Солнце клонилось к горизонту, когда Карл остановил велосипед посреди проселочной дороги. Последние лучи скользили по раскаленным бокам старой водонапорной башни, облупленной и поеденной ржавчиной. О выстроенный вокруг нее забор билась высокая иссохшая трава. Горячий ветер колыхал поле, пускал по нему волны, шелестел, но не приносил с собой никакого облегчения. Духота.
Карл бросил байк в тщедушные кусты на обочине и осмотрелся: кругом ни души. Они с Сиддиком забились встретиться именно здесь, где дорога убегала в стерневые луга, а там — разветвлялась множеством тропинок, петляла по лесу, терялась в болотах и запрудах. За полосой высохших деревьев, еще не оправившихся после пожара в позапрошлом году, заросли становились гуще, дремучей. Где-то в этих дебрях журчал ручей. По его руслу одна за другой вытянулись животноводческие фермы. Целый городишко ферм, до которого еще надо было добраться сквозь тучи москитов и опасные топи.
Вскорости с противоположной от Джесапа стороны на холме появился крошечный силуэт велосипедиста. Он то нырял на дно дороги, то снова показывался на гребне асфальтовой волны. Спустя пару минут Карл уже смог различить знакомые чернявые кудри. А потом — болтающийся на решетке багажника белый халат.
— Эй! — крикнул Карл и помахал.
Сиддик приподнял руку в приветствии и прильнул к велосипеду, преодолевая последние сто метров со скоростью торпеды. Вспугнутые резким скрипом шин пичужки спорхнули с веток густым роем, загалдели и закружили над головами.
— Долго ждешь? — сбивчиво прошептал Сиддик, все еще силясь отдышаться.
— Не-а. Готов? Придется пройтись.
— А велосипед?
— Оставь тут. Это заброшенная дорога.
На всякий случай они закидали байки листвой. «Похоже, сегодня без «Сумеречной зоны», — подумал Карл, шагнув на обочину. Пустые высушенные колосья тут же защекотали голые икры. Это ощущение показалось ему и новым, и неновым одновременно. Давно он не вырывался на свободу просто так, без всякого дела. В бесконечном рыжем поле не было никаких черепашьих статуэток, терпкого запаха маминых кремов или записок на холодильнике. В поле не сыскать выбитых зубов Пита Андерсона и облепленной волосами подушки старика Чамблера.
Нет, тут одна лишь колючая трава, которой ничего от тебя не нужно. А еще Сиддик. Он плелся в отдалении, даже не стремился попасть в шаг. Карл оглянулся на него пару раз, но тот сосредоточенно смотрел под ноги. И кем их назвать друг другу? Случайные приятели? Заговорщики? Единомышленники? Карл не придумал слова. Однако было в Сиддике что-то близкое, словно в глушь их гнала одна и та же причина.
— Еще долго? — спросил Сиддик.
— Я знаю короткий путь через лес. Оттуда пешком около мили.
— Часто тут бываешь?
— Нет вообще-то, — Карл замедлился, и они поравнялись. — А ты сам часто выбираешься из города? Живешь в Свайнсборо?
— Нет, живу и тусуюсь где-то между.
— Как это?
— В вашем колледже мало народу, все местные, так что, одно крыло общежития пустует, комнаты сдают всем подряд. Там и снимаю. Из Джесапа в Свайнсборо, потом обратно, теперь еще эта программа соцпомощи. Мотаюсь туда-сюда.
— На велике?
— Зато всегда в форме, — устало улыбнулся Сиддик.
Солнце почти село. Водонапорная башня пропала из виду. В выжженный пожаром пролесок они вошли в сумерках. Черные стволы и безжизненные ветки преграждали путь, тыкали в ребра, как остро заточенные копья. После их прикосновений на одежде и коже оставались зольные следы. Куда ни дернись, обязательно напорешься на один из этих закопченных шипов. Под ногами хрустело, ноздри щекотал запах гнили и кислый душок пожарища.
