Ухажер

— Гаррет, Гаррет... — Лиандра со вздохом склонилась к зеркалу и поправила неровно уложенную прядь. Хоук-старший, до того наблюдавший за матерью почти что с нежностью, нахмурился. Он выждал немного, но леди Лиандра не продолжила, а только вгляделась в блестящую гладь внимательнее и приложила тыльную сторону ладони к подбородку, критически оглядывая себя. — Ну что, мам? — буркнул Хоук, как в детстве. — Ты же не против Фенриса? — Гаррет, — леди Лиандра отвлеклась наконец-то от зеркала и повернулась, глядя серьезно, почти строго. — Ты все такой же, каким был в отрочестве. Я ничего не имею против твоего... романтического интереса, хоть это и несколько печалит меня... Если Карвер не возьмется за ум, то род Амелл и Хоук прервется, а мне бы того не хотелось. Но сейчас речь не о том. Твой Фенрис... как бы так сказать... Хоук перестал валять дурака и распрямился — разговор получался больно серьезный. — Мой Фенрис... что? — глядя прямо в глаза матери, уточнил он. — Скажи уж честно, если ты опасаешься, что он опозорит нас на приеме. — Гаррет, — леди закатила глаза. — Ты такой же упрямый, как твой отец! Я хотела сказать вовсе не о том. Твой Фенрис, он... Ты не думал о том, как он будет чувствовать себя на этом приеме? Эльф, по мнению большинства аристократов — прислуга! А учитывая его непростую жизнь... Опозорить нас больше, чем это сделал братец Гамлен, все равно нельзя, но Фенрису наверняка будет неловко среди аристократии, среди которой найдутся и чванливые, и неумные люди. — Ничего, — отмахнулся Гаррет. — Фенрис таких на... мече своем вертел. Иногда даже в прямом смысле. — И это тоже, — не смягчилась леди Лиандра. — Я понимаю, что он, скорее, достоин сочувствия, но иногда ведет себя, как настоящий звереныш. Когда он приходит, а тебя где-то носит, он отказывается даже от чая. Глядит исподлобья и не может найти вежливых слов, даже чтобы поддержать разговор о погоде. — Неизвестно, кто из вас кого больше боится: ты его или он тебя, — хмуро отозвался Хоук. — Он уважает тебя, но без пинка и слова не скажет. — Правильно, — ничуть не расстроилась леди Лиандра. — Родителей избранника нужно уважать. И скромность только украшает... хм... любого. Надеюсь, ты не позволяешь себе лишнего, покуда не приведешь его в дом как супруга... Ну, или что-то вроде того. — Он отказывается, — вздохнул Хоук, а на распахнувшиеся глаза матери тотчас поправился. — Я имел в виду, что отказывается переезжать. Уперся, как одержимый. — И это тоже правильно, — леди явно пришла в более бодрое расположение духа. — В нашем роду... — В нашем роду есть дядюшка Гамлен, и это все, что следует знать про наш род, — отмахнулся Гаррет. — Мама, я... Я просто хочу, чтобы он увидел и эту сторону жизни тоже. А то что за жизнь? Бегаем где-то, чьи-то проблемы бесконечно решаем... То в грязи, то в крови... Когда-нибудь в Киркволле настанет порядок — а я очень на это надеюсь, — и тогда мы сможем нормально пожить. — Ну, с этой стороны, конечно... — леди задумалась, а потом и улыбнулась. — Если ты так уверен, то я постараюсь вас поддержать. Только, прошу, не демонстрируйте свой интерес друг к другу слишком открыто. Знаю, тебе претит осторожность, а за твои шутки половина Лотеринга и Киркволла жаждет твоей крови — хотя бы фигурально; но поверь, дядюшки Гамлена и без того достаточно. Хоук не успел ответить. В дверь постучали, а поскольку и мать, и сын торчали в холле перед самым выходом, Бодан даже не выглянул. Гаррет открыл дверь без лишних вопросов и улыбнулся, едва завидев растрепанные светлые волосы: — Рад тебя видеть. — Хоук... — Фенрис поднял взгляд, а потом и едва заметно отпрянул. — Леди Хоук. — Леди Амелл, — мягко поправила его женщина. — Среди знати меня теперь называют так. Не скажу, что память о Малкольме стерлась в моем сердце, но мне приятно окунуться в те времена, когда я еще была здесь первой красавицей. Фенрис кивнул, беспомощно оглянувшись, и зашел в дверь. Гаррет только теперь оглядел возлюбленного полностью — и подивился произошедшей с ним перемене. Нет, волосы Фенриса все так же были растрепаны и спадали на глаза неаккуратными прядками, но вот одежда... Вместо привычной брони Гаррет узрел нечто вроде мантии с высоким воротником. Поножи и наручи, а также лириумная нить, прошивающая лацканы, определенно намекали, что одеяние это предназначено не только для фуршетов, однако выглядело все это строго и в меру роскошно. И веяло от этого чем-то... нездешним. Гаррет не нашел восхищенных слов. Если бы матери рядом не было, слова бы обязательно отыскались, но в присутствии родителей такого не говорят, это Хоук знал точно. Зато леди Лиандра не преминула отметить: — Замечательно выглядите, Фенрис. Кажется, я даже понимаю сына. — Это... — эльф замялся. — Тевинтерское. Мой бывший... — О? — изумленно приподняла точеную бровь леди Лиандра. — Мой бывший хозяин, — выдавил Фенрис. — Он, бывало, устраивал балы и, конечно, желал похвастаться собственностью. — Простите, — разом смутилась леди Лиандра. — Мне не хотелось... — Не волнуйтесь, я не собираюсь рассказывать на приеме истории о Тевинтере, — Фенрис наконец нашел силы посмотреть на Хоука. — Тебе нравится, Гаррет? — Очень, — энергично откликнулся тот. — Хотя, надо сказать, на твоей обычной броне дырок больше. Ну, в смысле... — Гаррет! — а вот сейчас леди, кажется, рассердилась всерьез. — Формулируй мысли точнее, а то от твоих комментариев хочется провалиться со стыда! Если ты собираешься выдавать все это перед знатью, то, может, мне сказаться больной? — Все в порядке, мам, — Гаррет фыркнул. — Ты же знаешь, я буду паинькой. Постараюсь не набить никому морду и не буду плеваться тарталетками с рыбьей молокой. — Пожалуй, буду есть и пить только после тебя, — пробормотал Фенрис. — Потому что со своей стороны такого подвига не обещаю. — Идемте, мальчики, — леди Лиандра