Самба белого мотылька.

Рассвет нового дня окрасил тонкую полоску горизонта в нежно-розовый цвет, тем самым оповестив каждое живое существо о своем приходе. Еще тяжелый с ночи воздух освежал своим прохладным дыханьем все вокруг, а маленькие лесные птички только начинали распеваться перед каждодневной своей работой. Крупный старый филин устало прикрыл свои карие мудрые глаза, начиная проваливаться в дрему от звуков просыпающегося леса, но тотчас же открыл их, обеспокоенный стремглав промчавшейся черной макушкой. Один из не в меру резвых эльфов пересекал лес по вытоптанной им же тропинке, желая как можно скорей оказаться в своем уютном домике и по возможности оторваться от волка, что бежит за ним от самой границы эльфийских земель. Маленький эльфенок прекрасно знал его, даже более того, тот являлся его законным женихом с того самого мига, как он распахнул свои ресницы-бабочки, явив свету лучистые карие глаза. И оттого сильнее злился на Эльмар, что заранее предопределило его судьбу. А все могло бы быть иначе, не родись он на третье полное лунное затмение. По старой легенде, что однажды рассказал всем ребятишкам в округе их местный праведник, несколько веков тому назад эльфийское королевство Эльмар вело жестокую кровопролитную войну с одним из северных королевств - Донкар, родиной всех самых злых и свирепых существ на планете - переродков. И когда же почти весь эльфийский народ героически пал, еще совсем юный король просил мира с врагом своим, в обмен на жизнь свою и жизнь каждого эльфа, рожденного в тот злосчастный миг. Никто так никогда и не узнает, какая судьба постигла бывшего эльфийского короля, но слово, данное им, держится до сих пор. Впервые увидеть своего жениха каждому эльфу было позволено на Великом шабаше в день, когда зацветет волшебный цветок амфа. Именное его клали под подушку во время брачного обряда как залог успешного брака. Когда пятнадцатилетний Вильгельм впервые увидел своего будущего мужа, то едва смог совладать с собой, настолько красивым оказался переродок в своей естественной форме. Но Вильгельму хватило и пяти минут общения с Томом, чтобы понять, как же все-таки обманчива красота. Жених эльфенка оказался на удивление хамоватым и грубым, что заставляло порой бросать завистливые взгляды на вполне счастливых эльфов, чей переродок оказался более вежливым. С того самого дня и зародилась стойкая ненависть к жениху, что одним своим резким словом заставлял появляться слезной пелене на лучистых медовых глазах. Всего осталось три дня до самого решающего дня в жизни черноволосого эльфенка - свадьбы, и Вильгельм решил: не пожалеет его переродок в ночь, когда невинность будет отдана мужу. Как-то раз один из замужних эльфов поделился с ним, что одной чашки чая с лепестками волшебной амфы будет достаточно, чтобы на пару часов сознание реальности покинуло разум. Такой чай не усыплял, но заставлял отрешиться от реальности, что аккурат и нужно было Вильгельму. Но лепестки нужно было сорвать в определенный миг, когда сила пропитывает буквально каждый стебелек волшебного цветка, а утренняя роса только начинает ложится на него. И вот сегодня утром Вильгельм и отправился за лепестками на самую границу, где и росли эти цветы. Да только не учел он, что граница эта как раз с переродками, а запах своего эльфа каждый может определить в любой точке королевства. И только дождался эльфенок, когда первые капли росы коснутся цветка, как увидел мчащегося к нему жениха. Стоило ему только посмотреть на оскал Тома, как желание дождаться рассвета тут же испарилось. Успев подхватить только небольшую тряпичную сумочку, Вильгельм со всех ног бросился к своему дому, молясь, чтобы разозленный жених его не настиг. Все два часа неспешной ходьбы до границы юный эльф преодолел всего за пол часа непрерывного бега. Тяжелое дыхание выдавало невыносимую усталость, но сдаваться Вильгельм не собирался. Еще целых три дня свободы пьянили похлеще крепленого вина, и только мысль об этих крохах заставляла не сбавлять скорости и двигаться дальше. И только испуганно распахнутые глаза выдавали крайнюю степень беспокойства своего хозяина. Однажды Вильгельм видел, как переродок из соседней деревушки со всего размаху ударил по щеке своего эльфа только лишь за то, что тот как-то странно улыбнулся мимо проходящему воину. И быть так же отлупленным громилой-переродком не хотелось. Ненависть заставляла принимать вымышленное за действительное, не желая принимать тот факт, что Том не только ни разу не ударил его, но и ни разу не повысил голоса при разговоре с ним. На ряду с остальными своими собратьями, что заставляли давать крохи ласки своих эльфов еще до заключения брака, будущий жених Вильгельма ни разу не осквернил невинность эльфенка грубым поцелуем в губы, хотя имел на это полное право, данное ему еще при рождении. Когда знакомая еще с детства крыша небольшого домика уже виднелась, переродок все же нагнал Вильгельма. Угрожающе рыкнув, Том просто посильнее оттолкнулся от земли задними лапами и буквально перелетел улепетывающего эльфа, в полете потеряв боевую форму. Мальчик остановился, загнанно дыша и с опаской смотря на расставившего в разные стороны руки Тома. Острые розовые ушки настороженно прижаты к голове, ожидая все чего угодно от будущего мужа. -И что же мы делали на границе? - С каждым словом Том все ближе подбирался к эльфенку, заставляя последнего вжиматься в крону близ стоящего дерева. -Что надо, то и делал. Ты мне пока не муж, чтоб отчитывать меня. - С вызовом посмотрел Вильгельм на переродка, ожидая если не удара за столь дерзкую речь, то оплеуху точно. Однако Том превзошел все его ожидания. -Ничего, осталось всего три дня. И я отдеру тебя в первую ночь так, что ты неделю ходить не сможешь. Все понял, маленький? - Жарко выдохнул будущий муж эльфа в миг порозовевшее ушко, при этом как бы случайно касаясь губами и кончиком языка ушной раковины. Сильное тело переродка буквально вдавило в дерево Вильгельма, а руки резко сжались на тонкой талии, заставив мальчика со свистом выпустить воздух из легких. -Все. - Тихонько раздалось в ответ. Эльфенок, не поворачивая головы, посмотрел на Тома, глазами прося отпустить и не мучить больше его. -Вот и хорошо. - Не