Почуяв свежую кровь, налетели москиты. Карл пожалел, что надел шорты. Бог его знает, зачем он вообще переодевался в чистое. Чем дальше они заходили, тем мягче под ногами становилась почва. Кроссовки начали вязнуть, прорезиненная подошва целиком погружалась в мокрый перегной. С каждым шагом их словно затягивало все глубже и глубже. Куски грязи налипали к шнуровке и язычку, еще немного, и ноги начнут проваливаться до самых щиколоток.
— Аккуратней, здесь иди по моим следам, — предупредил Карл. — Если застрянешь в болоте, не дергайся. Я тебя достану.
— Хорошо, ладно.
Вдруг где-то в кущах крикнула выпь. Страшно, пронзительно, с отскакивающим от широких крон эхом. Наверное, так кричал егерь, которого в позапрошлом году кто-то привязал к пню, а потом поджег вместе с этим долбанным лесом. Выпь гаркнула снова — Карл вздрогнул, выругался под нос. Земля позади него начала оползать: Сиддик подошел едва ли не вплотную. Его неровное дыхание ощущалось на затылке.
— Положи руку мне на плечо, пойдем гуськом, — Карл покрепче перехватил палку и приподнял телефон с включенным фонариком. — Все будет нормально, я знаю, куда нам.
— Я, наверное, больше городской парень, — с нервным смешком отозвался Сиддик. — Боже, зачем мы вообще туда идем…?
Карл на пробу ткнул палкой в ближайшую кочку, а выискав более-менее сухую тропу, медленно двинулся вперед. По лицу били ветки, путались сучками в волосах. Москиты разрывались над ушами неугомонной трелью, да так истошно, будто пищали внутри головы, прямо над барабанными перепонками.
— Зачем…? — Карл звонко прихлопнул комара. — Ну, если ты часто видишь всякую жуть…
— В больнице ее вроде как хватает.
— Поэтому ты оттуда сбегаешь?
— Что, прости..?
— Видел тебя и того парня, Данте.
Под кроссовками Граймса что-то зашевелилось. Он направил туда свет фонарика и похолодел: в паре сантиметров, над занесенной ногой, копошилось змеиное кубло. Черные гады переплетались друг с другом, то тут то там виднелись головы и маленькие блестящие глазки. А еще хвосты, с десяток хвостов с уродливыми трещотками. Несколько змей уже встали на дыбы, подняли головы и скрутились, как пружины в готовности напасть.
— Черт! Прыгай! — крикнул Карл, схватив Сиддика за руку и бросившись с поганого места со всех ног. — Осторожней!
Они рванули в чащу, как оглушенные выстрелом лисицы. Карл сжимал кисть Сиддика до хруста. Вцепился в него мертвой хваткой, уверенный, что если отпустит, Сиддик тут же споткнется или замрет как вкопанный. Карл не оглядывался, смотрел только вперед. Свет фонарика метался от ствола к стволу, от камня к камню, а потом резко пропал, встретившись с тьмой и пустотой — они выбежали к ручью.
Кочки скользили под ногами. Но останавливаться нельзя: именно тут и прятались змеи, поближе к прохладе. То справа, то слева слышался стрекот их погремушек, журчала вода, а позади — шуршал жизнью лес. Сиддик трясся, как перепуганный до полусмерти кролик — Карл чувствовал и стискивал его руку еще крепче, еще сильнее.
— Быстрее, еще чуть-чуть! — подгонял он. — Я уже вижу фермы!
Из лесу они выскочили прямо на луговой холм. Карл подвернул ногу, охнул, и они кубарем покатились вниз. Падение было коротким: вот живот проделал сальто, а вот они уже ничком лежат на сочной траве. Толстые ветви затормозившего их дерева раскинулись в стороны, как руки регулировщика. Карл стукнулся спиной о ствол. Сиддик врезался в него и теперь лежал на боку. Оба тяжело и загнанно дышали, в висках стучала кровь, а в легкие словно забился песок, так сильно драло пересохшее горло.