вздохнула, а потом и строго добавила, когда Фенрис вежливо пропустил ее вперед: — Фенрис, я надеюсь на вас. Если кто и сумеет повлиять на моего сына, так это вы. — Думаю, все будет отлично, — Гаррет подмигнул эльфу и демонстративно склонился, пропуская теперь его вперед. — На прием к Думару стоит сходить хотя бы ради того, чтобы выпить этого божественного яблочного пунша. Перед особняком наместника царило настоящее столпотворение, и Гаррет сразу заподозрил неладное. Он и до того здесь бывал — и их с матерью принимали радушно, но то были, скорее, камерные вечера. По меркам аристократии, конечно. Ныне же в небольшом сквере перед высоким пандусом стояли множество карет и более скромных повозок; слышалось конское ржание и резкие выкрики возниц и слуг. — Мам? — неуверенно обратился к леди Лиандре Гаррет. Та поняла сына без слов и несколько нервно сообщила: — Когда Марлоу любезно передал мне приглашение в собственные руки, он... сообщил, что я увижу что-то незабываемое, но, признаться, тогда я подумала, что он оказывает мне некие знаки внимания, а не вот это... — Кажется, надо пробиваться, — хмуро заметил Фенрис. — Надеюсь, вы не собираетесь пробиваться... м-м-м... — леди обескураженно замолчала. — Нельзя, чтобы кто-то из гостей пострадал. — Не бойся, мама, это работа для нас, — хмыкнул Хоук и как-то разом ввинтился в мешанину из разодетых гостей, коней и повозок. Фенрис старательно и неумело поддерживал под руку леди Лиандру, и результат слаженных действий не замедлил сказаться — все трое оказались у самого входа в особняк. Внутри тоже было шумно, но не настолько, как на улице. Здесь хотя бы лошадей не было. А еще по двум сторонам лестницы вытянулись привратники в ливреях с позолоченными пуговицами, да и весь общий вид холла подсказывал, что здесь готовится роскошное торжество. Дамы обмахивались веерами, хотя, надо сказать, было не слишком жарко, ибо дверь постоянно распахивалась; господа пытались организовать дам; сновали слуги — в большинстве своем эльфы — и пытались организовать господ, чтобы побыстрее пропихнуть их дальше — в бальный зал. — Небольшой, почти домашний праздник? — послышалось у Гаррета за спиной. — Так, кажется, ты говорил, Хоук? — Ну... Домашний же! — ляпнул тот. — Думары тут живут. Ну, и наверное, не очень большой. Меньше, чем мог бы быть. — Не волнуйтесь, Фенрис, — леди Лиандра даже слегка запыхалась и обмахивалась веером абсолютно искренне. — Мы вас в обиду не дадим. — Вечно у тебя все наперекосяк, Хоук, — Фенрис вздохнул, но распрямился. — Проводи уже нас куда-нибудь, я же здесь не знаю ничего и никого, а о твоей маме следует позаботиться. — Благодарю, — в голосе леди послышалось искреннее тепло, но Гаррет уже устремился в путь. Небрежно и почти осторожно отпихнув застрявших аккурат на лестнице сплетниц, что шушукались, наблюдая вакханалию с высоты, Хоук победно добрался до огромных золоченых дверей и, убедившись, что спутники следуют за ним, первым сунулся в зал, однако был остановлен безукоризненно одетым вышколенным слугой. Слуга этот, человек, деликатно притормозил триумфальное шествие и склонился в изящном поклоне. И это было очень кстати, потому что зрелище... ослепляло. Если все предыдущие вечера в этом доме проходили неспешно и сравнительно скромно, то теперь наместник расстарался вовсю: множество свечей; тяжелые портьеры, перевитые живыми цветами; серебряная посуда, что стопками громоздилась на белоснежных скатертях; изумительного вида закуски; блестящие резными гранями хрустальные бокалы... А посреди зала — чаша... нет, скорее, фонтан со знаменитым пуншем. Еще по залу сновали официантки-эльфийки в строгих платьях и кокетливых накрахмаленных фартучках. Гостей тоже уже было множество, и оставалось только сомневаться, поместятся ли все, кто еще оставался снаружи, в этот зал. Гости смеялись, пили аперитивы (столы с закусками пока бдительно охранялись лакеями), перемещались по одиночке и группами... Гаррет собирался было благодарно улыбнуться остановившему их слуге и отправиться вниз, как вдруг тот звучно произнес: — Наместник Думар рад приветствовать вас в своем скромном обиталище. Гаррет видел краем глаза, как поморщился Фенрис, но немолодой слуга — вероятно, личный камердинер наместника — продолжил: — Прошу вас, назовите ваши имена, я представлю вас уважаемому обществу. Хоук с тоской вздохнул. Можно было попробовать отболтаться или обманом проскользнуть в зал, но выражение лица камердинера... Гаррет уже видел такое — у своего мабари. Сдохнет на пороге, но чужого не пропустит. Неловкую паузу попыталась смягчить леди Лиандра: — Конечно. Сообщите, что прибыла леди Амелл с сыном. Камердинер склонился и торопливо набросал что-то на свитке бумаги: — Леди Лиандра Амелл, сер... — Гаррет Хоук, — торопливо представился тот. — Как скажете, — пробормотал слуга и воззрился на последнего в группе. — А вы..? — Я Фенрис, — настороженно ответил эльф. — А фамилия? — деловито уточнил камердинер. Возникла напряженная тишина. Гаррет, конечно, знал, что у возлюбленного никогда не было фамилии — или он не помнил таковой. И уж конечно, тот, кто всю сознательную жизнь провел в бегах, не имел никаких документов. Леди Лиандра свела брови, но озарение снизошло на нее слишком поздно — ее сын уже нашел решение. — Хоук, — ляпнул Гаррет. — Запиши его на меня. — Как скажете, — повторил камердинер и больше даже слова вставить не дал, развернувшись к залу. Теперь голос его звучал не просто звучно, но еще и громко и четко. — Леди Лиандра Амелл, сер Гаррет Хоук и его спутник Фенрис Хоук. Лиандра едва слышно ахнула, а камердинер невозмутимо повернулся и с поклоном указал на зал: — Прошу вас, будьте как дома. — Спасибо, — буркнул Гаррет и подхватил мать под руку, стремясь увести подальше. Но шаги за своей спиной он слышал отчетливо даже в легком шуме зала. — Ох, — выдохнула