчезнуть. Хайджи притянул его и снова поцеловал, приоткрывая рот. Когда Какеру застонал и сильнее впился губами, прижимая Хайджи к перилам, он почувствовал, как сердце забилось чаще. Какеру целовался с энтузиазмом, но неумело. Однако Хайджи казалось, что его тело будто горело: руки тряслись, голос дрожал. — Ка-Какеру, — простонал он, когда они снова прервали поцелуй. Он накрыл щеку Какеру ладонью, цепляясь пальцами за ухо. — Ка-кун, — произнес он тихо и нерешительно, понимая, что сам краснеет. Какеру задрожал. — Хайджи-сан, — шепнул он, обжигая горячим дыханием щеку. — Уже поздно, — пробормотал Хайджи. — Да. Хайджи улыбнулся и аккуратно отстранил от себя Какеру, отодвигая его на расстояние вытянутой руки. — Нам нужно отдохнуть. — Да, — Какеру заметно сглотнул. Отпустить его оказалось невероятно сложно, но Хайджи все же удалось разжать пальцы. Он отступил назад и забрал опустевшие кружки. Какеру внимательно следил за ним. — Я их помою, — сказал Хайджи, подходя к двери. — Не жди меня. Какеру кивнул. — Хорошо, — в его голосе прозвучала хрипотца, и Хайджи едва удержался от того, чтобы бросить кружки и снова прижать Какеру к перилам. Он улыбнулся, отгоняя непрошенные мысли. — Спокойной ночи, Какеру.

***

Следующий день выдался таким же теплым, как и предыдущие, но свежий ночной ветер не ушел вместе с рассветом и охлаждал их взмокшие тела во время бега. Какеру рассказал всем о неприятной истории, случившейся с ним в старшей школе, и это принесло свои плоды. Сейчас он выглядел в разы спокойнее, чем в последние несколько недель. Хайджи наблюдал за Какеру и близнецами, наполняющими бутылки водой из фонтанчика. Джоджи сказал что-то Какеру, и тот засмеялся. Он положил одну руку на бедро, в другой сжимая пустую бутылку. Какеру закатал рукава футболки до плеч, и солнце позолотило ему руки в тон лицу. Хайджи представил, как пробует на вкус солоноватую кожу. — Хайджи-сан? Хайджи развернулся и увидел Принца и Шиндо. Оба выжидающе смотрели на него. — Простите, — слабо улыбнулся он. — Замечтался. — Замечтался о Хаконе? — поддел Юки, перебрасывая ему бутылку с водой. Хайджи поймал ее в воздухе и тихо фыркнул. — Конечно, — подыграл он шутке. — О чем же еще? — Нормальные парни нашего возраста мечтают о девушках, — заметил Юки, снимая очки и выливая оставшуюся в бутылке воду себе на макушку. — Никогда не утверждал, что я нормальный, — пошутил Хайджи и улыбнулся Шиндо. — Прости, Шиндо, ты о чем-то спрашивал? Шиндо покачал головой. — Ничего важного. Мы уже заканчиваем? Хайджи кивнул. — Все уже, наверное, проголодались. — Это еще слабо сказано, — возмутился проходивший мимо Король, хлопая Хайджи по плечу. — Я готов съесть целую корову. В ответ ему раздались шутливые комментарии. Но Хайджи успел погрузиться в свои мысли — рядом с ним пробежал Какеру, и он уловил уже знакомый запах его кожи. Он хотел поймать Какеру за запястье, обнять его, прижаться щекой к волоскам на виске. Он хотел медленно раздеть Какеру, исследовать каждый миллиметр его стройного тела. Сжав зубы, Хайджи постарался выбросить эти мысли из головы, взамен сосредоточившись на беге, как он это делал всегда. Когда они побежали обратно к домику, Хайджи пристроился в конце группы, критически оценивая спортивную форму Юки и Принца. Шиндо рассказывал Мусе о ферме своей семьи, из-за чего задыхался, несмотря на взятый ими медленный темп. Последний раз Хайджи спал с кем-то много месяцев назад. Он не мог прекратить думать о поцелуе, об ощущении языка Какеру в своем рту. Он поморщился, чувствуя, как его тело начало отзываться на подбрасываемые его воображением картины, и силой прогнал их. Однако легче было сказать, чем сделать. Хайджи никогда ни с кем не испытывал ничего подобного. Когда они дошли до домика, ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы не затащить Какеру на второй этаж и остаться с ним наедине. Но Хайджи не хотел, чтобы остальные узнали о произошедшем между ними.