— Мы… Не будем… Смотреть… На трупы коров, — прохрипел Сиддик. — Ни за что.
— А где мы вообще?
Карл резко сел. Он было дернулся вытереть пот со лба, как понял, что все еще держит Сиддика за руку. В какой-то момент их пальцы сцепились в замок, да еще так крепко, что почти онемели. Осторожно высвободившись, Карл осмотрелся по сторонам: они очутились в холмах перед фермами. В низинах были лишь поля и светящийся окошками дом. Где-то вдалеке маячило соседнее хозяйство, рядом с ним — белесое пятно пасшегося стада овец. Никаких полицейских машин и красно-синих мигалок.
— Черт, мы проскочили, — Карл упал обратно на спину. — Должны были выйти к дому Барнсов. Я видел карту у папы на работе: Барнсы были последними, кто обратился в полицию. А мы от них через одну ферму.
— Никаких Барнсов, нет. Лучше сходим на вечеринку в кампусе.
Теперь уже Сиддик выпрямился и сел на траву.
— Попей, — сказал он, подав из рюкзака покореженную бутылку воды. — Тебя не укусили?
— Вроде нет. А тебя? Ты как вообще?
— Все хорошо. Вытяни ноги, я проверю на всякий случай.
Руки Сиддика были тяжелыми и теплыми. Он медленно двинулся от сбитых коленей к икрам, а взяв у Карла бутылку, плеснул немного на прилипшую к коже грязь. Его пальцы по-прежнему отбивали бешенный речитатив, не слушались и были похожи на желе. Карл приподнялся на локтях, внимательно следя за происходящим. Испуг на лице Сиддика сменился выражением крайней сосредоточенности. В своих прикосновениях он не пропустил и миллиметра, проверил даже под резинкой носков — никаких укусов.
— Порядок, — Сиддик облегченно выдохнул и вновь лег на спину. — Только в следующий раз надень штаны.
Фыркнув, Карл запрокинул голову. Сквозь листья и ветки виднелось темное небо, багровое на западе и иссиня-черное на востоке. Никаких звезд или медленно ползущих облаков — Джесап замер без движения. В трескотне кузнечиков терялись все звуки, насекомые гудели точь-в-точь как линии передач: монотонно, въедливо. Справа слышалось дыхание Сиддика. Постепенно его грудь вздымалась все медленней и глубже — испуг сходил на нет.
Карл аккуратно двинул рукой — их пальцы соприкоснулись. Сиддик все еще немного дрожал. Это все адреналин и его фобии. Карл был уверен: у него их много. Ему нравилось, что Сиддик их не скрывал. А еще ему нравилось видеть этого человека испуганным. Совсем чуть-чуть, не до паники. Было что-то завораживающее в том, как широко раскрывались огромные глаза или в том, как зрачок заполнял собой темную радужку, смешивался с ней, превращая все в черный. В такие моменты Сиддик становился намного податливей, и неуловимая граница между ними стиралась.
Еще в доме Чамблеров, глядя на ужас из-за какого-то паука, Карла переполнило ощущение вседозволенности — незнакомого ему чувства. Поэтому он предложил посмотреть бойню. Знал, что кроме «да», другого ответа не будет.
«Боится всего подряд и все равно согласился. Странный», — подумал Карл и легко двинул пальцами. Движение получилось больше случайным, чем намеренным. Сиддик не отнял руки. Наоборот, легко шевельнул пальцами в ответ. И Карл понял: Сиддик чего-то ждал. На ум пришел Данте. Парень был настойчив, но недостаточно, чтобы сломить мягкое сопротивление. У него бы и не получилось: Сиддик ничего от него не ждал и не хотел. Это было заметно.
Карлу хотелось думать, что он прав насчет Данте.
Наверное, он должен был спросить разрешения или заранее извиниться, что собирается сделать Сиддика маленьким летним приключением. Однако Карл был уверен: если хоть одно слово покинет его рот, ничего не получится. Ситуация останется незавершенной, повиснет между ними неловкостью и недосказанностью. Как возбуждение, которое не нашло выхода.