леди Лиандра, как только все трое спустились в зал, а все, кто желал налюбоваться на свежепредставленных, уже отвлеклись на бокалы и беседы. — Гаррет, полагаю, ты и так все понимаешь, не буду сейчас высказывать тебе это, но... Дома, всё дома. — Знаю, — Гаррет тут же приуныл, а потом, осторожно оглянувшись, и добавил. — Но что сделано — то сделано. Тебе, наверное, сейчас стоит немного выпить — успокоить нервы. Ну, и послушать, что говорят. — Пожалуй, ты прав, — леди покачала головой. — А вы, мальчики, лучше подождите, пока объявят еще кого-нибудь. Не стоит производить фурор. — Мы не разочаруем вас, леди Лиандра, — абсолютно спокойно выдал Фенрис, что только усугубило подозрения Хоука. Однако леди Амелл ничего не заметила. Она только строго посмотрела на сына и, подхватив подол платья одной рукой и раскрыв веер во второй, заспешила к столам. Фенрис огляделся и подтолкнул Гаррета за колонну. Хоук только выдохнул — началось. — Что это было? — без обиняков начал Фенрис, едва укрылся от большинства возможных взглядов. — Но я же должен был что-то сказать! — вяло возразил Гаррет. — А что значит «запиши его на меня»? — эльф распрямился во весь свой рост. — Ну... — Хоук окончательно скис. — Фенрис, послушай... — Я такое уже слышал, — сверкнул зелеными глазами тот. — Ранее меня называли по дому Данариуса, чтобы обозначить принадлежность. А ныне я принадлежу дому Хоук? — Нет, ну... — Гаррет вздохнул. — Послушай, я не хотел тебя обидеть. Наоборот! Носят же супруги общую фамилию, что такого? И потом, все знают, что у меня есть брат. — Брат? — Фенрис выдохнул через нос. — Остроухий? Неудачный такой у леди Лиандры получился? — Может, ты приемный, — фыркнул Хоук. Фенрис дернул плечом, но от темы не уклонился: — То, что твоего брата зовут Карвер, тоже все знают. Даже этот, который всех представляет, знал, что твою маму зовут Лиандрой, хотя никто ему этого не говорил. Можешь представить теперь, что будут про нас говорить. — А что такого будут говорить? — вякнул Гаррет. — Что ты притащил с собой слугу, — рявкнул Фенрис. — Или любовника! Уж не знаю, что хуже. — Хуже — слугу, — четко обозначил Гаррет. — Потому что любовник я неплохой, я тебе говорил. — Хвастался, — раздраженно прошипел эльф. — Знать не хочу, на ком ты оттачивал умения... Если это вообще не преувеличение. — Так проверь, — сразу предложил Гаррет. — Я не хвастался, а предлагал. И сейчас предлагаю. — Вот прямо сейчас? — Фенрис опять сощурился. — Ну, чтобы не думали, что я твой раб. — А что, с рабами спать нельзя? — озадачился Хоук, но, увидев медленно проступающее голубоватое свечение, вскинул руки в защитном жесте. — Я шутил. — Ты всегда так шутишь, как будто жизнь тебе не дорога, — отрезал эльф. — Но, да будет тебе известно, трахать рабов на торжествах не принято даже в Тевинтере. Хотя у вас, магов, всегда только одно на уме. — Да нет, я еще поесть люблю, — фыркнул Гаррет. — Хоук, — лицо Фенриса так страдальчески исказилось, что его было почти жаль. — Ты можешь хотя бы иногда быть серьезным? — Могу, — Гаррет сразу собрался, потому что понял, что возлюбленный способен его выслушать. — Это прием для аристократии, и я мог назвать только известную фамилию. Но, кроме своей, у меня больше никакой нет. Ну что такого? Какое тебе вообще дело до того, кем тебя будут считать эти мешки с деньгами? — Хоук, — Фенрис вздохнул и отступил. — Зачем ты вообще позвал меня сюда, ты помнишь? Ты говорил, что все это для того, чтобы я почувствовал и понял тебя. Но если меня здесь будут считать твоим — в любом значении этого слова, это бессмысленно. Я не опозорю ни тебя, ни леди Лиандру, но стоило ли бежать из Тевинтера, чтобы подавать вино и подставлять...ся кому-то другому? — Если ты все воспринимаешь так, — Хоук свел брови, — то я докажу здесь всем и каждому, что ты носишь мою фамилию... как в браке. Ну, хочешь, попробую Себастьяна уговорить сочетать нас именем Андрасте? — Хоук, я знаю, что для тебя нет невозможного, но это уже перебор, — Фенрис вздохнул. — Тут уже дважды кого-то объявляли... Мы не можем стоять тут вечно. Надо идти. Гаррет вздохнул и первым вышел из-за колонны. Разговором он определенно удовлетворен не был, но лучшего сейчас не добиться, это он понимал. А ведь дома еще и мама навешает... — О, — раздался неподалеку оживленный голос леди Амелл. — Леди Монро, знакомьтесь, это мой сын и его друг. Гаррет повернулся на звук и узрел приятную даму в годах. Та смотрела с улыбкой и живым интересом: — Будем знакомы, — она протянула руку в перчатке, и Гаррет осторожно коснулся самых кончиков ее пальцев. — Очень симпатичный у вас друг. Как вас зовут, молодой... м-м-м... человек? Имя такое странное... — Фенрис, — терпеливо отозвался эльф. — Вам очень, очень идет, — стрельнула глазами дама. Леди Лиандра поспешила приятельницу перебить: — О, а я как раз узнала, что же за сюрприз нам готовил Марлоу. Оказывается, его сын как раз вошел в совершеннолетие — семнадцать исполнилось. Ах, где мои семнадцать... — Я помню, — тотчас разулыбалась монна Монро. — Вы кружили голову многим, а я стремилась достичь не меньшего, хоть и младше вас на два года. Гаррет сразу понял, что эта леди, которой он вроде бы раньше не видел, едва ли подруга матери. Уж скорее, их следовало назвать заклятыми подругами. — О, мальчишки в этом возрасте — сущий кошмар, — несколько натянуто рассмеялась Лиандра. — Я помню, как Гийом отмечал совершеннолетие. Это было ужасно! Он переборщил с вином и рассказывал неприличные анекдоты. А когда леди Маринетт попыталась его увести, опрокинул ей целый бокал красного на платье... Но мне все равно казалось, что мои щеки горят ярче, чем то пятно. Надеюсь, Марлоу убережет сына от такого конфуза... — Сэймус — очень воспитанный юноша, — слегка свысока заметила леди Монро. — Он чтит отцовскую волю и никогда не позволял себе вызывающих