разрывая зрительного контакта, Том дотронулся кончиком языка мочки ушка и увидел, как вспыхнули румянцем щечки Вильгельма. Мысленно усмехнувшись, переродок еще сильнее приник к телу будущего супруга и уже полностью втянул мочку в свой рот, мягко лаская ее гибким языком. -Прошу, не надо. - Со стоном раздалось в ответ, и в опровержении своих же слов цепкие ручки юного эльфа вцепились в сильную спину жениха, пытаясь еще сильнее прижаться и продлить такую неожиданную, но тем не менее сладкую ласку. -Как хочешь. - Сильные руки резко отпустили талию Вильгельма, а через пару секунд он отчетливо слышал неглубокое рычание удаляющегося восвояси переродка. Юный эльф медленно осел на мокрую от росы траву, стыдливо прижимая трясущуюся ладошку к губам. Удивленно распахнутые глаза "бегали" по стволам деревьев, а ладошка свободной руки отдельно от сознания своего хозяина двигалась вниз, настигая эпицентра своего томления. Мягко сжав небольшой бугорок в потрепанных штанах, Вильгельм почувствовал легкую дрожь от своих же прикосновений. Но тут же отдернул ладошку, уговаривая воспаленный новизной прикосновений организм успокоиться. Оперевшись на крону дерева, эльфенок встал и огляделся в поисках потерянной сумки. Когда же оная была найдена и подобрана, Вильгельм отправился домой, мысленно давая себе зарубку, что завтра непременно достанет себе лепестки волшебной амфы. Новый день встретил всех жителей маленькой эльфийской деревушки своими ласковыми лучами, не оставляя без внимания ни одного даже самого маленького эльфенка. По каменным тропинкам шли повозки с лекарственными травами, варениями и мазями. Местные жители приветливо улыбались иногородним, показывая тем самым свое радушие и гостеприимство. Тонкий приятный аромат свежевыпеченного хлеба манил в булочную всякого, кто пройдет по одной из центральных улиц. Радостное предчувствие праздника, казалось, проникло в каждый уголок деревушки. Ведь сегодня вся деревня будет гулять, провожая маленького эльфенка в дом своего мужа. Предпраздничная суета не давала стоящему на окраине деревушки храму ни минуты покоя, заставляя местных волхвов нервничать еще сильнее. Подготовка к свадьбе маленького эльфа и переродка из соседнего королевства шла полным ходом, когда к главному входу неспешной поступью подошел один из виновников торжества в окружении двух своих собратьев. По древнему обычаю эльфов, когда те создавали семьи, старший муж являлся всегда первым, и только с разрещения самого старшего из волхвов приводил младшего к священному храму. Не смотря на то, что обычай вообще-то эльфийский, переродки согласились на уступки. Когда один из переродков вышел вперед, на некрутой парадной лестнице уже стояли три маленькие фигурки, две из которых простые рядовые солдаты, а та, что посередине, один из здешних волхвов. -С миром ли вы пришли к нам, жители дальнего королевства? – Тонкая эльфийская ручка с массивным перстнем на пальце взметнулась вверх, тем самым прося переродков остановиться у самой первой ступени. Протяжный вой в три глотки послужил ему ответом. -Есть ли среди вас названный жених? – Все так же с поднятой вверх ручкой стоял древний эльф. Для иноземцев подобный диалог, или скорее уж монолог, показался бы бессмысленным. Так как каждый из находящихся здесь знал, кто есть кто. Но традиции Эльмара чтились по сей день. Впереди стоящий переродок поднял лапу с необычайно острыми когтями и опустил ее аккурат на сгиб первой ступени, тем самым показывая, что он и есть тот самый названный жених, только в своей боевой форме. Последняя использовалась только когда нужно было быстро передвигаться или же соблюдать какой либо священный ритуал в Докаре. -Когда солнце полностью зайдет на небосвод, а священная амфа скроет свои лепестки от наших глаз, будет свершен нерушимый брак, испокон веков скрепляющий нерушимый союз эльфийских земель и соседнего государства – Докар. – Все так же спокойно объявил волхв, медленно опустив руку, тем самым давая знак переродкам пройти через парадный вход в храм. У окраины той самой деревушки почти на откосе стоял небольшой, но аккуратный и ухоженный домик в окружении огромного, достающего до самой крыши, подсолнуха с одной стороны парадной двери, а по другую ее сторону рос куст ароматно пахнущей чайной розы, что расположилась точь-в-точь под самым окошком. Разного вида цветы росли на палисаднике у крыльца: от сиреневых хризантем с зеленой сердцевиной до маленьких лютиков, растущих небольшим скоплением прямо вдоль каменной ограды. Хозяин домика на небольшом участке земли выращивал капусту, ароматный лучек и клубни заморского картофеля, что привезли три сезона назад северные купцы. По узенькой выложенной полностью из камня тропинке к этому домику шел переродок, чуть царапая камни острыми, как бритва, когтями. Сильные тренированные и ни раз закаленные в бою мышцы играли под гладкой черной шерстью, невольно привлекая этой соблазнительной игрой всякого, кто хоть мельком взглянет на это завораживающее зрелище. Когда до деревянной двери остались считанные сантиметры, он остановился и поднял увесистую лапу вперед, делая ровно три росчерка по дереву. Через пару секунд дубовая дверь отворилась, пропуская хозяина дома наружу. Две аккуратные ступни сделали пару шагов по направлению к боку переродка, полы белоснежного свадебного халата взметнулись вверх, а черные защитные браслеты радостно зазвенели. Юный эльф аккуратно перекинул стройную ножку через туловище своего жениха, устраиваясь верхом на нем. Как только тонкие ручки сомкнулись на шее Тома, а тяжело вздымающаяся грудь коснулась гладкой шерсти, на всю округу раздался душераздирающий вопль, оповещая всех, кто его услышал о самом начале брачного ритуала. Перед самыми первыми ступенями храма переродок остановился, давая возможность слезть с себя своему юному эльфу и унять бешеное сердцебиение от непрерывной скачки на нем. Как только Вильгельм ступил на землю, осознание реальности всего происходящего начало давить на воспаленное сознание. Непролитые слезы застыли в глазах, тупой болью отдавая в сердце. Молясь всем богам забрать его жизнь в обмен на свободу, но так и не услышанный ими, он до последнего надеялся избежать непоправимого. Все те три дня