Поэтому Карл ничего не сказал, когда приподнялся на локте и прижался губами к губам Сиддика. Несколько секунд ничего не происходило. Тогда Карл легко толкнулся носом, и рот Сиддика приоткрылся на пару ничтожных миллиметров. Вкус его дыхания ощущался на губах. Согласие выглядело сомнительным, и все равно Карл навалился сверху. Сиддик его не оттолкнул. Правда, биение его сердца стало быстрым, прерывистым. Теперь Карл его чувствовал. Все это было похоже на страх, Сиддик как будто был сделан из страха. Робкий, загнанный, перепуганный и при этом не выказывающий сопротивления. Это будоражило, Карл чувствовал себя возбужденным и пьяным, а еще больным. Все это было слишком ново. Карл растерялся. Не знал, должен ли он поддаться или отступить.
Вдруг Сиддик провел пальцами по его спине. От копчика до шеи. Футболка задралась. Ладонь тяжело опустилась на голую кожу между лопаток, а затем надавила. Карл ощутил, как губы Сиддика раскрылись еще шире. Медлить не было смысла, и Карл мягко сжал верхнюю, скользя языком к кромке зубов. Они наконец-то поцеловались по-настоящему, и это было хорошо. Настолько хорошо, что Карл сдавленно выдохнул, краснея, когда Сиддик хрипло отозвался.
Не отрываясь друг от друга, они перекатились на бок, сплелись ногами. Колени Карла разъезжались. Как будто ему не хватало места, он сучил ногами, пока не пропустил бедро Сиддика до своего паха. Сам толкнулся на него, шурша легкими шортами, которые никак не скрывали растущий под ними холм. Теперь все было по-настоящему, маленькая игра в охотника и дичь превратилась в нечто, что Карл перестал контролировать.
Инициатива Сиддика была неожиданной и совсем отличной от инициативы Граймса. Его прикосновения были уверенными. Он точно знал, что делает, когда задрал чужую футболку еще выше, до самой шеи, а затем с нажимом провел пальцами по позвонкам. Карла словно ударило током. Каждый последующий поцелуй был, как если бы он лизал батарейку все с большим и большим вольтажом. Сам не понимая, чего конкретно хочет, он потянулся к ремню Сиддика, а дернув пряжку, оставил все как есть, только крепче прижался обнаженным животом. Ему не было стыдно за свою неловкость. В конце концов, вряд ли Сиддик пустит слух о его неопытности, ведь кто сознается, что связался с сыном шерифа, которому исполнилось восемнадцать лишь этой весной.
— Не торопись, — тихо прошептал Сиддик.
Фраза прозвучала настолько невпопад, что Карл даже не понял, кому она была адресована. Покачиваясь, как после первой в жизни сигареты, он попытался подняться на колени. Ему удалось, и он толкнул Сиддика в плечи, пригвождая лопатками к теплой земле. Взобравшись сверху, оседлал бедра, и снова склонился, чтобы получить очередной поцелуй. Никогда он не целовался так жадно, так мокро и развязно. С девушками он был осторожен, смутно боялся какой-то неудачи, хоть и сам не осознавал, какой именно. Может быть, поэтому с Ниганом его папа был совсем не таким отстраненным и холодным, каким был с мамой.
Мысли об отце подействовали как отрезвляющая пощечина. Карл резко выпрямился. Его взгляд сфокусировался — от света в окнах фермы резало глаза. Почему-то он был зажжен во всех комнатах, даже на веранде и во дворе. Прищурившись, Карл разобрал, как через ферму бежит несколько человек. Взгляд метнулся к стаду коров, оттуда — к трем бесформенным кучам в высокой траве. От них, как рождественские гирлянды, тянулись какие-то толстые провода. Они опутывали белый штакетный забор, некоторые были переброшены через него, некоторые просто валялись на земле. Внезапно от дерева за оградой отделился силуэт. Человек бежал прямо на них. «Не может быть, — испуганно подумал Карл. — Это тот чокнутый мясник?».