шалостей. — Но ведь у вас, кажется, дочь? — картинно склонила голову Лиандра. — Поверьте, мальчиков труднее удержать от шалостей... всяких. — Две, моя дорогая, две дочери, — поправила ее приятельница. — Кстати, красавицы — как на подбор. Мессир Хоук, вы, полагаю, уже вышли из возраста шалостей, так что вполне могли бы обратить свой взор... — Ну, что вы, — Лиандра едва заметно занервничала. — Гаррет слишком занят делами рода. Ах, если бы вы знали, сколько всего накапливается, когда дела семьи много лет находились в ненадлежащих руках. — Конечно, душа моя, я же вдова ныне, как и вы... — картинно вздохнула монна Монро, вновь стрельнув глазами в сторону Фенриса. — Так не хватает сильной руки... Но мои красавицы не должны тратить беззаботную юность на векселя и декларации. Когда же веселиться, как не в молодые годы? Им больше по душе танцы... О, а вот и Марлоу! Как он хорош в этом жилете! Быть может, теперь, когда Сэймус больше не дитя, и Марлоу вспомнит, что он не только наместник и отец? — Как знать, дорогая, — улыбнулась леди Лиандра. — Но кажется, праздник вот-вот начнется? Не желаете ли подойти поближе?.. Гаррет понял, что мать старательно уводит подозрительную дамочку подальше: пока та не решила, что братья Хоуки — выгодные партии для дочерей, а симпатичный эльф — удачное вложение для нее самой. Фенрис ощутимо вздохнул, стоя где-то чуть позади плеча. Гаррет не мог успокоить его ни словами, ни даже взглядом — торжество и впрямь начиналось, и наместник Думар, горделивый и одновременно взволнованный, сделал несколько шагов по противоположной к выходу лестнице. Он взмахнул рукой, привлекая к себе внимание и нимало не отвлекаясь на то, что камердинер еще кого-то объявлял, и заговорил. Говорил он скучно — все, что полагается выдавать на подобных приемах, поэтому Гаррет осторожно отвел руку чуть назад и нащупал предплечье возлюбленного. Тот ощутимо вздрогнул от прикосновения, но Хоук ободряюще — как ему казалось — сжал пальцы и снова повернулся, внимая наместнику. Несмотря на пышность убранства и поистине королевский размах, Думар-старший как-то не был похож на счастливого родителя — часто оглядывался на вытянувшегося рядом сына да нервно сжимал в руках белоснежный комок платка. — Фенрис? — едва слышно позвал Хоук, а потом и скосил взгляд на безмолвного спутника. — Все хорошо? — Да, — но голос эльфа звучал не слишком уверенно. — Кажется... Наместник выглядит так, как будто с облегчением разогнал бы всех, кого сюда по недомыслию позвал. — Фенрис, — Гаррет ловко воспользовался дамой в пышном розовом платье, чтобы отгородиться от Думара и оказаться рядом с возлюбленным. — Даже если так, ничего не изменится в ближайшие пару часов. Лучше скажи, почему ты постоянно отступаешь? — Я... — на лице эльфа отразилось замешательство, почти паника, а потом он вскинул голову и резко, хоть и негромко произнес: — Привычка телохранителя — на балах стоять за плечом хозяина и следить за обстановкой. Гаррет возмущенно фыркнул и, не давая себе времени на раздумья, сделал еще один шаг назад, пропуская господина в лиловом, и решительно подхватил возлюбленного под локоть. — Так лучше? — Перестань, — эльф едва ли не шипел. — Мало тебе моего унижения в начале? — Пойдем лучше выпьем, — парировал Гаррет, окончательно плюнув на приветственную речь наместника. — Успокоим нервы, расширим сосуды. — Вот только лекций по анатомии не надо, — нервно отозвался Фенрис, но не возразил, потащился рядом. — Мало мне неаппетитных подробностей, которыми вечно норовит одержимый поделиться... — Не думай про Андерса, думай про вино, — весело брякнул Хоук. — Кампари? Пьешь? — А горит? — усмехнулся эльф. — Поджигать не пробовал, — парировал Гаррет. — Но могу — уж огонь на ладони создать сумею. — Хоук, — Фенрис прикусил губу. — А никак нельзя обойтись без демонстрации своих магических возможностей?! — Нет, ну это же еще не демонстрация... — начал было Хоук, но осекся. — Тебе это о чем-то напоминает? Прости. Кампари — это что-то антиванское. Довольно крепкое, но можно разбавить соком. Немного горчит, зато потом все закуски кажутся вкуснее в разы. И это я еще не говорю про пунш! Только много не пей, а то потом понижать градус придется. Несколько безумно неловких секунд, когда Фенрис яростным взглядом отказывался от предложенного из рук низкого стакана, Хоук воспринял болезненно, но уступил — может, так и впрямь было лучше. Между душевным спокойствием Фенриса и маминым волнением за репутацию семьи Гаррет однозначно выбирал первое. — Сейчас все закончат болтать — и можно будет перекусить, — нарушил неловкое молчание Хоук. — И потанцевать. Позволишь пригласить тебя на танец? — А тебе нужно мое согласие? — фыркнул Фенрис в стакан и так вызывающе облизнул губы от темного, как кровь, вина, что Гаррет сморгнул — исключительно чтобы не сделать или не ляпнуть чего-нибудь. — Леди Лиандра просила нас воздержаться от необдуманных шагов, но разбираться с ней тебе. — А мне и так уже ничего хорошего не светит, — хмыкнул Хоук. — Огребать — так за дело! Фенрис немного подумал, а потом обреченно вздохнул: — Гаррет... Я не вижу в этом ни малейшего смысла. Это только огорчение для твоей мамы — и ничего больше, а я не хочу ее подвести. И даже если я... И даже если меня здесь сочтут твоим любовником, у меня нет желания плодить слухи. Мне... Гаррет встрепенулся, как Пес, а потом и потребовал, заметив, что Фенрис не собирается продолжать: — Что? Эльф повел плечами, словно это могло его защитить от взглядов, и тихо проговорил: — Мне... сложно. Я порой забываю, что я на приеме... с тобой и с леди Лиандрой. Порой... Перед глазами плывет, и я готов защищать тебя, как хозяина. Покоряться тебе, как хозяину. И если ты захочешь взять меня прямо в чаше для пунша — не уверен, что у меня найдутся силы возразить. Прошлое иногда... сильнее. — Ладно, заведем