после проишествия в лесу он каждый свой рассвет встречал у маленького окошка, глядя на восходящее солнце и прекрасно понимая, что священную амфу ему уже не достать. И не было сил уже выходить из дома в небольшую булочную хотя бы за небольшим караваем, а только желание безжизненной куклой лежать на мягкой кровати, тщетно пытаясь не думать о предстоящей свадьбе. И только сейчас, стоя перед дверью в храм, Вильгельм понял, что прошлую тихую и спокойную жизнь уже не вернуть. Он даже мог поклясться, что слышал звук закрывающейся в прошлое двери. Не делая ни одного стука в двери, а сразу распахивая их, эльфенок прошел в храм и остановился. По всему помещению раздавались прекрасные переливы церемониальной арфы, создавая атмосферу спокойствия и умиротворенности. Вильгельм блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь упоительной и немного грустной мелодией. Весь тот липкий страх перед неизвестностью медленным потоком выходил наружу, оставляя после себя лишь умиротворенность. Постепенно к арфе присоединилась и скрипка, добавляя в этот коктейль немного тяжелые нотки, постепенно ускоряя ритм. С каждой новой нотой в сознании мелькали картинки из почти забытого детства, где еще были такие родные любящие его родители. Юный эльф вспоминал, как однажды рано утром его, тогда еще шестилетнего, разбудил отец, радостно оповещая своего сонного сына о небольшой прогулке на лодке вниз по течению местной реки. Вспоминал он, и как радостно тогда бросился отцу на шею, то и дело повизгивая от восторга, от того, что мечта его сбылась так неожиданно. Были воспоминания о нежных маминых руках, что гладили его сотрясающуюся от рыданий спинку, когда он прибежал в полдень домой с разбитой коленкой. Соседский эльфенок поставил мимо пробегающему мальчику подножку, отчего тот упал и разодрал себе коленку. И как апофеоз всего, наружу вышли воспоминания о том роковом дне, когда двух самых дорогих на свете эльфов не стало. Лето тогда вышло жаркое, томящее солнце нещадно палило все вокруг, буквально загоняя всех жителей деревни обратно в свои дома. В один из таких дней маленький Вильгельм все же отпросился у родителей порезвиться на полянке с соседскими ребятами, еще не зная, что именно это и спасло ему жизнь. Соломенная крыша еще старенького домика вспыхнула, словно спичка, от палящего солнца. Вильгельм смутно помнил, как тогда буквально прилетел на дым, как видел своих односельчан с ведрами полными воды наперевес, но зато в памяти навсегда остался истошный, полный боли и отчаяния крик мамы. С того момента и началась взрослая жизнь, не давая ни на минуту расслабиться, ведь скоро зима, и строительство нового домика затягивать нельзя. Отчаянные звуки скрипки и арфы закончились, и полилась торжественная мелодия. Очнувшись от своих мыслей, Вильгельм замотал головой и оглянулся в поисках одного из старших волхвов. Вишуа, как самый старший, уже стоял у свадебной арки, явно выказывая свое раздражение и нетерпение. Он расположился со Священным заветом прямо позади арки, дожидаясь, когда юный эльф, наконец, соизволит подойти. А под самой цветочной дугой стоял спиной к нему его жених в своей обычной форме. Такой же по покрою халат был надет на нем, но единственное, чем он отличался от эльфийского, это был кремовый цвет и размер. Когда Вильгельм поравнялся со своим женихом, Вишуа заметно расслабился и добродушно улыбнулся. На появление своего эльфенка Том никак на отреагировал, даже голову не повернул, лишь поднятая и слегка протянутая рука свидетельствовала о том, что переродок чувствовал его присутствие. -Начнем? - Спокойно произнес Вишуа, многозначительно посмотрев сначала на Вильгельма, а потом на вытянутую руку Тома. Юный эльф тут же вложил свою холодную ладошку в горячую ладонь. Спокойная мелодия скрипки успокаивала вновь распалившееся сознание, а стоящие по всему периметру комнаты разного окраса цветы лишь усиливали благоприятное действие неспешной музыки. Дыхание немного успокоилось, но лишь глаза оставались возбужденными, выдавая небольшое волнение. -Начнем. - Произнес хриплым басом Том и сжал тонкие пальчики Вильгельма. Вишуа начал чтение древнего заклинания на древнеэльфийском то понижая голос почти до шепота, то вмиг повышая, почти переходя на крик. Серебристые нити магии разнообразными узорами распространялись по храму, создавая непередаваемое сияние. Слегка голубоватый дым начал струиться волнами по полу, распространяя запах морского бриза. Речь волхва набирала обороты, отчего серебряное сияние только усиливалось с каждым произнесенным словом, постепенно подбираясь к ступням брачующимся. Медленно поднимаясь вверх по ногам каждого, она достигли своего апогея - правого запястья, обвивая их, подобно змеям с серебряными чешуйками. -Да скрепится сей союз на небесах. - Последние слова произнес Вишуа, и в тот же миг серебряные нити превратились в браслеты, как свидетельство свершения нового брака. Вильгельм вынял ладошку из большой ладони мужа и прижал ее к груди. Теперь он замужем, и ничего больше не изменить. Юный эльф совсем потерялся во времени, не замечая совершенно, как его вывели из храма, как пришедшие на праздник односельчане радовались его свадьбе, как их усадили за огромный стол на одной из здешних полянок, как играли местные музыканты, привлекая всех танцевать под забавные песни. Он только ощущал липкий страх перед предстоящей брачной ночью и неизвестностью. Лишь только по рассказам одного из замужних эльфов он смутно представлял себе, что же таит в себе близость, но так и не смог отважиться хоть раз попробовать с кем-то нечто подобное. О чем сейчас сильно жалел, ибо неизвестность пугает сильнее всего. Когда начало смеркаться, а разморенные песнями и танцами гости начали постепенно расходиться, Вильгельм почувствовал сильный захват на своей талии. Прекрасно зная, кто и зачем его обнимает, он встал из-за стола и попытался высвободиться, но сильные руки еще теснее прижали его к тренированному телу. -Не дергайся, маленький, не то больнее станет. - Выдохнул ему на ушко Том, как бы невзначай опуская руку на поясницу, неспешно поглаживая ее через белый халат. Один из гостей, добродушный продавец фруктов и овощей Мордрет, подошел к новобрачным с отческой