***

— Что-то произошло между тобой и Какеру, — заметил Нико чуть позже днём. Они стояли чуть вдалеке от команды. Все остальные растянулись на траве и пытались отдышаться. Кроме Какеру, конечно, который выглядел едва ли уставшим. Хайджи улыбнулся Нико. — Что именно, семпай? Нико покачал головой. — Он не слишком молод? — Для чего? — невнятно спросил Хайджи, решив притвориться идиотом. Эта тактика никогда его не подводила. Конечно, если он играл достаточно убедительно. Знакомый с его приемами Нико только вздохнул. — Я тебе не отец, — сказал он тихо. — И мне все равно, с кем ты развлекаешься. Но не забывай о команде. Хайджи медленно сглотнул. Ни у кого, кроме Нико, не хватало смелости заговаривать с ним на подобные темы. Он был единственным из университетских знакомых, кого Хайджи мог бы назвать другом, если не считать Юки. И все же его охватила тихая ярость. — Я никогда не забываю о команде, — мягко ответил он. — Да, я знаю — хрипло произнес Нико. — Просто... — Пойдемте, — повысив голос, сказал Хайджи. Он хлопнул в ладони, поднимая улегшихся в ногах Шиндо близнецов. — Кто последний — ужинает последним. Все вскочили на ноги и побежали обратно к дорожке. Джоджи и Джота толкали друг друга локтями. Нико оглянулся. У него был то ли уставший, то ли извиняющийся вид. Хайджи улыбнулся ему и почувствовал удовлетворение, когда тот вздрогнул в ответ. Из всей команды меньше всего Хайджи терзался чувством вины из-за Нико. Нико любил бег, и то, что он бросил курить, только пошло ему на пользу. Хайджи не гордился собой, когда ему пришлось прибегнуть к уговорам и шантажу, чтобы вовлечь всех остальных, но это не мучило его. Хуже всего обстояли дела с Какеру. Не потому что Хайджи заставил его присоединиться к команде. Какеру жил на улице, и когда они встретились, у него не было никаких планов на будущее. Хайджи стыдился себя, потому что его это не волновало. Не волновало неудобное прошлое Какеру, не волновала зависимость от азартных игр, которая и вынудила его обокрасть магазин в ту ночь. И уж точно его не волновало, хотел ли Какеру остаться в Аотаке или нет. Он подумал о предыдущей ночи, осознавая, что снова сделал то же самое. Проигнорировал желания Какеру, чтобы удовлетворить свои собственные. Но хуже всего было то, что он понимал — вернись он в прошлое, он бы все равно поцеловал Какеру. И целовал бы его снова и снова, до онемевшей челюсти и потрескавшихся губ. — Привет. Хайджи моргнул, приходя в себя. Какеру бежал рядом с ним в своем привычном ровном темпе. — Привет. Остальные бежали чуть впереди и могли услышать их. Хайджи скользнул взглядом по плечу Нико, потом посмотрел на Какеру. Потом приподнял бровь, побуждая Какеру заговорить. — Ты сегодня тихий, — заметил Какеру. Хайджи поднял голову. — А обычно я болтливый? Какеру прочистил горло. — Я… — он запнулся и тут же снова попытался что-то сказать: — Хайджи-сан… — Все в порядке, — шепнул Хайджи. — Просто спроси. — Просто… Я уже сказал, — с запинкой сказал Какеру. — Все говорят, что ты ведешь себя как обычно, но… Не знаю. Мне кажется, что ты злишься на меня… Хайджи посмотрел на него удивленно. — Ну… или мне просто кажется, — неуклюже закончил фразу Какеру. — Я не злюсь на тебя, — сказал Хайджи, сбиваясь с темпа. Они оба остановились. Какеру внимательно наблюдал за Хайджи. — Вчера ночью... — начал говорить Хайджи, и Какеру нахмурился еще сильнее. — О, — он глянул на удаляющуюся от них команду, потом снова на Хайджи. — Зря я тебя тогда попросил? Хайджи тепло рассмеялся, покачав головой. Он прекрасно понимал, насколько эгоистичной и дурной была эта затея, но его это не остановило. — Прости меня, — Какеру согнулся в поклоне. — Погоди, погоди, — сказал Хайджи, все еще посмеиваясь. Он положил руку на плечо Какеру, когда тот выпрямился. — Какеру… — ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы согнать с лица улыбку и принять серьезный вид. — Ничего страшного не случилось, это был просто поцелуй. — Просто поцелуй, — повторил Какеру. — Именно. Тебе понравилось? Какеру покраснел и посмотрел в сторону. Потом кивнул. — Ну вот и хорошо, — сказал Хайджи и двинулся вперед. — Пойдем, а то они начнут без нас.

***

Следующим вечером настала очередь Хайджи страдать от бессонницы. Это была их последняя ночь перед возвращением в Токио. В воздухе все еще витал запах фейерверков, одежда и волосы Хайджи пропитались дымом от небольшого костерка. Он сидел на ступеньках домика, вглядываясь в темноту, расстилающуюся за крыльцом. Ночь вокруг ощущалась как нечто дикое и влекущее, при желании он мог закутаться в неё, словно в мантию, и так и раствориться в лесу. Он все вспоминал улыбку Какеру, его лицо, освещаемое фейерверками и костром. Тень от челки, спадающую на глаза. Жар тела, и то, как они сидели рядом, не отрывая взгляда от огня. Позади него кто-то открыл дверь, и каким-то образом он уже знал, под чьими именно шагами скрипнуло деревянное крыльцо. — Привет, Какеру, — сказал он, не оборачиваясь. Какеру тихо поздоровался в ответ, потом сделал пару шагов и присел на ступеньку рядом с ним. — Не спится? — спросил он. Хайджи покачал головой. — Я ещё не ложился, — он откинулся назад, вздыхая. — Здесь так красиво. — Ага. Какеру отвел ногу в сторону и прижался к колену Хайджи своим, едва задевая шрам. Хайджи мысленно представил, как протягивает руку к Какеру и проводит ладонью по внутренней стороне его бедра. Интересно, как бы он отреагировал? — Хайджи-сан, — решился заговорить Какеру спустя нескольких