Мелочь

Отец притаскивает в дом кулек летом, пока Хела торчит в лагере. (В лагере, кстати, было отлично. Ее учили стрелять из лука, вязать морские узлы и распознавать следы зверей). В общем все, что может понравиться одиннадцатилетке. Хела находится в хорошем настроении к возвращению домой из этого рая. В конечном счете, она скучала по младшему брату и маме… Хеймдаль, личный водитель, довозит девочку до дома из аэропорта. — А у нас теперь есть блатик! — радостно оповещает двухлетний Тор, стоит старшей сестре переступить порог дома. Окей, Хеле одиннадцать и как это не прискорбно, она знает как и откуда берутся дети (хотя все еще считает все это довольно мерзким процессом и не понимает зачем кто-то будет добровольно запихивать в себя что-то, чтобы потом забеременеть и родить ребенка). Мама точно не была беременна на момент отъезда дочери из дома, так что… Тор явно что-то путает, так по крайней мере думает девочка, пока не видит мать носящуюся по всему дому с кульком. У Хелы не поворачивается язык назвать пищащий кулек на руках у Фригги ребенком. И это не ревность, вы не подумайте. Просто зачем и… откуда? — Понимаешь, милая, — мама светло улыбается. — Твой отец забрал его из неблагополучной семьи. Локи нужна забота и нормальная семья и мы… Хела не вслушивается в слова матери дальше. Огромные зеленые глазища младенца внимательно изучают девочку. Может это сын Одина от другой женщины? Папаша наврал маме, мама по доброте душевной поверила в бред и согласилась забоиться о мальчике? Нет, мама слишком умная, значит что-то другое, но Хеле об этом явно не обязательно знать. Маленькие пухлые ручки тянутся к новоприобритенной старшей сестре, беззубое недоразумение растягивает рот в улыбке. — Смотри, ты ему нравишься! Для себя Хела решает, что будет относиться к новому члену семьи настроженно, по крайней мере, пока не поймет с чего это бы отец решил усыновить ребенка. * Тор явно считает, что умеет заботиться о младенцах, особенно он считает, что умеет их кормить. Хела находит брата и кулек (двух братьев, поправляет себя девочка), на кухне. Светловолосый двухгодовалый и очень деятельный Тор, кормит Локи хлебом. — Ну у него же нет зубов! Поэтому только мякишем, — уверенно заявляет блондинистое чудо. Судя по нездорово покрасневшему лицу Локи, он так не считает. Чудо, что не задохнулся от обилия этого мякиша в своем рту. — Ему еще нельзя, Тор. Он же… маленький, — максимально мягко тянет Хела. — Если в следующий раз, ты посчитаешь, что… наш брат голодный, позови маму или меня. Договорились? Тот важно кивает, хватает из вазы с фруктами виноград: — А виноград ему можно? Младенец на руках Хелы (испуганно) икает и хватается ручками за длинные светлые пряди приемной сестры. Вот тебе и благодарность. Девочка отрицательно качает головой и делает себе мысленную пометку, больше присматривать за обоими братьями и следить, чтобы один, в порыве неожиданной заботы, не угробил другого. * — Ма-ма, — Фригга старается, очень старается. На ее месте, Хела бы уже смирилась, что зеленоглазка молчун и если он реально заговорит, это будет чудом. — Ну же, сладкий, ма-ма. Или па-па. Один фыркает откуда-то из-за утренней газеты, притихший Тор чересчур внимательно смотрит в сторону вазы со сладостями. Стопроцентно при выходе из кухни сопрет шоколадную конфету. Но кто Хела такая, чтобы его останавливать. — Ма-ма. — Можно я за него скажу «мама» и мы немного посидим в тишине? — сдается старшая дочь. Нет, сейчас семь утра, она не проснулась, лишний и постоянно повторяющийся шум мешает ей и бесит. Один шумно складывает газеты и гроздно смотрит на дочь: — Хела… — неодобрительно начинает отец. — Ела! — неожиданно радостно пищит темноволосое недоразумение на детском стульчике. И после более четко зовет. — Хела! И маленькие пухлые ручки тянет в ее сторону. Ладно, если до этого дня Хела хоть сколько-то отрицательно относилась к зеленоглазке, то сейчас она готова была любить это чудо во все лопатки. Так оригинально от гнева отца, даже Тор ее не спасал. Фригга прикрывает рот ладонью и тихонько смеется, а мелочь, прочувствовав ситуацию и опробывав первое слово на вкус, начинает без остановки его повторять. И да… бесит это чуточку меньше, чем повторяющееся «ма-ма». * Ор стоял на весь дом. Один может и