улыбкой и вручил небольшую зелененькую коробочку, по середине перетянутую голубой лентой. -Желаю вам счастья и любви. Да деток побольше. - Казалось, что улыбка старого доброго продавца не оставит никого равнодушным, заряжая своим позитивом многих. -Спасибо, и не переживайте. Деток у нас с мужем будет предостаточно. - С улыбкой в голосе ответил Том, но сам Вильгельм мог лишь догадываться о ней только по интонации. Голову он опустил так низко, словно нашкодивший котенок, и усиленно рассматривал свои ступни, облаченные в черные сапожки. Не дожидаясь ухода самого последнего гостя, Том мягко подтолкнул мужа в сторону тропинки, ведущей прямо к домику. Эльфенок шел по направлению к родному дому и совсем не чувствовал привычное облегчение, а лишь тоску, ведь это последняя ночь в знакомых стенах, а дальше - неизвестность. Проходя мимо небольшой лесной полянки, буквально усыпанной маленькими кустиками голубики, муж внезапно остановился и придержал и его за руку. -Подожди меня здесь. - Спокойно проговорил Том и пошел прямо на полянку, на ладошку собирая сочные темно-синего цвета ягодки. Когда ладонь была полностью набита, он вернулся к удивленному мужу и снова приобнял его за поясницу, подталкивая вперед по тропинке. -Открой рот. - Раздалось буквально через минуту ходьбы. Вильгельм послушно приоткрыл рот, и в ту же секунду почувствовал на языке спелую ягодку. Не успел он проглотить, как возле рта снова появился темно-синий кружечек. Прожевав последнюю ягодку, юный эльф снова приоткрыл рот, но руки мужа со спелым плодом не оказалось. Тогда он приподнял голову и взглянул на Тома. -Ты все съел. - С улыбкой произнес Том, теснее прижимая к себе эльфенка. Последний невероятно смутился, не понимая, откуда подобная нежность в поступках и словах Тома. Вот если бы он снова начал хамить и говорить обидные слова, то это не стало бы неожиданностью, но вот что сулило такое его поведение, Вильгельм совсем не знал. Переродок вдруг остановился и повернул юного эльфа к себе лицом, взяв его за подбородок. Карие, чуть прищуренные, глаза, казалось, смотрели прямо в душу, выискивая в их самой глубине потаенные тайны. Не отводя искрящегося взгляда, Том медленно сокращал миллиметры между их лицами, стараясь запомнить навсегда эти удивленно распахнутые глаза. Когда носы их встретились, Том медленно облизнул свои губы, явно готовясь поцеловать те, что напротив, и самым кончиком своего носа провел по мгновенно вспыхнувшей щеке своего юного супруга. Затем, не разрывая зрительного контакта, склонил голову чуть в бок и, наконец, прикоснулся к алым, словно спелая вишенка, губам. Аккуратно провел от левого уголка к правому, наслаждаясь их необычайной мягкостью и сладостью. А руки его тем временем поднялись вверх: одна легла на затылок, мягко массируя кожу, а другая сжала упругую маленькую ягодичку. Сам же эльфеныш только и мог, что безропотно принимая такие неожиданно приятные ласки своего новоиспеченного мужа, тихо удивляясь реакции своего тела на такие, казалось бы, постыдные прикосновения. Тихий стон слетел с его губ прежде, чем он успел его подавить, и тут же почувствовал, как гибкий язык Том раздвигает ряд ровных зубов и лишь кончиком начинает щекотать небо. Тоненькие руки-веточки взметнулись вверх и нерешительно легли на чашечки сильных плеч, совсем несильно их сжимая, но достаточно, чтобы переродок понял: недовольных тут нет, только чуть-чуть смущенных. Том, почувствовав чужие руки, слегка улыбнулся и еще теснее прижал подрагивающее тело Вильгельма к своему, одновременно с этим прикасаясь своим языком к языку эльфенка. Слегка огладил его, дожидаясь ответной реакции, но все же немного страшась, что такой напор может напугать его юного мужа, и уже вряд ли тот захочет в следующий раз так довериться ему. А брать силой он не привык. Сильная рука все так же бережно оглаживала округлую половинку попки, периодически сжимая ее, а другая рука перебирала мягкие на ощупь волосы, наслаждаясь их шелком. Эта робость и неуверенность, с которой отвечал на его ласки и поцелуи Вильгельм, мелкая дрожь в его юном теле и удивленно распахнутые карие глаза заводили Тома сильнее, чем самые опытные в своем деле жрецы любви, коих он испробовал в нелегком и долгом пути воина. А сам Вильгельм тихо постанывал в такт ритмичным толчкам языка мужа, буквально захлебываясь в той гамме новых чувств и ощущений, что сейчас ему дарили. И весь тот неконтролируемый страх, что вселял в его сердечко Том, почти растворился в водовороте нескончаемого потока нежных прикосновений, ласковых слов на чуть оттопыренное и заостренное на самом кончике ушко, заставляя и без того красного, как спелая вишенка, эльфенка краснеть еще больше. Том последний раз провел языком по чуть припухшим от его же поцелуев губам мужа и мягко отстранился, наблюдая, как чуть дрожащие пушистые реснички робко взлетают вверх, тем самым показывая опьяненные карие глазки. Не отрывая взгляда от таких желанных глаз, он медленно наклонился и прикоснулся влажными губами ко лбу юного эльфа, чувствуя благоговейный трепет перед белой молочной кожей. -Пошли дальше? - Тихонько прошептал Том, боясь спугнуть столь интимный для них обоих момент. Вильгельм ничего не ответил, только тихонечко кивнул головой в знак согласия. Чуть разочарованно вздохнул, почувствовав, как сильная рука соскальзывает с его попки, постепенно переползая на руку, но тут же устыдился своих мыслей. Где это видано, чтобы эльфы так развратно себя вели? Да еще и почти у всех на виду? Закусив от досады нижнюю губку, эльфеныш дал сам себе честное-пречестное обещание, что больше не позволит так себя вести с мужем вне дома. А сам же Том в душе ликовал. Неужели он все же почувствовал долгожданные неумелые губки на своих? Неужели он и впрямь чувствовал на своем лице учащенное и горячее дыхание Вильгельма? Все произошедшее казалось ему сном, сказкой, но никак не реальностью. И только когда под ногами оказалась не лесная земля, а хорошо уложенные камни, он сумел оторваться от своих радостных мыслей, и взглянул на притихшего эльфенка. А тот, казалось, и вовсе перестал дышать от страха, что липкими руками окутывал тело. Как бы не хотелось верить, но те слова в лесу, когда он впервые