минут уютной тишины. — Насчёт прошлой ночи. — Да? Какеру сцепил руки в замок. — Я… Можем мы… — он бессильно застонал, опуская голову. — Покажи мне еще раз, пожалуйста? Хайджи беззвучно рассмеялся и посмотрел на Какеру. — Ты замерз? — шепотом спросил он. — Сегодня не так тепло. — Нет, — пробурчал Какеру. Искоса поглядывая на Хайджи, он положил руки на деревянную ступень и вцепился в край доски. — Не смейся надо мной. — Я вовсе не смеюсь, — с нежностью сказал Хайджи. Он накрыл руку Какеру своей. — Не злись. Какеру дернулся и отвел взгляд. — Прости, — пробормотал он, убирая руку. Поморщившись, поднес ладонь к лицу. — Черт. — Что такое? Занозу вогнал? Какеру буркнул что-то отрицательное и спрятал ладонь. Хайджи потянулся к нему. — Дай посмотреть. Какеру с неохотой подчинился, и Хайджи прищурился, разглядывая его руку в лунном свете. Большая чёрная щепка застряла в основании ладони. — Наверное, больно? Какеру пожал плечами. — Не двигайся, — Какеру послушно замер. Хайджи сжал кожу ногтями и с легкостью вытащил занозу. — Вот, — не задумываясь над тем, что делает, он поднес его руку к губам и поцеловал ладонь, потом медленно поднял взгляд на Какеру. — Лучше? Какеру заметно сглотнул. — Да, — едва слышно ответил он, широко раскрыв глаза. Какеру снова начал дрожать, но, как догадывался Хайджи, вряд ли от холода. Хайджи потянулся к нему и поцеловал, сплетая их пальцы. Другой рукой он накрыл щеку Какеру, слегка наклоняя голову и аккуратно исследуя его рот языком. Лицо Какеру было холодным, а губы — горячими. В местах, где они соприкасались, кожу обжигало жаром. Хайджи показалось, что ему на плечи легла невесомая мантия ночи — в нем просыпалось что-то дикое. Он притянул Какеру ближе, усаживая его к себе на колени. Под весом Какеру правую ногу пронзило болью, но Хайджи проигнорировал ее, снова растворяясь в окружающей их темноте. Он положил руки на талию Какеру и стиснул пальцы, возбуждаясь от ощущения веса чужого тела. Они прервали поцелуй, выравнивая дыхание, и Какеру прижался лбом ко лбу Хайджи. — Хайджи-сан… — Ты этого хотел? — спросил Хайджи с улыбкой. Какеру кивнул, поглаживая пальцами его загривок. Он щурился от удовольствия, лицо раскраснелось. — Не останавливайся. Хайджи снова поцеловал его, в этот раз осмелившись забраться ладонью под футболку Какеру, и скользнул пальцами по обнаженной пояснице. Какеру тихо застонал. Хайджи воспользовался шансом и прихватил зубами нижнюю губу. Для Какеру все было в новинку. Он отзывался стонами и дрожью на каждое прикосновение, и Хайджи казалось, что он никогда не сможет насытиться им. — Какеру, — выдохнул он, прерывая поцелуй и опускаясь губами к его шее. Он вспомнил, как выглядел Какеру пару дней назад, когда набросился на Сакаки со сжатыми кулаками — и задрожал. Он горел таким ярким пламенем, и Хайджи хотел снова увидеть эту его сторону, придумать, как можно зажечь его, не навредив ему самому или другим. Он прижал ладони к спине Какеру, кончики пальцев обожгло жаром. Хайджи провел языком по шее Какеру, чувствуя, как у того ускоряется пульс. — Н-не… Постой, — простонал Какеру, ерзая у него на коленях. Он обхватил ладонями лицо Хайджи и притянул к себе, жадно целуя. — Я хочу… Я… Я хочу… — Что такое? — шепотом спросил он, — Чего ты хочешь? — Ещё, — сказал Какеру, сильнее сжимая его лицо. — Я… Я не знаю. Он двинул бедрами и уперся твердеющим членом в живот Хайджи. Инстинкты требовали от Хайджи не останавливаться, но его охватило внезапное чувство вины. Постаравшись не обращать на него внимания, он перевернул и уложил Какеру на спину, устраиваясь между его разведенными бедрами. — Хайджи-сан, — пробормотал Какеру, моргая. Его глаза помутнели. Хайджи провёл ладонью по его груди и погладил большим пальцем сосок. У Какеру задралась футболка, и Хайджи опустил голову, поцеловав обнажившийся живот. При мысли о том, что сейчас он попробует кожу Какеру на вкус, рот наполнился слюной. Он мог бы сделать ему минет и послушать, как будет дрожать его голос. Какеру потянулся к нему, и Хайджи лёг сверху, опускаясь на него всем телом. Их обоих укрывало одеяло из звезд в небе. Он запустил пальцы в волосы Какеру и поцеловал, посасывая нижнюю губу. Ухватился за его бедро и потерся о член. Какеру напрягся и запрокинул голову назад, открыв рот в безмолвной мольбе. Он задрожал и впился пальцами в плечи Хайджи. Румянец на щеках усилился, и он отвернул лицо. — Какеру, — шепотом позвал Хайджи и приподнялся, упираясь в пол дрожащими руками. Все его тело горело, словно зажженная спичка или вспыхнувший фейерверк. — Постой, — Какеру попросил так тихо, что Хайджи едва услышал его. — Хочешь остановиться? Какеру сжал челюсть. На его шортах расплывалось влажное пятно. Он коротко, нехотя кивнул. — Хорошо, — Хайджи поднялся и отодвинулся. Он отвернулся, давая Какеру время на то, чтобы сесть и поправить на себе одежду. Он должен был сказать что-то, но не знал, что именно. Стоило ли ему извиниться? Вряд ли многие мечтают о том, чтобы потерять девственность на грязном деревянном крыльце, подумалось ему. Хотя его первый раз вышел ничуть не лучше. Через пару минут неловкой тишины он потянулся к Какеру и положил ладонь ему на загривок. Хайджи медленно водил большим пальцем, лаская шею, пока Какеру не расслабился под его прикосновениями. Придвинулся ближе, прижимаясь к нему боком. Они просидели так несколько минут, Хайджи потерял счет времени. Потом, наконец, не говоря ни слова, они встали, вернулись в дом и легли спать.

