Мой друг — Ли Тэён

      Суён сидела в моей комнате, то и дело прокручиваясь на стуле в разные стороны. От её верчения уже кружилась голова, не понимаю, как ей самой еще не поплохело. Она пришла ко мне сразу после уроков в качестве моральной поддержки. Но пока поддержки я не чувствовал, только тошноту от волнения. И почему со мной происходят подобные вещи? Я где-то провинился? Случайно задавил муравья, перешел дорогу на красный свет? Да почему, в конце-то концов?       – Быть может, сама судьба дает тебе намёк? – с видом мыслителя выдает подруга, поворачиваясь на стуле ко мне лицом.       – Намёк на то, что Тэиль невероятный идиот? – потирая виски, пробурчал я. – Да, возможно.       Подруга цокнула, вновь отвернувшись к рабочему столу. И опять комната погрузилась в тишину, только лишь стул скрипел от очередного верчения Суён. Меня сейчас вырвет, кажется. И как я мог попасть в такую нелепую, дурацкую, невероятную ситуацию?       Когда Тэён и Джонни вышли из раздевалки, они слышали весь наш диалог, который слышать не должны были. Они, кажется, очень сильно удивились, но тактично промолчали, потому что, в отличии от Тэиля, имели какие-то представления о личном пространстве. Парни неловко переминались у трибун, не зная, что сказать. Кажется, оба баскетболиста хотели бы что-то сказать, но только вот слов не находилось. Зато Тэиль тут же начал что-то бессвязно объяснять.       – Ой, парни, а вы давно здесь? Как дела? А мы тут обсуждаем, эм... кто из вас лучше играет, да. Вот спрашивал Марка, как профессионала, кто из вас лучший баскетболист.       – Мне казалось, Марк ничего не понимает в этом, – почесав макушку, выдавил Джонни, переводя взгляд с Тэиля на меня.       – Правда? – Тэиль явно переигрывал в своём удивлении, чем делал ситуацию ещё более абсурдной. Почему бы ему было просто не замолчать?       Я тогда не нашел, что ответить, лишь смотрел куда-то в пол, желая, видимо, просверлить в нём дырку. А когда прозвенел звонок на перемену, Тэён предложил нам всем пойти в столовую на обед, от чего я отказался, сославшись на важные дела. Но все мы понимали, что никаких дел нет, и никто не возражал о моём уходе, даже Тэиль молчал, что на него не похоже. А я тем временем уже скорее покидал территорию школы, желая немного проветриться. Не о таком признании я мечтал. Правда, Тэён ведь не знает, что я влюблен в него, правда? Выбор стоял между ним и Джонни, так что я по-прежнему остаюсь хозяином ситуации и могу сам решить, когда Ли стоит узнать о моих к нему чувствах.       Хотя, может уже в понедельник эта ситуация забудется, ведь мы даже не приятели с ними. Я общаюсь с баскетболистами лишь во время моей работы на их тренировках и играх. Они и не знали бы моего имени, не работай я в газете. Так что наверняка им все равно, да и если подумать, у них толпа поклонников, всё же они одни из самых симпатичных людей в нашей школе, и влюблена в них добрая половина учеников. Только вот за ними бегают одни девчонки. Наверное странно узнать, что в тебя влюблен парень. Но это не критично! Ведь я не посягаю на его честь, так что мне не должно быть неловко, правда?       Я ударил в ладоши, чем напугал бедную Суён, повернувшуюся в этот момент ко мне спиной. Подруга повернулась ко мне в полнейшем недоумении, не понимая, сошел ли я с ума окончательно или смирился со своей участью.       – Буду делать вид, что ничего не было, – воскликнул я, подняв вверх указательный палец, чтобы, видимо, выглядеть еще страннее в своём безумии. – Буду общаться с ними так же, как и обычно: редко и по делу. Ведь их не касается моя личная жизнь, правильно?       – Ну да, не касается, – Суён приподняла одну бровь, наблюдая за мной как за сумасшедшим. – Ну, разве что, ты влюблён в Тэёна, а так, ни капельки не касается, точно!       Я пропустил её слова мимо ушей, потому что сейчас меня переполняла эйфория и счастье от принятого мной решения. Теперь, когда я, вроде как, успокоился, можно и поесть. Я не ел с самого утра: обед пропустил из-за понятных причин, а потом и вовсе кусок в горло не лез, так плохо мне было из-за всех этих дурацких переживаний. Но теперь они ушли на второй план, дав верх естественным потребностям. Потому я тут же помчался на кухню, где сидела Мари. И чего она только не на работе?       Сестра сидела за столом, уставленным всякими баночками-скляночками, на кухне воняло ацетоном и вся скатерть была в лаке. Человеку почти тридцать, а она так и не научилась нормально красить ногти! Сама беспомощность Мари.       – Ты почему не в школе? – спрашивает она, отрываясь от экрана телефона, где она до этого что-то усердно печатала.       – Уроки кончились. А ты почему не на работе?       – Выходной.       Вот и поговорили. Мы с Мари, как истинные брат и сестра, не вдавались в подробности личных жизней, в силу разницы в возрасте не общались много, но когда дело касалось прикрытия друг друга, мы тут же становились одной командой. И каждый из нас догадывался, что у Мари ни разу не выходной, а я по-любому прогулял уроки, прячась в комнате всё это время. Только мама об этом не узнает, потому что я точно слышал, как Мари когда-то давно говорила о выходном в этот день, а Мари лично видела, как я пришел со школы, весь такой уставший. Вот это я понимаю — семейные узы.       Только, кажется, семейные узы и братско-сестринская любовь никак не распространяется на готовку. Потому что, открыв холодильник, я обнаружил, что из еды есть целое ничего. Хотя, помнится мне, мама говорила сестре ещё вчера приготовить рис. Ну что же, придется, видимо, выкручиваться как-то самому. Только вот готовить я не умею: в последний раз, когда я попытался приготовить рис, пароварка сгорела, и мама запретила мне вообще приближаться к кухне.       – Мари, – решил, всё же, попытаться я, заранее зная ответ на приготовленный вопрос. – А ты не...       – Нет, сам готовь, – даже не дав договорить, ответила сестра, вновь полностью погружаясь в виртуальный мир своего смартфона.       Ну и подумаешь. Как будто я на что-то рассчитывал. Как назло у меня даже не было карманных денег на поход в закусочную. Просить у сестры бессмысленно — однозначно не даст, а Суён и сама страдала нехваткой карманных средств, потому что тратила все на своё новое увлечение — рисование. Теперь вся её комната была заставлена холстами, красками, и прочей ерундой для различных художеств. Её талант в рисовании начался на пейзаже парка, который видно с нашего заднего двора школы, где мы порой просиживаем весь обед. Только, как он там начался, так и закончился, и всё, что она может рисовать пока — парк. Порой, правда, она добавляет там новые детали: то цвет скамейки изменит, то лишнее дерево нарисует, но на этом её фантазия иссякает. А недавно был пик её творчества: она сделала всё вышеперечисленное и ещё добавила птичек, пролетающих мимо. Великий художник, я считаю! Только вот ей уже некуда девать эти одинаковые картинки. Многое она раздала своим знакомым в качестве подарков, что-то даже перепало учителям, а я отхватил самую красивую, с птичками. Правда она долго упиралась, уверяя, что тоже любит эту картину, но, сдавшись, просто нарисовала вторую такую же, специально для меня, даже роспись в углу поставила. Эту картину я повесил над столом, чему подруга была очень рада, потому что, как оказалось, я единственный из всех её знакомых не кинул холст куда подальше в шкаф. Но ведь не ради этого я едва ли не подрался с ней, отбивая картину сквозь кровь и слёзы.       Но с едой необходимо было что-то делать. Живот издавал звуки хора умирающих китов, а я пытался прикинуть, где можно поесть абсолютно бесплатно и вкусно. Мысль доходила долго, но я наконец понял, что могу пойти к сводной сестре — Тэён. И почему только её имя такое же, как у Ли Тэёна? Что за издевательства со стороны судьбы? Но я, вроде как, решил не думать об этом и делать вид, что всё хорошо, так что, взяв себя в руки, сделав пару глубоких вдохов, я пошел в комнату за вещами и телефоном. Решено, иду к Тэён и Хичолю. У них наверняка будет приготовлено много вкусного на ужин, да и Тэён давно звала к себе, а я всё никак не мог найти времени на встречу. Вот и повод нашелся — голодный сводный брат, желающий отведать мяса.       Суён ушла, сообщив о том, что её ищет мама. Попрощавшись с подругой, я тоже начал собираться, желая поскорее уже очутиться в доме сестры. Схватив всё самое необходимое, я выбежал из комнаты, привлекая тем самым внимание Мари, которая тут же поинтересовалась моим уходом. Пришлось наврать, что иду к Суён, потому что она забыла свой телефон, и, скорее всего, задержусь у неё. Не говорить же мне, что я иду в дом к её бывшему парню и сводной сестре. Мама и Мари вообще не знают, что эти двое в городе, и то, что Хичоль — учитель математики, им тоже знать не обязательно. Мы давно договорились с отцом и Тэён, что ни при каких условиях ничего не расскажем об этом, а иначе поднимется скандал. Они обе с неприязнью вспоминают мужа Тэён, и при любом удобном случае во всем обвиняют его. Даже отчисление Мари из университета лежит на совести бедного Хичоля, и мама с сестрой совершенно забывают о том, какой сестра может быть безалаберной и совершенно несерьезной. Даже свою официальную работу она умудряется прогулять, а ведь ей уже двадцать шесть, пора бы вообще строить новые отношения и выходить замуж, а не цепляться за прошлое.       – Не задерживайся, – кричит мне вслед сестра, по-прежнему уткнувшись в экран телефона, – а то мама будет переживать.       В доме Тэён и Хичоля было чисто, свежо и спокойно. Их квартира, всегда словно наполненная светом, выглядела гостеприимно в любое время суток, и я чувствовал себя совершенно умиротворенно. Здесь бы я точно не услышал громких препирательств, споров, ссор, как обычно происходит у нас дома. Одна только мама, со своим взбалмошный характером, чего стоит, а еще Мари, которой так важно отстоять свою точку зрения, даже если она и не права вовсе. Всякий раз, когда подобные скандалы случаются у нас, то мы с папой стараемся даже не покидать пределов своих комнат, дабы не попадаться под руку, становясь вынужденными участниками ссор. В доме Кимов такого не происходило, или, по крайней мере, не при мне, потому мне нравилось проводить время с этими двумя.       Тэён всегда была рада мне, и сегодняшний вечер не оказался исключением. Как только она увидела меня на пороге, тут же счастливо приняла в свои объятия, засыпая вопросами. Рядом с ней все неожиданно становилось ярче, и я мог с уверенностью сказать, что Хичоль сделал правильный выбор. Все же, между Мари и Тэён выбрать Мари было бы, как минимум, глупо! И если бы так произошло, я бы точно усомнился в умственных способностях учителя Кима.       Тэён в моём представлении была поздней весной — цветущей, теплой, нежной в этой своей непосредственности, в то время как Мари — зима: колючая, словно мороз, холодная по отношению к близким, и такая серая, безэмоциональная. Но это не означало, что у них не имелось своих плюсов и минусов. И весной случаются бури, а зимой самые яркие звезды на небе, а если повезёт, то можно встретить такое редкое явление, как северное сияние. И я всегда любил сестер одинаково, мирясь со всеми их недостатками, стараясь видеть лишь хорошее. Только вот с Тэён было проще их разглядеть, потому порой я забывал о том, что Мари тоже не так плоха, как пыталась казаться.       Тем не менее, сейчас я стоял на кухне Тэён, ожидая, когда она приготовит мясо и рис. Как же я люблю все, что готовит сестра, даже мамины блюда не сравнятся по великолепию вкуса с тем, что готовит Тэён. Квартира наполнилась запахами, отчего киты в моем животе начали умирать активнее, все громче извещая всех вокруг об этом.       – Марк, ты можешь взять что-нибудь из холодильника, – тут же отозвалась на урчание Тэён, помешивая мясо, – все равно ждать еще минут двадцать. А мне не нужен труп голодного ребенка на кухне.       Я фыркнул на это её "ребенок", потому что прозвучало как обзывательство. Мне шестнадцать, я хоть и не взрослый, но и не дитё какое-то. Но что-то говорить на это я не стал, решил лучше занять свой рот едой; зачем тратить энергию на ненужные доводы и споры, если можно поесть?       Тэён тем временем мельтешила по кухне, где-то что-то нарезая, промывая, мешая. Будто в ней установлены самые мощные батарейки, которые не дают ей спокойно усидеть на месте. Я бы так не смог, вот честно. Порой даже дома, наблюдая за мамой и сестрой, когда те готовят, я поражался, как можно так ловко со всем управляться и не сойти с ума? Да я бы психанул еще во время промывания риса!       – А где Хичоль? – спросил я у сестры, оглядываясь по сторонам.       В отсутствии мужчины я прекрасно мог называть его по имени, Тэён не была против, даже сама на этом настаивала, но когда он появлялся дома, я, как примерный ребёнок (ну вот, теперь я сам называю себя ребёнком), называл его учителем Кимом, потому что так принято в обществе.       – Хичоль ещё в школе. Сегодня у выпускного класса была контрольная по алгебре, вот он и остался проверять все там, – объясняла сестра, продолжая какие-то действия у плиты. – Говорит, что не хочет тащить тетради домой, слишком его это утомляет.       И я его могу понять. Представляю, как, наверное, тяжело нести двадцать с лишним тетрадей до дома. Мне с шестью-то бывает сложно, а тут…       Ужин был готов через полчаса, как раз к приходу Хичоля. Первым делом он прошел в гостиную и упал на диван, уткнувшись носом в обивку. Тэён нежно потрепала его по волосам, спутывая длинные прядки. Она любила эти длинные волосы мужа, постоянно запускала в них пальцы, когда они сидели вместе в гостиной, и это было невероятно мило. Я бы тоже хотел потрогать волосы Ли Тэёна. Так, стоп! Остановись, Марк, пока не поздно, не доводи до греха этими своими мыслями.       