позволил зайти Тому дальше, чем следовало, снова и снова прокручивались в голове, заставляя пугаться неизвестности и жалеть, что все же не собрал лепестки священной Амфы. -Что с тобой? - Все так же спросил Том, обеспокоенно следя за бегающими глазами Вильгельма, и повернул его за плечи к себе. -Ничего. - Опустив взгляд в пол, тихо пробурчал эльфеныш, усиленно разглядывая свои церемониальные сапожки. -Не смей меня обманывать. - Рычащие нотки появились в голосе старшего мужа, отчего эльфенок втянул голову в плечи и обиженно посмотрел на него. -Я же сказал, ничего. - Чуть дрогнувшим голосом прошелестел Вильгельм и выжидательно уставился на Тома. Та нежность, что через край плескалась в нем к юному эльфу, словно испарилась, а на ее место пришла злость. Но злость не на маленькое дрожащее существо перед ним, а на себя за то, что тот так сильно его боится. -Ты же знаешь, что я не обижу тебя. - Том приподнял подбородок эльфа двумя пальцами, все же заставляя поднять на себя глаза. -Ты сам тогда сказал, что... - Не успел он договорить, как настойчивые губы вновь завладели его. Не углубляя поцелуй, а лишь заставляя прервать поток бессмыслицы. -Забудь про это, хорошо? - Шепотом сказал в пылающее от смущения ушко Том. -Хорошо. - Такой же шепот раздался в ответ, и словно камень упал с души у эльфенка. Сделав шаг назад, Том мягко подтолкнул Вильгельма вперед к дому, с улыбкой наблюдая, как при ходьбе плавно покачиваются маленькие ягодички. Солнце давно уже скатилось за горизонт, уступая место своей неразлучной сестре Луне. Пряный ночной воздух опустился на землю, приятно охлаждая ее после солнечных ласк. На обильной листве уже образовались маленькие капельки росы, красиво переливаясь от лунного сияния. Многочисленный лесные обитатели давно уже отдыхают после изматывающего дня, набираясь сил к новому. Небольшая деревушка на границе эльфийских земель, казалось, тоже уснула. Во всех ее немногочисленных домах свет давным-давно уже погашен, и только в доме на самой ее окраине, если конечно хорошенько присмотреться, мерцал свет от керосиновой лампы. Замысловатые узоры украшали выбеленные стены, создавая по-истине сказочную атмосферу. Напротив единственного окна в комнате стояла небольшая односпальная кровать, застеленная стареньким, но все же в хорошем состоянии, батистовым постельным бельем цвета ясного неба. - Прошу, Том, не так быстро. - Тонкая ладошка мягко опустилась на мускулистую тренированную грудь, заставив ее обладателя чуть отстраниться от столь желанного сейчас тела. Шальной взгляд карих, невероятно красивых и притягательных глаз с мольбой смотрели в глаза напротив, мысленно прося сбавить обороты. Юркий розовый язычок то и дело скользил по зацелованным губам, заставляя Тома нервно сглатывать. -Почему? - Старательно проговаривая каждую букву, отозвался молодой мужчина, что было для него явно архисложным заданием, особенно когда узкая ладошка, явно отдельно от сознания ее хозяина, нежно поглаживала место в районе сердца. Полы домашнего банного халата разошлись немного в стороны, открывая взор на острую коленку. Черные, как вороново перо, волосы ореолом разметались по подушке, резко контрастируя с почти белой кожей Вильгельма. Приятный васильковый аромат исходил от них, распространяясь, казалось, по всему телу юного эльфа. Жадно вдохнув столь свежий и сладкий аромат, Том опустился на тело с боку от себя и уткнулся в этот черный водопад волос. Сильные руки протиснулись между телом и покрывалом, прижимая к себе столь желанное тело. -Мне немного страшно. - Совсем тихо проговорил эльфенок, и тут же залился жарким румянцем - откровенно показывать свои чувства за столько лет одиночества он отвык. Эти поцелуи, что дарил ему муж, были уже не новы, но все еще непривычны. Каждый раз, когда гибкий язык пробивался сквозь ряд ровных зубов и мягко ласкал его собственный, жаркая волна разливалась по всему телу, устремляясь в пах. -Клянусь, тебе не будет больно. Просто доверься мне, маленький. - Жарко выдохнул ему на ухо Том, что вызвало новый прилив жаркого румянца на уже изрядно пунцовых щечках. Чувствуя, что смелости сказать одно единственное "да" нет, эльфеныш кивнул в знак согласия, прикрывая глаза и вытянув губы уточкой для нового поцелуя. Сладкий всхлип сорвался с припухлых розовых губ, когда жадные губы напротив не накрыли его собственные, а опустились на доверчиво открытую кожу шеи. Сильная рука уже поглаживала его бок, посылая миллиарды мурашек по всему телу, заставляя его непроизвольно прогибаться в спине. Ласковые губы мелко зацеловывали шею, постепенно перебираясь на чуть заостренное ушко. Мягко взяв в плен самую ее мочку, Том слегка сжал зубы, а потом тут же, словно извиняясь за содеянное, провел по ней чуть шершавым языком. Покорность Вильгельма, с которой он безропотно принимал новые для него ласки, пьянила похлеще самого игристого вина, а тихие вздохи и несмелые стоны, что нет-нет да срывались с чуть приоткрытых губ, и вовсе отключали сознание. Все теми неспешными, но не менее обжигающими, поцелуями Том начал спускаться по часто вздымающейся груди, предусмотрительно раздвигая полы халата. Чуть приподнявшись на полусогнутых руках, он окинул взором лежащего под ним мужа, едва сдерживая восторженный возглас. Длинные, словно крылья бабочки, сомкнутые ресницы мелко дрожали, скрывая опьяненные карие глазки. Чуть приоткрытые вишневые губки тяжело выпускали воздух, а юркий язычок порхал над ними, увлажняя. Почти оголенная грудь тяжело вздымалась, отчего ребра излишне худого эльфенка сильнее выпирали. Вильгельм, не чувствуя давления немаленького веса Тома, распахнул глаза и посмотрел прямо в глаза напротив, явно недоумевая, почему тот отстранился. -Не останавливайся. - Почти прошептали непослушные губы напротив, заставив молодого мужчину полностью откинуть все терзающие его сомнения. Том снова опустился на подрагивающее тело, тут же накрывая жаждущие губы поцелуем. Непослушные руки плавно опустились до пояса халата, с силой надавливая на нежные бока, вызывая в тоненьком теле под ним дрожь. Когда пояс был развязан, а халат небрежно откинут проворными руками в сторону, две мокрые от волнения ладошки осторожно легли на сильные мужские плечи. Восхитительные