Враг, но друг.

      Время длилось, но длилось крайне медленно. Оба влюблённые думали о том, как им хочется увидеться вновь. Но уже вечер, а отец вряд-ли отпустит сына гулять в такой поздний час.       Свежий воздух отлично шёл на пользу здоровью, и это только половина всех его прелестей. В городах не так чисто, ведь выхлопные газы машин очень даже сильно влияют на природную атмосферу. Но не будем о грустном, ведь в доме раздался хлопок входной двери и, видно, пришёл Советский Союз—глава этого семейства. Мальчонка, разумеется, опомнился от своих мыслей и, закрыв окно и ставни, мигом слез с подоконника и пошёл встречать своего родителя, однако, похоже, был он не один. Догадайтесь кто пожаловал? РИ–Российская империя, дедушка и отец в одном ключе, но что он тут делает–не известно.       Отец улыбнулся всем детям, как обычно потрепав всех по голове и сказав доброе слово. Да, он бывает несправедлив и зол, но он всё же любит своих детей. Они для него словно лучик солнышка в мрачной пучине, единственное напоминание о их матери и ниточка связывающая её и СССР, когда-то более доброго и более свободного человека.       Потеря дорогого члена их семьи была огромной и страшной потерей для всех. Она была хорошим человеком(чьё имя я не скажу), всегда добра и отзывчива и, разумеется, любима своему семейству. Дети мало что помнили, а вот Союз помнил и будет помнить всегда.       Империя вальяжно вошёл в помещение. Как всегда суров и непреклонен. Да уж.. Что уж говорить, Империя таков. И, просто пройдя к дивану, он расположился там, ожидая своего сына, хоть и не очень привык этого делать. Всегда он был крайне нетерпелив, и любое опоздание или ожидание очень его бесило.       Союз тоже крайне не любил отца, но пришла сюда эта благородная особа не по семейным обстоятельствам. Он не почтит недостойных, коим он считал своего сына. Как и было сказано, славянин старший тоже никогда его не любил, ведь в детстве этот человек уделял ему крайне мало внимания, а, быть точнее, вообще не уделял, ведь ему всегда были важны только государственные дела и никак иначе. Они всегда стояли на первом месте, нежели его родной сын.       Дети так же не особо дружелюбно относились к своему дедушке, при упоминании которого Империя начинал хмуриться. Он не считал своих внуков ими вовсе. Он лишь считал их отбросами дорогого сына, что когда-то завёл роман с девушкой грязных, как он сказал, кровей. Но он сам виноват в том, что так вышло. Не уделял должного внимания? Получи и распишись.       Вскоре, вдоволь наговорившись с детьми и наобнимавшись, Союз подошёл к дивану, а своим чадам наказал сидеть в комнате и не высовываться. Видно, что-то серьёзное, но спорить с ним никто не осмелился.       Русский пошёл в свою комнату, заперевшись там. Он не будет перечить отцу, особенно когда дело касается этого человека, что по биологическим факторам является ему дедушкой.       Мальчик глубоко вздохнул и сел на кровать. Та скрипнула при давлении на неё, и когда тело погрузилось в мягкую постель, скрипение прекратилось, но вновь возобновилось, когда славянин повернулся на другой бок. Впечатление было такое, словно разговор будет о чём-то явно нехорошем, раз отец сказал им уйти из зала, однако никто не знал, о чём они там разговаривают. Но стало слышно ругань и громкие удары об стол, которые напугали мальчишку своим резким звуком.       Похоже, что-то случилось плохое, не иначе. Парнишка взглянул на падающий снег за окном, смотрел, как он медленно опускался на землю, покрывая её белоснежной шубкой. Можно было увидеть, как ветер колышет деревья, склоняя их в бок, качая тяжёлые ветви и стряхивая с них маленькие красные ягодки.       Он прикрыл глаза, вспоминая то же детство, когда отец учил его ориентироваться в снежном лесу без подсказок звёзд, моха и тому подобного. Он помнит каждый рисунок на коре, на них он часто и опирается, ища выход из леса, ну, или нужную ему тропку. Так же не менее важную роль играют тропки, натоптанные на дороге, часто проходимые мальчонкой. Невольно хочется улыбнуться, несмотря на всю ту ругань, которую наверняка слышит весь дом.       —Интересно.. Что могло случиться такого, чтобы они так ругались? –а ведь и правда отличный вопрос, но ответа на него не было. А откуда? Мальчик не знает все прелести взрослой жизни, ему всего 16, и пока он только ребёнок, а по меркам стран, так и вовсе младенец. Некоторым странам уже по сотке есть, а ему, хех, ну, ничего не сделаешь.       Тот глубоко вздохнул и, поднявшись с кровати, прошёл к двери, касаясь её своими ладонями и прислоняя ухо к двери, вслушиваясь в ругань, пытаясь разобрать хоть что-то. И ему удалось, но всё равно обрывками слов, которые терялись в громком голосе этих двоих.       –Нет! - - не поехать - - Даже не посмею! –кричал басистый голос отца, и его в то же время перебивал более громкий голос и удары кулаком о стол.       –Ещё как поедешь! Я - - –и дальше очередная неразбираемая ругань из двухэтажного мата.       –Поехать? Куда? –это явно насторожило Россию, и он вновь попытался вслушаться в то, что кричат эти оба.       –Ты обязан! - - –ругался РИ, как показалось мальчонке.       –Я ничего тебе не обязан! Иди - - выёбывай отсюда! - - –явно что-то не очень приятное, если отец не хочет ехать. –На кого я оставлю своих детей?! –похоже, его куда-то отправляют, но, видно, надолго, раз он говорит, что ему не на кого оставить детей.       –Что за? –он вслушивается в маты и в слова, но уже разобрать не может. Мальчишка отстранился от двери и сел на кровать, задумываясь, о том, что может так выбесить отца, и почему он отказывается ехать куда-то? Ему это было неизвестно, ведь он мало знал о жизни Союза и о его прошлом, и каков долг? О чём он? Что-то тут не ладно.       –Что происходит? –единственный вопрос, мучающий малого. Куда уехать? Зачем? Для чего? На долго ли? Час от часу не легче, и всё запутанней эта история.       Через какое-то время крики в доме прекращаются и уже слышится тихий разговор, с вообще неразлечимым текстом. Россия, вздохнув, спрыгивает с кровати и вновь встаёт у двери, но на этот раз невозможно разобрать, что они там бормочат. Что ж.. Это действительно странно.       Потом послышался скрип и шаги к комнатам и голос отца, будто потеряный и явно опечаленый.       –Дети, выходите.. Папе вам нужно кое-что сказать.. –дети, само себе разумеется, выходят довольно быстро, обеспокоенно смотря на него, следом выходит и старший русский.       –Что случилось, пап? –спрашивает Россия, подходя ближе к отцу и глядя на него довольно обеспокоенно. –Вы очень громко кричали, в чём дело? –он обнял его, но на нём словно живого места не было. Взгляд был мёртвый и довольно тревожный.       –Мне нужно уехать...Нужно уехать надолго. Очень надолго... Повезёт, если только на месяц... А в худшем случае почти на полгода... –эта новость никого не обрадовала, а явно насторожила. –Вас я оставлю у своих знакомых, я думаю, они войдут в моё положение и оставят вас у себя на тот срок, пока я не приеду.. –сообщил СССР и хмуро посмотрел на подходящего императора. –Сейчас вам нужно собрать, всё необходимое, ведите себя хорошо.. –он явно не был готов к расставанию со своими дорогими детьми.       Все были удивлены и недовольны. Конечно, кого обрадует тот факт, что их отец едет не весть куда и не весть зачем. Никого. Абсолютно всех это просто вогнало в хандру. Однако против слова не попрёшь, и все начали расходиться по своим комнатам, чтобы быть готовым. Союз, к слову, собирался уезжать сейчас, и ему необходимо всех распределить, а кто к кому?       Русский знал, куда его отправят и, с одной стороны, был рад этому, но беспокойство за Совета было, и не маленькое.       Он вошёл в свою комнату и начал собирать вещи, задумываясь о последующем времени, что отец будет не дома. Он уже так привык к его присутствию. К постоянным историям на ночь и к его жёстким рукам.       Мальчишка сделал глубокий вздох и открыл свой шкафчик с одеждой. Надо собираться.       Он скидал почти все вещи, ну, кроме пары не очень нужных, таких как камцфляжка, болонки и пары кофт. Он взял только одну, штаны пару штук и, разумеется, нижнее бельё. После чего выдохнул и, свернув всё, положил в сумку, с которой он ходил с отцом на охоту. Там часто лежало ружьё, но Союз купил новую, а эту отдал мальчику.