дома чашу для пунша, если это поможет тебе расслабиться, — фыркнул Хоук, но сразу растерял свой боевой запал. — Ты же знаешь, Фенрис, что за тебя я любому ноги вырву и назад вставлю обратной стороной. Могу даже с фейерверком и шутихами. — Хоук, — Фенрис покачал головой, — не надо. Ничего не надо. Все уже не слишком удачно сложилось. — Я постараюсь, — Гаррет тягостно вздохнул. — Знаю, я перегнул палку... Но и теперь у нас есть возможность отделаться на этом торжестве малой кровью. От него не укрылось, как передернулся эльф. — Не обязательно кровью, — торопливо воскликнул Хоук. — Можно отделаться чем-нибудь еще! Тем временем наместник закончил свою долгую и нудную речь — и в зале наметилось оживление. У фонтана с пуншем тотчас нарисовалась очередь, а музыканты, до того наигрывавшие что-то медленное и едва слышное, слаженно взялись за известный мотив, который каждый киркволлец, наверное, хоть раз да насвистывал... — И я по-прежнему готов пригласить тебя на танец, — склонился Гаррет. — Но не предлагаю, потому что... Рядом послышалось цоканье каблучков и капризный голос с орлесианскими интонациями произнес едва ли не над ухом у Гаррета: — О, какая милая неожиданность! Мессир Хоук? Мессир Хоук... Мессиры Хоуки? Этот голос Гаррет бы не перепутал ни с кем: — Монна Дульси, — он даже порадовался, что борода не позволяет увидеть, насколько вымученна сейчас улыбка. — Знакомься, Фенрис, леди Дульси де Копьи. Леди, мой друг — к вашим услугам. — О, — монна хихикнула. — Вы мне льстите, мессир, но от услуг вашего друга не отказались бы многие другие уважаемые дамы, а я, позвольте напомнить, замужем. Гийом, конечно, не мог упустить возможность испробовать пунш, а я осталась одна... Но это ненадолго. Мессир Хоук... Гаррет, душечка, — она жеманно скривила губки, — позвольте принести вам поздравления. — С чем, монна? — склонился Хоук, хотя больше всего ему сейчас хотелось бы огреть леди посохом вдоль хребта. — Не притворяйтесь, — монна Дульси шутливо стукнула его веером по плечу. — Не у каждой светской леди найдется такой хорошенький любовник. Эльф? По-моему, весьма пикантно. — А-а-а... — глубокомысленно протянул Гаррет. Фенрис только смотрел на леди, как будто та была как минимум голой, а как максимум — на его глазах превращалась в демона. — Я бы на вашем месте гордилась, — продолжала щебетать та. — Такой очаровашка! Где вы отыскали такую прелесть? — Это тайна, — сделал страшные глаза Гаррет и поспешно брякнул, пока леди не вмешалась снова. — Фенрис, окажите мне честь, потанцуйте со мной! Эльф не ответил. Впрочем, Гаррет и без того видел, что слова дамы выбили у возлюбленного почву из-под ног... если та вообще была. Но руку Фенрис принял без сомнений и без разговоров. Не возразил он и на осторожное прикосновение, когда Хоук со всей возможной деликатностью приобнял его; не возразил и на то, что его ведут в танце... И лишь когда пара сделала несколько оборотов, максимально естественно удаляясь от страшной женщины, Фенрис позволил себе сдавленно выдохнуть: — Лучше в чаше с пуншем. — Тогда ее муж окажется без пунша и может добавить восторгов, — нервно усмехнулся Гаррет. — Фенрис, ты не против? — Не против чего? — устало уточнил эльф. — Ну, танцев... и вообще... — Хоук, почему ты задаешься этими вопросами, когда уже все сделал? — Фенрис даже крепче сжал пальцы, цепляясь за руку. — Я уже «ношу» твою фамилию и танцую с тобой. Что дальше? — У меня три варианта, — фыркнул Хоук. — Три? — эльф явно задумался. — Обмен клятвами в андрастианском храме, — растягивая слова, предложил Гаррет. — Побег... О, четыре варианта! — У меня был только один — и куда более вероятный, — Фенрис мрачно уставился поверх его плеча. — Кажется, на нас сейчас смотрят все. По крайней мере, все, кто пришел не за халявной выпивкой. — Если я сейчас тебя поцелую, — шепнул ему на ухо Гаррет, — мы можем удостоиться первой полосы альманаха Распутной Вдовы. — Не надо, — дыхание Фенриса сбилось. — Пожалуйста. Гаррет вздохнул: если Фенрис начинает о чем-то так просить — то с его душевным состоянием все совсем скверно. — Не собирался, — коротко бросил он. — Если этот момент когда-нибудь наступит, я не хочу, чтобы его растащили на сплетни стервятники. Музыка как нельзя кстати прервалась, и Гаррет церемонно поклонился партнеру. Фенрис отступил на шаг и склонился в ответ. Но видеть это киркволльской знати было вовсе ни к чему. Хоуку едва хватило сил увести возлюбленного подальше, где на него не смотрели бы так. Он плохо отмечал, куда шел, и почти не смотрел, куда ступает, а потому, налетев на кого-то, ни капли не удивился, только почувствовал, что руки сжимаются в кулаки, а по коже пробегают искорки — любому магу трудно сдерживать себя на пределе эмоций. Однако спокойный голос из-за спины заставил умерить раздражение. — Мессир Хоук, — безукоризненно вежливо обратился к нему сенешаль. — Вы совсем не ударили меня и не отдавили ногу, так что не стоит извинений. — Мессир Бран, — Гаррет развернулся и улыбнулся так, как будто у него разом заболели все зубы, а Андерса рядом нет и не будет. — Рад видеть вас. — Взаимно, — и по лицу сенешаля было отлично видно, настолько симметрична эта улыбка. — Рад приветствовать вас и вашего друга. — Котик, а ты не представишь меня? — жеманно произнесло что-то невысокое, даже меньше Фенриса, на что Гаррет ранее внимания не обратил. Даже стыдно стало. Рядом с мессиром Кавином, сенешалем, стоял эльф, но Хоук настолько привык видеть здесь слуг, что и не подумал о том, что кто-то, кроме Фенриса, может быть здесь гостем, а не обслуживающим персоналом. Обслуживающим... Гаррет свел брови. Мысль мелькнула — и пропала было, но ее удалось ухватить за хвост, и вскоре Хоуку стало не по себе. Эльфа он узнал. — Конечно, золотце, — мягко обратился к спутнику сенешаль и повернулся к гостям. — Знакомьтесь, это Джитанн, мой