***

После возвращения в Токио Хайджи понадобилась всего неделя, чтобы заставить Какеру, наконец, сдаться. Хайджи упрямо игнорировал его, придумывал поводы уйти из комнаты, если они оставались наедине, подстраивал все так, чтобы рядом с ними всегда кто-то был. Какеру все еще преследовал его тоскливыми взглядами, но лишь украдкой, со смесью разочарования и досады. Хайджи не было стыдно: он поступал так, как будет лучше для команды, как будет лучше для Какеру. Он не чувствовал себя виноватым. Жители общежития встретили Рождество все вместе, закупившись куриными наггетсами и алкоголем сомнительного качества. Даже Какеру убедили присоединиться, и Хайджи внимательно наблюдал за тем, как Юки и Король уговаривали его выпить вторую банку пива. — Эх, уж следующее Рождество я точно буду праздновать с девушкой за бокалом вина, — вздохнул Юки, наклонившись вперёд и подперев подбородок рукой. — Для начала тебе нужно завести девушку, — Хайджи ткнул его локтем в бок. Юки посмотрел на него с отвращением и поправил очки на носу. — Раз уж ты такой знаток, — растягивая слова, сказал он. — Почему же не познакомишь нас со своей девушкой? Стоило ему заговорить, как Какеру тут же переметнул взгляд на Хайджи. — Меня не интересуют отношения, — ответил Хайджи, тем самым вызвав новую порцию насмешек. Юки закатил глаза. — Ты же в курсе, что жизнь состоит не только из бега? — Но у кого есть время на все остальное? — с грустью спросил Король. — Разве что какая-нибудь девушка будет не против тренироваться вместе с нами. — А что, неплохая идея, — хмыкнул Нико. Все засмеялись. Кроме Какеру, который все еще не сводил глаз с Хайджи. Джоджи громко вздохнул. — А-а, хочу девушку. — А как же Хана-чан? — осторожно спросил Муса. Джота застонал, и через мгновение к нему присоединился и Джоджи. — Хана-ча-а-ан, — протянул Джота, распластавшись на столе. — Она лучше всех. Я люблю ее. — Я тоже, — с чувством вторил ему Джоджи. — У меня так давно не было девушки. Некоторые согласно загудели, и Какеру удивленно моргнул. — Вы все уже с кем-то встречались? — спросил он. Хайджи обвел взглядом стол. Все закивали в ответ. — Ну, да, — ответил Король. — Только с одной девушкой, но… — Что, даже Принц? — внезапно выкрикнул Джоджи, подавшись вперёд. Принц хмуро посмотрел на него поверх журнала. — Чтобы ты знал, в клуб манги и девушки ходят. — А ты никогда ни с кем не встречался, Какеру? — спросил Шиндо. Какеру густо покраснел. — Ну… — начал говорить он, метнул быстрый взгляд в сторону Хайджи и тут же отвел глаза. — Не-нет. Не совсем. — Как это не совсем? — Что это значит? — Ты когда-нибудь целовался? — Я думал, девушки на него так и вешаются! — Какие девушки тебе нравятся? — Ну-ну, — вмешался Хайджи, когда Какеру начал ерзать на месте, заикаясь и краснея ещё сильнее. — Уже поздно, а у нас завтра с утра тренировка. Ответом ему послужил общий стон. — Ну Хайджи-са-а-ан, — хором протянули близнецы. — Нам нельзя отдохнуть даже на Рождество? — спросил ворчливо Нико. Хайджи рассмеялся. — Нет. До гонки осталось всего девять дней. Завтра будет последняя продолжительная пробежка. Мне нужно, чтобы у нас осталось как можно больше дней на тренировки со сниженными нагрузками, чтобы вы могли отдохнуть и подготовиться к гонке. В ответ раздались жалобы, по большей части несерьезные, и постепенно все стали расходиться по своим комнатам. Хайджи двинулся вслед за командой, разминая затекшее колено, и вышел в коридор. — Хайджи-сан, — позвал его Какеру, когда он начал подниматься по лестнице. — Можно… Поговорить с тобой? По поводу тренировок. Хайджи развернулся и посмотрел на него. Какеру не двигался и не отводил взгляда. Все еще стоявший в конце коридора Нико вопросительно приподнял бровь, потом исчез в своей комнате. Хайджи знал, что должен был отказать Какеру. Но его разум затуманили выпитые им три банки пива, и он понадеялся на то, что Какеру уже отказался от затеи инициировать что-то между ними. — Конечно, — улыбнулся ему Хайджи. Он открыл дверь своей комнаты. — Прости за беспорядок. — Ничего, — Какеру зашёл внутрь и неловко опустился на пол. Он дождался, когда Хайджи усядется, скрестив ноги, на футон, потом заговорил. — Нам нужно перенести самую продолжительную тренировку на среду. Хайджи так удивился, что пару мгновений просто смотрел на Какеру, не зная, что сказать. Он ожидал, что тот заговорит о чём-то совершенно другом. В конце концов он взял себя в руки и улыбнулся. — Наверное, ты прав. Какеру кивнул. — Завтра все будут уставшими, и тренировка принесет больше пользы, если перенести ее на день ближе к гонке. — Я скажу всем утром, — пообещал Хайджи. — Спасибо. — Да не за что. У тебя хорошо получается. Какеру нахмурился. — Что? — Заботиться о команде, — пояснил Хайджи. — Быть лидером. Вдохновлять их. Когда я выпущусь из универа, ты должен занять мое место. — Ме-место? — переспросил Какеру ошарашено. Хайджи улыбнулся. — Капитана. Какеру с трудом сглотнул. — Но… Другие ведь… Они-они старше… И… — И у них нет твоего опыта, — закончил за него Хайджи. — Старшинство не всегда зависит от возраста. Главное для капитана, — Хайджи сделал короткую паузу. — Быть сильным. — Я… Я сомневаюсь, что меня можно назвать сильным, — пробормотал Какеру, опустив взгляд. Хайджи рассмеялся. Он протянул руку и взял Какеру за плечо, вжимая большой палец во впадинку над ключицей. — Какеру. Ты один из самых сильных людей, которых я только встречал. Какеру прикусил губу. — Как и ты. Негромко хмыкнув, Хайджи посмотрел в сторону. — Я вовсе не сильный, — сказал он, снова опуская руку на колено. — Просто упрямый. — И в чем разница? Хайджи усмехнулся. — Люди восхищаются силой. Упрямство же их только раздражает. Какеру сморщил нос. — Это не так, — пробормотал он. Хайджи ждал, что тот продолжит свою мысль, но Какеру отмалчивался. — Я надеялся, что снег все же выпадет, но, пожалуй, так даже лучше, — заметил Хайджи, посмотрев в окно. На улице шел мелкий дождь. — Его обещают на следующей неделе, нужно предупредить остальных. — Почему ты говоришь о погоде, хотя должен целовать меня? — недовольно пробурчал Какеру. Хайджи посмотрел на него с удивлением. — Очень хороший вопрос, — он невольно улыбнулся. — А ты как думаешь, почему? Какеру нахмурился ещё сильнее. — Я слишком молод. Хайджи рассмеялся. — Наверное, но нет, дело не в этом. — Значит, — Какеру нервно облизнул губы. — Ты… хочешь защитить меня? Это был отрезвляющий вопрос. Хайджи пока не очень хотел трезветь. — От чего? — спросил он, улыбаясь через силу. — Ты скажи. Упрямство, с которым Какеру смотрел на него, разжигало огонь в груди Хайджи. В нем и так тлело вызванное алкоголем раздражение, и это распаляло его только сильнее. — Может, тебе стоит прислушиваться к семпаям, — беззаботно сказал он. — Если я защищаю тебя, значит, есть от чего. — Я не ребенок, — возразил Какеру. — А я не твой парень, — бросил в ответ Хайджи. Какеру сел прямо, смотря на него ошарашенно. — Ты не представляешь, во что ввязываешься со мной, — все тем же беззаботным тоном продолжил Хайджи, поднимаясь на ноги. — Поэтому лучше держись подальше. Но Какеру не собирался так легко сдаваться. — Мне все равно, — он встал и схватил Хайджи за запястье. — Хайджи-сан… Хайджи стиснул зубы. — Отлично, — сказал он. Высвободившись из хватки, он взял Какеру за плечи и толкнул его, вжимая в стену. Этот поцелуй отличался от предыдущих. Хайджи целовался зло и быстро, он был слишком пьян для нежностей. Он протолкнул язык в рот Какеру, опустил руку вниз и накрыл его член через ткань штанов. Какеру застонал ему в рот, он уже твердел под ладонью Хайджи. Он так легко возбуждался. Хайджи сжал выпуклость под штанами, распаляя Какеру еще сильнее. По его телу пробежала предвкушающая дрожь, и он крепко стиснул челюсть. Хайджи приспустил с него штаны и проскользнул рукой в трусы. Какеру не противился. — Ха-а-Хайджи-сан, — простонал он, подавшись бедрами вперед. Хайджи обхватил член и начал медленно водить ладонью вверх-вниз. Несмотря на быстрое начало, ему не хотелось торопиться. Он не сомневался, что был первым, кто так прикасался к Какеру. Двигая рукой аккуратно и уверенно, он поцеловал Какеру в губы, затем в шею, а потом медленно опустился на колени. Какеру прикоснулся к волосам Хайджи и тут же отдернул руку, словно боялся, что Хайджи мог оттолкнуть его. — Ч-что..? — Я тебе отсосу. Он не стал спрашивать, согласен ли Какеру. Его вид — глаза широко раскрыты, лицо покраснело — говорил сам за себя. Хайджи зажмурился и потерся кончиком носа о горячую эрекцию сквозь ткань трусов. От него еще пахло чистотой после принятой вечером ванны. Улыбнувшись, Хайджи стянул с него трусы и сосредоточился на том, чтобы доставить Какеру удовольствие. Стон Какеру раздался в маленькой комнате громко и отчетливо. Так громко, что его было слышно в коридоре. Хайджи поднял голову и увидел, что Какеру прикусил руку в тщетной попытке заглушить себя. Если бы другие узнали о них, Какеру чувствовал бы себя неловко. Хайджи это не волновало. — Я постараюсь не торопиться, — предложил он единственную уступку, на которую мог сейчас пойти. Какеру застонал, прижимая кулак к стене позади себя. Хайджи взялся за основание члена и провел языком по головке, потом обхватил ее губами. Колено уже начало болеть, и он перенес вес на другую ногу, чтобы уменьшить давление. Все равно это не должно занять у него много времени, подумал он. Он закрыл глаза и, постанывая от удовольствия, вобрал член глубже, пока головка не уперлась в заднюю стенку глотки. Он уже давно не занимался сексом и много месяцев мечтал о Какеру, загоняя свои фантазии на задворки сознания. Какеру двинул бедрами, борясь с желанием толкнуться в рот Хайджи. Он тихо всхлипывал, упрямо сдерживая стоны. Хайджи задумался о том, что могло бы заставить Какеру отпустить контроль — еще пара банок пива или, может, всего лишь пустой дом. — Хайджи-сан, — выдохнул Какеру. Он снова прикоснулся дрожащими пальцами к макушке Хайджи и опять отдернул руку. — Я... Я сейчас… Хайджи усилил хватку на бедрах Какеру и вобрал ствол до самого основания. Член дернулся у него во рту, и он почувствовал вкус соли на языке. Он машинально проглотил сперму, потом медленно отстранился, посасывая и лаская языком только головку. Какеру всхлипнул и ударил кулаком в стену. — Потише, — пробормотал Хайджи, смотря на него снизу вверх сквозь ресницы, потом облизнул губы и осторожно заправил член обратно в трусы. С тихим стоном он поднялся на ноги и уперся рукой в стену рядом с головой Какеру. — Ты получил, что хотел, Какеру? Какеру тяжело дышал; широко раскрытые глаза потемнели. — Хайджи… — Уже поздно, — Хайджи отодвинулся от стены. — Тебе нужно отдохнуть. — Но… — Иди спать, Какеру, — Хайджи старался говорить мягко, но настойчиво. Какеру стиснул челюсть. Он ушёл, не сказав ни слова.