прикосновения, та неприкрытая страсть, с которой отвечал эльфеныш на ласки и прикосновения Тома, заставляли не просто полыхать костром страсть в венах, но и глотать собственные стоны. Молодой мужчина крепко держал юное тело в захвате своих рук, не давая даже мысли просочиться о возможном отступлении. Вся та нежность, что хранилась в его сердце с того рокового дня, когда он впервые увидел немного запуганного ребенка, вырвалась на свободу, с восторгом раскрывая крылья, сияющими нитями объяла их тела, выплескиваясь в рваные вдохи, несдержанные поцелуи в порядком искусанные губы, в крепкие объятья, в сладкие всхлипы и стоны. Том уверенно сжимал тело своего теперь уже мужа, который дышал тяжело, через раз. А тот немыслимой дугой выгибался на батистовых простынях, подставляя шею, лицо и грудь моросящим, как летний грибной дождик, поцелуям. Он все так же осторожно водил ладошками по спине Тома, наслаждаясь перекатами сильных тренированных мускулов, вызывая в нем неописуемый восторг. Восхитительное соприкосновение противоположностей, подчеркивающее неповторимость друг друга, заставляло юного эльфа и переродка сливаться в объятьях друг друга еще теснее, еще жарче, стирая тем самым все мыслимые и немыслимые границы между двумя мирами. Каждый из них создан для превосходных, сметающих все на своем пути ласк друг друга. То самое прошлое, где они были раздельно друг от друга, радостно трещало под пожаром вспыхнувшей страсти, как сгорает обветшалый дом из сухих досок. Том уверенно скользил руками вниз, добираясь до самого сокровенного, где не была еще ни одна рука. Не отставал от него и язык, мокрыми печатями-поцелуями оставляя следы. Вырывая несдержанные стоны, он неизбежно открывал для себя самое волшебное из волшебных созданий - Вильгельма. Поглаживая затылок и буквально задыхаясь от обрушившихся на него новых ощущений, юный эльф растворялся в прикосновениях чуть грубых, но таких нежных для него ладоней своего новоиспеченного мужа нежащих его и влажной ласки языка и губ. -Том, не так скоро. Помедленнее. - Прошептал он, когда гибкие пальцы подхватили его под колени и попытались развести в стороны. -Я тебя так сильно хочу. - Гибкие пальцы сжали узкие бедра, а рот накрыл пухлые лепестки, заставляя эльфеныша тут же забыть обо всем. Все тем же путем Том аккуратно спускался вниз, не забыв нырнуть мокрым языком в выямку пупка, вызывая в тоненьком создании под ним новый сладкий всхлип. Резко качнув головой, Том вобрал пульсирующую плоть в рот так глубоко, словно пытался высосать душу юного эльфа, и протяжно застонал, посылая по всему его телу волны удовольствия до самых кончиков пальцев. Застонав на невыносимо высокой ноте, Вильгельм выгнулся навстречу сладкой пытке, стремясь как можно глубже толкнутся в горло, до боли впиваясь в его плечи. Испытывая ни с чем несравнимое удовольствие от изнывающего под его ласками эльфеныша, Том не переставал ласкать влажную плоть, уверенно подталкивая своего юного и неопытного мужа в омут страсти. Словно в неведение, Вильгельм немыслимо изогнулся дугой и, наконец, выплеснул такое долгожданное счастье прямо в горло мужу, содрогаясь в сладких судорогах, с всхлипами втягивая такой нужный сейчас воздух. Приподнявшись и пройдясь по разгоряченной коже эльфенка, Том, с нежностью целуя губы, стиснул его тело в медвежьих объятьях, поглаживая подрагивающий нежный живот, пока тело в его руках окончательно не затихло. Запустив пальцы в волосы Вильгельма, он притянул его лицо к себе, заглядывая в шальные глаза, все еще подернутые вожделением. -Готов пойти до конца? - Тихо спросил он, боясь хоть на ноту повысить голос, и спугнуть всю сладость момента. Словно слепой котенок, Вильгельм потянулся к его губам, и когда до них остались считанные миллиметры, тихонько прошептал: "Да". Стиснув в кулаки развороченную простынь, Вильгельм дрожал от нового пожара, поскуливая и хныча под нежащими его живот пальцами и губами, на каждое прикосновение отзываясь несдержанным стоном. Откровенно наслаждаясь этим прелестным созданием под собой так доверчиво раскинувшимся, Том коснулся копчика, бесцеремонно проникая между округлыми ягодичками, осторожными прикосновениями нежа маленькую дырочку меж ними. Рукой найдя в одном из карманов припасенный заранее крем для ран, он ловко выдавил на пальцы небольшое его количество, согревая своим дыханием. Влажными, скользкими ладонями он вновь сжал две маленькие половинки попки, не давая опомнится юному эльфу. Проникая одним пальцем в молодое тело, Том мягко поглаживал чувствительные стенки, не переставая при это зацеловывать нежную кожу живота, бедер и ягодиц. Поглаживая и постепенно увеличивая количество пальцев до трех, он, наконец-то, достиг небольшого уплотнения, и огонь наслаждения вспыхнул в юном теле, сжигая все на своем пути. -Да, вот так. - Почти выкрикнул изумленный Вильгельм, и сам того не замечая начал насаживаться на пальцы, дарившие столь сильное наслаждение. Том медленно вынул пальцы, буквально сорвал с себя церемониальные штаны, отбросив их туда же, где валялася халат и, приподнимая узкие широко раскрытые бедра, аккуратно надавил на пульсирующую плоть членом. Он вошел в подготовленное для него юное тело, с облегчением отмечая, что боль так и не коснулась эльфенка. -Маленький мой. - Простонал Том, начиная совершать незамысловатые в своей сути движения, постепенно увеличивая амплитуду. -Том. - Буквально выкрикнул Вильгельм, когда мир взорвался ярчайшими вспышками, осыпаясь на их плечи маленькими догорающими искрами. Чувствуя измученное счастье не только на своем животе, но и внутри себя. -Вилли. - Совсем тихо прошептал Том, и аккуратно опустился на подрагивающее от пережитого напряжения тело совершенно опустошенным и не менее счастливым. Размеренное дыхание коснулось ночи, согревая ее своей теплотой и нежностью. Легкий шорох раздался в одной-единственной комнате, когда сильные руки приподняли разморенное тело, укладывая его на себя, а сверху заботливо прикрывая одеялом. И лишь ночь была свидетельницей, как совсем еще юный бутон нераскрытой любви начинал распускаться. Солнце было уже давно высоко в небе, когда небольшая повозка, доверху набитая вещами остановилась у небольшого домика