хотел вырастить из Хелы что толковое, только явно пролетел по всем пунктам. Характером то она в него пошла, так что чего удивляться ее упертости и твердолобости. Дипломат из нее херовый, уступать она не умеет, а в пубертат так ей окончательно крышу снесло… Черные крашенные волосы, черные шмотки, максимально открытые майки и колготки в сетку. Чем трешовее, тем лучше. Хела играет на нервах отца, круче, чем когда-то играла на фортепиано. Мама плачет, Тор мечется (ему восемь и это нечестно, заставлять его выбирать сторону, поддерживать раздолбайку сестру или быть на стороне папки), а Локи… … шестилетнее чудо утыкается Хеле носом в живот и тихо недовольно сопит. Хела в его глазах авторитет покруче мамы и папы, и ни одна вещь на этой планете не убедит его в обратном. Мальчишка слишком рассудительный для своих шести лет, слишком взрослый, слишком странный. Он тянется к Тору, тянется к его компашке, только компашка Тора явно что-то чувствует и на инстинктивном уровне отталкивают мелкого. Спасибо хоть Тор продолжает тянуться к мелкому в ответ. — Ты уйдешь, — как-то обиженно фырчит Локи. Чует засранец, она же словом не обмолвилась, даже вещи в тихую собрала, а мелкий чует. Хела закусывает губу и треплет мальчишку по голове. — Мелочь, — как это ребенку объяснить, что она не железная, что задолбалась от запретов и вечного ора? Как объяснить ребенку, что она в этом доме даже дышать свободно не может? — Мне надо уйти… Папа, он… хороший, но у меня с ним слишком много разногласий. У меня другой взгляд… на мир. Тем более, какой подросток не сбегает из дома? Нет, забудь последнее мелочь. Я этого не говорила. Локи во все глаза смотрит на сестру и шмыгает носом. Не плачет, гордый слишком для этого. — И еще, мелочь… — Никто не должен знать о том, что ты уходишь? Я не идиот! Мне шесть! — и притопывает ножкой. — А мы еще увидимся? * Потом следует череда СМС, переписка на facebooke, когда мальчишки становятся старше, скандал в семье Одинсонов, когда Локи узнает, что он приемный, неожиданное затишье, редкие встречи с братьями (да, мелочь, ты все еще мой брат) и матерью (отец заявил, что у него только два сына и от дочери он, блин, отказывается, Хеле же легче. У нее теперь как бы свое похоронное агенство, а это не хрен собачий). А теперь… — Он у тебя? — сейчас три часа ночи и Хела не горит желанием выяснять, что весь взмокший и полуобнаженный Тор делает у нее на пороге квартиры. — Локи у тебя? — Привет, братец. Я тоже рада тебя видеть. У меня? У меня все хорошо, спасибо, что спросил, — язвит женщина. — Это называется вежливость. Какого хрена, Тор? Тот сразу же тушуется, покраснел и взгляд в пол моментально упер. Как когда ему было пять и он расхерачил мамину вазу. Не учитывая гору мышц, рост под два метра и отросшие светлые волосы, как у викинга, ничего особо не изменилось. — Проходи, недоразумение, не стой столбом, — сонный Фенрир выползает из спальни и смотрит то на хозяйку, то на гостя. Одно название от полуволка - полулайки, хоть бы тявкнул. — И почему ты полуголый? — Я это… Бегал, стало жарко, вот и снял майку. * — То есть Локи куда-то свалил три часа назад и ты не знаешь куда, и причину почему он свалил, ты мне говорить не будешь? Брат краснеет еще больше, по-дурацки открывает рот и машет рукой. — Глупо это, наверное, — невпопад отвечает «викинг». — Приперся без спроса, поздно ночью… Извини, Хела. Поднял панику на пустом месте, может Локи уже и вернулся… Дурак дураком, женщина вздыхает и подливает Тору еще кофе из кофейника. — Может останешься? Переночуешь на диване? — в гостевой спальне что-то падает. — Это Фенрир, не парься. — Нет, — Тор качает головой и тяжело поднимается с места. — Еще раз прости, что завалился так неожиданно. Хела как хорошая сестра провожает младшего брата до двери, уточняет не вызвать ли ему такси, а потом, устало вздыхая, машет светловолосому дуралею рукой и закрывает дверь на замок. Из гостевой спальни показывается растрепанная чернявая макушка Локи. Он недовольно сверкает глазами в сторону старшей сестры, но ничего так и не произносит вслух. — Дай угадаю, мелочь, твой засос на шее и краснеющий Тор как-то связаны? Локи закатывает глаза к потолку и скрещивает руки на груди. — Ладно, — хмыкает женщина. — Поговорим об этом за стаканчиком бурбона?