***

Учитывая все обстоятельства, Хайджи должен был понимать, что не сможет скрываться от команды вечно. Он думал, что ему удастся утаить от них визит врача, если он поселится в отдельном номере. Только вот он совсем забыл о Ханако. В номер влетели запыхавшиеся Какеру, Джота и Ханако. — Хайджи-сан, — выдохнул Какеру. — Ханако сказала, что от тебя вышел какой-то мужик! Кто это был? — требовательно спросил Джота, словно ожидал от Хайджи, что тот мог привести незнакомца к себе в номер в ночь перед гонкой. В широко раскрытых глазах Какеру читался страх. Хайджи не хотел встречаться с ним взглядом, по крайне мере, не в присутствии Джоты и Ханако. Он провёл рукой по волосам и вздохнул. Больше не было смысла скрываться, но он мог ограничиться полуправдой. — Это мой спортивный врач, — ответил он, скрещивая руки на груди. Какеру засыпал его встревоженными вопросами о ноге, и Хайджи постарался реагировать сдержанно. — Все в порядке, — холодно сказал он. — Это просто меры предосторожности. — Хайджи-сан! — перебил его Какеру, повышая голос. — Думай о себе, — одернул его Хайджи. Потом наконец поднял голову, встречаясь глазами с Какеру и смягчая взгляд. — Разве ты не собирался пробежать на пределе возможностей? Какеру нахмурился сильнее, но ничего не ответил. Хайджи слабо улыбнулся и кивнул ему. — Не отвлекайся, Какеру, — сказал он, внимательно смотря на него. — Вершина совсем рядом.