друг. Эльф приветливо кивнул. Гаррет мог поклясться, что видит искру узнавания, то Джитанн — или как его там звали — не проронил на этот счет ни слова, зато удивительно легкомысленно выдал... совершенно другое: — Фенрис, да? — уголки губ его приподнялись, а ушки мило дернулись. — Вы ведь работаете не в «Цветущей Розе»? Держу пари, я бы запомнил вас. Гаррет чуть повернулся и успел увидеть, как возлюбленный затравленно глядит на сородича, но потом он взял себя в руки и внятно произнес: — Я не работаю в борделе. Ни в «Розе», ни где-то еще. Хоук замялся буквально на миг — не хотелось бы, чтобы Джитанн воспользовался той информацией, что у него есть, — но и не защитить Фенриса Гаррет не мог. — Это не слишком вежливо, сенешаль, — веско процедил Хоук, сощурившись, — предполагать, что я мог прийти сюда в компании... в оплачиваемой компании, скажем так. Бран кивнул, и скулы его слегка покраснели: — Извините, мессир, мы не хотели обидеть вас и вашего друга. Надеюсь, вы простите моему спутнику его непосредственность. Гаррет ждал ответного выпада от Джитанна, но его не последовало. Тот только кокетливо прикрыл огромные синие глаза длиннющими ресницами и всем своим видом самоустранился. Хоук перевел дух. — Как Думар? — произнес он, отчаянно желая перевести тему. — Он даже не соизволил сообщить, что приглашает нас, чтобы отметить совершеннолетие сына. Сенешаль вздохнул и сделал шаг назад, к столу, сменив опустевший бокал на полный: — Я предупреждал, что не всем знатным особам такое будет по душе, но когда бы меня кто-то слушал!.. Мессир наместник и впрямь желал, чтобы торжество стало незабываемым, и готовился к нему задолго, однако в самый последний момент... Сенешаль замолчал, и Хоук посмотрел на него с возрастающим подозрением: — Договаривайте, мессир. — Не уверен, что вам следует это знать, — парировал Бран, а потом и вздохнул. — Но если кому-то и стоит... Я знаю, что вам небезразлична судьба Киркволла, а юный Сэймус... Он никогда не проявлял непочтительности, однако вчера, как раз накануне столь значимого события, позволил себе повысить на отца голос и... заявить о своей независимости. Стоит ли говорить, что это крайне не понравилось его отцу? Возможно, мальчик еще проявит себя... Мессир Хоук, могу ли я просить вас об услуге? Хоук напрягся. Даже тревога за Фенриса отошла на задний план. Но наряду со знакомым чувством, что рядом происходит что-то неприятное, он чувствовал досаду — ну неужели все это не могло подождать? Неужели Киркволл не может хоть немного прожить без присмотра в три глаза? Однако вечер уже пошел мабари под хвост с самого начала, так что Гаррет только рукой махнул: — Выкладывайте, сенешаль. Бран цепко огляделся и понизил голос: — Нет, ни о чем особенном я вас просить не собираюсь, но у вас в друзьях капитан стражи, монна Валлен. Не могли бы вы — с присущей вам... деликатностью — передать капитану, что если так случится и юный Думар попадет в поле зрения стражи, то не стоит привлекать к этому внимания? Юноша настроен очень серьезно, он может наделать глупостей. — Интересно, каких, — пробормотал Гаррет. — Вы тоже, вероятно, когда-то были юны, — Гаррету показалось, что Бран говорит это почти мстительно. — И наверняка обращали на себя родительский гнев. Хоук едва удержался, чтобы не поежиться. Родительский гнев он и так сегодня получит. Вечером. С горочкой. Да еще и Фенрис глядит как-то странно. — От моего поведения не зависела судьба города, — Хоук постарался отметить важность произносимого интонацией. — А теперь — зависит, — припечатал сенешаль. — И вы сами этого так отчаянно добивались. — Ничего я не добивался, — пробурчал Гаррет, но печально вздохнул. — Я запомню, мессир Кавин. Авелин, конечно, будет не в восторге, но это в любом случае понятнее и приятнее, чем иметь дело с отбросами и преступниками. — Рад, что мы с вами поняли друг друга, — холеное лицо сенешаля озарилось улыбкой — и кажется, даже вполне искренней. — Вы могли бы также побеседовать с господином наместником... и его сыном. Возможно, юноша не прислушивается к отцу, но послушает вас? Ведь вы много моложе и куда более понятны его разумению. Гаррет проглотил оскорбление молча. Вот чего у сенешаля было не отнять, так это умения оскорблять столь аккуратно и деликатно, что даже обвинить было трудно. Однако под боком мялся Фенрис, а еще общество Джитанна напрягало... — Я учту ваши мудрые слова, — яд разве что не капал, когда Хоук поклонился, завершая беседу. — И обязательно передам вашу просьбу капитану стражи. — Благодарю вас, мессир, — сенешаль отозвался не менее язвительно. — И позвольте сделать вам комплимент: вы с вашем другом прекрасно танцевали. Уверен, половина этого зала восхищалась вами. Гаррет с раздражением отошел в сторону, когда Фенрис его нагнал и негромко произнес: — Если даже сам сенешаль... — Ты зря к нему относишься так серьезно, — буркнул Хоук. — Тот еще... Высокомерный и скользкий тип, вот он кто. — Но ведь за что-то наместник ценит его? — Фенрис как будто пытался отвлечься на что-то понятное. — А его... спутник? Ты знаешь его? — Не то чтобы... — Гаррет замялся. — Я видел взгляд, — эльф остановился на подступах к столу с закусками. — Готов поспорить, он тебя узнал. И если ты его не знаешь, то это может быть... тревожным признаком. Гаррет сдался: — Я его знаю. Расспрашивал, когда шел по следу одной женщины... Женщина погибла, мои поиски ни к чему особому не привели, хотя у меня осталось ощущение, что я чего-то не сделал. Или не заметил... Но готов поклясться, этот... спутник сенешаля ничего от меня не скрыл. — В «Розе» расспрашивал? — глядя в сторону, уточнил Фенрис и, не дожидаясь ответа, подытожил. — Мог бы не скрывать, мне нет дела до того, с кем ты... общался раньше. — С чего ты взял, что я..? — возмутился Хоук. — А что, нет? — возлюбленный посмотрел на него прямо и