на дереве. Маленький постреленок-эльф резво спрыгнул с насиженного места, с интересом оглядываясь вокруг. Зеленый ковер травы приятно окутывал босые небольшие ступни, а легкий чуть прохладный ветерок охлаждал разморенную под солнцем кожу. Счастливо улыбаясь увиденной вдруг картине, Вильгельм повернул голову чуть вправо, и тут же радостный возглас сорвался с его губ. Не раздумывая ни секунды, он тут же бросился бежать к заманчивой зелени лесного озера, что своими бликами заигрывало с юным эльфом. Остановившись у самой кромки воды, он, словно устыдившись своего порыва, обернулся назад. У самой повозки, стоя со скрещенными на груди руками и улыбкой на губах, стоял Том, с интересом в раскосых глазах наблюдая за своим мужем. -Можно? - Звонко крикнул Вильгельм, в душе надеясь на положительный ответ. -Только не долго, а то простудишься, она не сильно уже теплая. - Ответил Том, и принялся с энтузиазмом перетаскивать все сто сорок три коробки с "жизненно необходимыми вещами", как возмущенно сказал ему сегодня утром муж. А Вильгельм, согдрогаясь от прохлады воды и восторга, медленными шажками заходил вглубь озера, совершенно и не думал, что Тому вообще-то нужна помощь. Вдоволь наплававшись, он направился к берегу, где уже стоял муж с недовольным лицом, заботливо держа в руках широкое банное полотенце. -Я же сказал: недолго. Ты чем слушаешь? У тебя уже вон губы посинели. - Недовольно ворчал Том, попутно стаскивая с не сопротивляющегося Вильгельма мокрую одежду. Когда на молодом теле не осталось ни единой вещи, он принялся до красноты растирать кожу, а потом и вовсе укутал его, словно в кокон. -Том, ты не поверишь. Она такая замечательная. Она... - Казалось, Вильгельм не заметил недовольных ноток в его голосе, продолжая всю дорогу до дома щебетать о озерной воде. И только поднявшись по винтовой лестнице в дом, эльфенок замолчал, увлеченно разглядывая одну единственную комнату. Две небольшие скамьи, полностью вырубленные из дерева стояли у окна в противоположной от входа двери. По две небольшие подушечки лежали на них, прикрывая их "наготу". Так же между ними стоял маленький столик тоже из дерева, с небольшой вазой разноцветных леденцов. Пол комнаты тоже был сложен из досок, но просвета между ними не было видно, и Вильгельм надеялся, что этот домик на дереве выдержит двоих жильцов. Чуть влево стояла кровать, застеленная хлопковым постельным бельем кипельно белого цвета. -А где здесь кухня? - Задумчиво пробормотал эльфеныш сам себе, и совсем не ожидал, что его возьмут за руку и поведут в небольшое углубление комнаты, которое, как оказалось, было коридором. Сделав буквально три шага, они очутились в таком же не большом помещении, но все же меньше, чем предыдущее. Небольшой котелок висел над каменной лоханью с углями. Резной столик стоял прямо у окна, а сбоку от него висела полочка с разнообразной кухонной утварью: ложки, ножи, несколько кружек и тарелок, разделочная доска и терка. Вильгельм так увлекся, что пропустил момент, когда сильные руки сомкнулись на его талии, а тяжелый подбородок опустился на его плечо. -Добро пожаловать домой. Шло время, постепенно Вильгельм перестал тосковать по родному дому, в полном праве считая родным тот, в котором сейчас живет. Жизнь с Томом теперь не казалась ему бременем и необходимостью, а принималась это как должное. Просыпаясь в общей постели первым, он шел прямиком на кухню варить отвар из чебреца, который, как он выяснил, очень любил сам Том. А в ответ получал благодарный поцелуй в носик от все еще сонного мужа. По выходным они вместе ходили на местный базар, складывая в корзинку душистые травы, что очень любил добавлять в блюда Вильгельм, ароматные горячие булочки и хлеб, знаменитые на всю округу своим пряным вкусом. Но самый главный товар Том купил ему сам. Каждый раз, когда они совершали подобные вылазки, Вильгельм всегда проходил мимо лавки с глиняными горшочками. Но не покупая их, а просто любуясь. А когда муж заметил столь странное его поведение, то не мог не поинтересоваться, почему он всегда ими любуется, но никогда не покупает, хотя знает, что в монетах Том ему не откажет. На что Вильгельм ответил, что он не просто смотрит, а любуется, ведь давным-давно, когда были живы его родители, отец терпеливо учил его делать эти самые глиняные горшочки. И вот буквально через неделю, когда Том пришел домой с ночного караула, а терпеливый Вильгельм смиренно не спал всю ночь и ждал возвращения мужа, он спустил на пол большую коробку с до нельзя довольным лицом. Вильгельм тогда осторожно поднялся с лавочки и с подозрением в глазах опустился на колени перед коробкой. А когда он снова поднял глаза на мужа, то подернутые слезной пеленой глаза светились настоящим восторгом. Прижав руки к губам, дабы скрыть рвущиеся наружу всхлипы, эльфеныш бросился прямо в раскрытый объятья, с упоением заливая слезами грудь Тома. Чуть позже он бережно собирал конструкцию на чердаке, лелея мысль, что однажды и он будет торговать глиняными горшочками на местном базаре. И ведь не прогадал. Буквально через месяц небольшие, но искусно расписанные горшочки, тарелочки, вазы любовали глаз каждого, кто проходил мимо его лавочки. Почти сразу после переезда в новый дом, Том познакомил его со своими тремя лучшими друзьями. Георг, Густав и Андреас приняли его с распростертыми объятьями, считая того своим некровным братом. Когда выдавался свободный вечер, Вильгельм пек ароматные пироги с лесной малиной, и они шли в гости к одному из его друзей, где неприменно уже сидели два других. А еще однажды прогуливаясь по лесу и собирая различные коренья, он увидел голубоглазого щуплого мальчишку. Долго не мог он отвести взгляда от завораживающей приветливостью улыбки. А когда мальчик сам к нему подошел и протянул в приветствии руку, произнося одно-единственное слово: "Йохио", такая же добродушная улыбка появилась и на его лице. Как оказалось, Йохио тоже эльф, и его точно так же выдали замуж насильно за переродка, только теперь он об этом ни сколько не жалеет. Еще до замужество его сердце выстукивало слова любви своему жениху, о чем он у улыбкой рассказал своему новому знакомому. И вот сейчас, спустя долгие месяцы знакомства, они неспешно прогуливались