***

После гонки Хайджи наотрез отказался ехать в больницу. — Я должен быть с ними — настаивал он на своем, споря с тренером Тадзаки, который пытался переубедить его. — Хайджи-кун, — сказал старик — твердо, но ласково. Он накрыл ладонью левое колено Хайджи. — Я давно не видел такой тяжелой травмы. Хайджи улыбнулся через силу. Сейчас, когда действие адреналина и обезболивающих начало сходить на нет, его терзала настоящая агония. — Значит, хуже уже точно не станет, тем более после пары часов в баре, — он посмотрел на Тадзаки. — Я должен быть с ними, — повторил он тихо. — Поэтому прекратите хлопотать надо мной, словно старушка, и лучше отыщите врача, чтобы он дал мне обезболивающее посильнее. Тадзаки лишь вздохнул. — Я должен был участвовать в ваших тренировках активнее, — покачал он головой. Похлопал Хайджи по здоровому колену и выпрямился. — Я не знал, что ты так стремишься разрушить себя. — Вы бы не позволили мне бежать, — сказал Хайджи, неотрывно следя за Тадзаки. — Не думаю, что смог бы остановить тебя, — произнес Тадзаки, улыбнувшись устало и мрачно. — Но я мог хотя бы попытаться. Хайджи добрался до бара, поддерживаемый с одной стороны Какеру, с другой — Нико. Когда он зашел в отдельную кабинку, расположенную в глубине бара, его приветствовали ликующие возгласы. Хайджи обвел всех взглядом, и у него защипало в глазах. У каждого на лице читалась смесь облегчения и благодарности, которую они никогда не выражали на тренировках. Прежде чем голоса затихли, Шиндо поднялся со своего места рядом с выходом и бросился на Хайджи, пряча лицо в изгибе его шеи. — Хайджи-сан, — взвыл он, сжимая его в объятиях. — Ого, вы что, начали пить, не дождавшись меня? — спросил Хайджи и убрал руку с плеча Нико, чтобы погладить Шиндо по спине. В ответ раздался хриплый смех. Муса поднялся и аккуратно отстранил Шиндо от Хайджи. — Хайджи-сан, — Шиндо часто моргал, в глазах стояли слезы. — Спасибо. Прости меня. Хайджи и так приходилось сжимать зубы, чтобы не закричать, и слова Шиндо чуть не стали для него последней каплей. Он через силу рассмеялся и взлохматил Шиндо волосы. — Не будь дураком, — он широко улыбнулся. — Разве ты не слышал, что говорят о тебе? Что ты самый волевой человек в Японии. Это мы должны благодарить тебя. Шиндо шмыгнул носом и покачал головой. Он шлепнулся на свое место, вызвав новую порцию смеха. Никто из них не хотел осознавать, что именно Хайджи сделал с собой, и в первую очередь — он сам. Было бы только честно с его стороны подыграть им. Они подвинулись, освобождая Хайджи место, и Нико принес ему два стула. Постаравшись принять безмятежный вид, Хайджи сел и пристроил ногу на второй стул. Какеру ненадолго вышел, потом спустя пять минут вернулся в комнату с пакетом льда, завернутым в полотенце, и передал его Хайджи. Хайджи беззаботно поблагодарил его и приложил лед к колену. Обезболивающее начало действовать. Хайджи словно окутало ватой, которая притупила мысли и отдалила от него ярко-белую спираль боли. Остальные быстро растворились в беседе, произнося тосты за дешевым сетю и чокаясь банками пива. Они шумели больше обычного, и даже тихий Какеру присоединился к ним. Но Хайджи невольно отметил, что тот старался не пить. Хайджи потребовались все его способности к концентрации, чтобы не упустить каждую из бесчисленных нитей разговоров вокруг него, и когда спустя два часа празднование начало затихать, он чувствовал себя измотанным. Он расправил плечи и откинул назад голову, чтобы лицо не выдавало его усталости. Наконец, вся компания перебралась из бара на улицу. К Хайджи подошёл Какеру, и он без всяких протестов оперся на чужое плечо. — Эй, — окликнул их Юки, подходя ближе. — Мы собираемся продолжить у близнецов в комнате. Хайджи улыбнулся. — Идите, конечно. Мне, пожалуй, на сегодня хватит. Юки кивнул и перевел взгляд на Какеру. — Я так понимаю, ты идешь с ним? — А… Да? — ответил Какеру, поглядывая то на Хайджи, то на Юки. — Отлично, — Юки снова кивнул. — Думай головой, Какеру. — Обязательно, — согласился Какеру. Они вернулись в общежитие, и Какеру помог Хайджи добраться до комнаты. Хайджи не успел помыться перед тем, как отправиться в бар — только сбросил с себя пропитанную потом форму, взамен натянув чистую футболку и спортивные штаны. Он тяжело опустился на кровать, размышляя, стоит ли ему потратить все силы на то, чтобы ополоснутся, или так и свернуться в клубок на матрасе в надежде отвоевать для себя пару часов сна. — Ты не хочешь помыться? — спросил нахмурившийся Какеру, неловко застыв посреди комнаты. Втайне удивившись тому, как легко у Какеру получалось читать его мысли, Хайджи слабо улыбнулся. — От меня так плохо пахнет? Какеру помотал головой. — Я просто подумал, — он отвел руку назад и неловко потер затылок. — Если хочешь… Я могу помочь. Хайджи удивленно моргнул. Его сложно было смутить, но Какеру, видимо, обладал к этому талантом. Хайджи смотрел на него и вспоминал, как несколько часов назад Какеру обнимал его на финише. Он почти ощущал на себе тепло его прикосновений. Хайджи думал о том, как Какеру протягивал ему руку, передавая ленту. О том, как он ждал за финишной чертой и нетерпеливо махал Хайджи. Хайджи мог бы принять душ и один, но, может быть, подумал он, ему не придется. — Хорошо, — пробормотал он, дергая уголком рта. — Спасибо. Какеру кивнул. Он протянул Хайджи руку, помогая подняться, и поддерживал его всю дорогу, пока он, хромая, шел в ванную. Раздеться оказалось сложнее. Хайджи оперся на Какеру и, слабо морщась, снял с себя сначала штаны, потом стянул футболку. — Помойся со мной, — пробормотал он, избегая взгляда Какеру. Сначала ему не составило особого труда представить, будто они просто пришли в баню Цуру-но-Ю или даже принимают ванну вместе в Аотаке. Но потом Какеру встал позади него и положил руки на талию, аккуратно придерживая. И внезапно Хайджи мог думать только о том, как пахли волосы Какеру, как он краснел под его поцелуями. — Больно? — спросил Какеру. Его голос, оглушаемый звуками душа, прозвучал тихо. Хайджи помедлил с ответом, потом кивнул. Словно извиняясь, Какеру поцеловал его в шею и так и замер, осторожно обнимая. Горячие струи воды стекали по груди Хайджи. Хайджи пытался устоять на месте, но через минуту левая нога заболела от напряжения, и он подался назад, опираясь на Какеру. — Мне нужно лечь, — сказал он. Какеру согласился. Он потянулся мимо Хайджи за гелем. Потом начал намыливать ему спину, руки, грудь. Он нигде не задерживался, но в его прикосновениях несомненно проскальзывало что-то пытливое, исследовательское. Хайджи не возражал, он слишком устал, чтобы спорить. Да ему и не хотелось — к своему удивлению, понял он. Осторожно помыв его под подмышками, Какеру провел руками вниз по ребрам и, дотронувшись до бедра, замер. Хайджи подался назад, молчаливо побуждая его продолжить. Спустя секунду Какеру опустил руку, накрыл ладонью мягкий член Хайджи и аккуратно намылил кожу вокруг мошонки. Он прикасался к нему скорее с любопытством, чем страстью, и у Хайджи, казалось, не осталось сил на то, чтобы получать от этого удовольствие. Но он все равно охнул, подрагивая от легкого возбуждения. То, что было между ними — не эротика, а близость. Но обычно он старался избегать близости. — М-м, — тихо простонал он, когда Какеру уткнулся носом ему в затылок и поцеловал в шею. — Какеру. — Все в порядке? — шепотом спросил Какеру. Хайджи кивнул. — Мне лучше, спасибо. Какеру отстранился и потянулся за полотенцем. Они вытерлись, стараясь не смотреть друг на друга. Какеру снова натянул на себя пропахшую баром одежду, а Хайджи достал чистую футболку и трусы. Устраиваясь на постели, он следил за застывшим посреди комнаты Какеру. Тот бросил пару взглядов на распухшее колено Хайджи, которое он пристроил на несколько сваленных в кучу подушек. — Какеру, — тихо позвал Хайджи. Останься, подумал он, но не смог произнести этого вслух. Он прикусил кончик языка и посмотрел в сторону. — Ничего. То есть… я хотел сказать… Спасибо. — Я могу остаться,— предложил Какеру. Он шагнул вперёд. — Позволь мне остаться. Хайджи ничего не ответил, но через секунду коротко кивнул и подвинулся, освобождая для него место на матрасе. Какеру выбрался из штанов и худи и лег позади него. Никто из них не удосужился задернуть занавеску. За окном шел сильный снег, укрывающий землю словно одеяло. Они пролежали несколько минут в тишине. Какеру не прикасался к нему, но Хайджи ощущал жар его тела. — Спасибо, что не стал спрашивать, — тихо сказал Хайджи в пустоту. Он повернул голову и поймал внимательный взгляд Какеру. Его черные глаза блестели в темноте. Хайджи сглотнул. — Стоило ли оно того. Какеру медленно моргнул, потом придвинулся ближе, обнимая Хайджи за талию и пряча лицо в изгибе его шеи. — Я знаю, что стоило, — шепнул он.