открыто, и сил возразить не нашлось. Фенрис все истолковал верно. — Мне вовсе не хотелось знать, где и когда ты... — Фенрис... Эльф тяжело вздохнул и отвернулся: — Если у нас когда-нибудь... Ты у меня тоже первым не будешь. Хоук воровато огляделся и решительно шагнул к столу с закусками. Хотелось выиграть время и хоть немного обдумать будущие слова, потому как — он по опыту знал — самое первое и самое искреннее не всегда приводило к нужному результату. На столе громоздилась всякая пафосная гадость: орлесианские деликатесы вроде лягушачьих лап и анисового джема; антиванские закуски — сплошь острые и оттого почти несъедобные; ферелденский сыр... Его-то и стащил Хоук на тарелку — сразу несколько ломтиков, блестящих и аппетитных. Фенрис, правда, от угощения отказался. Только медленно потягивал вино из бокала и выжидательно смотрел. Гаррет сдался: — Ну и что? У тебя... Знаешь, думаю, это не секрет, что у тебя раньше было как-то не по любви и не слишком добровольно. Со мной будет не так. — Будет? — приподнял бровь эльф. — Ну, если будет, — упрямо поправился Хоук. — Моя матушка, кстати, уже обвинила меня, что я... Фенрис опешил и разом замялся: — Я могу ей объяснить... — Создатель тебя упаси, — энергично помотал головой Гаррет. — Иначе она только убедится, что я добился твоей благосклонности силой, а потом еще и запугал. — Можешь попробовать, — фыркнул Фенрис и надолго присосался к бокалу, а потом и вздохнул. — Хорошо уже то, что ты не сказал: «Обязательно попробую, спасибо». — Я бы не говорил «спасибо», — запротестовал Гаррет. Фенрис только закатил глаза на это высказывание. Музыка грянула громче, и он, стянув под шумок один из ломтей сыра, неуверенно уточнил: — Больше ты не будешь приглашать меня танцевать? — Если хочешь — буду, — заверил его Хоук. — Ну, или если сбежать от кого-то потребуется. — А сам?.. — Мне понравилось с тобой танцевать, — едва заметно улыбнулся Гаррет. — Ты так чувствуешь движение... Но я не собираюсь... Ну... — Если тебе запретить язвить, ты, наверное, и слова проронить не сможешь, — хмыкнул Фенрис. — Я предлагаю пообщаться с наместником, раз уж нам это так настоятельно советовали... А потом отыскать твою маму и уйти. Твой эксперимент провалился, Хоук. Меня не примут в этом обществе, а сам я... Лучше уж останусь тем, кто я есть. — Это уже не имеет значения, — пробормотал Гаррет. — О нас уже составили мнение, так что соскочить не выйдет. Вот разве что... Откуда-то сбоку послышались странные звуки. Хоук невольно повернулся на звук — привычка эта не раз сослужила ему добрую службу, но понял только то, что где-то поблизости ругаются. Музыка звучала довольно громко, и он не мог понять, чьи голоса звучат, однако вопросительно взглянул на возлюбленного — и тот кивнул. Даже со стороны было слышно, что это не ссора двух сплетниц. Гаррет взбежал по длинному пандусу и в тени заметил знакомую фигуру. Виновник торжества — а точнее, отец виновника торжества — сиял лысиной и что-то выговаривал сыну. Вмешиваться в разговор, наверное, было не слишком прилично, но Хоук не успел ретироваться — его заметили. — Мессир, — раздраженно, но довольно вежливо выдохнул наместник. — Ужасно рад видеть вас. А это мой сын, вы с ним уже знакомы. — Добрый вечер, господа, — негромко произнес Думар-младший, и Гаррет отметил, что голос его окончательно доломался и выправился. Впрочем, и речь звучала как-то... серьезней, хотя взъерошенный вид сводил на нет все попытки юноши выглядеть внушительно. — Может быть, хотя бы вас отец послушает? Этот праздник — для меня, но отец не дозволил мне приглашать моих друзей. — Твои друзья — не друзья Киркволла, — раздраженно откликнулся Марлоу. — Это произвело бы... Это было бы просто немыслимо — пригласить кунари в приличное общество! — А эльфов, значит, приводить можно? — запальчиво воскликнул Сэймус, невольно повышая голос. — Это нечестно. Да, они немного не такие, как мы, но... — Эльфы хотя бы живут с людьми бок о бок веками, — наместник все еще сдерживался, не желая привлекать внимание к скандалу. — А твои друзья уже успели проявить себя не в лучшем виде. — Конечно, если этого так упорно добиваться, — теперь голос юноши зазвучал угрюмо. — Лучше бы я провел этот день без всей этой фальшивой вежливости и дурацкой болтовни. К тому же, другим ведь можно! Мессир Хоук... — Сэймус! — наместник сначала побледнел, а потом и покраснел. — Я только убеждаюсь, что ты еще слишком юн, чтобы принимать решения. Мессир Хоук, которому пришлось исправлять последствия твоей недальновидности, за два года позволил себе только пригласить своего спутника на танец. А ты? Ты за эти два года успел только позабыть одного Ашаада и найти другого Ашаада. Или нескольких Ашаадов, кто их разберет. Для меня они вообще все на одно лицо. Сэймус вспыхнул: — Ашаад — это... — Хватит! — властно прервал его отец. — Никаких ашаадов, карашоков, таарбасов и прочей труднопроизносимой ереси. Иногда мне кажется, что лучше бы ты был магом — хоть немного понятнее. Простите, мессир Хоук. Фенрис качнул головой, но промолчал, предоставляя Гаррету самому разбираться с наместником. Хоук только свел на миг глаза к носу — и уже через мгновение был сама любезность: — И вы простите. На нас напала монна де Копьи, нам пришлось срочно изобрести нестандартное бегство. — Дульси? — наместник страдальчески свел брови. — Вот уж воистину, принцип наименьшего зла. Может, и кунари не так уж плохи... Гаррет видел, как лицо Сэймуса просияло, и поспешил откланяться: — Вижу, вам сегодня нелегко, господин наместник. Не будете ли вы слишком огорчены, если мы сегодня уедем домой пораньше? — Да я уже сам не рад, что все это затеял, — глубокомысленно вздохнул Думар-старший. — А еще заказал лучших закусок... А теперь думаю, что лучше бы обошелся нашими, нормальными. Мы будем ждать вас в гости в другой раз — и передавайте поклон вашей матушке, если мы с ней сегодня не свидимся. — Не всегда все идет так, как надо, — Гаррет даже чуть улыбнулся, тронув Фенриса за локоть, а потом, прощаясь, и подмигнул Сэймусу. Думар-старший повернулся и к эльфу: — Мессир... Фенрис... Или мессир Хоук, если вам угодно... Надеюсь, и вы не держите зла. Я буду рад видеть вас в своем доме. Эльф чуть удивленно отступил, но наместник прозорливо не стал заострять внимание на своих словах, а раскланялся. И когда оба заявленных «Хоука» уже спустились обратно в зал, Фенрис негромко заметил: — У тебя вообще все редко идет, как надо. — У тебя тоже, — парировал Хоук, а потом и загрустил. — Ну вот и что мы обрели? Вляпались с самого начала; потом пришлось импровизировать... — ...