по лесной опушке и упорно молчали, раздумывая каждый о своем. И если на лице Йохио виднелась легкая улыбка, то губы Вильгельма были сжаты в тонкую полоску, а меж аккуратных бровей залегла складка. -Что с тобой? - Осторожно сжав плечи впереди идущего Вильгельма проговорил его друг. -А что со мной? - Немного нервно ответил Вильгельм и передернул плечом. -Ты молчишь. Это странно. - Опуская руку с плеча, проговорил Йохио. -Понимаешь, я... - Прервался Вильгельм, будто боясь быть непонятым. Но сделав большой глубокий вдох, словно набираясь смелости, продолжил. - Я жду ребенка. На пару минут повисло молчание, Вильгельм нервно кусал губы, но он рад был, что тугой нервный узел потихоньку ослабевает. Всего неделю назад он узнал об этом, когда на утро проснулся от нестерпимой тошноты, а еще через час выходил из дома местного лекаря с потерянным взглядом. Что делать с подобной новостью, он не знал. И как сказать об этом Тому, тоже. Но уже тогда, в ту самую минуту, когда улыбчивый доктор сообщил по его мнению радостную новость, он знал, что ребенка оставит не смотря ни на что. -Так это же хорошо, глупенький. - Сверкая белозубой улыбкой, ответил ему Йохио, в порыве обнимая лучшего друга за плечи. - Я так рад за вас. -Я рад, но Том... Он может и не обрадоваться. - Ответил на объятья Вильгельм, склоняя голову другу на плечи. -С чего ты взял? - Искренне недоумевал Йохио. -Понимаешь, до брака Том был совершенно другим. Резким, вредным, постоянно надо мной шутил зло. А потом его словно подменили. И я боюсь, что прежний Том вернется. -Эх, Вильгельм. Ты все еще такой наивный. Разве ты не видишь, как сильно тебя любит муж? - С улыбкой в голосе отозвался эльф. -Я однажды услышал, как Георг говорил Андреасу, что Том совершенно не собирался жениться. И что муж его будет обузой для него. Так что наивный здесь только ты, раз принял необходимость за любовь. - Незаметно для друга вытирая слезинку, проговорил Вильгельм и поспешно отошел от друга, шагая теперь уже уверенным шагом домой. Будь, что будет. -Ты где был? - Недовольно проговорил Том, когда дверь за Вильгельмом захлопнулась от резкого порыва вечернего ветра. -Гулял с Йохио. Ты давно пришел? - Вся уверенность эльфенка растаяла, словно пломбир на солнце. -Да, и даже приготовил нам ужин. Мой руки и дуй за стол. - Привычно поцеловав своего юного эльфа в аккуратный носик, проговорил Том и направился к кухне. Но не успел он и шага ступить, как ледяная ладошка схватила его чуть выше локтя, останавливая. -Погоди. Присядь пожалуйста. - Совсем тихо пробормотал эльфеныш, жестом указывая на лавочку. Том присел, и выжидающе уставился на нервно ходящего из стороны в сторону Вильгельма. А тот в свою очередь, окончательно утратив остатки бравады, начал паниковать, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота. Наконец, дав мысленно себе хорошего пинка, он подошел к мужу и опустился на колени перед ним, склоняя тяжелую голову тому на колени и ладошками поглаживая тренированные икры. -У нас будет малыш.- Ну, вот и сказал. Вильгельм, казалось, забыл, как дышать, ожидая слов мужа, как приговор. -Значит придется сделать кроватку и брать побольше выходных. - С улыбкой в голосе проговорил Том, опуская руку на черноволосую макушку, аккуратно перебирая шелковистые пряди. За печкою поет сверчок. Угомонись, не плачь, сынок, - Глянь, за окном морозная, Светлая ночка звездная. Что ж, коли нету хлебушка, Глянь-ка на чисто небушко. Видишь, сияют звездочки, Месяц плывет на лодочке. Ты спи, а я спою тебе, Как хорошо там на небе, Как нас с тобою серый кот В санках на месяц увезет. Будут орехи, сладости, Будут забавы, радости, Будут сапожки новые И пряники медовые. Ну, отдохни хоть капельку, Дам золотую сабельку, Только усни скорей, сынок, Неугомонный мой сверчок. К концу колыбельной понижая голос, пропел Вильгельм, аккуратно перекладывая сонно сопящий сверток в резную колыбельку, сделанную заботливыми руками отца. Эльф долго не мог оторваться от спящей крохи, все еще не веря в обрушившееся на него лавиной счастье. С улыбкой вспоминал, как все девять месяцев за ним бережно ухаживал муж, даже среди ночи бегавший к булочнику, потому что ему очень сильно захотелось сырных палочек. Вспоминал, как бережно целовал огромный живот Том, даже во сне неосознанно его поглаживая. Помнил он и его перепуганное лицо, когда начались схватки, и он нес всю дорогу к лекарю. И тот ужас, когда он выл раненым зверем от боли, корчившись на столе. И тот сияющий свет, когда Том впервые взял своего ребенка на руки, а тот в свою очередь не плакал, как это обычно происходит, а с интересом в маленьких глазках-пуговках разглядывал отца. И от всех этих воспоминаний сердце сладко замирало, заставляя улыбку на красивом лице расползаться еще шире. Дверь тихонько отворилась, и две тяжелые ступни, облаченные в сапоги, опустились на деревянный пол. Тихо развязав шнурки на обуви, Том прошел к колыбельке, обнимая со спины своего мужа и заглядывая тому через плечо. -Уснул маленький негодник? - Ласково прошептал он, с нежностью во взгляде смотря, как маленькие губки-бантики причмокиваю во сне. -Только-только. Ты, наверное, голодный? Пойдем, я приготовил твои любимые пироги. - Так же шепотом проговорил Вильгельм, за руку таща не сопротивляющегося мужа на кухню. -Я тут тебе купил теплый пуховый платок. Прям как увидел, и понял, что он должен быть на твоих плечах. - Проговорил Том, пережевывая второй по счету пирог. -Ты поешь сначала, а потом говори. А то будешь опять жаловаться, что живот болит. - С улыбкой проворчал Вильгельм, и тут же почувствовал, как сильные руки берут в захват его талию и утягивают на колени. - Что ты... Не успел он договорить, как его рот накрыли поцелуем, а стиснувшие его талию руки практически впечатывают его в сильное тело. -Хочу тебя, прямо здесь и сейчас. - Отодвинув чашу со сдобой и усадив на ее место эльфа, жарко выдохнул Том и принялся стаскивать с него халат. -Больше никогда не будем есть за этим столом. - На грани стона ответил ему муж, с силой сжимая крепкие плечи и совершенно счастливо улыбаясь. А через некоторое время кухня наполнилась тихими стонами, утробным несдержанным рычанием и в унисон сказанным "ЛЮБЛЮ". ***Конец***