В квартире Джоаны

      Крис ушла минут семь назад. Джоану трясёт. От злости и от беспомощности её трясёт. Ей хочется что-то ударить, в руках невыплеснутая тяжесть. На её стене, за большой чёрной акварелью, уже есть один след от кулака, оставленный, в общем-то, не так уж давно. Но она не может позволить этой отвратительной старухе-соседке опять заявиться к ним на порог и растрещать своим тонюсеньким голоском обо всём, что слышала, пока мамы Джоаны не было дома.       Джоана вскакивает как ошпаренная, ложится на пол и делает несколько отжиманий. Она бьёт кулаком в пол. Для отжиманий она слишком слабая, да и не помогает это совсем.       Она пихает стол у кровати и стаканчик с карандашами чуть не падает на пол. Джоана хватает один (как потом выяснилось, зелёный) и протыкает рисунки на стенах, и мажет их зелёной кровью, и даже ломает карандаш. Теперь на стене есть незаметная цветная точка, сама по себе ничего не значащая, но ужасающе смотрящая на Джоану с презрением и отвращением. Так же смотрит голубое пятно краски на шкафу и склеенная рамка семейной фотографии, выщипанный местами ковёр в гостинной и несколько смятых страниц в библиотечной книге, которую задал Пэдро, и маленькие случайные синяки.       («Что случилось с кубик рубиком, Джоана?»       «Китайский. Хотела смазать, разобрала его, но собрать обратно уже не смогу.» Не говорить же, что разбила.)       Но всё это детали совсем неприметные. Квартира как квартира. «Побитая временем», так говорят.       Джоана в ней, как запертый одинокий пёс, на досуге занимается порчей имущества.       Джоана бьёт себя кулаками по бёдрам и по животу, и это странно: бить себя, сжимаясь в попытке избежать следующего удара. Она — псих. Псих. Псих. Псих. Только психи бьют себя, чтобы не громить квартиру.       Злые слёзы застилают глаза и хочется выблевать ком, разрывающий горло. Ничего никогда не изменится. Джоана содрогается и громко ревёт в подушку.       Она знает, что, если начнёшь себя резать, проблем потом не оберёшься. Но про то, чтобы себя бить и ошпаривать слишком горячей водой в душе, никто ничего не говорил.       Бёдра немного ноют и пульсируют от тупой боли. В подушке остались только всхлипы. Это странно, как тело ослабевает до невозможности пошевелиться после приступов гнева.       Джоана вскоре засыпает. Вот именно поэтому она и рассталась с Крис.       Бритвенный станок лежит в ящичке над раковиной.