***

Следующие несколько недель стали самыми тяжелыми в жизни Хайджи. Это оказалось тяжелее, чем расставание с Фуджиокой. Тяжелее, чем когда пятнадцатилетнему ему сказали, что он больше не сможет бегать. Что после такой травмы, в которой виноват только он сам, он вряд ли восстановится. Тяжелее, чем ожидание новых людей — год за годом. Еще только пять человек. Еще три человека. Один. Первую операцию провели двадцать пятого января, в основном разобравшись с повреждениями, полученными между отборочными и Экиденом. Чуть позже ему должны были частично заменить коленный сустав, но доктора сказали, что даже для неполного восстановления ему потребуется много месяцев интенсивной физиотерапии. Оно того стоило. Хайджи напоминал себе об этом как минимум пятнадцать раз на дню. Разумеется, оно того стоило. На следующий день после операции Хайджи дремал в своей палате. Его должны были выписать из больницы чуть позже сегодня вечером или завтра утром, и он знал, что команда в Аотаке неустанно бдит и готова забрать его сразу же, как только им разрешат. Из полудремы его вывел очередной особенно сильный приступ боли. Он моргнул, просыпаясь, и заметил маячивший у окна темный силуэт. — Какеру? — пробормотал он, чувствуя сухость в горле. Какеру развернулся и шагнул к нему. — Хайджи-сан, — он остановился между кроватью и окном, не решаясь подойти ближе. — Я не хотел будить тебя. — Надо было разбудить, — Хайджи поморщился, устроил подушку поудобнее и сел. — А… Черт. Вот так, — Он снова посмотрел на Какеру и выдавил из себя слабое подобие улыбки. — Как дела? Общагу ещё не сожгли? — Все в порядке. Хайджи кивнул. — Ты приехал за мной? Меня еще не выписали. — Нет, — Какеру стоял неподвижно, сжав кулаки. — Я хотел поговорить с тобой. Наедине. У Хайджи неприятно скрутило живот. — Ладно, — выговорил он, внимательно наблюдая за Какеру. — Ты был не прав, когда говорил о силе и упрямстве, — Какеру скрестил руки и посмотрел на него. — То, что ты упрямый, не значит, что ты не можешь быть сильным. Хайджи беззвучно усмехнулся. — Я недооценивал тебя, Какеру. Теперь лицо Какеру выражало удивление. — Ты имеешь в виду мой рекорд? — спросил он, сделав шаг вперед. Хайджи расхохотался. Впервые за много дней он рассмеялся искренне. — Нет, — сказал он, не переставая улыбаться. — Я всегда знал, что ты сможешь победить Фуджиоку. Я говорю о тебе. Ты почти так же упрям, как и я. Какеру нахмурился. — Я так же упрям, как и ты, — поправил он Хайджи — Я верю. Они помолчали несколько секунд, потом Какеру кашлянул, прочищая горло, и спросил: — Я тебе нравлюсь? Хайджи замер, улыбка застыла на его лице гримасой. Они неотрывно смотрели друг от друга, взгляд Какеру выражал жесткость и решительность. В этот раз Хайджи не знал, как уйти от ответа. — Какеру… — начал говорить он, опустив голову. — Не смей забалтывать меня своими речами или увиливать, — сказал Какеру. По дрожи в его голосе, Хайджи понял, что тот был в гневе. — Если нет, то так и скажи. Хайджи почувствовал жжение в глазах. Он устал. Так устал от постоянной боли. Голова кружилась от тупой мигрени, обезболивающее уже выветрилось, но принимать следующую порцию было рано. Он сжал челюсть и сглотнул внезапно возникший в горле ком. — Я не подготовил речь, — произнес он сквозь зубы, поднял голову и поймал скептический взгляд Какеру. Хайджи слабо улыбнулся. — Такое со мной впервые, да? Какеру шагнул вперед: теперь он стоял у изножья кровати. — Ты что… — он замолчал, беспомощно закрыв рот. Подошел еще ближе и, наклонившись, уперся рукой в матрас, едва задевая колено Хайджи. — Хайджи-сан. Хайджи икнул, стараясь не всхлипнуть. Он с силой прикусил губу, сдерживая слезы. — Хайджи-сан, — повторил Какеру мягко. Он присел с краю кровати и осторожно накрыл руку Хайджи своей. — Не надо, — прошептал Хайджи. Глаза жгло. — Я не знаю, как это делать. Какеру фыркнул. — Что делать, плакать? Хайджи жалко рассмеялся, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. — Ага, — он помотал головой и поднес руку к лицу, вытирая глаза рукавом. Он уже и сам не понимал, что с ним происходит. — Я тоже не умею утешать, — буркнул Какеру. Потом безо всякого предупреждения просунул ладони под подмышками Хайджи и притянул к себе. Хайджи слишком устал, чтобы протестовать. Хотя слезы только усилились, когда Какеру сжал его в объятиях. — Н-не… спрашивай меня… об этом… сейчас, — прерывисто попросил он, цепляясь за плечи Какеру. — Я… Я не могу... — Прости, — прошептал Какеру, поднимая руку со спины Хайджи и нежно гладя его по голове. — Пожалуйста, не плачь. — Не буду, — сказал Хайджи, сдерживая рвущийся наружу всхлип. У него болело в груди, но эта боль отличалась от непрекращающейся агонии, терзающей колено — в лучшую сторону. Вздрогнув всем телом, он втянул воздух полной грудью и постарался взять себя в руки. Потом, наконец, отстранился и вытер лицо рукавом. — Прости, Какеру. Какеру нахмурился. — Я вовсе не… Тебе не нужно го-говорить, что ты хочешь... — он покраснел и отвел глаза, едва слышно закончив: — Быть моим парнем. Я просто… хочу знать, что ты чувствуешь. — Что я чувствую, — со вздохом пробормотал Хайджи, мельком глянув в окно, потом снова повернувшись к Какеру. — Не думаю, что хоть раз влюблялся, — продолжил он тихим голосом и закрыл глаза, набираясь смелости. — Но думаю, что, возможно, я влюблен в тебя, Какеру. За этим последовала долгая пауза. Хайджи решил бы, что Какеру не услышал его, если бы не заметил у него покрасневших ушей и стиснутой челюсти. Хайджи мысленно приказал себе набраться терпения. Если он чему и научился за все это время, так это быть терпеливым. — Но ты не… — наконец, начал говорить Какеру, но тут же остановил себя и тряхнул головой. — Неважно. Нам некуда торопиться. — Я хочу, — тихо сказал Хайджи. — Но не хочу заставлять тебя ждать... — Не повезло мне, — заметил Какеру, бросив на него быстрый взгляд. Хайджи увидел, как дрогнули уголки его губ. — Как долго ты ждал меня? У Хайджи перехватило дыхание, а потом он засмеялся; перед глазами снова поплыло. Он кивнул, отыскивая и сжимая в руке теплую ладонь Какеру. — Очень долго, — ответил он и широко улыбнулся.