как и всегда, — эльф даже приподнял уголок губ. — Нельзя сказать, что я не был к этому готов. Наоборот... Знаешь, мне стало полегче — когда я увидел, что ты и на любом балу вляпаешься. — Оно само! — попытался было заспорить Гаррет, но быстро сдался. — Пунш? Нельзя уйти отсюда, не попробовав пунша. Фенрис даже не стал спорить, когда Хоук подобрался к фонтану сбоку; когда самым естественным и даже небрежным жестом заставил золотистую жидкость вспениться и аккуратно налиться в высокий бокал, минуя краны, вокруг которых еще толпились гости... Пунш действительно оказался божественным — в меру сладким, немного пряным, пахучим и совершенно незабываемым, когда позади раздался голос леди Лиандры: — Вот вы где! Гаррет... Гаррет, это просто... — Пунш, — Хоук торопливо наполнил еще один бокал и впихнул его матери в свободную от веера руку. — Ужасно, — леди горестно вздохнула и отступила, увлекая обоих за собой, а потом и выдохнула еще тише, стараясь избежать любопытных ушей. — Просто ужасно. Чего я только ни наслушалась! Тебе, Гаррет, очень многие завидуют — и дамы, и некоторые мужчины. Дома объясню, почему, а потом и... — В угол поставишь, — грустно вздохнул Хоук. — На горох, — без улыбки добавила мать. — А про вас, Фенрис... Лучше бы и не слышала. — Расскажите, — вдруг попросил тот. — Поверьте, вряд ли вы сможете сказать что-то такое, что бы... могло меня удивить. — Я слышала речи о том, что в нашем доме заводят... ненадлежащих слуг, — слегка подумав, выдавила леди Лиандра. — А еще о том, что вас, простите, долго отмывали после эльфинажа. А самое мерзкое... Не знаю, откуда даже это пошло! Я слышала, как шептались, что один из гостей привел с собой эльфийскую... м-м-м... — Не удивлен, — хмыкнул Фенрис. — А последнее — не про нас, — фыркнул Гаррет. — Эльфийскую шлюху притащил с собой уважаемый сенешаль, и это не секрет. — В угол, на горох и посох отберу, — леди тяжело вздохнула, а потом и отпила пунша, как заправский посетитель «Висельника» — резким глотком. — Фенрис, я не знаю, как просить у вас прощения. Гаррет, тебе же танцы всегда поперек горла стояли! Или в тебе вдруг проснулась тяга к изящным искусствам? — Нет, — Гаррет, который не терял решительности и дара речи почти никогда, вдруг замялся. — Это... другое. — Да что я говорю, — Лиандра сокрушенно посмотрел вдаль. — Я же сама так когда-то... Гаррет, заткни уши. — Уже, — хмыкнул Хоук. — Я ведь когда-то так же танцевала с Малкольмом, и плевать мне было, что там скажут в обществе про магов, — Лиандра даже улыбнулась воспоминаниям. — А потом на балконе он подарил мне цветок — ненастоящий, из огоньков... Но главное — Малкольм увидел во мне не первую красавицу Киркволла, а... меня. Гаррет даже поежился, когда Фенрис дернулся, собираясь заговорить — но тот заговорил мягко, почти улыбаясь: — Монна... Хоук. Я извлек из этого вечера не только сплетни. Наместник Думар, например, заговорил со мной как с равным. Да и не так это страшно — танцевать с магом. — Вы говорили с наместником? — сразу встревожилась леди Лиандра, но Фенрис, чуть запинаясь, ее успокоил: — Он... передавал вам поклон. И был вовсе не против, если мы покинем его дом... когда будет нужно. Гаррет сжал руку в кулак — он почти не пил, и сейчас не имел желания даже язвить. И когда леди Лиандра, чуть утешившись, первой направилась к выходу, раскланиваясь со знакомыми на ходу, улучил момент, чтобы шепнуть: — Я тоже так умею — цветок из огоньков. Отец учил. — Ты же знаешь, я ценю не это, — Фенрис был удивительно благодушен после провального вечера. — Было бы мне семнадцать, может... Не помню и не могу знать. Я вообще не знаю, сколько мне лет. — По годовым кольцам не определить, — не удержался Гаррет, а потом вздохнул. — Я не этого ждал от сегодняшнего дня. — А я ждал, — Фенрис усмехнулся. — Правда, думал, что будет хуже. — Это я не смог защитить тебя, — с досадой поморщился Гаррет. — Это-то и странно, — эльф бросил на него взгляд украдкой. — Я привык, что... все наоборот. Так что... Было познавательно. — Все, что захочешь познать, к твоим услугам, мессир Хоук, — Гаррет попытался пошутить, но вышло неловко. — Забудь про чашу с пуншем, — резко бросил Фенрис. — Иначе... — А пунш-то тебе как? — вдруг всерьез заинтересовался Гаррет. — Вкусный, — возлюбленный смотрел в пол. — Но даже ради него я сюда больше не приду. — Смотря что будет написано в следующем приглашении, — Гаррет пожал плечами. — Если там будет стоять имя Фенриса Хоука, будет невежливо не прийти. — Мальчики, — укоризненно позвала леди Лиандра у выхода из зала. — Идем, — тотчас отозвался Гаррет. И последнее, что он слышал, был голос камердинера: — Доброго пути, уважаемые господа. Этот дом всегда рад видеть вас в гостях. Гаррет скосил взгляд на возлюбленного — тот как будто чему-то улыбался, чему-то своему. Но перед Хоуком была только суровая реальность: насчет посоха мама, конечно, шутила, но вот от неприятного разговора это не спасет. И всё же этот вечер определенно прошел не зря. Если не пунш и не цветы из потешных огней — значит, головы работорговцев. А уж за этим дело не станет.