— Вставай, — бросил он Сиддику, вскочив на ноги. — Быстрее, иначе наткнемся на моего отца.
***
Обратно плелись в угрюмом молчании. Карл забежал немного вперед. Дорога и впрямь была заброшена: ни одной машины, полиция поехала по новой окружной. После пожара тут вообще мало кто ездил и уж тем более бродил пешком. Фонари не горели: то ли из экономии, то ли лампочки были разбиты.
До оставленных на обочине велосипедов оставалось совсем чуть-чуть. Карл ускорил шаг. Звуки полицейской сирены постепенно отдалялись, однако от тишины легче не становилось. Позади Сиддик сорвался на легкую трусцу — они поравнялись.
— Не хочешь обсудить? — спокойно спросил он.
— Все было круто.
— И…?
— На этом все.
— Почему? Я сделал что-то не так?
— Это не для меня. Прости.
За поворотом показался знакомый куст со сломанной верхушкой. Руль одного из велосипедов выглядывал из травы.
— В следующий раз, — Сиддик поднял свой байк и перекинул ногу через раму, — когда захочешь поэкспериментировать, найди кого-то своего возраста.
— Теперь ты вспомнил за возраст? — сердито вскинулся Карл.
— Видимо ты и впрямь недостаточно взрослый, чтобы закончить начатое. Или вообще не начинать.
— Я не… Черт, послушай…
— Напиши, как доберешься домой.
Сиддик тут же сорвался с места на своем новеньком велосипеде, который Карл не смог бы нагнать, как бы ни хотел. И если час назад он думал, будто они разыгрывали охотника и дичь, то теперь чувствовал, что просто выстрелил в воздух, распугивая всех вокруг и возвращаясь домой ни с чем.
***
До коттеджа Оливии он добрался ближе к ночи. У забора был припаркован ее фургон. Включенные фары освещали двор и кусок протоптанной колеи. Сама Оливия, все еще в припорошенном мукой фартуке, возилась у кузова. Рядом топтался высокий парень, нетерпеливо пританцовывая, пока Оливия сгружала в его руки коробки.
— О, Карл, — она улыбнулась и помахала, — давно тебя не видела.
— Привет. С тобой легко разминуться, — Карл бросил велик у забора. — Как дела?
— Ох, минутку. Джаред, поставь коробки на кухне, — обратилась Оливия к парню, а когда он скрылся в доме, буркнула под нос: — Сейчас толкового кладовщика и днем с огнем не сыщешь.
— У тебя теперь есть кладовщик?
— Да, дела идут отлично. Вот, наняла помощника. Вреда от него пока больше, чем пользы.
Не ответив, Карл вежливо кивнул.
— Кстати, я оставила для Энид булочек под дверью этим утром, а она их так и не забрала. Совсем плохо ест в последнее время. У нее все в порядке? Может, ей скучно? Ты бы заглядывал почаще. Бедная девочка.
— Я прослежу, чтобы она поужинала.
— Останешься с ночевкой?
— Угу.
— Вот и славно.
В гостевом домике Карл первым делом выставил вон кота. Он ничего не объяснял, молча принял душ и устроился на своем привычном лежбище из одеял рядом с кроватью. Энид ни о чем не спрашивала: и так знала, что Карла прорвет утром. А пока он не выдавит из себя ни словечка. Перед тем как улечься, она поставила играть на фоне первый и самый лучший сезон «Детектива Магнума»¹ (который они видели раз сто и дальше которого так и не продвинулись), а Карл отдал ей пачку сигарет старика Чамблера.
Полночи Энид дымила в потолок и стучала ногтями по телефону. Карл знал, что она переписывается с Олденом. Сам он едва заставил себя отослать Сиддику смайлик «ок». Надеялся, что тот догадается: Карл дома. Ответа так и не пришло.
Засыпая, Карл заметил, что все черепашки исчезли с комода.
___________
1. Детектив Магнум — американский сериал с Томом Селлеком в главной роли.