Пока я отбивался от назойливых мечтаний, Тэён и Хичоль что-то обсуждали, не замечая, кажется, моего присутствия. И я был этому рад, потому что в этот момент выглядел как безумец, тряся головой из стороны в сторону. Как же трудно, оказывается, отделаться от дурацких идей, касающихся моих чувств. С каждым разом я лишь больше себе поражаюсь: если раньше все заканчивалось на обычном желании хотя бы просто смотреть на Тэёна, ничего не опасаясь, то теперь собственные мечты заводят меня в ловушку, которая вот-вот захлопнется. А я не хотел идти на поводу у них, все же отдавая предпочтение здравому смыслу.       – Марк, ты что? – Тэён дотронулась до моего плеча, от чего я вздрогнул, переводя на неё испуганный взгляд. – Всё хорошо? Мы идём ужинать.       Наверное в их глазах я выглядел странно, в смысле, страннее, чем обычно, потому, промолчав, лишь кивнул головой, шагая на кухню. Хичоль уже сидел за столом, накладывая по тарелкам рис. И все же хорошо, что я решил прийти к ним на ужин, папа наверняка будет рад услышать, что у Тэён и учителя все хорошо.       – Кстати, Марк, – обратился ко мне мужчина, когда застолье подходило к концу, – почему тебя сегодня не было на уроках?       Я встрепенулся, во все глаза уставившись на Хичоля. И почему я забыл, что сегодня у нас был урок с ним? Очень глупо так попасться, наверное. Но я умел врать, придумывая правдоподобные оправдания своим косякам.       – Разве учителей не предупреждали, что мы ходили на тренировку баскетболистов? – удивлённо спросил я, едва-ли не хватаясь за сердце. – Тэиль предупреждал директора, что мы идем работать над статьёй.       – Нет, об этом не было ни слова, – Хичоль задумчиво чесал подбородок, вспоминая, видимо, хоть что-то об упоминании тренировок. – Вот почему на контрольной не было некоторых старшеклассников.       – Неужели не было официального освобождения? – я мысленно дал пинок Тэилю, потому что именно он уверял, что всё схвачено. Ну он как всегда! – Мун Тэиль утверждал обратное. В школу приезжали какие-то серьезные шишки из университетов, или вроде того. Они хотели посмотреть на нашу команду. Разве директор не упоминал об этом?       Хичоль отрицательно помотал головой, а я в очередной раз за сегодняшний день приложился ладонью к лицу. И опять как-то больно. А Тэиль обязательно получит от меня, и я уверен, не только от меня. Да и куда смотрел тренер, который не предупредил директора о чём-то столь важном?       Больше мы эту тему не поднимали. Я ещё час просидел у них в гостях: мы обсуждали школу, нашу газету, новые фильмы и много-много чего. Хичоль даже пообещал, что подтянет меня по новой теме, которую я пропустил. Надо же, мне даже не пришлось его просить, он сам вызвался, чем меня немного растрогал, но виду я не подал, оставаясь спокойным.       Когда пришло время уходить, Тэён провожала меня до остановки, даже не слушая моих возражений. Я бы прекрасно прошелся пешком, ведь идти-то не далеко, но сестра была непреклонна, аргументируя это тем, что будет сильно переживать о том, как я доберусь своим ходом. Пришлось согласиться, хорошо, что на свою удачу я взял проездной, а то пришлось бы клянчить деньги у неё, чего я не люблю.       – У тебя же всё хорошо? – спросила она, когда мы уже стояли на остановке.       – К чему этот вопрос?       – Ты выглядел каким-то подавленным и отстранённым весь вечер, – бедная Тэён действительно переживала за меня. Сжимая мою ладонь, она смотрела прямо в глаза, будто желая прочесть мои мысли. Хорошо, что она этого не умела, потому что я ещё не готов признаться ей в своей ориентации, и не готов говорить, что влюблён в парня, который меня почти не знает. – Я переживаю за тебя, милый. Если тебя что-то гложет, ты же расскажешь мне, правда?       Я потупил взгляд. Не хочу смотреть ей в глаза, когда буду соглашаться с её просьбой. Потому что врать Тэён тяжелее всего: она так хорошо относится ко мне, заботится, а я обманываю её, скрывая правду. Не хочу ей врать, но по-другому пока не могу.       "Прости, Тэён."       Автобус пришел через две минуты. Сестра в очередной раз обняла меня, уверяя, что всегда будет на моей стороне, что бы ни произошло. А я ей верил, потому что очень любил. Она не уходила до тех пор, пока автобус не тронулся, и, проводив её взглядом, я прошел вглубь транспорта, едва ли не падая в середине своего пути.       На задних сиденьях сидели Тэиль, Джонни и Тэён.