***

— На эту квартиру уже есть один претендент, — говорила агент. — Но он предложил цену чуть ниже запрашиваемой, так что если вы... Хайджи слушал ее вполуха. Он развернулся на месте, размышляя, что же можно разместить в небольшой комнатке. Он представил в одном углу книжные полки, в другом телевизор. Место на полу для двух расстеленных рядом футонов. Квартира была не особо просторной, зато светлой и уютной. Большего ему не требовалось. Агент прочистила горло. — Так вот, насчет лестниц... — мягко заметила она. Хайджи покачал головой. — Не переживайте, — он успокаивающе улыбнулся ей. — Замечательно, — сказала агент, в ее голосе прозвучало облегчение. — А теперь кухня... Снова погрузившись в свои мысли, Хайджи отвечал агенту, не вслушиваясь в ее слова. Он достал телефон и отправил Какеру сообщение. Нашел подходящий вариант. Не успел он пересечь комнату, как пришел ответ. что с лестницами? Хайджи улыбнулся. Всего два пролета. отлично. не терпится увидеть самому. Спускаться вниз по лестнице оказалось немного тяжелее, чем подниматься, и агент все время бросала на него короткие встревоженные взгляды, но ничего не говорила. Когда они вышли на улицу, Хайджи снова поблагодарил ее и пообещал перезвонить вечером. Он неспешно отправился в Аотаке. У Какеру ещё не закончились пары, торопиться было некуда. К тому же дождь, наконец, прекратился. Хайджи не успел еще завернуть в дворик, как услышал звонкий лай Ниры и просиял от предвкушения. Нира приветливо тявкал и прыгал вперёд-назад, не выскакивая все же на тротуар. Он так бешено вилял хвостом, что в движение приходило все тело. — Нира! — окликнул пса Тадзаки, выходя из дома. Потом он заметил Хайджи и нахмурился. — Ах, вот оно что, — сказал он, скрестив рук. — Понятно, почему ты так обрадовался. — Здравствуйте, Тадзаки-сан, — Хайджи напоследок почесал Ниру за ушами и выпрямился. — Как у вас дела? Тадзаки кивнул. — Неплохо. Курахара-кун еще не вернулся. — Да, это я пришел раньше, — Хайджи извиняюще улыбнулся. — Заходи уж. Хайджи прошел в дом вслед за Тадзаки и уселся на татами. Окна были открыты, и в затхлый дом проникал свежий воздух. Над головой неторопливо вращались лопасти потолочного вентилятора. Хайджи сделал глубокий и медленный вдох. — Здесь ничего не меняется. — Не уверен, — проворчал Тадзаки и поставил перед Хайджи стакан холодного чая со льдом. — Ты изменился. — Пожалуй, — Хайджи слабо улыбнулся. — Не думай, что я забыл того тощего упрямого мальчишку, который ввалился сюда и начал нести какую-то чушь об участии в Хаконе Экидене. До твоего появления в университете не было клуба легкой атлетики больше пятнадцати лет. — Я помню, вы уже говорили. — Хм. Ты так сильно изменился. Я рад. — Вот как? — спросил Хайджи и отпил из ледяного стакана. — Я думал, вы так и не простили меня, — добавил он и постучал костяшками пальцев по колену. — Хм, — лицо Тадзаки на мгновение помрачнело, потом разгладилось. — Ты сам принял это решение. И вряд ли понимаешь, как жалко ты выглядел, когда впервые приполз сюда. Хайджи выпрямил плечи и чуть шире раскрыл глаза. — Жалко? Тадзаки кивнул. — От тебя несло отчаянием. Ты был похож на человека, который ещё не понял, что уже умер. — Разве? — Хайджи почувствовал ком в горле. Он четко помнил свой первый разговор с тренером Тадзаки, но в основном первый курс стерся из его памяти. Больше всего ему запомнилось чувство постоянного страха и облегчение от того, что он оказался вдали от дома. Жар и шум незнакомого города. То, как легко он добивался расположения других людей, неосознанно очаровывая их деревенским обаянием, которое досталось ему от матери. Как он вел обратный отсчет с каждым новым жильцом, появлявшимся в общежитии. Он прочистил горло и выдавил из себя улыбку. — Наверное, я просто никогда не думал об этом. Тадзаки пожал плечами. — Ты не привык копаться в прошлом. Возможно, это тебя и спасло. Хайджи опустил взгляд. Он не забыл, как отчаивался все сильнее и сильнее с каждым днем, приближающим его к четвертому курсу. Встреча с Какеру стала для него словно первым лучом долгожданного рассвета после продолжительной ночи. — Что нового в Чикусей-со? — Хайджи поспешил увести беседу в другое русло. Они непринужденно проговорили целый час, потом Нира снова позвал их на улицу радостным лаем. — Это, должно быть, Курахара-кун, — сказал Тадзаки. — Иди к нему. Хайджи широко улыбнулся и, задержав дыхание, с усилием поднялся на ноги. — Держись за него, — Тадзаки окинул его суровым взглядом. — Я постараюсь, — пообещал Хайджи. Когда Хайджи вышел из дома, Какеру все еще был снаружи и играл с Нирой. — Добрый день, дедушка, — поздоровался он, поднимая голову. Увидев Хайджи, он широко раскрыл глаза, лицо осветилось улыбкой. — Хайджи, — произнес он, поднимаясь на ноги. — Привет, Какеру, — счастливо улыбнулся ему Хайджи. Какеру выпрямился, поправляя сумку на плече. — Думал, мы собирались встретиться позже. Хайджи пожал плечами. — Мне не терпелось увидеться с тобой. — Вот как, — только и сказал Какеру, смущенно улыбаясь; на щеках вспыхнул румянец. Он посмотрел на дом, потом оглянулся через плечо на пустую улицу. А затем протянул Хайджи руку. Хайджи вдохнул полной грудью и пошел ему навстречу. Делая шаг, и еще шаг — один за другим.